Клинки Керитона 1 часть.

На гравюре был изображён всё тот же Алу'Вер, перед которым находились три карибистолы . Ещё две великий первооткрыватель держал в руках. Повсюду, в углах и на свободном пространстве, как это обычно бывает на подобного вида гравюрах, находились пояснительные надписи и схематики процессов. Над головой греола были изображены две ладони и витавшие над ними треугольные призмы со стихийными знаками на гранях. Витиеватая надпись по верхнему краю сообщала: 'Алу'Вер Великий соединяет камни Тор-Ахо'. Даты из-за оторванного края видно не было.

— А почему камни? — Коввил поднял голову от книги.

— А? Что? — встрепенулся погрузившийся было в свои мысли Маан. — Конечно, это не камни. Карибистолы со стихийными субстанциями. Почему-то древние их называли камнями, нам-то что с того?

— Странно, ты не находишь?

— Тебе не всё равно? Камни — так камни, сути дела это не меняет. Самое интересное не в этом, Ковв, а в том, что Верлонт...

— Остановись! — грубо оборвал его Коввил.

— Что?

— Не мог бы ты называть этого достойнейшего из греолов каким-нибудь одним именем? Я постоянно сбиваюсь.

— Каким из двух?

— Пусть будет Алу'Вером.

— Хорошо. Помимо Огня Алу'Вер добавил к этим трём ещё две стихии..

— И их стало пять?

— Да.

— И какие же четвёртая и пятая? Ну же, Огненный, говори, не томи!

— Уино. Я так понимаю, иначе соединить камни у него бы не вышло. Другого объяснения я просто не вижу. И огонь.

— Уино? — недоверчиво хмыкнул Коввил, по лицу которого было видно, что Алу'Вер Великий как маг и алхимик начал в его глазах стремительное падение.

— Итого пять камней: Сэл камень Воздуха, Олир — Воды, Роу — Тверди, Аар — Огня и камень Уино — Орн.

— Ох, как же всё запутанно.

— Да, есть немного. У самого мозги опухли пока разбирался.

— А это что за две призмы у него над головой? — Коввил ткнул в гравюру чубуком трубки. И прочитал пояснение, склонившись: — Тор — сторона тьмы, Ахо — сторона света. Тор-Ахо, Свет и Тьма. Хорошо, хоть это понятно.

— Наоборот.

— Пусть так. Что это за призмы лучше скажи?

— Не важно. Не обращай ты внимания на всякие глупости, — Маан для верности накрыл верхнюю часть гравюры четырёхпалой ладонью. — Знаешь же прекрасно сам, что все эти звёздочки, картинка, надписи — не более чем стилистические прикрасы. Ты скажи ещё, что крылья у Алу'Вера на первой гравюре настоящие, а не художественный вымысел.

— Не настоящие? — вполне искренне изумился Коввил.

— Нет, — комично повысив голос, передразнил его Маан.

— Твой сарказм, уважаемый, мне не очень понятен. Тысячи легенд и сказаний уверяют нас, что греолы могли летать.

— Это полная чушь, Ковв. Сколько вайру надо было выпить, чтобы придумать этакую сказку?!

— Это не сказка.

— Разумеется не сказка, ты тоже, уверен, до земли долетишь, если прямо сейчас в окно выйдешь.

— На этот раз я не шучу, Огненный.

— Не одному же тебе надо мной насмехаться.

— Это не бо́льшая сказка, чем та, что ты мне сейчас рассказал.

— Да я понял. Принимается. Если хочешь, мы после всё это обсудим.

— Всё равно мне интересно, что там изображено?

— Нет, — упрямо возразил Маан, — закончим сперва с делом, а после смотри хоть до посинения. Хорошо?

Ответа не последовало, потому как постучали в дверь. Маан вздрогнул от неожиданности. Непроизвольно наваливаясь грудью на конволют и накрывая его руками. Он зыркнул на лампу, взглядом приглушая свет.

— Кого-то ждёшь?

Оказалось, что это мальчик-слуга принёс письмо.

— Иди, — распорядился Коввил, подбрасывая медяк. Мелкий ловко поймал монетку и тут же исчез.

