Война - дело молодых

Надеюсь только на то, что у него голова всё-таки есть... ИншаАллах.

* * *

В кабинете горел свет, значит, Бек был дома. В семь-то вечера!

— Вай-вай, алелай! Глазам не верю, неужели в самом деле ты пришёл, Боже мой! — даже не разуваясь, она заглянула в кабинет. — Моя потеря, ты нашлась, входи скорее в дом родной, милый мой...

Не отрываясь от компьютера, Бек раздражённо дёрнул плечом:

— Не смешно!

— Не иначе, что-то в тайге сдохло! — продолжала она веселиться, разгружая сумку. — Что-то такое большое-большое... О, знаю! Тираннозавр Рекс!

Он снова дёрнул плечом:

— Отстань, Талгатовна, мешаешь...

Она присмотрелась к экрану — мама дорогая!

— Да ты занимаешься никак, солнце моё?! Что это с тобой сегодня?

Бек мученически закатил глаза.

— Нет, то она меня пилит с утра до ночи: учись, учись... а теперь недовольна!

— Да я в шоке просто! В культурном! — Она чмокнула его в колючую макушку. — Или в физкультурном... А насчет "пилит-пилит"... так меня мамка с Татьяной пропилили уже вообще насквозь! И такая я, и сякая, и не смотрю за ребёнком, занимаюсь только своей газетой, а у ребёнка тяжёлые психологические травмы...

— Ню-ню, — отозвался Бек с точной интонацией её сестры.

— А я им — скоро буду наносить этому ребёнку тяжёлые физические травмы, если он не возьмётся за ум...

— Взялся, взялся, — пробурчал Бек. — Только отстань, а? Пожалуйста.

— Волшебное слово? Ладно, ладно, не рычи... ужинать будешь?

— Суна ца лаьа. Не хочу, — пробормотал он, снова утыкаясь в экран.

...Но через неделю ей стало не до шуток.

Бек исправно ходил в универ на курсы (о чем её информировала донельзя удивлённая и тоже слегка испуганная сестра), а по вечерам торчал дома, не отрываясь от компьютера и отключив мобильник. На звонки в дверь велел отвечать, что его нет. К гитаре не притрагивался. Почти не спал, почти не ел, зато кофе поглощал литрами. На её расспросы вначале огрызался, а после отмалчивался.

Наконец она похолодела от догадки и чуть ли не пинком распахнула дверь в кабинет:

— Кто от тебя залетел?!

Бек, мрачно погруженный в кружку "Нескафе", поперхнулся так, что облился:

— Офонарела?!

— Это я-то офонарела? — Она подбоченилась. — Как же! Значит, так: торчишь дома, нигде не шляешься, — она загибала пальцы, — к телефону не подходишь, девок своих велишь гнать... Какая из них залетела? Динка? Ленка? Сашка? Или эта, с кольцом в пупке, как её, Джес-сика, ети её, прости Господи? И что теперь делать прикажешь?.. Ну, говори, кто?

— Я, — потухшим голосом сказал Бек. — Я залетел, понятно? Только не говори, что я дурак, сам знаю...

Она с размаху села на пол.

— И не говори, что я должен куда-то в больницу идти... всё равно не пойду, сдохну, а не пойду! И не говори, что я козёл и говно, тоже сам знаю... И... и не трогай меня, подцепишь еще чего-нибудь!

— Зараза к заразе не пристаёт... — отозвалась она дрожащим голосом, сдёргивая его с кресла на ковёр. — Ну чего ты, чего, сан ваша? Ведь ты же мой...

— Нет уж, сама мой... — пробормотал Бек фразу из анекдота, на секунду освобождённо уткнувшись горячим лбом ей в плечо.

— Да и помою, делов-то... — она шмыгнула носом, — ладно, я сейчас что-нибудь придумаю... Слава Богу, с тобой не с первым такую ситуёвину разгребаю.

— Иди ты! — он поднял округлившиеся глаза.

Она махнула рукой:

— Радость моя, когда семь лет возишься с молодежной газетой... короче, есть тут такой анонимный центр... только когда я всё выясню, будь любезен не выёживаться, а делать то, что скажут!

— Ладно... — нехотя пробубнил Бек.

— И кровь сдашь! Рот закрой! Ты Мадинке что обещал? Жениться!

— Ай, да забыла она небось давно...

— Тебя забудешь, сан малх (солнце моё)!

Бек уже самодовольно ухмылялся:

— Поесть лучше купи чего-нибудь вкусненького... кукурузу там в баночках, окорочков копчёных побольше...

— Нет, ну ты обнагле-ел... — она схватила его за ухо.

— Так у меня же это... тяжёлые психологические травмы...

— Точно! И я даже знаю, какие — врожденное прогрессирующее слабоумие... — Она со стоном поднялась, опершись на его плечо. — А меня скоро с тобой вообще паралик разобьёт, ИншаАллах!

— Бабушка не старая, она пожилая... Ой! Только не тапком!

...Когда, наевшись за неделю, Бек рухнул в постель, — видимо, тоже на неделю, — она побрела в кухню с телефоном, благо записная книжка пухла от номеров.

Нужный номер нашла почти сразу, но, помедлив, набрала другой, глянув сперва на часы:

— Беслан Алиевич, здрасте, вы сильно заняты?.. Да так... да нет, он уже спит... нет, что вы, конечно, занимается... ну да, немножко... вы с ним поговорите как-нибудь, ладно? да ну, чего мне тяжело-то? Да чессло... ну вот, вы опять... ладно, не буду... как там у нас? ага... нет, ещё не надумала... я не знаю, правда... да всё есть, он избаловался уже вконец от этого... поговорите с ним, ладно? Iодика йойла (до свиданья)...

* * *

Когда из её стенного шкафа с грохотом вывалился кое-как упрятанный туда Беком пылесос, она окончательно убедилась, что съёмки телепрограммы превратились в очередной цирк с зоопарком.

Оператор, глубоко вздохнув, отключил камеру и мученическим взором посмотрел вокруг. Бек, корчась от смеха, поволок пылесос в коридор.

— Наташ, я же тебе предлагала не у меня, а в редакции снимать! — она тоже еле удерживалась, чтобы не расхохотаться. — Спокойнее было бы...

Местная телезвезда округлила глаза:

— Спокойнее?! Алис, ты издеваешься или как?

Иванова с Юлькой прыснули в углу.

— Почему тут столько посторонних?! — взорвался несчастный оператор. — Наталья, я не понимаю, мы работаем наконец?!

— Работаем, работаем! — поспешно заверила она дуэтом с Натальей. — Бек, забирай девчонок и пойдите, погуляйте!

— Ну во-о-от... — надулись все трое.

— ДIавала кхузар (иди отсюда)! — шёпотом рявкнула она Беку. — Ну!

Оператор с облегчением прикрыл дверь в кабинет и снова включил камеру.

Наталья поправила ей микрофон за воротом нового, вчера купленного ею специально для съёмки свитера:

— Поехали дальше... Алиса, вот вы почти два года провели в Чечне...

Три пары глаз мгновенно обозначились за скрипнувшей дверью.

— Стоп! — Она подскочила. — Наташ, ты в уме вообще?

— А что? — заморгала та. — Ты что, не хочешь говорить на эту тему? Тебе неприятно?..

— Да я тащусь просто! — раздельно проговорила она, глядя в застывшее накрашенное личико Натальи. — Но всё, что я могу сказать на эту тему, твоё начальство в эфир не пропустит. Какой смысл сотрясать воздух?

— Ну... — быстро опомнилась та и махнула рукой оператору, — тогда скажите хотя бы — вы собираетесь туда возвращаться?

Она отвела глаза от двери и посмотрела прямо в камеру:

— Конечно.

— И... когда?

— Скоро.

Дверь распахнулась настежь, и вся троица ввалилась в кабинет.

Оператор, аккуратно пристроив на треноге камеру, бессильно рухнул на жалобно пискнувшую табуретку.

— Извините, Михаил Константинович... — пробормотала она. — Давайте пока чаю попьём, а? Наталья, больше ни слова на эту тему! Девчонки, чайник поставьте! Бек... — Она запнулась. Горло сжалось.

— Абрек Зелимхан говорил... — тихо проговорил тот, оказываясь рядом, — ...хьо ца лорур волу тIемах вада эхь дац...

— ...Прорвёмся, Бешеная...

* * *

Человек в дорогом костюме, сидевший напротив неё, даже не скрывая отвращения, пригубил кофе с изумительным названием "Лакота", — последний раз что-то подобное он наверняка пил лет тридцать назад в школьной столовой, — и отставил чашку, взглянув в окно. Она посмотрела туда же: рядом с чёрным "мерседесом" переминались шофёр и охранник, подозрительно косясь на толпу подростков, гомонящих поодаль.

— Если я проиграю из-за вас выборы, Алиса Талгатовна, — вкрадчиво проговорил человек напротив, — вам это запомнится, я обещаю.

У неё зазвонил сотовый, и она глубоко вздохнула, глянув на номер. Человек напротив поднял бровь: могла бы, мол, и отключить...

— Бешеная! — возбуждённо выпалил Бек. — А хошь, мы ему чё-нить на "мерсе" накарябаем, а? Легко! Пацаны меня прикроют!

— Схьаволахь (иди сюда)!— процедила она, отключаясь.

Хлопнула дверь, и Бек влетел, полыхая более наглой, чем всегда, ухмылкой. Человек напротив снова лениво поднял бровь:

— А без детей мы не можем пообщаться?

— А где здесь дети? — не менее лениво поинтересовался Бек, плюхаясь на стул.

Она прикусила губу.

— Мы будем, наконец, серьёзно разговаривать, Алиса Талгатовна? — Человек напротив чуть повысил голос. — Я спросил: вы собираетесь публиковать моё опровержение на свою... клеветническую статейку?

— А мы очень серьёзно разговариваем, Эдуард Александрович, — искренне заверила она. — И мы не собираемся публиковать ваше опровержение на нашу клеветническую статейку.

Бек фыркнул.

Человек напротив чуть понизил голос:

— А вы понимаете, Алиса Талгатовна, чем вы рискуете?

Бек, откинувшись на скрипнувшем стуле, вдруг захохотал:

— Рискует?!

Она затаила дыхание.

— Да ничем она не рискует! Это ты рискуешь, понял?

— Что-о?

Человек напротив выпрямился во весь свой немалый рост. Бек остался сидеть, всё так же покачиваясь на стуле, и от его вызывающего прищура у неё вдруг похолодел затылок.

Она отошла и прислонилась лбом к оконному стеклу, невидяще глядя на "мерс" и тоскующую охрану.

— Талгатовна, ты чего? — осторожно спросил Бек из-за её спины.

— Сколько раз я тебя просила... — выдохнула она, — сколько раз...

— Ну?

— На стуле не качаться! Блин, третий стул за месяц гробят!

— Да я... я тебе десять стульев щаз принесу! — заорал Бек сквозь смех. — Двадцать стульев!..

— ...Ты только не бойся!

— Кого? Этого?!

Они поглядели друг на друга и захохотали теперь уже вместе.

Человек напротив молча повернулся к входной двери.

Дверь хлопнула, заурчал мотор "мерса".

* * *

— Лани! — завопила она.

— Оглушила... — прыснул тот в трубку. — Ну, я...

— Давно ты в Грозном? Зачем ты вернулся? А как же учёба? Тебя что, Бес привёз?

Гелани в нескольких тысячах километров от неё снова рассмеялся.

Подлетевший Бек нажал на кнопку громкой связи и выхватил у неё трубку:

— Буйса дика, сан ваш! Мух ву хьо? (Привет, брат, как дела?).

— Всё дика ду! (Всё хорошо).

— Не лезь, когда старшие разговаривают! — Она отобрала трубку. — Лани, ну же!

— Так вы слова сказать не даёте... — весело откликнулся Гелани. — Как вы там вообще? Не поубивали ещё друг друга?

— Почти! — гаркнули они с Беком одновременно и тоже захохотали.

— Бес меня нашёл, попросил вернуться... Я в прошлую среду приехал, — объяснил Гелани уже серьёзно. — Перевёлся к нам в универ, здесь тоже есть дизайн, с архитектурой, правда. Тут, знаете... — Он замолчал.

Они тоже молчали.

— Тут... жарко, — наконец сказал тот. — Хорошо, что ты там, Лиска...

— Ладно, — бодро продолжил Гелани. — Бес меня, короче, в Интернет бросил, сайт делаю. Возни полно, но прикольно, в общем...

— Какой сайт?

— Увидите, — загадочно отозвался тот. — Живу в редакции пока. Тут ничего команда подобралась... хотя по безбашенности им до тебя, Лиска, конечно...

— Ты оттуда звонишь?

— Ну. Слушай, вот ещё чего... Ты помнишь... помнишь Ахмада?..

— Что? — Губы враз онемели.

— Дурак я, ещё б ты не помнила... Просто я его вчера в госпитале видел, когда приходил там к одному... В общем...

— Лани! Ну же!

— Он вроде как арестован, не знаю, Лиска... Хотя что его арестовывать... Покалечило его, в общем, тяжело. Миной, наверно. Руку правую — по локоть, как мне, ступню, позвоночник... Он со мной говорить не стал. Он вообще ни с кем не говорит.

Сжимая трубку в руках, она села на пол.

— Лани...

— Пойти к нему, рассказать про тебя?

— К Бесу иди, — тяжело выговорила она. — Прямо сейчас. Найди его. Скажи... я приеду.

— Лиска! — выдохнул Бек.

— Скажи... я всё буду делать, что он от меня хотел, всё, что ему нужно, только пускай он его выручит! И закажите нам с Беком билеты из Москвы. До Москвы мы сами... на ближайший заводской самолёт возьмём. Наверное, в конце недели... Мне еще уволиться надо. У Бека учёба... была. В общем, на понедельник точно бери. Ты... позвони мне, когда с Бесом поговоришь. Я тут буду ждать... Ладно?

— Он тебе сам перезвонит, — помолчав, откликнулся Гелани.

* * *

Тимурханов перезвонил через сорок минут. Она так и сидела на полу возле телефона, опустив голову на руки. Бек молча сидел рядом.

От звонка оба подскочили.

— Ну что? — сказал Тимурханов спокойно. — Теперь я тебя хочу послушать.

— Беслан Алиевич...

— Ты говори, говори.

Она закрыла глаза.

— Беслан Алиевич, вы его только выручите, а я приеду. Я буду работать, сколько скажете, где скажете... всё делать, что вам надо. Мне всё равно, где и как. Я справлюсь, вы же знаете. Вы только выручите его... я вам отработаю...

— Всё сказала?

Она кивнула, будто он мог её видеть, и услышала его глубокий вздох.

— Тогда меня послушай. Отработает она... Валлахи, Лисичка, когда ж ты поймёшь, что ты мне ничего не должна? Что тебе достаточно сказать... просто сказать? — Он снова вздохнул. — Тебе будет уже не до работы, когда ты приедешь. Ты что... выйдёшь за него?

Она снова молча кивнула.

— Как всегда, родные всё узнают последними... — в голосе его наконец прорвалась улыбка. — Бек!

Бек схватил трубку:

— Ассалам алейкум!

— Ваалейкум ассалам... Что, ревёт?

— В три ручья, — хмыкнул Бек.

— Это надолго. Ну пусть... Теперь ты подробно рассказывай — кто, что...

Утерев лицо, она наконец отобрала трубку у Бека.

— Беслан Алиевич...

— Начни мне только извиняться! — пригрозил он. — Достала уже!

— Я... хочу вас попросить...

— Да неужели?!

— Давайте вы сейчас поговорите с моей мамой и сами всё ей объясните!

Наступило молчание.

Бек подмигнул ей, вскинув большой палец.

— Да-а... — протянул наконец Тимурханов. — Что, сама не можешь?

— Не-а...

— А я, значит, могу?!

— Ага...

— Может, я тебе лучше что-нибудь другое?.. — спросил он безнадёжно.

— Контрольный пакет "Грознефти"! — подсказал Бек и затрясся от смеха.

— Ох, доберусь я скоро до твоего братца! — пообещал Тимурханов и опять тяжело вздохнул. — Если выживу с вами, дала мукълахь... Телефон говори!

* * *

26.09.03

Вот и прозвенел звонок, закончилась переменка... начинается мой следующий урок. Начинается моя следующая жизнь, сан йиша. Уже и не сочту, какая по счёту.

Зато в этот раз мой отъезд воспринимается родными, как должное. Потому что есть же Бек, который за мной присматривает, есть я, вернувшаяся этой зимой вполне живенькой... и наконец, есть Тимурханов, обаявший мою маму на счёт "раз". Чему я как-то даже не очень и удивилась...

Мне ребят только жалко. Журналюг, читателей. Только вросла я в них опять... Ох, и тяжело же... И мне, и Беку.