Сталин, конечно, знал о слабости верного слуги к балету. Иосиф называл Калинина "всесоюзным козлом". К этому прозвищу нередко добавлял еще одно хлесткое словечко — "похотливый", намекая на слабость Михаила Ивановича по женской части... По заданию "Хозяина" ГПУ, а потом и НКВД проводили соответствующую работу с танцовщицами. Им велели писать подробные отчеты, о чем сластолюбец с ними говорит, какими извращениями заставляет заниматься. Потом Сталин с удовольствием читал эти порнографические опусы. Но никаких неприятных последствий для соратника это не имело. Просто Хозяин предпочитал иметь компромат на людей, которых использовал в своих целях, что служило гарантией их рабской покорности и готовности выполнить любое, самое мерзкое поручение.
Сталин вообще всё знал о шалостях соратников (сам он при своей бесконтрольной власти и не меньшему интересу к балеринам мог позволить себе гораздо, гораздо больше...) и по свидетельству знавших его близко людей реагировал на такие сигналы избирательно: если человек был "кремлёвского богу необходим — мог закрыть глаза, даже отпустить грубоватую остроту в его адрес, в крайнем случае погрозить пальцем зарвавшемуся кобелю, мол не успокоишься, накажу. Если же соратник уже не имел прежней ценности в глазах Хозяина, то защищающий заслуженного партийного вельможу от всех неприятностей купол, неожиданно для того вдруг поднимался... Но, опять же, чтобы не подвергать осквернению честь партии, провинившегося извращенца пускали в расход по обвинению в троцкизме, работе на вражеские разведки и прочих стандартных грехах.
Едва немного всё утихло, как Михаил Иванович вновь зачастил в Большой театр. Больше приглянувшиеся ему танцовщицы не капризничали. Всесоюзный похотливый козёл вновь радостно шастал к себе в огород. Даже в 60 лет он отличался поразительно мощной потенцией. Слухи ходили разные. Правда за такие разговоры можно было оказаться в тюрьме или даже получить расстрельный приговор. Тем не менее в Москве поговаривали, что некий иностранный доктор, посещавший СССР по приглашению для консультаций высшей партноменклатуры, прописал страдавшему одно время половой немощью Михаил Ивановичу завести на госдаче пчел и регулярно укрепляться тем, что, скинув портки, садиться голой жопой верхом на открытый улей. А ещё был слух, что, дорвавшись в конце жизни до положения одного из хозяев огромной державы, бывший токарь заключил сделку с самим дьяволом, чтобы тот позволил ему в полной мере насладиться всеми доступными ему плотскими утехами.
Ещё Москва тихо шепталась об поразительном инциденте, случившемся в Большом. Рассказывали, будто знаменитая балерина Екатерина Гельцер метнула в Михаила Ивановича статуэтку Мефистофеля. Ей поплакалась одна из юных учениц, поведав, как добрый дяденька Калинин ее обесчестил. А в 1938 году глава ВЦИК изнасиловал на госдаче несовершеннолетнюю девушку. Бедняжка оказалась родственницей видного военачальника Александра Егорова. На этот раз Михаил Иванович сильно струсил. Скандал дошел до Сталина. Но вождь обрушил свой гнев на супругу Калинина: мол, по ее вине муж погряз в разврате. Екатерину Ивановну обвинили в связях с троцкистами и отправили в лагеря на 15 лет. А маршала Егорова, который с кавалерийской прямотой грозился зарубить похотливого козла в капусту, вскоре арестовали и расстреляли как "врага народа".
Глава 172 "Майор Гаврилов"
Даже злополучный Cavid-19, по заверению швейцарского кудесника, Крымову с этой минуты стал совершенно неопасен.
— И пусть даже рядом кто-то заболел, но вас эта зараза будет почтительно сторониться. Вокруг вас люди будут заражаться этой гадостью и даже умирать, но только не вы. Как майор Гаврилов из вашей службы сопровождения, — неожиданно назвал чью-то фамилию иностранец. — Вы его наверняка не помните, а ведь офицер встречал вас в аэропорту, когда вы вернулись из Китая. Как раз сейчас бедняга умирает от кавида в реанимации. Но вам, повторяю, бояться нечего!
