1701-Депрессия

Станция была очень продуктивной и обеспечивала стабильный уровень воды, нагнетая в бетонные водозаборы чистую воду — по природе же эта часть являлась акведуком — не трубой. Вода в ней текла самотёком — разница в несколько метров всего — уклон ничтожный — но вода чистая, ничто не мешало её потоку свободно течь в сторону Москвы. Главный водозаборный канал проходил через северные районы города. Система была не герметически замкнутой — но я постарался сделать так, чтобы крысы и насекомые не смогли проникнуть извне в водозабор — воздушные фильтры были, но очень мелкие и находились в конце всей системы.

А уже в строящемся районе — построили водонапорную вышку. Она же совмещена с водонапорной станцией и паровым двигателем — это большое кирпичное здание, вроде старых конюшен, в центре которого очаровательнейшая и огромная вышка — шестиугольной формы, богато изукрашенная лепниной, и прочими "архитектурными излишествами". Станция Водоснабжения состояла из громадного подземного промышленного резервуара для чистой воды — и башни — башня была красивой, и хорошо дополнялась на вершине своей башенными часами и смотровой площадкой. А внутри — находились толстые трубы и сверху — ещё один резервуар, водонапорная башня — это своеобразный гравитационный аккумулятор.

Внизу стояли две паровые машины — стационарные, с большими колёсами, и насосы — восемь больших поршней с кривошипно-шатунным механизмом, всё было сделано из тяжеленной толстенной стали, монументально, на века. Паровая машина получала пар из котельной, расположенной в соседнем зале — и когда мы её запустили — завелась с полоборота — четыре паровых поршня начали быстро вращать колесо — а с насосами оно соединялось механизмом сцепления и валом отбора мощности — в виде кардана. Система работала так — при понижении уровня воды включался водяной насос и докачивал воду до нужного уровня. Насосная станция не могла работать круглые сутки — поэтому водонапорные вышки решали проблему — можно заранее накачать — а высота даст напор.

Чтобы запустить это в работу — мне пришлось найти две дюжины московских мастеровых, часть которых — оружием вообще занимались, часть — механикой, и долго, муторно, объяснять им все тонкости работы системы — она была несложной — паровой двигатель, насос поршневой, трубы для забора воды из подземного резервуара. Вроде бы всё просто — но как сложно! Сколько труб, патрубков, трубочек, шлангов — всё это я конечно постарался упростить — закрыть панелями и корпусами, чтобы выглядело более цивильно и не так страшно, насосы и паровые машины были очень нарядные — блестели бронзой и золочением, все детали были тщательно сделаны, но это ничего не значило — чтобы двигатель заработал — потребовались усилия двух часовых мастеров в качестве главных инженеров, переучившихся на кратком курсе на инженеров-паромехаников — и двадцати человек обслуживающего персонала.

Паровая машина — это не просто старый тип двигателя — это один из самых надёжных, простых и долговечных двигателей. Это бензиновые да дизельные постоянно ломаются, требуют ремонта, ухода, требуют постоянно их чинить, а паровой двигатель — он почти вечен. Толстый металл, прочнейшая конструкция, и основана на простой механике, скоростей больших он не развивает, не то что ДВС, который там несколько тысяч оборотов даёт — у этих стационарных паровых машин рабочая скорость — триста оборотов. Машины гремят, шумят, но работают — и работать будут ещё очень и очень долго. Ломаться тут нечему — если извне не сломают — здесь нет тонких настроек, самая сложная часть машины, которая чаще всего ломается — это паропровод и котёл — котёл нужно регулярно чистить, жаровые трубы тоже шомполом прочищать — для этих целей в передней части всех паровозов сделана дверца. В советское время на эту дверцу лепили ещё красную звезду — а за ней — батарея стволов жаровых труб, и как только приходит паровоз в депо — прочищать нужно все. Жар проходит по этим трубам и текёть вверх, в трубу, углекислый газ, если попрёт обратно в топку — затушит её.

Стройка привлекла много лишнего внимания — среди прочего среди местных богатеев — её пришлось огородить, так как у людей не было никакого воспитания — они могли просто залезть на стройку спокойно и ничуть не волновались по этому поводу — а то и просто пёрли через стройплощадку, потому что им так удобнее идти. Ограда и охранник с палкой отбили охоту быстро — хотя некоторые начинали скандалить, мол, мы такие важные шишки, а вы нас палкой...

Но что поделать — правила есть правила — забор поставили высокий, четырёхметровый, чтобы уж точно не залезли — и тогда вроде весь этот бред прекратился. От рабочих требовалось только возвести стены и облицовку — а окна, трубы, все внутренние устройства — вплоть до лестниц, кранов, отделки — выполнял я, и очень быстро — но за закрытыми дверьми и это мало кого уже интересовало.

