В поисках равновесия.

Стоило мне только вернуться домой, как навстречу выбежала горничная:

— Госпожа, госпожа! Вам пришло приглашение от Его Высочества!

— И ради этого стоило так орать? — скривилась я.

— Ну как же, от самого принца! — она мечтательно улыбнулась.

Лоинарт приглашал меня на обед, обещая, что придёт какой-то талантливый альтист, которого мне всенепременно надо послушать.

Вот уж чего мне хотелось меньше всего, так это идти в гости и строить глазки. Мысли занимала только предстоящая встреча с Баффельером. Но с другой стороны, провести несколько часов в тягостном ожидании — не самое лучшее времяпрепровождение.

— Где была? — спросил возникший словно из-под земли Сеан. Неужели братец отправил кого-то за мной следить?

— В порту, требовалось договориться кое с кем о встрече.

— И с кем же? Надеюсь, ты помнишь, что являешься леди и должна заботиться о своей репутации.

— О, поверь, сегодня я отлично её подкрепила! — не сдержалась я. Брат дёрнул бровями:

— В смысле? Да, и ещё мне интересно, куда ты отлучаешься ночами. Прислуга доложила.

— Занимаюсь поручениями Кэйлин, — я с невинным видом пожала плечами. Вот и настал момент, когда продолжать водить за нос Сеана невозможно. — Если ты в самом деле хочешь знать, спроси у неё. А я не вправе рассказывать.

— Ты не вправе рассказывать собственному брату о делишках с его невестой! Дожили!

— Так вы обручились? — попыталась сменить тему я. Удалось.

— Нет ещё, но через несколько дней её день рождения. Ей исполнится двадцать три, это самая подходящая дата, чтобы объявить о помолвке. Но у нас уже всё решено.

— Поздравляю!

Дьявол, я совершенно забыла о дне рождения принцессы. И вот что ей подарить? Голову Баффельера? Да, неплохо.

Мы с Его Высочеством сидели за маленьким круглым столиком и слушали вдохновенное выступление музыканта. Сначала я с трудом сдерживала себя, чтобы не зевнуть, но с каждой минутой всё пристальнее впивалась взглядом в альтиста. Он играл с закрытыми глазами, словно жил музыкой, и выступление так заворожило меня, что я забыла об обеде.

Закончив одну мелодию, он сказал:

— Теперь я хочу сыграть вам композицию под названием "погружение во тьму". Вы будете первыми, кто её услышит.

Я хотела было воспрепятствовать, но музыкант коснулся смычком струн, и слова застряли у меня в горле. С первых же тактов мелодия проникала в самую душу и, казалось, выворачивала её наизнанку, поднимала с глубин самые тёмные и порочные желания. Из памяти всплывали отвратительные и кровавые сцены — порт, заброшенный храм, месть вместе с Теем... глаза словно застилало кровавой пеленой.

Мелодия дала новый виток, и теперь я вспоминала приоткрытые губы мага-телохранителя, нескромные прикосновения... Рассыпавшиеся по подушке длинные волосы Аммайфа, прожигающий насквозь взгляд собственника.

Следующая фаза — наслаждение фарсом. Фальшивые улыбки, бегающие глаза, пальцы, теребящие салфетку на коленях — ничего из этого. Совершенная ложь, без малейшего намёка на правду. Осознание, что никто никогда не увидит того, что спрятано внутри. Украденная душа, запертая от чувств. Мелодия с полутонами, словно насмехающаяся над ничего не подозревающим слушателем. Да, насмешка и презрение. Но ложь вскрывается и меняется на другое чувство.

Музыка снова возвращает к ненависти. Но на сей раз сильнее, отчаяннее. До самого дна, всеобъемлюще. Каждый звук заставляет дрожать от еле сдерживаемого порыва ломать, разрушать, уничтожать каждого, кто встанет на пути или появится в поле зрения. Мелодия, словно рыком выходящая из пасти зверя.

И вдруг на отчаянной ноте музыка обрывается.

Я дёрнулась вперёд, словно таким образом надеясь вернуть её. Но вокруг тишина, и только внутри всё горит дьявольским огнём.