И всё же, услышав такое, Крымов вздрогнул и похолодел, он неожиданно вспомнил огромного полицейского, хотя обычно никого из эскорта будто не замечал. Но в том мужике было, наверное, центнера полтора живого мяса. Верный служака регулярно сопровождал "царский поезд", разгоняя его по Москве до сотни; готовый через громкоговоритель обложить трёхэтажным матом любого коллегу-лоха, вовремя не отдавшего честь президентскому кортежу.
— Может, ещё выкарабкается, — отчего-то расчувствовавшись, пожалел толстяка политик.
— Вряд ли, поражены уже 80 процентов его лёгких — с печальной физиономией сообщил швейцарец.
Крымов был так поглощён взбудоражившей воображение мыслью, что мог ведь реально заразиться от офицера охраны, что даже не задался вопросом, откуда недавно приехавшему в страну иностранцу может быть известно о каком-то майоре Гаврилове. Николай Николаевич снова недоверчиво покосился на поразительного иностранца, а тот глянул на него своими диковинными глазами разного цвета, и потирая руки, снова приветливо предложил чем-нибудь перекусить, тем более что симпатичные официантки в аккуратных передничках терпеливо дожидались приказания подавать на стол.
Глава 173 "Рок-н-ролл мёртв"
"Блэк" перенёс тело забитого им "Деда" с кухни в комнату, положил на старый топчан. Размышляя над тем, как ему замести все следы своего пребывания в квартире, мужчина вдруг заметил исписанный листок на столе, придавленный с края пепельницей. Это была предсмертная записка к нему:
"Я знал, что ты меня покараешь. Рано или поздно... Старый грех должен быть оплачен... Я это заслужил. Так что ты чист, все твои прошлые грехи я тоже беру на себя. С этим всё. Теперь ты можешь начать новую жизнь. Я очень хочу, Серёжа, чтобы ты больше "не крутил колесо зла". Для этого я взял несколько кредитов на своё имя и застраховал свою жизнь на крупную сумму. Все деньги положены в банк на твоё имя (банковская карта под запиской, код 5786). Возьми эти деньги и не бери больше греха на душу. Найди нормальную работу, создай семью. Твой отец".
Ошеломлённый "Блэк" опустился на пол рядом с диваном и уставился на мертвенно белое, в кровоподтёках, лицо "Деда". Даже на похоронах матери он не проронил ни единой слезинки, а тут сама выступила и побежала по щеке.
Звонок в дверь заставил "Блэка" вскочить на ноги и мгновенно обратится в боевую пружину, готовую к прорыву. Сергей бесшумно прокрался в прихожую, заглянул в дверной глазок и поразился, обнаружив Сатановского под ручку с оживлённой им красоткой из могилы.
— Открывай, я знаю, что ты тут! — по-хозяйски велел Сатановский, которого невозможно было обмануть.
В хорошо пошитом пальто, лаковых штиблетах, пахнущий дорогим парфюмом, он переступил порог и шутливо отрекомендовался, приподняв шляпу:
— Позвольте представиться, херр профессор Хуго фон Шварцхертц! Только что из Швейцарии! Приглашён для консультации к одному очень-приочень важному пациенту.
Следом в прихожую вошла сожительница Палагина.
— А ты поседел, — небрежно, едва взглянув, бросил Палагину Сатановский, заодно скинув ему на руки пальто, словно швейцару.
"Блэк" взглянул в настенное зеркало: ему действительно словно просыпали муку на темечко, припорошив его ирокез.
А Сатановский уже был в комнате, по пути он случайно наступил на кровавую полосу на полу, оставшуюся после того, как Палагин протащил с кухни тело "Деда". Но странным образом посетитель не запачкался и не оставил за собой кровавых следов.
Явившаяся вместе с Сатановским девица ещё в прихожей заволновалась, задёргала головой, зашмыгала носом принюхиваясь, — учуяла смерть. Нежить оскалилась в плотоядной улыбке и с радостным урчанием опрометью метнулась в комнату. Там, упав перед мертвецом на колени, стала жадно слизывать с его лица и шеи ещё не запекшуюся кровь... Напитавшись разлитым в атмосфере комнаты плазмоидом убийства, миниатюрное чудовище пришло в ещё большее волнение. От дивана девица кинулась к любовнику, чтобы немедленно заняться с ним оральным сексом — запах смерти её страшно возбуждал, разжигал похоть.
