Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Ну, люди и люди. Что в них страшного?
— Понятия не имею. Просили прогнать.
— А подробней узнать не мог? — вздохнула я.
— Госпожа, — страж с укором посмотрел мне прямо в глаза, — никто не объясняет Заклятой, в чем ее задача. Она должна сама знать. А чего не знает, спросит у сестер. Они не должны догадаться, что ты не можешь связаться с остальными Заклятыми. Никто не должен знать, что ты ничего не можешь.
— Прекрасно! И как я должна справляться с вашим "драконом"? Если эти люди приехали в лесную деревню, непонятным образом найдя путь через бездорожье, разве они уйдут, если я скажу: "пожалуйста, вам здесь не рады"?!
— Конечно, нет, Госпожа. Их убью я.
За этим милым разговором мы шли по направлению к окраине деревни, где и расположились таинственные городские гости, но тут я резко остановилась.
— Что ты с ними сделаешь?
— Убью, — так же спокойно ответил страж, подталкивая меня, чтобы я продолжала путь. — Не волнуйся, Госпожа. Ничего сложного я тебе не предлагаю. Убивать на территории деревни я не могу, даже по твоему приказу, тебе надо либо заманить их в лес, либо спровоцировать нападение.
— Что спровоцировать? — не поняла я.
— Нападение, Госпожа. Я могу убить где угодно и кого угодно, если они будут представлять опасность для твоей жизни. Я мог бы защитить тебя от целой армии, — добавил страж будничным тоном. — Хотя от армии разумнее убежать — быстрее получится.
Я молча переваривала услышанное. Мама дорогая, это во что я ввязалась?
— Госпожа?..
— Страж, но они же люди!
— И что?
— Хочешь сказать — ты, не колеблясь, убьешь живых людей только потому, что меня попросили от них избавиться?
— Почему бы нет, Госпожа? — холодно ответил страж. — Я не звал их сюда.
К тому моменту мы свернули за угол, и я увидела впереди палатку. Очень знакомого вида торговую палатку. Вот, значит, как... Не на ту напали!
Я развернулась и побежала прочь от стража и от палатки. Скорее к храму.
— Госпожа! — обескуражено закричал мне вслед страж. — Госпожа!
Поняв, что я не собираюсь даже оглядываться, он пустился в погоню. Так быстро я еще никогда не бегала, ветер свистел у меня в ушах, юбка оплеталась вокруг ног, а дышала я и вовсе только из убеждения, что так надо. И все-таки успела добежать до храма, закрыв дверь перед самым носом лесного стража. В храме я, молнией метнувшись к окну, захлопнула и его. Как раз вовремя. Страж замолотил снаружи по стеклу, но я, задернув занавески, быстро переодевалась в привычную форму этнографа.
Куртку не надо, жарко, а вот на пояс повесить пенал и записную книжку. Не забыть грамоту. Все взяла? Ах, да, еще приколоть брошку-печать — на всякий случай.
Теперь пора.
Я вышла через храмовую дверь. На площади собрались люди, которые, увидев меня в городской одежде, тихо зарыдали. Они молчали, не говорили ничего, только рыдали, оплакивая свою участь. Они решили — я отступила и теперь уеду в город со своими.
Почему бы и нет? Подойти и сказать: "ребята, довезите до ближайшего города, а то я здесь застряла". И все. И больше не будет этих ненормальных подвигов по вскапыванию урожая. У меня, между прочим, до сих пор от этой работки ломит поясницу. И не только.
Если я не жалуюсь, так это потому, что, пока мы учились, нам категорически запрещали любые способы телесного совершенствования — чтобы не было основы для воинской подготовки. Поскольку мы тайком занимались, то приходилось приучать себя после тренировок выглядеть свежими и бодрыми, как бы ни болели перетружденные мускулы.
Так просто подойти и напроситься.
За поворотом ко мне подскочил страж: выбрал место, где никто не увидит, как он меня трясет, решила я.
— Прекрати!
— Госпожа, что на тебя нашло? Почему? Неужели ты так боишься? Мы можем придумать что-нибудь другое. И тебе не обязательно при этом присутствовать. Госпожа!
