Хозяйка логова

Все время забываю, как его называют.

— Утка с апельсинами! — возликовал негодник и заулыбался во все клыки. — Ради нее не грех и задержаться. Стукнула его, чтоб помощниц не пугал, а он вдруг изменившимся голосом зашипел: — Тшссса-а... Не трогай!

Я в сторону шарахнулась в испуге, а он за локоть удержал:

— Тихо-тихо. — Девушкам приказал на ужин накрыть, своим спутникам — руки мыть, а мне: — Пошли.

И потянул наверх. Довел до моих покоев, потом будто бы вспомнив, что-то, сказал 'нет, обойдусь' повернул обратно, а я не пустила. Заметила его сверх меры бледный вид, открыла покои и втолкнула в спальню вампира.

— Ранен, да. — Не вопрос, утверждение, а потому он только кивнул. — Показывай, давай и не шипи. Почему-то я была уверена, что там у него как и ранее всего-то вспоротый бок, может ребро сломано или ключица перебита, но когда я раздела Гилта, замерла, борясь с тошнотой. Я забыла, что ранее он за помощью обращался, чтобы не пугать людей быстрой регенерацией и не предположила, что будь рана маленькой, он бы сейчас о ней не заикнулся.

— А у тебя все уже отремонтировано, — заметил кровопийца, давая мне время прийти в себя и медленно выдохнуть. — Даже двери поставили, окно, еще и застеклили... — И с усмешкой: — Асд говорил, что ты покои до весны закроешь, а ты уже здесь спишь.

— Сплю, — произнесла сквозь зубы, не зная с чего начать латание этого умника. Со сбора раскрошившихся ребер или со стягивания распоротого брюха. — Чтоб тебя...!

— Тора, — укоризненно начал кровопийца, явно определив степень моего испуга, — меня всего-то и надо тряпками обернуть...

— Ага, чтоб кишки и кости не посыпались! — вспылила громко.

— Но если тебе тяжело, — продолжил он и даже встал с кровати, потянулся за вещами — порванным в клочья жилетом и остатками рубашки, что от крови стала бардовой. Вот тут я разозлилась не на шутку, скрипнула зубами.

— Сел на место! И ни слова больше, иначе... клыки выбью.

— Ты не сможешь, — с кривой улыбкой пожурил вампир.

— Попрошу Асда, он мне должен. — Спустилась вниз, нашла все необходимое для перевязки и шитья, взяла коньяк. Если Гилт не захочет себя обезболить, выпью я. Правда, он не отказался, ополовинил мои запасы и с усмешкой заметил, что вот теперь он точно может идти и ничего ему больше не нужно.

— Клыки! — напомнила я об угрозе и, стараясь, глубоко и спокойно дышать, продолжила кровавое 'рукоделие'. А этот увалень вместо того, чтобы молча сидеть, начал мою работу инспектировать.

— У-у-у какие стежки маленькие. Какое сосредоточенное лицо. А пальчики тоненькие... иголочка острая.

— Тебе больно?

— Нет. Но чувствую себя той самой... с апельсином.

— С коньяком, — фыркнула беззлобно и сдула с лица прядь.

— Тора-а-а-а, — позвал кровопийца через пару мгновений, — То-о-о-рика... посмотри на меня. — Посмотрела и, ничего нового в его лице не увидев, вернулась к шитью. — Нет, не так, посмотри внимательнее, — настаивал он.

— Ну что тебе? — чуть ли не с шипением вопросила, и разогнулась, взирая на лежащего вампира сверху вниз. Он выждал немного, затем мягко улыбнулся и чуть ли не с капризными нотками в голосе:

— Кто лучше Асд или я? — И это меня мужик спрашивает? Тьфу ты, не мужик, а кровопийца в опьянении? В легком опьянении — поправила саму себя. Затем вспомнила слова оборотня об их соревновании и выдохнула.

Идиоты!

— Так что? — вампир подмигнул и полувопросительно. — Бесспорно я? — ответа не дождался и уже самоувереннее выдал: — Конечно, я.