"Блэка" замутило от такого кощунства, он-то человек, а не скотина! У него есть сердце, в отличие от этой бездушной твари, которая умеет лишь совокупляться где придётся! Палагин повернулся к Сатановскому:
— Избавь меня от неё. Пусть убирается обратно в могилу!
— Дело твоё, — невозмутимо согласился тот. — У тебя ведь есть пистолет...
Девица в последний раз глянула на разлюбившего её любовника своими мёртвыми стеклянными глазами и неожиданно пропела:
Я умру, но цветов ты мне в гроб не клади:
Не хочу, чтобы там, увядая,
В молчаливой земле, на бездушной груди
Загубилася жизнь молодая.
После чего покорно опустилась перед ним на колени и подставила затылок под пулю.
— Эта похотливая кошка успела привязаться к тебе, — вроде как упрекнул Сатановский, стоя над ней в своём распахнутом пальто, — а ты за это ей пулю... — Впрочем тут же похвалил: — Правильно: привязанности делают мужчину слабым. — Несколько секунд подумав, Сатановский сунул руку в карман брюк и протянул Палагину небольшой пистолет.
— Лучше этим, — он кивнул на девицу: — Она суккубус, — обычное оружие её не возьмёт. Это взято из могилы.
Ребристая, ухватистая на вид рукоятка карманного "маузера" удивительно удобно легла в ладонь "Блэка", будто "влипнув" в кожу. Сатановский игриво цокнул языком, снова сунул руки в карманы брюк и от переизбытка хорошего настроения отбил по паркету своими лаковыми штиблетами хлёсткую "степ-фразу", — ему чертовски нравилась его работа. — Оружие, принадлежавшее мертвецу, имеет особую силу. Взяв его, живой владелец прикасается к миру мёртвых и приобретает сверхъестественные способности, становясь сам носителем смерти! — объявил он. — Будь безжалостен. Убей крысу! Скоро мы завоюем мир и заработаем миллиарды!
Однако заметив, что стрелок отчего-то медлит, "стэпист" решил его подбодрить: — Давай же! Раздави в себе чувства! Прикончи суку! Ты же знаешь, как это в сущности легко. А хочешь, вели ей предварительно раздеться. Делай что хочешь с ней!
— Что хочу?.. — задумчиво глядя на девицу, уточнил "Блэк".
— Конечно! — охотно подтвердил работодатель. — Можешь сделать несколько фотографий или зарисовок перед этим, на память. Меня это всегда заводит. Так что давай, не стесняйся!
— Тогда пусть её душа упокоится с миром! — неожиданно потребовал у дьявола нанятый им профессиональный душегуб. — С меня довольно.
— Так нельзя, — недовольно сверкнул глазами разного цвета Сатановский. — С телом делай что хочешь, а душа её принадлежит мне.
— Но ты же сам сказал, а твоё слово — закон! Или не так?
— Хорошо. Но ты меня разочаровал, — сердито произнёс Сатановский. — Я считал тебя настоящим — несентиментальным солдатом. Вспомни, каким ты был, Спартанец! Ведь мы всегда отлично ладили!
— Можешь отправить меня в Ад, — с вызовом предложил бунтарь.
— Что ты знаешь об аде... — мрачно процедил демон. Вся его фигура была окутана ореолом враждебности и мрачной загадочности. Заставив себя зловеще улыбнуться, "Мэтр" изрёк: — Ад здесь, на земле может быть в миллион крат страшнее любых подземных кипящих котлов. Кого-то вдруг начнёт заживо пожирать рак, а кто-то уйдёт в свой последний запой... Я могу сделать с тобой всё что угодно. Все, кого ты любил ушли, а ты остался на мучения, скоро ты осознаешь всю бездну своего отчаяния и тогда в отчаянии скажешь себя: "рок-н-ролл мёртв, а я ещё жив". Ты будешь умирать медленно, очень медленно... Я сделаю тебя никчёмным, униженным и почти обездвиженным калекой, влачащим мучительное существование в компании барыг и проституток. Я оставлю тебя тут на подлинно адские муки — в притоне, устроенном в этой самой квартире, завещанной тебе забитым тобой до смерти папашей. Мне ничего не стоит превратить тебя в законченного наркомана, ведь боли из-за настигшей тебя болезни станут столь нестерпимы, что ты сам подсядешь на "дурь", лишь бы получить короткую передышку от мук.