Аккурат во время очередного сеанса осмотра, инспекции и обучения новых кадров, прибыл посыльный от его величества — солдат семёновского полка, с донесением — в котором говорилось, что приедет Пётр совсем скоро. Он любил часто мотаться — то ко мне, то в немецкую слободу — человек неугомонный, мне приходилось выдерживать его набеги регулярно. Ему было всё любопытно, как дитю малому — а тем паче такая машинерия — у него слюни текли. Я отправил гонца обратно, черкнув, что жду на станции водоснабжения, и хлопнув по плечу мальца, отправил прочь.

Он и отправился, вскоре со стороны улицы раздалось удаляющееся цоканье копыт.

— Вы всё правильно поняли? — спросил я, — разглядывая как студенты — они же инженеры, читают учебник.

Правила эксплуатации были напечатаны в небольшом тираже, в виде больших красивых книжек. Вынос которых с территории станции был запрещён. В них было много иллюстраций, описаны все технические операции, много цветных чертежей, которые изображали узлы и механизмы, которые нужно было смазывать. Почти двести широкоформатных страниц, посвящённых целиком и полностью — паровым машинам, стоящим тут, и насосам, и другим элементам водокачки. Всё было разжёвано до мелочей — где как и чем смазывать, где какие могут быть неисправности, как их чинить — как оно работает, и вообще...

— Ладно, давайте пойдём предпусковой осмотр сделаем — скоро прибудет государь, принимать работу и просто разглядывать. Его от любой машины за уши не оттащишь. Так что давайте запускать напор, нужно продемонстрировать будет работу машины.

— Поняли.

— Тогда берём маслёнки и идём. По инструкции — чтобы не запутаться возьмите чеклист.

Чеклист проверки был отпечатан на плотном картоне и закрыт в плёнку, плюс все места, где нужно было смазывать — были помечены — возле них имелась табличка, и сами они были промаркированы красным цветом — на красной краске лучше видно капли смазки, чем на чёрно-сталистой поверхности металла.

Маслёнка в виде большой бутылочки с ручкой и насосиком, взяли все их, и пошли по чеклисту. Я на этот раз смотрел, как экзамен сдавал младший из всех обучающихся — нужно было проверить затяжку болтов в некоторых частях механизма, смазать — если масла недостаточно, узлы трения, двумя разными типами масла — проверить, находятся ли рычаги в нужном положении, не закрыт ли тормоз вала, подключено ли сцепление, погружены ли насосы в воду и есть ли вообще на входе вода — что делалось ручным подсосом и на специальной трубке был поплавок.

Часть потолка была прозрачной и пропускала свет — хотя сейчас пасмурно и мне пришлось зажечь газовые рожки на стенах.

— Всё, — обернулся юнец, поднимая взгляд, — последний пункт.

— Хорошо. Значит, всё установлено как надо? Огонь в топке развели? Тогда идём, запустим машину. В котельную, друзья.

Котельная располагалась через толстую железобетонную стену — двадцать пять сантиметров — от машинного зала. Это было кирпичное строение, просторное, большое, где были установлены три котла. Котлы относительно большие, цилиндрические бочки двухметрового диаметра. Здесь же через стенку — находились бункеры с топливом разного типа — я повёл стайку инженеров.

— Начальник, а зачем нам кочегарное дело знать — этим кочегары занимаются.

И правда, тут было немало мужиков, которые работали лопатами.

— Вообще, вам не придётся этим заниматься — но знать вы должны всё — от начала до конца, как происходит работа машины. Для начала — взгляните вон туда — видите огромную бочку у стены? Это расходная цистерна для воды. Она использует дистиллированную — то есть перегнанную через куб, воду — осаждённый пар. Над ней находится конденсатор — это массивная установка, похожая на жаротрубный котёл. Только вместо горячих газов — по нему циркулирует пар и холодная вода по тонким медным трубкам. Пар остывает, снова превращаясь в воду — а вода нагревается и подаётся в резервуар для технической горячей воды. Вода из вон той бочки — поступает к котлам по трубам, самотёком. Теперь пойдём к бункерам....

Мы перешли к огромным стальным грузовым контейнерам — внутри которых находилось топливо, сами контейнеры имели внутри наклонный пол, что я и продемонстрировал.

— Засыпается топливо с той стороны, поднимается наверх в люльке и высыпается внутрь. Здесь оно хранится для использования. Котлы могут питаться разным топливом — по сути — всем, что горит. Но для наших котлов используются четыре типа топлива — топливные гранулы, — я подвёл их к большому прозрачному окошку, за которым были оные гранулы, — они изготовляются экструзией — то есть прессованием и выдавливанием под большим давлением, сена. Топливные брикеты — пошёл дальше, на этот раз залез по небольшой лесенке и достал один из них из бункера, подав ученикам, — брикеты изготовляются так же — под большим давлением, из разных отходов производства — опилок, коры, листьев, сена. Спрессованные под большим давлением, с добавлением небольшого количества угля — они горят очень хорошо — выделяют тепла ничуть не меньше, чем уголь — но оставляют куда меньше золы. Третий тип топлива, — я отвёл их к следующему бункеру, — это уголь. Обычный чёрный каменный уголь. И четвёртый — дрова. Дрова используются как дешёвый и легкодоступный заменитель всех прочих типов топлива — на тот случай, если по какой-то причине не хватит. Как вы можете видеть — топливо находится в специальных бункерах — чтобы оно внутри случайно не загорелось. Бункеры — изготовлены из металла, с теплоизолирующим слоем, и в случае если они загорятся — над ними есть труба с сифоном — можно включить пожарный кран и их зальёт водой из водонапорной вышки. Всем всё понятно?