Сиурт распечатал письмо, пробежал глазами по тексту. Удовлетворённо кивнув, он спрятал записку в карман балахона:

— Всё складывается, как нельзя лучше. Керия — тот человек, о котором я говорил тебе, назначил встречу.

— Хорошо, — Маан расслабился, потёр левое нижнее веко сгибом большого пальца.

— Тебе осталось только объяснить мне, что ты затеял.

— Объясню, не беспокойся, — Маан повёл головой, прислушиваясь к далёким раскатам грома. — Отчего, друг мой, такая хмурая погода? В это время года да такие грозы? Славный Триимви не намного южнее твоего любимого Таррата, но там куда как теплее.

— Гроза? Эка невидаль. Восточное побережье острова, злые ветра, холодное море, столкновения северных течений с южными. Здесь всегда так, лета нет, но и полноценной зимы тоже не бывает, вечная осень.

— Холоднее, я так понимаю, уже не будет?

Коввил кивнул:

— Теплее тоже. Я таки жду продолжения...

— Да-да, конечно, — Маан выдерживал паузу, намеренно подогревая интерес.

Он отлично понимал, что собрать все пять камней — задача необычайно трудная, а возможно, и вовсе невыполнимая. 'По себе ли ты ношу взял, Маан?' — этот вопрос возникал в его голове гораздо чаще, чем следовало, а потому, вознамерившись дойти до конца, он решил действовать наверняка, полагаясь лишь на старые и проверенные способы. Коввил был нужен ему, и он собирался подцепить 'эту рыбку', дав ей для верности поглубже заглотнуть наживку. Он внутренне содрогнулся, припомнив, каких трудов ему стоило разыскать Олир. Сколько было пережито, сколько положено жизней... Да, скорее всего, по пресловутому закону подлости, за два последних камня ему придётся отдать все оставшиеся у него душевные силы, заплатив тем самым много дороже прежнего. 'Пусть так, я не сверну и пойду до конца!' Сейчас, понимая, что без помощи Коввила ему не обойтись, Маан спрятал за напускной весёлостью давно терзавшие его страхи и змеёй вползавшую в его душу неуверенность. 'Твои связи и друзья, Ковв, знание острова и способности мага — поистине бесценны. Они необходимы мне как воздух... Слейх, Конз, Саима, Тэйд... Надеюсь, и ты, Ковв, не откажешь мне в помощи и разделишь со стариной Мааном сладость победы... или горечь поражения'.

Он вдохнул дурманящий запах Истинского и осушил бокал залпом, после чего встал и произнёс, сильно понизив голос:

— Известно ли тебе седьмое пророчество Аравы?

Коввил, принявшийся было за изучение гравюр, вынужден был оторваться:

— О Сиде Сароса и Небесном древе?

— Да.

— Ты хочешь сказать, что сила способная побудить к росту Небесное дерево, и на которую так в своём пророчестве напирал Арава, и есть камни Тор-Ахо?

— Да. — Маан замолк и, подавшись вперёд, заглянул в янтарные глаза друга. — Надеюсь, не надо объяснять, что, объединив камни, Алу'Вер в разы увеличил их мощь?

— Не надо. Надо объяснить другое, а именно: что за дело тебе до них, сиурт Огня Маан?

— Они нужны нам.

— Зачем?

— Ничего себе вопрос!

— Не понимаю, зачем они нам? А заодно объясни, уверен ли ты, что Софегарский ничего не напутал, и то, что именно эти стихийные карибистолы, которые, как я подозреваю, ты вознамерился собрать, и станут тем истинным амулетом, что призван решить судьбу нашего мира?

— Да! Раздери меня Хорбут! — задохнулся от возбуждения Маан. — Тысячи раз — да!!!

— Это меняет дело, — медленно проговорил Коввил минуту спустя. — Значит, нет никаких сомнений, что это именно те камни?

— Ни малейших, — выдохнул Маан, устало опускаясь на стул. Он был бледен, на лбу выступила испарина.

— Смотри, а то будешь, как Гилхус Четырёхрукий — кеарский оружейник, что создал четыре великих клинка, а затем Алу'Вер, ему подсобить решив, наложил на них столь сильное заклятие предназначения, что за несколько тысяч лет никто так и не смог вытянуть из ножен хотя бы один.

— Хорошие, видно, мечи создал твой Гилхус.

— О да! Отличные.