— Прекрати меня трясти, — холодно потребовала я. — Пусти, я знаю, что делать.
— Но...
— Отпусти и дай пройти.
— Но, Госпожа...
— И не испытывай моего терпения.
Оторопев, страж повиновался.
Он стоял и смотрел, как я иду к этой самой торговой палатке, и наверняка думал то же, что и жители деревни.
А зря.
Глава 14
Это был, по сути, целый полотняный дом, натянутый на железный каркас. Типичная палатка рекрутинговой компании, чья задача ездить по отсталым районам, набирая добровольцев для выполнения неквалифицированной работы. А набирали добровольцев простым до гениальности способом: спаивали, потом подсовывали пьяному контракт, и готов, голубчик. Отвязаться же от них почти невозможно: как и этнографы, они обладали статусом неприкосновенности, и за оскорбление, нанесенное им, могла поплатиться вся деревня.
Жители этой деревни уже с ними сталкивались — или слышали раньше, — иначе бы спешили выпить на дармовщинку, а не звали бы Заклятую на помощь. В принципе, опасность не маленькая: одна рекрутинговая команда могла обезлюдить всю деревню. Мило.
Зайдя внутрь, я увидела, как два обросших щетиной типа (значит, в городе брились, есть остатки культурности) пристают к своей первой жертве.
— Мужик, мы не поняли, ты нас уважаешь? — орали они, плохо имитируя пьяную речь. Плохо, ведь их отбирали именно за умение пить не пьянея, а актерскому мастерству как раз и не учили.
— Так-так-так, — медленно произнесла я, охватывая взглядом всю картину. Палатка была пополам перегорожена стойкой, за которой стоял "бармен" — вероятно, главарь, но не обязательно, — и хранились запасы алкоголя. Перед стойкой располагалось несколько столиков и аккуратно расставленные вокруг них стулья.
Расклад таков: главарь — бармен или временно отсутствует, два — как это называется? — опивалы и один или двое "охотников", которые буквально приволакивают не смеющих отказаться крестьян. То есть они бы и отказались, но чревато.
Услышав меня, "типы" вскочили со стульев. Воспользовавшись моментом, "жертва" быстренько улизнула за дверь.
— Так-так-так, — повторила я. — Значит, спаиваем население? — Я развернула перед ними свою грамоту.
— Миледи. — Они враз растеряли свою "пьяную" удаль. Один поспешил пододвинуть мне стул. Бармен за стойкой молчал, значит, не главарь.
— Я слушаю, — произнесла я, усаживаясь.
— Имеем право, — буркнул второй, приходя в себя. — У нас тоже грамота.
— Я провожу здесь исследование уникального культурного образования, — все так же медленно произнесла я. Они кивнули: я же говорила, в вербовщики дураков не берут! — Эта деревня — и не только эта — должна развиваться естественным путем, без разрушительного влияния городской цивилизации. Вам понятно? — Они снова кивнули. — Одним словом — вы здесь никого вербовать не будете.
— У вас нет права нам запретить, — сообщил первый, внимательно прочитав мою грамоту.
— Я могу обратиться в Ведомство, они подтвердят мои слова.
— Пока вы будете обращаться, миледи, в деревне останутся только бабы с детьми, — ухмыльнулся второй.
— У вас будут неприятности, — заметила я.
— И премия.
Я нахмурилась.
— Хотите отступного?
— Еще как!
— Сколько?
— Двадцать золотых — и деревня ваша!
— Сколько-сколько? — Стараниями стража, у меня было только пятнадцать, да и вообще денег жалко. — У вас губа не дура. Много просите. Я могу обеспечить вам не только вылет с работы, но и "волчий билет". То есть безработицу. Надолго хватит вашей премии? Два золотых.
Они оскорблено взвыли.
— Пятнадцать!
— Пять.
— Десять — и не монеткой меньше!
Десять. Жалко до слез. Надо было подать Эрдо счет. Но меньше десяти такие сделки и впрямь не стоят.
— Десять! И ни медяшкой больше!
— Идет.
Мы ударили по рукам и принялись за написание объяснительной. Дескать, пересеклись пути, вербовщики уступили старшему по положению этнографу, в связи с чем....