В другое время я бы спустилась в кухню, набрала выпечки, чтобы заткнуть нелюдю рот, но тут как на грех непростой участок зашивать предстоит, и отлучаться не стоит. А потому подумав, я задала вопрос с подковыркой на основе полученных писем:

— Да, наверное, может быть... если ты помнишь как познакомил Таллика с его зазнобой. — Переход не самый мягкий, но действенный. Кровопийца замолк, а я принялась за шитье и почти прошла сложный этап, когда услышала:

— Соня хотела, чтобы это произошло на берегу... я настаивал на том, чтобы столкнуть их лодки на середине озера. — Мои руки дрогнули, так имя из письма отнюдь не совпадение! А Гилт, не замечая моего смятения, с улыбкой в голосе продолжил: — Как по мне, он бы ее там же спас, вынес из воды беспомощную и продрогшую... посмотрел как платье ее облепило и чем природа наградила. Оценил и вызвался согреть... растереть, в общем домой привести... к себе. Потому что рядом, а там...

— Что там? — я сглотнула подступивший к горлу ком, и заставила себя продолжить работу.

— А ничего! Не согласилась она на мой прекрасный план. Сказала, что не желает перед Таллом выглядеть мокрой курицей с потекшей косметикой. — И так сердито вопросил: — Вот ты скажи... Ты бы согласилась ради любви искупаться в озере?

Я улыбнулась, позабыв о потрясении.

— А это точно была любовь?

— Жгучая! — искренне заверил он.

— А озеро чистым?

— Кристальная слеза.

— Что ж если все было именно так, как ты говоришь... — вампир кивнул, — я бы смогла, конечно, но моя практичная натура требует еще одно маленькое уточнение. — Дождалась от него вопросительного взгляда и улыбнулась: — А погода какая была?

— Морозная осень.

Я старалась, очень старалась не рассмеяться, но он с таким воодушевление ждал моего ответа, что я не выдержала и расхохоталась. А он обиделся и замолчал. Поэтому все дальнейшие работы по шитью и перевязке я завершила в рекордные сроки под его возмущенное сопение.

— Все, вставай, сводник! — шлепнула красавца по бедру. — Пошли закусывать.

Не прошло и часа, они отбыли из 'Логова' прихватив с собой всю сладкую сдобу и только один лишь черный сундук. К сожалению, после их визита и откровений не думать о связи писем с реальностью получалось все реже. И в результате, дабы спасти себя от многочисленных размышлений я согласилась с тем, что Гилт из письма и Гилт из жизни отнюдь не совпадение, а одно и то же лицо. И так как лицо это вампирское, то из сотни вариантов логичными осталось два: первый — кровопийцы по природе своей нелюди живучие, где Таллик друга закопал, там он и восстал; второй — невзначай увидев улыбку друга или его регенерацию, оборот, жуткую расправу с врагами, Дори старший перестал дружить с головой. Представил, что Гилта убили, мысленно его похоронил и, так сказать, простился с кровопийцей. И возникает вопрос, с Асдом тоже самое произошло.

А стоило о нем вспомнить, как оборотень явился с утра пораньше следующего дня в сопровождении своей пятерки. Северный, Тагро, Упы и братья Кио выглядели не в пример лучше своего предводителя, Асд же на ногах с трудом стоял, правда, это не помещало ему ворваться в харчевню, подняться на второй этаж и с глухим: 'Тор-р-ра', колотить в дверь. Надо отдать ему должное напугал до икоты, так что я уже решила спасаться бегством через окно, но он неведомым образом почуял мое передвижение и пресек его.

— Тор-р-ра, куда ты лезешь! Р-р-разобьешься. Это я... Асд, не пугайся, откр-р-рывай.

— Асд? — Я с трудом узнала его голос в этом сдавленном хрипе.

— А кто еще? — раздалось из коридора. — Или ты кого-то особенного ждала?...

— Да уж точно не тебя, свин мохнатый! — я распахнула двери и зло посмотрела на нарушителя спокойствия. В черном плаще с низко надвинутым капюшоном на голову, раскачивающийся из стороны в сторону, он менее всего напоминал того полного сил мужчину, на которого я временами заглядывалась. — Ты мне все 'Логово' переполошил!