— Его же, кажется, не Гилхусом звали, а Керитоном?

— И так звали и так. Одно в его прозваниях неизменно — Четырёхрукий.

— Отчего же неизменно, это больше рук со временем не становится, а меньше -сколько угодно, при известных-то обстоятельствах... Не знаю, постигнет меня его слава или нет, но я преодолел треть пути и возвращаться не намерен. Сэл у меня. Олир почти у меня. Ещё мне известно, где находится Аар. Предполагаю где можно найти Роу.

Коввил нетерпеливо заёрзал, замял ладонями:

— Где?

'Зацепил!' — мысленно возликовал Маан. От радости он так хлопнул ладонью по столу, что звякнула посуда и на пол посыпались фишки зут-торон.

— Аар и Роу здесь, Ковв! На Ногиоле! Оба! Представляешь, какая это для нас удача!

— Удача? Табо, дружок, ты это слышал? — подковырнул друга Воздушный, его пееро услышав своё имя радостно ощерился. — С таким же успехом он мог бы сказать, что камни сейчас на Ойхороте или на дне одного из огненных озёр Эрфилара, а?

Пееро потянулся.

— Не ехидничай, Ковв.

— Это несерьёзно, друг мой. Допустим, ты отыщешь Аар и Роу, прибавишь к ним Сэл и Олир, а где находится Орн? Знаешь? А ведь именно он, как я понимаю, и создан Алу'Вером для того чтобы соединить четыре предыдущих.

— Нет, — Маан втянул воздух ноздрями и изобразил на лице лёгкую растерянность, что, впрочем, было недалеко от истины. — Я точно не знаю, где Орн. Но у Софегарского я нашёл несколько намёков, с помощью которых, надеюсь, мы отыщем и его. Он совсем рядом. Я чувствую это. Но даже не это главное, Ковв, разве незнание деталей и предстоящие трудности когда-нибудь останавливали нас? У нас есть время, есть желание... — тут он осёкся. — У нас есть желание?

— Есть, — заверил его Коввил, — и большое. Конкретнее можешь сказать, где Аар и Роу?

— Аар — прямо под нами, в подземельях Таррата. Роу, за которым я давно слежу, летом был перевезён из Дорговара на Ногиол.

— Назови-ка мне ещё разок все камни, — потребовал Коввил.

— Сэл, Олир, Роу, Аар и Орн — Воздух, Вода, Твердь, Огонь и Уино.

— Ага, — тяжко так вздохнул Воздушный, подперев кулаком подбородок. — Пять значится.

Немного помолчали — каждый думал о чём-то своём. Первым внутреннего напряжения не выдержал Маан, он навалился на стол грудью и вновь, как давеча, с затаённой надеждой заглянул другу в глаза:

— Хватит ходить вокруг да около, ответь прямо — ты со мной или нет?

Взгляд Коввила поразил его количеством таившихся в нём противоречий, но уже за мгновение до того, как услышал ответ, Огненный понял, что выиграл это сражение.

* * *

— Да, были времена, — Коввил листал одну из привезённых Мааном книг.

— А какие маги были.

— Допустим, подобные им самородки, рождаются и сейчас.

— Ты про экриал? — Маан придвинул к себе плетёнку с яблоками. Взял одно.

— Про них, родимых.

— Читал 'Стихийные всплески' Калава Мару?

— Читал.

— И как тебе?

— Не нам с тобой, Огненный, экриал завидовать.

— Есть чему позавидовать, Ковв, есть. Сиурт без пееро не сиурт. Я без моего Раву и свечи не зажгу, тогда как экриал всегда полон Уино и в любой момент времени волен сотворить любое заклятие, на которое способен.

— Это да, но нам с тобой и переизбытка Уино бояться нечего. Экриал же, если что...

Маан махнул рукой, закивал удручённо.

— Прости, — поспешил извиниться Коввил, поняв, что затронул болезненную тему. — Как Тэйд?

— Терпимо, он у меня молодец — держится. Он-то вот и без чародейства всю боль на себя принимает, на дармовщинку, заметь, — Маан погрузился в размышления, невольно сравнив Саиму и Тэйда, потом продолжил с сожалением: — Делать ничего не делает, а живёт как на вулкане. Ему, если честно, эта магия нужна, как красавцу Хорбуту жемчужные серьги.