И ни слова о деньгах!
Район, запретный для их деятельности, по закону, надо очертить на прилагаемой карте. Все бы ничего, вот только откуда я знаю, где нахожусь. Мы ведь со стражем без карты бродили.
— Страж! — закричала я, подходя к двери. — Тьфу ты, Ор! Ор, поди сюда!
— Звала меня, Госпожа? — как из-под земли вырос передо мной страж. Он успел переодеться в крестьянскую одежду и сейчас мял в руках шапку. Молодец! То, что нужно!
— Да, — процедила я сквозь зубы. — Только не зови меня Госпожой, говори "миледи". Проходи. — Я посторонилась, пропуская его в палатку.
При виде стража вербовщики нехорошо заулыбались.
— Миледи, — осторожно начал один из них. — А кем вам приходится этот молодой человек?
— Охранник, — ляпнула я. — И проводник по лесам.
— Значит, охранник? А как же ваш устав, миледи?
— А вы знаете, сколько в лесу диких зверей? — тоном оскорбленной невинности воскликнула я.
— Нас это не касается, — настаивали вербовщики. — Мы обязательно порадуем ваше ведомство.
Страж переводил ошарашенный взгляд с меня на этих типов, не понимая скрытого смысла нашего диалога.
— Сколько? — сдалась я.
— Еще пять золотых.
— Не много ли?
— Это последнее слово.
— Подавитесь ими, душегубы!
Вербовщики от души расхохотались. Сама виновата, в другой раз буду умнее.
— Ор, — обратилась я к стражу. — Грамоту знаешь?
Он растерянно кивнул, боясь испортить мою игру неуместным вопросом.
— Карту читаешь?
Страж снова кивнул.
Я развернула перед ним на столе карту нашего королевства. Большую, подробную карту, она заняла весь стол.
— Вот, возьми перо и очерти те деревни, которые мы обошли. Черти прямо на карте, не бойся!
Страж склонился над картой, а я еле слышно прошептала ему на ухо:
— В первую очередь твои деревни и, если хочешь, всех твоих родственников. Везде, в чьих лесах мы были. К вопросу о гостеприимстве.
Страж кивнул. Пока он этим занимался, я отошла к стойке, на которую небрежно облокотилась. Так просто?
Дверь закрыла тень, и в палатку вбежали трое: два "охотника" и один крестьянин. Точнее, он не вбежал, его втащили. Интересно, где его поймали и почему именно его? Это другой человек. Медленно они работают, ой, медленно!
— Парни, смотрите, еще один жаждущий, — "пошутил" один из "охотников" и осекся, заметив меня.
— Кончайте работу, — тихо сказал у меня за спиной бармен. Значит, все-таки главарь. — Конкуренция.
"Охотники" остолбенели, а новая жертва бочком выскочила за дверь, как и предыдущая. Соображают.
— Вот, Госп... миледи, — выпрямляясь, произнес страж. — Обвел.
— Вы издеваетесь? — взвыли вербовщики. Страж обозначил как неприкосновенный почти весь лес, не оставив им ни одной деревеньки в этой части королевства. — Вы ж нас без ножа режете!
— А вы чего хотели за пятнадцать золотых? — хмыкнула я.
Тем временем мое внимание привлек бармен, который задумчиво чертил пальцем на стойке некий узор: корона, крест-накрест перечеркнул. Корона — перечеркнул. И корона необычная... Такую с налета не начертишь...
Ой, плохо как!
Я посмотрела бармену в глаза и повторила его движения: перечеркнутая корона. Бармен кивнул.
— Ладно, оставим, как есть, — обратился он к остальным. — В другой раз не будем развешивать уши.
— Вы убираетесь... уходите отсюда сейчас и больше здесь не работаете, — поспешила я закрепить успех. — Ни вы, ни ваши коллеги.
— Да, миледи, — спокойно кивнул бармен.
Я выложила на стол золотые и расписалась на карте. Теперь осталось скрепить и заколдовать, исключая подделку и подлог.
Всего делов. Для нормального этнографа.