— Не все... тут только ты, Тор-р-роп и Тим. И я тебе тоже очень р-р-рад, — из-под капюшена на меня посмотрели желтые мерцающие глаза оборотня, застывшего на грани между человеком и двуногим волком. — А теперь скажи где бочонок.

— Внизу.

— Неси и р-р-распакуй, — приказал этот командир и, протиснувшись мимо меня в комнату, лег на ковер. Пятерка его помощников осталась стоять в коридоре, взирая на предводителя с едва проскальзывающей в глазах тревогой.

— Что значит... — хотела уточнить незнакомое слово, но Асд как-то страшно закашлялся, и я опрометью помчалась к кладовой.

— Какой бочонок?! — это уже Тороп с Тимкой в пижамах встретили меня в пяти шагах от двери. У одного в руке арбалет и связка болтов, у другого мои метательные иглы.

— Маленький черный, — ответила на бегу и бросила через плечо, — я сейчас.

Где? Ну, где же он...

Я перерывала полки кладовой, хотя точно помнила, что необычную посылку с графитовыми досками и чугунной ковкой на крышках поставила на полу у двери. И там его нет.

Куда ж ты запропастился, чтоб тебя!..

Мешки, подушки, веники сушеных трав, сундучки с мелочевкой для рукоделия... все это я ворочала уж минуты три и никак не находила искомое. А там наверху уже слышится чуток напряженное и совсем капельку настороженное:

— Тора, поторопись! — и грозное: — Тим, вернись в спальню и дверь закрой.

— Но... — попытался спорить мальчишка.

— Живо, — прошипел Тороп, и кто-то из оборотней сопроводил упирающегося храбреца в его покои.

— Что ищем? — голос вопрошающего был знаком, звучал какой-то особенной хрипотцой и я, как ни странно, внутренне напряглась, услышав эти переливы, но все же ответила:

— Бочонок черный с ковкой...

— Этот? — прямо передо мной появился искомый предмет.

— Да! — я прижала к груди посылку и уже готовая произнести слова благодарности, глянула на руку помощника и замолкла. Она была черная и каменная с лавовыми жилами в трещинах, как на фресках изображающих извержение вулкана. — А-а-а... — писк ужаса получился не хуже чем у Алиссии, я моргнула и рука исчезла, на ее месте оказался Северный с тревогой рассматривающий меня.

— Нашла?

— Д-д-да-а.

— Давай скорее!

— Держи, — предложила я, предположив, что уж он точно быстро к Асду вернется.

— Мне нельзя, — неожиданно выдал оборотень и, схватив меня в охапку, стремглав отнес наверх.

Асда трясло, а вместе с ним и всю комнату под страшный нарастающий кашель. Паника подкралась незаметно, а в этом состоянии я могла лишь действовать, но не соображать, что значит странное слово 'распакуй'. Я не смогла сдвинуть ковку с крышки бочонка, в прочем, как и графитовую пробку выбить, видела как оборотень задыхается из-за непрекращающегося кашля и не могла помочь.

— Перстень поверни, — раздался рядом наводящий ужас голос, — камнем вниз.

И меня захлестнуло новой волной страха, на этот раз перед владельцем привидевшейся в кладовой руки. Это был его голос, и я ранее уже слышала его... во сне.

— Камнем вниз поверни и прикоснись, — пояснил мой ночной кошмар и затих.

— Чтоб тебя... — охнула, когда бочонок с треском вернул себе первоначальные размеры и задел люстру под потолком.

— Всегда к вашим услугам, — отозвался голос, но я на него уже внимания не обращала, — легко выдернула пробку размером с мою голову и залила оборотня черной вязкой жижей с тяжелым запахом гари.

Кашель прекратился, и через мгновение раздался рев:

— Тор-р-ра, мне нужен был лишь глоток! — монстр, а Асд сейчас походил на огромного вымазанного в смоле монстра, гибко поднялся на ноги, вырвал из моих рук пробку и одним ударом закупорил бочонок.

— А ты на будущее загодя налакайся, чтоб больше не пугать меня! — рявкнула в тон ему и вылетела вон. Уже на лестнице скорректировала свое движение и отправилась на кухню.