В порыве безумия ты однажды сольёшь сам себе два литра крови, но твои "жильцы" тебя откачают, с того момента ты больше не встанешь. Изо дня в день твои товарищи по притону станут бросать тебе дозы наркоты, как собаке кость, лишь бы ты не сдох и им не пришлось съезжать с насиженного места. Ты будешь лежать абсолютно один, на загаженном диване, без средств связи, общения и практически без еды, так как всем будет не до такого вонючего, заживо разлагающегося куска дерьма, в который ты превратишься из-за начавшегося сепсиса. Отработанный биоматериал, — вот чем ты станешь. И лишь крыса по кличке "Сука", снующая туда-сюда по дивану будет твоей единственной подругой, утешительницей и собеседницей. Хочешь?..
В этот момент Сергею Палагину показалось, что "Дед" слегка шевельнулся на топчане. Молодой человек бросился к нему, стал прощупывать пульс, торопливо поднёс зеркальце к посиневшим губам и, вскрикнув от счастья, обнаружил, что оно слегка запотело. Это выглядело настоящим чудом!
— Я вызываю реанимацию.
— Никакой реанимации не будет! — отрезал Сатановский, и напомнил, что Блэк пока ещё у него на контракте, после чего жёстко приказал: — Добей!
Глава 174 "Золото Рейна"
После первой инъекции швейцарского препарата прошло всего минут двадцать, а Николай Николаевич вдруг почувствовал такой зверский аппетит, что с удовольствием съел бы что-нибудь очень "недиетическое". Если бы не опасение, как отреагирует его отвыкший от тяжёлой пищи организм, он немедленно бы подозвал официантку и потребовал себе борщ на первое, или харчо, а на второе можно шашлык, либо жаренную картошку с котлетами. И ещё свежей икры на закуску, либо блинчиков со сметаной.
— Ешьте и пейте на здоровье! Всё, чего душа пожелает, — ласково поощрил его иностранец, продолжая непостижимым образом читать мысли пациента. — Теперь вашему организму любая еда пойдёт исключительно на пользу. А я с удовольствием как-нибудь разделю с вами настоящую традиционную русскую царскую трапезу со стерляжьей ухой, жареным поросёнком в сметане... И было бы неплохо предварить наше будущее славное застолье рюмкой анисовой. Как врач, я вам это разрешаю. Я ведь предупреждал, что у вас начинается новая жизнь! — многообещающе подмигнул иностранец к бессильной злобе директора института и его заместителей, у которых в наглую отжимали выгоднейшего клиента.
Единственное, чего не смог сразу гарантировать ушлый "варяг", так это того, что беспокоящие политика галлюцинации больше не повторятся:
— Увы, — печально признал своё неполное всемогущество иностранный кудесник, и с презрением покосится на русских коллег, — но пока вся та дрянь, которой вас здесь пичкали, не будет полностью выведена из вашего организма естественным путём, "глюки" ещё могут напомнить о себе.
— Как вы так можете говорить?! — ахнул оскорблённый до глубины души директор института Оскар Карлович Альтшуллер и вспыхнул от негодования. Но иностранец оставил его возмущение без внимания:
— Если кто-то думает, что президента такой великой страны можно заинтересовать такой откровенной хренью, — тут швейцарец пренебрежительно покосился на коллегу, — то подозреваю у него отёк мозга. Говоря прямо, господин президент, эти люди собирались подложить вам свинью, в то время как я намерен преподнести вам настоящее чудо на серебряном подносе. Да, знаю, говорить так не скромно, только к чёрту скромность! Настоящий гений не должен стесняться своей гениальности.
