Побег со счастливым концом.

— А? — Очнулась госпожа Лесали. — Жаль, давно так не... ужинала. Ты к нам, дорогуша, еще как-нибудь эм... залезай. Тут недалеко. — Мягонько стелила добрая женщина.

Я с подозрением посмотрела на госпожу Лесали. Неее... не может быть, вот она-то как раз не похожа, на человека, который внуков требовать станет. В чем же ее коварный план? Маслом перила балкона намажет, в надежде, что я туда прыгну, подскользнусь и познакомлюсь с лужайкой? Может, она еще там и ёжиков прикармливать велит? Мачеха всегда говорила, что захомутать настоящего мужика дело крайне хитростное, со множеством малых препон и больших препятствий. А мне пока из препятствий только один балкон попался. Значит, что-то здесь основательно не так.

— Надеюсь, возвращаться ты будешь хожеными путями. — Посмотрел на меня с улыбкой в глазах его величество.

— Я провожу Сиэль. — Поднялся Кевин со своего места, беря тело в свои руки. Мое тело. Под руки.

— Хорошо, ступайте вместе. — Согласилась добрая госпожа. — Но запомните: вы уже попрощались! Слуги итак будут в восторге.

Я снова с подозрением посмотрела на госпожу: слуги что, уже старые пеленки из закромов достали и вытрясли? Если слуги собираются хозяйским нижним бельем трясти, я бы таких сразу уволила. Правда, я уже слишком много тут сказала, пусть это и были всего лишь светские банальности, поэтому на слова госпожи пришлось сделать быстрый со всем согласный реверанс и поддаться Кевину, который всеми силами старался утащить меня из столовой. И тут какой-то заботливый покровитель напоследок дернул его величество задать контрольный вопрос.

— Да, Сиэль, а что тебе больше всего понравилось на ужине? Кроме мороженного.

Не знаю, с какой целью это было спрошено. Сначала я разозлилась, ну как в детстве, честное слово! Неужели непонятно? Обязательно делать так, чтобы мне пришлось сказать это вслух? Стыдобища же!

— Мне, конечно, больше всего ваш сын понравился. Очень уж он у вас замечательный! Вы, наверное, очень им гордились, когда его назначили Королевским адвокатом. — Невпопад и неоднозначно брякнула я, глядя прямо на его величество.

— Очень гордился, когда назначил... и... ииии вообще я им всегда гордился! — Как-то излишне натянуто улыбнулся господин Керон.

А я опомнилась, что, наверное, сам же Керон его и назначил Королевским адвокатом, никакой комиссии и голосования тут не было, поэтому моя фраза прозвучала просто глупо и некрасиво. И покраснела. Услышав мои последние слова, Кевин задумчиво уставился в пространство и поджал губы, Жюстина посмотрела на меня, как будто я при ней поминала выражения, услышанные в 'Бодром сапожнике', а госпожа Лесали покраснела еще сильнее меня. Может, мне удастся ей продать свои услуги по отмаливанию прелюбодеяний? Кажется, она уже морально готова к этому! Я ей даже большую скидку сделаю за опт, постоянного соучастника и как будущей родственнице. И только додумав эту мысль, я поняла, что господин Керон спрашивал про еду, а не про Кевина. Вот только было уже поздно.

Господин Лесали чуть ли не на руках вынес меня из столовой. В этот момент я его почти понимала: очень приятно слышать, как твои заслуги ставят под сомнение. Ему наверняка от других-прочих за это достается, шила-то в мешке не утаишь. А королевский двор очень ненадежный мешок и в нем так тесно все навалено.

Слуг мы почти не распугали — та парочка тетушек в аккуратной форме наверняка подумали, что господин выставляет из дому очередную настырную девицу. Я представила, как пытаясь вырваться из крепких объятий господина Лесали протестующе размахиваю письмом и кричу: 'Он, между прочим, первым меня поцеловал!' и на душе потеплело. Даже жаль, что нельзя устроить такой шикарный скандал. Кевин и так наверняка начал подозревать, что я сбежала не из монастыря, а из приюта для душевнобольных. Хотя настоятельница по умолчанию считала душевнобольными всех, кому требовалось отмаливать прелюбодеяния, лень, гордыню и прочее и таких людей она нам предлагала понять и пожалеть, а ютились они в монастыре регулярно. А я ведь, кажется, не до конца понимаю некоторые болезни. Я задумчиво-хитровато посмотрела на Кевина. Он мельком глянул на меня и продолжил наше шествие к выходу. Надеюсь, ему не удалось на моем лице прочитать сразу все коварные планы.

Мои планы... ох! Письмо! Письмо, которым я так самодовольно сейчас размахивала в своих диких фантазиях! То самое нелепое письмо, ради которого я пожертвовала возможностью отоспаться в теплой и чистой постельке, сейчас благополучно лежало в кармане. Похоже, попрощаться перед домом господ Лесали все-таки придется. Не перед домом Стефаниуса же об этом дурацком письме разговаривать.

После того, как мы вышли из дома и направились по мощеной дорожке в сторону парадных ворот, Кевин и сам пошел тише, а прижимал меня к себе сильнее, пусть это и не очень-то было бы заметно со стороны. Да и прошмыгнувшая в город темнота скрадывала такие мелочи.

— Кевин! — Шепнула я.

Он остановился и выпустил меня из объятий, развернув лицом к себе. Я вопросительно уставилась на него — опять, мол, что-то не то сказала? Он только покачал головой и усмехнулся, провел невесомо по волосам.

— Да?

— Я искала тебя. Я полдня искала тебя. — Отчаянно брякнула я.

— Я бы сам нашел тебя. — Кевин зарылся рукой в мои волосы и уткнулся в них — даже наклоняться особо не пришлось, иногда так приятно быть высокой.

Я покраснела — романтика наконец-то заявилась, но пришла не вовремя.

— Я полдня искала Королевского адвоката, а это — ты. Вот. — Говоря это, я ткнулась смущенной физиономией в его рубашку — пусть знает: адвокат — не адвокат, а так просто не отделается.

Кевин только тихо рассмеялся мне в волосы.

— Я никогда не научусь предугадывать, что ты скажешь в следующий момент, да? Самое нелепое, что могла сделать юная девушка, появившись в малознакомом ей городе после долгого пути, у которой еще и жизнь налаживается, так это искать неизвестного ей чиновника.

— Меня попросили передать письмо. Просительное. — Пусть не думает, что любовное. Фиг бы я такое письмо ему отдала от кого бы то ни было.

— Как ты думаешь, какие нужно подобрать слова, чтобы убедить тебя не бегать по незнакомым городам из-за чужих интересов?

— Не знаю. — Призналась я немного подумав.

— Зато честно. — Качнул головой Кевин. — И что же желал этот дальновидный проситель? — Произнес он таким тоном, что стало понятно — просителю достанется. Не совсем то, что он ожидал, правда.

— Прощения? — Посмотрела я на него наклонив голову назад и состроив незнающую мордашку — дыхания Кевина согрело мой носик. — Ну, наверное.

— Если так — давай, прочитаю и здесь. Прощение не слишком хитрая вещь.

Я достала письмо из кармана брюк, сетуя на саму себя, что не догадалась положить его в карман камзольчика — тогда, может, еще в спальне до него дошуршались, не попала бы на этот замечательный ужин.

Небрежно вскрывая конверт, и начиная читать первые строки, Кевин с улыбкой поглядывал на меня. Но постепенно улыбка начала сходить с его губ. Дочитав, он прикрыл глаза и потер лицо свободной рукой так, словно пытался стереть с него что-то, что его сильно мучило. Я нахмурилась — ну не в любви же ему там этот муженек признавался. Что за странная реакция?

— Когда тебе передали это письмо, кто и где? — Нейтрально-деловым тоном спросил он.

— Сегодня вскоре после того, как мы со Стефаниусом приехали к нему домой, позавтракали и он ушел, в гости заявилась некая госпожа Валенсия. Ну, такая... ходячая головная боль в юбке.

— Валенсия?!! — В сердцах воскликнул господин Лесали.

— Да, а что? — Удивленно вылупилась на него я. — Ты что, не подозревал, что она регулярно пишет всяческие прошения за мужа?

— Однако радует, что не один я оказался таким идиотом. — Сдавленно прошептал Кевин.

— Да, это многих радует, ты не переживай! — Радостно утешила его я. — Правда, о себе я обычно говорю в женском роде.

Словно не слыша этих слов, он посмотрел на меня совершенно изменившимся взглядом — ни капли нежности, сейчас на меня смотрел даже не слишком молодой для такой должности Королевский адвокат, а мужчина, обличенный властью не хуже господина Керона. Я вздрогнула. Я поняла, что дело серьезное. И даже хуже — осознала, что часть того, что пару минут мне казалось истиной таковой не является. Вот только бы еще знать, что это за часть и насколько она велика.

— Подожди меня здесь пару минут, не уходи никуда. Мне нужно поговорить со Стефаниусом, пойдем к нему вместе. — Приказав это и сжав для верности мое предплечье, чтобы уж точно услышала, Кевин понесся в дом.

Я притулилась к столбу ограды. Интересно: муж госпожи Валенсии так скверно извиняется, или пронырливая дамочка меня самым наглым образом обманула? Прошло всего несколько минут, но Кевин уже возвращался обратно, а в доме начался какой-то шухер. Господин Королевский адвокат, считающий себя обязанным разруливать содержания странных посланий, сбегал по ступенькам, когда в дверь попытался высунуться господин Керон.

— Кевин! — Только и успел ряфкнуть он, как его оттер от двери один из тех типов, которых я видела в Твисткаря и Ко.

Поскольку господин Керон не оторвался на своем охраннике, а позволил ему делать свою работу, у меня появилось предположение, что проблема заключалась отнюдь не в умении мужа Валенсии извиняться. Кевин галантно подхватил меня под локоть, и мы перетекли за калитку, бодрым шагом направляясь в сторону дома Оунов.

Всю дорогу господин Королевский адвокат о чем-то сосредоточенно думал, и я не стала ему мешать. Чтобы ни было в этом письме, там явно очень важные сведения, важные и опасные, судя по тому, как всполошились телохранители — когда мы выходили их не было около двери, явно расслаблялись где-то поблизости. Хотя дверь, кажется открыл дворецкий? Боевой дворецкий? Я усмехнулась своим дурацким мыслям. Или просто этот район настолько спокойный, что никого можно не бояться. Можно было.

А ведь Валенсия не могла не понимать, что автор письма не станет тайной для Кевина. Он спросит, я отвечу. Эта госпожа тоже птица высокого полета, да я не знаю, или письмо от какой-то другой влиятельной персоны? Валенсию я бы сочла обыкновенной балаболкой. Впрочем, по реакции Кевина, он тоже раньше так считал. Или это содержание письма было таким серьезным, что не поверить нельзя от кого бы не пришло? Эх, спросишь — не ответит. Ладно, дойдем до Стефаниуса, подслушаю их разговор по возможности.

Кивнув охранникам у ворот дома четы Оунов, Кевин не сбавляя шага, зашуршал по гравийной дорожке. Я обернулась и сладко улыбнулась хмуро глядящим мне в след охранникам. Сообразительные ребята, все верно просекли. Боюсь, теперь под моими окнами начнут шляться местные 'поклонники' в надежде заловить на месте перелеза... преступления. Мы еще не прошли половину пути, как в двери из темноты нырнула какая-то ловкая тень, и дверь нам открыл уже Стефаниус. Поприветствовав Оуна незаметным движением глаз, господин Лесали сразу перешел к делу.

— Мне нужна пара человек охраны. Сможешь одолжить?

— Пару или сколько есть? — Прищурился понимающий господин Оун.

— Сколько можешь выделить. — Коротко согласился Кевин.

— Будет шесть человек. — Быстро подумав, кивнул Стефаниус. Кивнул и вопросительно покосился в мою сторону.

— Запереть. В комнате без окон. — Скомандовал Кевин.