В руках — искорёженная, завязанная узелком вилка. Принц смотрел на меня как-то непонимающе, положив руку на плечо.

В следующий миг я вернулась в реальность.

— Что ж, впечатляет, — сдержанно похвалила я альтиста.

— Спасибо за проникновенную игру, — добавил принц. Вот его музыка почти не задела. Но альтист смотрел только на меня, как будто пытаясь что-то сказать.

Я положила вилку на стол. Музыкант поклонился и вышел.

— Неужели на вас оказало такое влияние его выступление? — спросил Лоинарт.

— Простите, Ваше Высочество. У меня разыгралось воображение. Надеюсь, вы не обидитесь, если я вас покину? Мне нужно побыть одной.

Не дождавшись ответа, я сломя голову выбежала сначала из комнаты, а затем из дворца. Воздух отчаянно рвал лёгкие и обжигал горло. Пытаясь усмирить чувства, я бежала так до самого дома.

Люди смотрели на меня, как на сумасшедшую. И в самом деле — леди с растрёпанными волосами, несущаяся по улице так, словно за ней пришёл сам дьявол — редкое зрелище.

Сам дьявол... да, что-то дьявольское было в мелодии музыканта. Не может обычный человек так играть, будь он хоть трижды гений.

Я ворвалась в дом и с разбегу влетела в Аммайфа, которого попросту не заметила.

— Миледи... — выдохнул он. — Что с вами?

— Это всё тот музыкант...

— Вам надо отдохнуть и прийти в себя, — сказал дворецкий.

— Аммайф, — простонала я, прижимаясь к нему. — Не знаю, что со мной, но я приказываю тебе... — я зашептала ему на ушко. Вдруг опомнилась: — Нет, нет, всё не так! Не подходи ко мне!

Оттолкнув его, я побежала к себе в комнату и упала в кровать. Вцепившись зубами в подушку, я несколько раз перекатилась от одного края к другому, но и это не могло меня успокоить. С яростью я стала звонить в колокольчик.

Дворецкий возник на пороге. Я швырнула в него подушкой.

— Чёрт побери, сделай с этим хоть что-нибудь!

Аммайф схватил меня за руки и прижал к кровати, тенью нависнув сверху.

— Сделай мне больно, — вдруг попросила я.

— Вы в своём уме?

— Сделай! Я прошу, я умоляю, нет, я прика... — дворецкий зажал мне рот. Я дёрнулась, обезумевшими глазами глядя на него. Но Аммайф был неумолим.

Обмякнув в его руках, я прикрыла глаза. Дворецкий не спешил меня отпускать. Когда он всё же убрал руку с моего рта, я запрокинула голову и сказала:

— Я хочу, чтобы ты сейчас не сдерживал себя. Хочу тебя настоящего... страстного, необузданного, сильного...

— Вы приказываете? — на лице дворецкого появилась та самая жутковатая улыбка. Он наклонился ещё ближе, обжигая дыханием кожу.

— Нет, я...

Он не дал мне договорить:

— Ваше желание для меня закон...

Я почувствовала, как обвивают меня руки. Не так, как прежде — на этот раз уверенно, властно.

Мир утонул и растворился в ужасающе приятном безумии.

— И всё-таки я считаю вашу затею идиотской, — повторил Аммайф. Я огрызнулась:

— Это не обсуждается.

Пальцы подрагивали от волнения, пока я одевалась перед встречей с Баффельером. В итоге мой вид совершенно отличался от приличествующего леди, больше подходя для девочки-дэйо. Сверху я накинула плащ.

Вполне вероятно, что следующего дня я уже не увижу. Не стоит недооценивать противника.

Стоило только выйти в коридор, как я столкнулась с Хаддером. Чёртов урод!

— Вы ещё не спите? — удивилась я.

— О, я хотел задать вам тот же вопрос. Вы случаем не за Баффельером? — он окинул взглядом мой

— Нет, мы прогуляться.

— Тогда разрешите, я пойду с вами... так хочется подышать перед сном. Вы же не откажете гостю в столь малом?

Нет, какая наглость! От возмущения я потеряла дар речи, но он уже подхватил меня под ручку и потащил в сторону выхода.

Я переглянулась с Аммайфом:

— Вообще-то Баффельер приказал мне приходить одной, — сказала я.

— Но вы же берёте своего дворецкого? — заметил Хаддер.

— Он подождёт меня неподалёку.

— Вот я и составлю ему компанию, всё не так скучно будет.

Нахал, подумала я. Затем добавила ещё пару десятков нецензурных эпитетов.

Часы били полночь. Собравшись с духом, я дёрнула на себя тяжёлую дверь. Спутники остались пару домов позади, но я чувствовала, как Аммайф сверлит взглядом мою спину. Стоит ему только почувствовать что-то, и он плюнет на всё и ворвётся в церковь с яростным воплем...

Так, очнуться. Что-то я замечталась. Между тем, сейчас придётся разбираться с самым сильным чёрным магом. Можно сказать, валить босса.

Я улыбнулась такой аналогии, заходя внутрь помещения. По углям стояли чаши с магическим синим огнём, отблески плясали на полированном полу; свет полной луны проникал в витражное окно — красиво, пусть и жутковато.

В центре зала — пентаграмма, нарисованная кровью. Интересно, зачем она Баффельеру? Он решил бороться с тьмой во мне с помощью другой тьмы? Как-то странно.

И где он сам?

Я подошла ближе к звезде, словно невзначай стёрла уголок носком сапога.

Кто-то мелькнул на балконе. Я закрыла глаза, расширяя видение. Вот оно, зелёное пятно человеческого тела. Повернув голову к тому месту, я подняла веки.

— Добрый вечер, — прозвенело в тишине. — Наконец-то мы встретились.

— Добрый... — злобно сказала я. Так, спокойствие. Надо сохранять самообладание.

— Что же, вы не рады меня видеть? — наигранно удивился мужчина. — Вы так долго искали... о женщины, как всегда непостоянны.

— Довольно, — оборвала я его. — Мы здесь не ради беседы.

— Будьте любезны, встаньте в центр пентаграммы.

— Издеваетесь?

— Нет. Просто для вас это единственный способ сохранить жизнь брата.

— И когда это я успела прослыть как любительница самопожертвования? — хмыкнула я, не двигаясь с места. Всё равно Баффельер блефовал. А если и нет, Сеана он всё равно убьёт.

Я выхватила пистолет и выстрелила в мага. Пуля отлетела от его щита, словно горошинка.

— Что ж, я хотел по-хорошему. Чтобы вы встали на нашу сторону и забыли о былых обидах... — маг легко спрыгнул с балкона на пол и двинулся ко мне.

— О смерти Тея я никогда не забуду! — прорычала я.

— Часть души, понимаю... — протянул маг. — Хотя, если честно, нет. Каково это — терять любимых? Я жертвовал всего лишь своими пешками. Иногда хорошо быть тёмным. Вам ли не знать, вы сейчас так спокойно приговорили своего брата к смерти.

Это что, психологическая атака? Попытка деморализовать противника, вывести его из себя, заставить совершать глупости?

Нет, Баффельер, этого ты от меня не дождёшься.

Он сам зашёл в пентаграмму, отчего она засветилась чуточку ярче. Вокруг мага вспыхивали нити силы, да такие, что я невольно залюбовалась. Словно тончайшее кружево, они окутывали его тёмную фигуру.

И почему он не вызывает у меня антипатии? Вежлив, холоден, коварен... обладает магической силой и умением её использовать.

— Но зачем вы затеяли всё это? — поинтересовалась я.

— В Империи станет слишком скучно, если исчезнут люди вроде меня, — ответил он. — Ничего личного, понимаете?

— Может быть, мне дать вам шанс исправиться? — вопрос показался неожиданным даже мне.

— Миледи, вы можете удивить! — он помолчал, потом всё-таки решил ответить: — Зачем? Даже если я вам проиграю, это будет всего лишь немного досадно... я не боюсь смерти. О нет, её — нет, а вот участи скованных по рукам и ногам добропорядочных граждан Империи Солнца — да.

Он плёл заклинание, а в моих ушах играла музыка. На глазах невольно выступили слёзы восторга. Как давно я мечтала встретить здесь такого человека... свободного.

Но вот маг завязал последний узелок, и заклинание полетело в меня. Я сделала шаг в сторону и поймала клубок энергии за ниточку, рискуя разорвать плетение и быть уничтоженной. Заклинание дёргалось, пытаясь добраться до меня, но в ответ на моё "тсс" затихло.

— Настоящее произведение искусства... но вы не учли, что ваша звезда не замкнута, а потому она не усилила заклинание, и оно не столь убийственно. Но всё же великолепно.

— Вы ещё прекраснее, чем оно, — сказал маг, прижимая ладонь к сердцу и опускаясь на одно колено. Осознавая поражение, он закусил губу, пытаясь справиться с чувствами. Я вытянула руку, возле неё заклубилась тьма, постепенно принимая форму меча. Баффельер посмотрел на меня сверху вниз с восхищением, но без страха: — От вашей руки и умирать не жаль.

Он закрыл глаза, а в следующий миг я взмахнула мечом. Хлынула кровь, отрубленная голова покатилась по полу. Меч, словно напившись, исчез.

Я вышла на улицу, держа мешочек с головой, и дошла до места, где оставила Аммайфа с Хаддером. Однако улица была пуста. Я обошла пару кварталов, но нигде не увидела своего дворецкого.

Куда он мог деться? И почему мне это так не нравится?

Дело завершено... надо отчитаться Кэйлин, хотя это может подождать до утра.

— Эй, мисс! Что это у вас в мешочке? — окликнул меня подобравшийся сзади паренёк.

— Голова чернокнижника, — ответила я, обернувшись. Одного взгляда хватила, чтобы парня сдуло.

Покачав головой, я поспешила домой, терзаемая дурными предчувствиями.

Утром шёл дождь. Я медленно одевалась, готовясь к походу во дворец. Меня беспокоило отсутствие дворецкого, куда он мог деться?

Горничная укладывала мне волосы, щебеча что-то о заколках. Я не слушала её, молча глядя в зеркало. Что-то изменилось в моем облике — волосы из серебристо-пепельных превратились в серо-стальные, отливающие металлическим блеском. Я выдернула один волосок под возмущённый вопль горничной и попробовала его на разрыв, но чуть не порезала пальцы. Интересные метаморфозы...

— Вы плохо спали, госпожа? — спросила девушка. Да, так и есть.

Кожа приобрела какой-то мертвенный оттенок, губы стали фиолетовыми, так что пришлось повозиться с косметикой. И всё равно то, что я видела в зеркале, сложно было назвать живым человеком.

Однако времени на раздумья у меня не было, следовало прийти вовремя к завтраку.

Голову Баффельера за ночь вымыли и заспиртовали, поместив в стеклянную банку. Я посмотрела на его лицо ещё раз и с сожалением вздохнула. Жаль, что он пошёл не по той тропе. Однако завтра банку с его головой выставят в королевском музее в разделе самых мерзких и опасных преступников. Сбегутся люди посмотреть, кого на этот раз. Стервятники. Ещё и будут обсуждать, за что его казнили, раздуют историю так, что вместо пятидесяти трупов станут ходить слухи о тысячах погибших в руках сектантов.

Прогрессивная страна, ага, как же. Впрочем, так даже лучше, пусть боятся нарушать закон.

Я кивнула слуге на банку, тот с суеверным ужасом взял её в руки.

— Если разобьёшь, будешь нести голову в руках. — Слуга отчаянно закивал.

Аммайф бы не испугался, но, дьявол дери, где он?

Я села за стол. Белоснежная скатерть, идеально отполированное серебро, тарелки из тончайшего фарфора, расписанные мастерами своего дела, свежие цветы. Кроме меня и принцессы, за столом никого не было, даже слуг она отослала.

— И как всё прошло? — спросила Кэйлин.

— Ты хочешь послушать мой рассказ во время приёма пищи? — удивилась я.

— Думаешь, я настолько слабонервная? — обиделась она.

— Как угодно. Я пришла в церковь, поговорила с Баффельером. Им двигало нежелание подчиняться правилам, — да, типичный социопат, — он сказал, что не хотел, чтобы люди не скучали.