— Сейчас меня будет швырять, — прошептала я стражу. — Поможешь это скрыть?
Страж сначала удивленно вытаращился на меня, потом согласно кивнул. Со мной сегодня все соглашаются, к чему бы это? Я прошептала над картой и объяснительной канцелярские заклинания: во-первых, чтобы скрепить, во-вторых, чтобы не потерялись, в третьих, чтобы оставались неизменными, в четвертых, чтобы нельзя было подделать.
Теперь вся проблема в наколдованной Заклятыми защите от городской магии. Может, она и дает иммунитет от вражеских происков, но попадает от нее в первую очередь мне.
Закончив шептать, я едва успела неловко шагнуть, неуклюже зацепившись ногой за ножку стула, как на меня подействовала оборотная сторона иммунитета. Кажется, мне все-таки удалось сделать вид: я просто споткнулась. Или не очень?
Иммунитет отбросил меня в сторону, и я, не в силах удержаться, летела к ближайшей стене. Если я в нее влечу, то сорву всю палатку.
Страж едва успел перехватить меня возле стены. Какую-то секунду он и иммунитет боролись, кто кого, но потом страж пересилил и аккуратно поставил меня на ноги.
— Не слабо я споткнулась, — прокомментировала происходящее я.
Вербовщики удивленно переглянулись, но промолчали. Наверно, никогда не видели Заклятых, использующих городскую магию.
С чувством выполненного долга мы со стражем наблюдали, как незадачливые вербовщики снимают палатку, грузят свои вещи на повозку, ловят и запрягают лошадей и уезжают по лесной дороге.
— Пропусти их кратчайшим путем, — тихо сказала я стражу. — Пусть уматывают отсюда целыми и невредимыми.
— Как прикажешь, Госпожа, — согласился страж. — Я хочу тебе сказать...
— Да?
— Извини, что я... я не поверил тебе.
— Да ладно, — рассмеялась я. — Лучше ответь, как ты догадался переодеться?
— Я... — Страж замялся. — Я не предполагал, что тебе это понадобится. Я хотел вас догнать и напроситься попутчиком.
— Это еще зачем?
— А ты хотела, чтобы я оставил тебя на попечение бандитов, которых боится вся деревня?
— Это не бандиты, — рассмеялась я. — Это вербовщики, они искали добровольцев для тяжелых работ.
— Все одно, — не сдавался страж.
— Но я и не собиралась с ними уезжать, — продолжила я. — Забавно, вы все так решили.
— Да, Госпожа, извини. И еще — спасибо!
— Глупости, — пожала я плечами. — Это моя работа. Культура и правда уникальная.
Страж кивнул — значит, подслушивал. Мило.
— Госпожа, ты только объясни, за что ты еще пять золотых отдала? Какой устав?
— Отдала, потому что дура, — вздохнула я. — Не сообразила. Устав запрещает этнографам носить оружие и нанимать охранников.
— Почему? — поразился страж.
— Ну... было дело... когда-то...
— Какое? — насторожился страж.
— А, ерунда всякая!
— Расскажи.
Я поморщилась. Все не так просто, и ни десять, ни двадцать золотых не прогнали бы этих вербовщиков из деревни. Нехорошая история, ой, нехорошая.
— Ладно, слушай. Лет сто назад было организовано Общество Ленивых Этнографов, которые поставили своей целью уничтожить все хоть сколько-нибудь сложные культуры, чтобы их не надо было учить и сдавать на экзаменах.
— Что за ерунда? — поразился страж.
— Да, ведь мы изучаем только "живые" культуры. "Мертвыми" занимаются историки. Группа студентов во время каникул сбежала из столицы и наняла в помощь известную тогда банду. Вместе с ней разыскала поселение дружественного нам народа и вырезала целиком, до последнего человека. Когда об этом узнали, этнографам запретили покидать столицу до конца обучения. Тогда учащиеся стали договариваться с выпускниками: те собирались в банды и ехали в отдаленные районы королевства. После этого было принято решение полностью запретить этнографам носить оружие и общаться с вооруженными людьми, в том числе, нанимать охранников, даже безоружных. Наш устав запрещает какие бы то ни было виды самообороны.
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |