1

Качество работ там было полное гэ, приходилось много раз переделывать и увольнять огромное количество рабочих, но ракету собрали.

Главной темой лета стало совместное предприятие министерства обороны СССР, министерства культуры СССР и ДОСААФ, министерства авиационной промышленности СССР.

Это главное предприятие — первая в истории СССР выставка. Военная выставка, мне удалось довольно ёмко описать ситуацию — секретность тотальная и повальная ни к чему хорошему не приводит. Мне удалось внедрить в сознание Устинова и Семичастного мысль о том, что такая тотальная секретность полностью и для народа и для партии обесценила само значение слова "секретно". У нас всё секретно, так теперь чё, не жить что ли? Политика тотального молчания приведёт к ицыку с гвоздями, так что убедил их попробовать новую модель — и ради этого сняли секретные грифы с сотен образцов военной техники.

Военный салон СССР был организован по всем канонам науки о массовых мероприятиях такого типа — благо, у меня хоть какая-то информация сохранилась — огромные ангары стали внезапно павильонами для демонстрации отдельных узлов и агрегатов, самолёты, военные и гражданские, выстроили на рулёжных дорожках ЛИИ Им. Громова в жуковском, огромное количество авиации и техники.

Пока что это было не так впечатляюще и масштабно, как военные выставки будущего — недостаток выставочных образцов заменил выступлениями — среди них гвоздём программы должна стать демонстрация ранее секретной полностью системы ПРО А-777. Или Три Топора.

Шарль Де Голль? Я его вообще не видел — моё дело — носиться на электромобильчике типа гольфистского, по полю и решать поступающие проблемы, в результате я почти пропустил выступление пилотажной группы, но зато павильоны подготовили к визиту иностранных коллег.

И вот, настал черёд для демонстрации главной пыли в глаза — я выехал на зрительские трибуны и встал рядом, там в воздухе показывали своё мастерство вертолётчики. Когда они накрутились и настрелялись по мишеням — а шоу было со стрельбой, настал черёд для запуска ракет.

Диктор торжественным голосом объявил по русски, после чего по французски, специально для Де Голля — запись, сделанная мной:

"Дорогие товарищи! Гвоздём сегодняшней программы и её завершением станет пуск одного из пакетов системы Противоракетной обороны — основы нашей безопасности от ужасов ядерной войны, которой нам регулярно угрожают некоторые недостаточно миролюбивые страны. На ваших глазах произойдёт запуск восьмидесяти противоракет, одного из многих ракетных комплексов, обеспечивающих безопасность столицы нашей родины. Ракеты А-777 встали на вооружение в январе этого года и надёжным куполом защитили наши важнейшие города и промышленные районы в случае, если произойдёт самое страшное. Нам есть что защищать и есть от кого защищаться. А теперь — ключ на старт, учебная тревога!"

Трибуны были забиты людьми — я построил огромные трибуны благодаря своему кораблю. По сравнению с созданием стартового комплекса Энергии — это ерунда, но всё же, размером с развёрнутые трибуны стадиона международного олимпийского класса.

Самая зрелищная часть программы — запуск восьми десятков ракет, построенных по проекту А-235, правда, у этих ракет нет никакой особой значимости и они улетят подальше и там самоуничтожатся. Но сам старт очень зрелищный, уж больно быстро взлетают противоракеты — почти мгновенно преодалевают облака, моргнёшь — уже пропустил. Это вам не какие-то медленные, которые долго сидят на старте и медленно-медленно отрываются от земли, разгоняясь в небо.

Создание восьмидесяти экземпляров и шахт под них потребовало значительной технической проработки проекта — несмотря на огромную сложность, реализовать подобное было можно и даже вполне реально, именно этим я и занимался. И пусть у Москвы нет ПРО А-235, пусть имеющаяся ещё только строится и мягко говоря, никакая, пусть, но американцам то про это неизвестно, к тому же ракеты есть. Дезинформация.

На сегодняшний день большая часть имеющейся у меня прямо из пентагона информации по планируемой вероломной атаке ядерными силами, говорит о том, что американцы планируют уничтожать не ключевые объекты противника, как СССР, а города — в пентагоне витает дух террора, мысль, что можно врага сломить морально геноцидом народа. Так они поступили с японцами, так прямо сейчас поступают с Вьетнамцами, поливая джунгли напалмом и химическим оружием, по сути — это всё можно охарактеризовать как очень серьёзное военное преступление. Кстати, им за это предъявили счета, но уже когда штаты разваливались — в итоге вьетнам отделался леденцом пососать, а Япония получила в своё распоряжение два штата на восточном побережье вместе с городами Лос-Анжелес и Сан-Франциско. Японцы во время прошедшей войны сами были отнюдь не ангелами, но города массово не сжигали.

Что ж, всему миру урок — за всё приходится рано или поздно платить. Даже если сейчас их авторитет абсолютен, они светоч свободного мира, стоит надломиться и рухнуть этому — останется истеричное террористическое государство, которое вряд ли лучше сталинского советского союза или гитлеровской германии. Может даже хуже. Но пока что сидеть и ждать, когда они сами развалятся — не стоит, они сильны и будут ещё сильнее, и как бы мои действия не привели к поломке истории и ядерной войне — тут люди ещё не понимают всей серьёзности этого оружия.