Завтрак на восьмерых, нужно приготовить завтрак, нужно сытный, вкусный завтрак... Разогревая плиту, доставая продукты из погреба, я не могла успокоиться, руки дрожали, на глаза то и дело наворачивались слезы. Подумать только разбудил ни свет, ни заря, напугал, заставил пометаться в поисках бочонка, а под конец еще и вякнул, мол много разлила. Да я, я чуть... Всхлип не удержала, закусила губу, чтоб не разреветься, а в следующее мгновение оказалась прижата к широкой груди оборотня, уже переодевшегося в старые вещи Торопа.

— Прости... — прозвучало тихо, но мне хватило и этого шепота на выдохе. Разревелась. Менее минуты он терпел, потом решительно оторвал меня от себя, встряхнул. — Тора, хватит. Ты мне сердце рвешь, своими слезами, — посмотрел на меня, понял, что ничего не добился своим замечанием, пригрозил: — Сейчас опять начну хрипеть и кашлять...

Подняла к нему зареванное лицо и расхохоталась сквозь слезы. Он удивленно отступил, а я, воспользовавшись свободой, отскочила за стол и почти что выплюнула:

— Паршивый рычаг для давления! Я за Дарушем Темным замужем была!

Он как-то весь подобрался, глянул из-под бровей.

— Тора, я не это имел в виду.

— То! — всхлип и меня рвет на части от ярости. — Знаешь, сколько смертей видела... не сосчитать! Сложно было не рехнуться! И только одна мысль спасала... — это был вал, казалось остывших эмоций и меня им накрыло, душу перевернуло, заставляя с желчью и болью выталкивать из горла слова.

— Успокойся. — Оборотень жестом спровадил, заглянувшего к нам Торопа и теперь смотрел строго и хмуро. Схватить меня уже не пытался, просто отслеживал каждое движение.

— Нет! Думаешь, я всего один раз удачно муженька подожгла, думаешь, повезло неимоверно...

Захотелось наорать, выплеснуть, все что терзало и жгло, но он не дал.

— Не думаю. И вообще, удивлен, как ты столько продержалась. Остальных он ломан за месяц, в крайнем случае два. А ты сильная... — Посмотрел на меня, прищурившись, и неожиданно выдал. — А раз сильная, значит, слезы-сопли сейчас утрешь, сковородки возьмешь и молча завтрак нам приготовишь.

— Да пошел ты вместе с завтраком!

— Куда? — и вздернутая бровь.

— Куда подальше...

Вылетела как пробка из бутылки, добежала до лестницы и остановилась. Дошло, что он меня только что как маленькую развел. Из одной истерики вывел, в другую завел и заткнуться заставил приказом о завтраке.

— Вот дура...

— Умная, — не согласился крикнувший из кухни Асд и уже спокойнее, почти попросил: — Иди, Тора, умойся и переоденься, обязательно во что-нибудь теплое и плотное, а то засмущала уже.

— За... что? — взгляд опустился на мое одеяние, руки в очередной раз сжались в кулаки. Это ж надо было вымазаться! Два темных пятна ареолами на груди и чья-то пятерня в паховой области. Посмотрела на размерчик ладони — не мой. Спрашивается: кто и когда успел. Хотя, чего тут думать.

— Асд, паршивец! — ответом стала громко хлопнувшая дверь.

Спальня моя в очередной раз превратилась в руины, ковер оборотни вытащили на улицу и сожгли, моим белым постельным бельем остатки вымазали и тоже выбросили в огонь, той же участи удостоился стул парой капель окропленный и мое трюмо. И в комнате сразу же стало пусто и гулко, а еще тесно, потому что бочку гигантских размеров никто не убрал. Повернув перстень камнем верх, коснулась графитовой поверхности. Думала бочонок в кладовую спустить, но, услышав голос Тимки, не пошла. Еще не хватало, чтоб он меня в испачканной сорочке рассмотрел. Сняла ее, а сзади, пониже спины, дополнительные два пятна в этот раз в виде волчьих лап.

— Да чтоб тебя доморощенный художник! — повернулась к зеркалу спиной, скрипнула зубами. — Просто прекрасно еще и белье задел...