В глазах Стефаниуса только смешинка хвостиком махнула, и он посторонился, давая зайти в дом. Я быстро повернулась в сторону господина Лесали и посмотрела на него с возмущением. Чтобы я не сомневалась в его праве мною командовать, он, хорошенько размахнувшись, приложил меня ручонкой по попе так, что я влетела в дверной проем, не успев даже протестующее пискнуть. Видимо, господин Лесали уже внутренне чувствовал себя моим опекуном с полным правом на всякие безобразия. Пискнуть я не успела и после непродолжительного полета чуть не врезалась в хозяйку дома, которая посмотрела на меня сначала удивленно, а потом расстроено. Мысленно прокляв шуструю тень, донесшую о нашем возвращении Стефаниусу, я приготовилась показать себя с самой лучшей стороны и искренне извиниться, а для начала заискивающе улыбнулась. Стефаниус закрыл за собой дверь с той стороны и о чем-то зашептался с моим миролюбивым добровольным опекуном.

Всем видом изображая раскаивающуюся хитрость, я похлопала ресницами, поводила глассками туда-сюда, скорбно поджала губёшки, просительно глянула на Милушку.

— Ох... — Только и сказала она, невольно начиная улыбаться.

Я сожалеюще пожала плечами.

— Ты голодна? — Немного печально спросила она.

Я отрицательно покачала головой.

— Тогда, может быть, немного чаю?

Я кривовато-согласно кивнула — с чем-то бы да пришлось согласиться. Милушка молча повела в столовую. В столовой она попыталась оставить меня за столом, а самой пойти за чаем — видимо, в этом доме охраны было больше, чем прислуги, а в соседнем — наоборот, но я не согласилась сидеть смирно и тоже отправилась за чаем. Милушка вытащила из шкафчика две чашки, с полки взяла заварочный чайник. Судя по тому, как она осторожно поставила его на поднос — полный или почти полный. Поэтому, пока она добывала печенье, я сунула нос в печь, вытащила дежурный чайник с горячей водой и разлила по чашкам.

Как только хозяйка поставила последнее блюдце на поднос, я ловко его подхватила и непринужденным шагом направилась в столовую. Она только головой покачала, и то слабо так, нерешительно. Вот уж семья, в которой не приходится выяснять кто в доме хозяин. Сразу ясно, что мужчина.

Поставив поднос на стол, я начала накрывать. Смирившись с моим самоуправством, Милушка зажгла еще несколько свечей, и стало светлее. Все-таки уютно у них в доме, хорошо. Утром в желто-золотистую столовую заглядывало солнышко, а сейчас умно расставленные светильники и подсвечники делали ее похожей на уголок волшебного королевства.

— Тебе у нас не понравилось? — Печально спросила хозяйка, стоило нам только усесться за стол и взять в руки чашки.

— Нет! Только зефир. — Успокоила я ее.

— Мы можем никогда его больше не подавать.

Я оторвалась от поедания песочного печенья, чуть не подавившись.

— Эм... это... такие хлопоты из-за меня. Другим же нравится.

— Я просто обрадовалась... хотела... — Застеснялась Милушка не зная как лучше сказать, Стефаниус-то со мной так и 'не поговорил'.

— Вы что — решили меня удочерить? — Прямо спросила я, чтобы недомолвками больше не маяться.

— Ага. — Застенчиво кивнула хозяйка. Наверное, боялась, что я закачу подростковый скандал.

— А с чего вдруг? Я же вам никто. Приблуда попутная. — То, что дом, по всей видимости, ребенконеобитаем, я пока решила не палить. Пусть сама подробности расскажет, госпожа Лесали же не все из Кевина успела вытрясти.

— Ну, это... — Снова замялась собеседница.

— Это и хотел рассказать мне Стефаниус, а я все это время... спала на втором этаже. — Мрачно закончила я фразу.

— А где ты была? — Тут же спросила Милушка, ухватившись за новую тему. Для того-то я ее и завела, чтобы бедной женщине не пришлось краснеть из-за ерунды. Чтобы там Стефаниус не рассказал, это вряд ли трагичнее истории про то, как женатый человек время от времени ходит на ужин к бывшей любовнице, чтобы навестить собственных детей, а его беременная жена в это время тоскует в одиночестве. Ну, или в обществе капризной дочки, или сверхзаботливой феи-Покровительницы.