И начался старт — звук сирены короткий, и яркая вспышка — в небо устремился огненный болид, столь быстрый, что его запуск даже заметить не успели, ракету не увидели. Грохот дошёл до трибун чуть позже, и началось — стартовали пачками по три штуки, от дыма заволокло всё место пуска и огненные шары взлетали в небо так быстро, что просто диву давались все присутствующие. Ещё бы — скорости звука ракета достигает на высоте тридцати метров над землёй, едва выйдя из шахты, а дальше только быстрее. Грохот и дым, хорошо ветер стоял сильный и дым быстро рассеивался и можно было видеть пуски новых ракет. Мощное зрелище.

Товарищи из ЦК Компартии сидели вместе с делегацией французов на отдельной трибуне, тут же где-то на правах обычного посетителя обитал и Воронов, но я его не встречал. Пуск произвёл неизгладимое впечатление на всех присутствующих — судя по количеству эмоций, рады были все до усрачки.

* * *

Самой значительной частью стало торговое соглашение! Самой удивительной — Косыгин принял мои слова за акцизы всерьёз и решил попробовать, но в список стран для закупки шла одна только Франция и французские национальные производители — Советский Союз официально заключил соглашение о покупке Французских товаров малого и среднего бизнеса. То есть — обязался скупать продукцию маленьких французских предприятий. И вот, произошло то, чего я не ожидал — меня пригласили поучаствовать в совещании. Какое место я занимал для Косыгина и Шелепина в советском союзе? Мои возможности казались им безграничными, и надо признать — опыт и знания были очень полезными. Я был для них фундаментом их власти и силы — именно так.

Разговор с Шарлем Де Голлем — дело крайне серьёзное, Шелепин мне десять раз внушал, что надо себя вести так и говорить эдак, но я лишь отмахивался, и вот, настал черёд перелёта делегации из Жуковского в аэродром подле Байконура. Очень долгий перелёт скрашивало только то, что проходил он на борту самолёта, созданного мной, специально для этого — это был самолёт НИИ Интел.

Почему именно самолёт Интела? Другой вариант — это самолёт-салон от главного авиационного отряда, считай кремлёвский. Но Шелепин шепнул, чтобы я пустил Де Голля и полетел с ними на борте номер один Интела.

Ещё в апреле я заменил маленький самолётик на большой, широкофюзеляжный лайнер, созданный с использованием новейших и мощнейших технологий — удобные кресла, отделка как у президентского борта, по сути — летающий дворец. Гигант! На его фоне ТУ-114, флагман Аэрофлота, кажется мелочью — хоть всего на двадцать метров длиннее, даже меньше, копия Airbus была намного толще, диаметр фюзеляжа у него намного, намного больше. Внутри было просторно, вот внутри мы и встретились впервые.

Шарль Де Голль приехал в аэропорт вместе с делегацией заранее, успев полюбоваться гигантом, к которому подвели трап-эскалатор, самолёт с двумя палубами — это нечто невообразимое. Для этого времени, и в какой-то мере — внушал трепет своими размерами — это не узенькая трубочка фюзеляжа ныне выпускаемых...

Французы поднялись на борт, где я уже был, готовился к вылету, вскоре приехали Микоян, брежнева мягко оттеснили от сопровождения, по сути — Леонид Ильич оставался в Москве, за главного, в то время как Шелепинцы улетали вместе.

Высокие лица поднялись на борт, оценили интерьеры, совсем не соответствовавшие времени своим качеством. Тут не было шторок на иллюминаторах, дешманских кресел, как на ТУ-114, всё было сделано вроде так же, но на совершенно ином технологическим уровне, и это было заметно сразу — что что-то тут совсем не так.

Взлетели без происшествий и я из кабины навигатора перешёл, проложив маршруты, в главный салон, где уже присутствовал месье Де Голль. Это был старик. Широкоплечий, могучий, в двубортном костюме, крепкий человек. С ним вместе ещё несколько человек из делегации, в том числе и переводчик, первое, что я сделал, входя в большой салон, это попросил его на французском:

— Месье Де Голль, мы будем обсуждать несколько пикантные подробности, поэтому могу я попросить вас обойтись без переводчиков и сопровождающих? Я могу переводить товарищам.

Взгляд старика сфокусировался на мне, он кивнул и спросил:

— Вы уверены?

— Совершенно. Я знаю, что вы уверены в своих людях, но всё же, прошу прощения, месье, государственные дела.

Вот так навязчиво избавились от наблюдателей.

— Ну что ж, начнём наш маленький разговор тет-а-тет с присутствующими болванчиками. Языки нужно было учить, — усмехнулся я, Шарль тоже усмехнулся, посмотрев на товарищей:

— А они не обидятся?

— Даже если обидятся — не проблема. Итак, я обрисую ситуацию, после чего начнём разговор, хорошо?