— Погоди, ты смог его научить управляться с Уино?

— Да щас, думай что говоришь! Как я его научу? Райза сказала, чтоб я даже не пытался на Тэйда воздействовать, если не хочу что бы он у меня на руках умер. У них всё по-другому, Ковв! Всё! Столько Уино в пустоту уходит...

— Так ты что, из-за того злишься, что сын у тебя Исток, а толку от него никакого?

— К словам-то не придирайся. Мне от него ничего не надо, только чтоб ему было хорошо, — сказал Маан и засомневался, что-то ворохнулось в глубине души, не давая покоя: 'А в самом ли деле так?'

Молчание затянулось. В конце концов, Коввил спросил:

— Где Тэйд сейчас?

— С Саимой. Они должны встретиться с моим старым другом и забрать у него Олир.

— Ого, — присвистнул Коввил, — думаешь у них всё получится?

— У меня не было выбора. Я не могу находиться в двух местах одновременно, — Маан катнул яблоко по столу. — Тэйд и Саима принесут камень.

Коввил остановил яблоко, откусил, поморщился.

— Кислятина. Взять и до места донести порою бывает сложнее, чем добыть.

— У них всё получится, — повторился Маан. — Саима знает, что делать, Тэйду тоже пора к делам приобщаться. Сам посуди — не могу же я его всю жизнь как девочку маленькую опекать. Я его обязательно вытащу. Мне бы вот только листы из книги Рау'Сала найти.

— Кстати, о книгах, что там у тебя ещё с собой есть?

— О! — Маан, похлопал суму по тугой брюшине. — У меня тут такое... Представляешь, в одной из книг Софегарского есть карта доразломных земель.

— Ты привёз её с собой?! — Коввил, казалось, позабыл, как дышать.

— Да, — с довольной улыбкой подтвердил Маан. — И ещё несколько карт, точнее атлас. Подборка копий, специально сделанных по моему заказу одним иссальским мастером.

— Так что же ты молчал?! Давай всё сюда. Сам ложись спать, а я... — Коввил довольно крякнул, потёр ладони. — Ночка, чувствую, у меня длинная будет.

Глава 9. Сурра

Н.Д. Начало осени. 1164 год от рождения пророка Аравы

Сови-Тава

Они медленно плелись следом за лошадьми. Вторые концы верёвок, связывавших их руки, были привязаны к лукам сёдел. Иногда Сурра или Эдэн спотыкались о корни и падали, скользя и барахтаясь в грязи. Лошадей тогда останавливали, упавшую тут же поднимали, били и ставили на ноги, но отвязывать не спешили, а, безжалостно подгоняя пинками и тычками копий, тащили дальше.

За последнюю неделю сильно похолодало.

И без того тусклый Оллат скрылся в дымке облаков. Начал накрапывать дождь.

От холода у Сурры стучали зубы. Одно утешало: тропы, которыми шёл отряд, она знала. Пока.

'Мне бы до Валигара успеть ускользнуть, — мысленно твердила она себе. — В Сови-Тава я голыми руками себя и Эдэн прокормлю, дорогу домой с завязанными глазами найду. Нет в этом лесу такого зверя, с которым я не справлюсь, — верэнги разве что. Да и эти лютуют потому, что их много, а я одна! Халога правильно заметил — я хуза. А хуза в Сови-Тава никого не убоится'.

Удар хлыста вернул её к реальности.

Спереди послышались голоса. Лошади перешли на шаг и вскоре остановились.

Сурра не понимала, почему они задержались здесь — среди камней, пока из-за огромного, в два человеческих роста валуна, не показалась тройка всадников: воин и две верэчки, вооружённые луками и короткими копьями. Рядом с конями девушек грациозно вышагивали две дымчатые рыси.

— Чья эта? — спросил высокий худощавый воин в красивых чешуйчатых доспехах, указывая на Эдэн.

Обычно верэнги предпочитали лёгкую, кожаную или в редком случае кольчужную броню, этот же был большим оригиналом, или Сурра чего-то не знала. И оружие он выбрал себе, прямо скажем, не самое традиционное — рукояти двух узких изогнутых мечей (которые, как слышала Сурра, назывались ортизами) крест-накрест торчали у него над плечами.