— Что ж, молодой человек, рисуйте. Мне интересно, кто вы и почему вас привели сюда.

— Я владелец этого прекрасного самолёта, огромной разведывательной сети, колоссальных капиталов в швейцарских банках и колоссального объёма компромата на всех интересных мне лиц, — улыбнулся я, — и нет, я не коммунист, хотя и патриот. Ситуация складывается таким образом — присутствующие здесь товарищи и ещё некоторые в правительстве, лучше других осознают, что экономика Советского Союза находится в дерьме. Это было понятно ещё с той поры, как начали покупать зерно за границей. У них есть большая власть и сила, их поддерживаю я — а это ещё больше значит. Главный тут товарищ Шелепин, — представил я его.

Шелепин, услышав свою фамилию, заинтересовавшись. Я перешёл к делу:

— Нынешнее государство имеет две противоположные стороны, одна хорошая, другая плохая. Хорошая — это то, что оно отлично подходит для русского народа в качестве государства. То есть Русские по природе своей любят сильное управление с видным лидером во главе. Достаточно упомянуть товарища Джугашвилли, которого хоть и боялись, но и любили тоже.

— Допустим, — кивнул Де Голль, развалившись в огромном кожаном кресле, разложив руки на подлокотниках, — и к чему вы ведёте?

— В то же время — в советском союзе не слишком эффективная методика управления. Я сформировал свою теорию, которая описывала бы это явление — коммунизм родился из идеи упорядочить межличностные и экономические взаимоотношения. Нормировать, отмерять всем и каждому, и так далее. Это порядок, но порядок очень хрупок — поэтому им приходится носиться как ошпаренным, чтобы ликвидировать любой след беспорядка. В то же время, они находятся под постоянным прессингом хаоса, который несут в себе люди.

— Допустим, — согласился месье Де Голль, — интересная теория.

— Советские люди, как бы не казалось иного, люди, которые стремятся отнюдь не к порядку. Им так же хочется устроиться получше, иметь больше, реализовать себя. Нынешняя система в корне, в фундаменте нежизнеспособна, поэтому я и товарищи думали, как бы эту систему в корне поменять, при этом сохранив свою власть. Я не питаю иллюзий по поводу демократии и американцев — это ублюдки, каких свет не видывал, за исключением, может быть, Гитлера. Хотя тот хотя бы прямым текстом говорил то, что американцы скрывают. Они хотят гегемонии надо всей планетой, и никак иначе.

— До этого им далеко.

— Тут вы не правы. Недалеко. В такой обстановке я беспокоюсь за вас в первую очередь. У меня тут есть кое-какие интересные документы, если хотите... Они касаются вас. Прямиком из ЦРУ.

Я передал Де Голлю папку, он пролистал и сказал, что потом почитает.

— Если вкратце — то американцы распробывают новый метод воздействия — организацию управляемых революций с приходом к власти нужных им людей. И этот метод будет крайне действенным, я в этом уверен — умелая пропаганда может оболванить кого угодно, а уж американцы в этом первые. Так что есть весьма большая вероятность того, что они устроят массовые протесты во франции с вашим свержением. Ладно, я буду действовать против этого, у меня есть свои меры воздействия.

— Я понял вас, товарищ, или месье...

— Алексей. Просто Алексей.

— Алексей. Итак, советский союз в кризисе, вы модернисты, у вас большие средства и силы, и зачем вам Франция?

— Франция нам нужна, очень нужна. В первую очередь нам нужно успешное западное государство, которое не было бы под пяткой США и ФРС. Скажу вам по секрету — примерно через две недели главы так называемого американского империализма соберутся на большое совещание. Во время которого произойдёт огромное ЧП — одна из ядерных ракет сработает случайно, пролетит по хаотичной траектории над западным побережьем, и прямо долбанёт в здание отеля, в котором встретятся очень и очень влиятельные господа. Ядерный взрыв убьёт несколько тысяч человек, это вместе с внезапным скачком курса золота, инфляцией доллара, гибелью тридцати пяти особо важных финансистов, банкиров и политиков в США, приведёт к серьёзным волнениям.

Шарль Де Голль задумчиво спросил:

— Вы случайно не работали со Сталиным в юности? Методы у вас очень уж знакомые.

— Нет, не довелось, слава богу. Я его знаю только по книжкам, но не люблю, коммунисты вообще у меня не вызывают особого доверия. Я имею в виду настоящие, которые всерьёз верят в мировую революцию и победу коммунизма во всём мире.

— Он не верил, — поправил свой пиджак на пузике месье, — но я вас понял. События будут развиваться так?

— Точно так, всё уже случилось, отменить их может только нечто действительно необычайное. Советскому союзу нужен источник хаоса рыночных отношений, вообще, эдакий источник культуры. И я надеюсь, что ваша страна может стать именно таким источником. Однажды Франция уже была в моде в России — это сильно упрощает дело. В теории, я бы хотел, чтобы это развилось в сильный политический союз, без политических обязательств, конечно же.

— Что ж, это хорошо. Есть некоторые вопросы, которые мы должны перед этим урегулировать, но...