— Да вроде бы поняли, а чем топливо отличается — если и то и другое из сена сделано? — спросил юнец, который был самым молодым из механиков — и самым разговорчивым.

— Размером. Гранулы можно брать совком или лопатой — а кирпичи — трудно, их руками нужно вытаскивать, подгребать. Ну и ещё тем, что гранулы горят гораздо активнее — всё топливо горит по-своему. Гранулы — горят очень сильно, но быстро, как сено — а топливные брикеты — горят медленно, но не дают такого сильного жара, как уголь. Уголь даёт жара больше, но выгорает быстрее и оставляет только золу — большое количество угольной золы. Пойдём, посмотрите за работой кочегара.

Кочегары — мужики крепкие, они подвозили топливо на тачках, закидывали его в топки, ставя по три-четыре наполненные тачки рядом с котлом. Предпочитали они работать с брикетами — они чище, не сыплются и их проще закидывать.

— Ну что, пойдёмте запускать машины — если верить манометру, давление пара уже вполне рабочее.

Мы отправились к паровым машинам в машинный зал. Машины стояли красивые, блестящие, с массивными рабочими колёсами. Дальше процесс запуска был сравнительно прост — нужно было подключить паропровод — повернуть массивный толстый вентиль, установленный на входной трубе — и заняв место оператора — следить за показаниями манометра и других приборов. Когда давление пара достигнет зелёной зоны на приборе — можно двигать вперёд толстую рукоять с деревянной ручкой — постепенно накидывая пар.

Машина громко ухнула, провернула неспешно колесо, и начала разгоняться, выглядело это мощно. Быстро ходили штоки, крутился сверху автоматический регулятор оборотов, машина загудела. Рядом со стеной заработал маленький питьевой фонтанчик.

— Вот, понеслась, — я отряхнул руки, — оператор, приступай к своим обязанностям.

Оператор вышел из числа студентов и сел за рычаги.

— Занятие окончено, все могут расходиться на обед, один час. Потом приступайте к своим должностным обязанностям.

Толпа быстро рассосалась — из неё остались только трое человек — в которых я с некоторым удивлением узнал царя и двух его приближённых — один из них был в простых русских одеяниях и с бородой — что кстати редкость.

— Вот, познакомьтесь. Странно, что вы ещё не знакомы, — государь кивнул, — Тихон Никитич Стершнев, приказом большого дворца ведает и по факту занимает место главы города Москвы.

— А, приятно познакомиться, — кивнул я.

— И мне приятно, — голос у Тихона Никитича был хриплый, но лицо благообразного старца — хотя ему было лет под шестьдесят, — интересную машинерию вы построили.

— Это точно, — кивнул я, — вообще мы много чего построили — но это всё так, цветочки. Главное здесь, — я повёл их за собой мимо работающей паровой машины, — Москва — город сухой, воды в ней мало — горожане могут её брать только из рек — антисанитария жуткая — это способствует эпидемиям и другим массовым болезням. Бог его знает, что в речной воде плавает, — пояснил я, — если ситуацию не изменить — то в Москве регулярно будут эпидемии, не хватало мне ещё чумы да холеры.

— Изменить эти машины должны? — спросил Стершнев. Ходил он с резной палкой-шестом, как старомодные бояре.

— Именно. Но это только верхнее строение. Я построил две станции водозабора — выше по течению Москва-Реки и в подмосковных мытищах — станции огромные, подземные, с большими расходными резервуарами. Там вода проходит механическую и биологическую очистку — становится питьевой и избавляется от примесей — чиста как родниковая. Оттуда в Москву ведут подземные трубы, по которым вода поступает самотёком, как по акведуку — ну это всем известное сооружение. Под нами находится большой расходный бак — в котором вода скапливается, проходя по акведуку, и выходя обратно в канализацию — в сливные каналы. Эти насосы — вот они, у стены... поднимают воду снизу на водонапорную башню, в большой бак, а оттуда она по трубам передаётся в жилые дома. В домах краны, смесители. Здесь установлена котельная, которая даёт не только пар, но и горячую воду для горячего водоснабжения и отопления.

— Интересно. Это должно помочь победить эпидемии? — спросил царь.

— Безусловно. Отсутствие канализации и хорошего водоснабжения — сильно способствуют чуме и другим болезням — особенно холере. Главная постройка — это огромная канализация — сеть катакомб под городом, построенных под уклоном — чтобы сточные воды сливались по ним сами. В канализацию уходят отходы из туалетов и сливается использованная вода. Канализация сливает воду в очистные пруды на юге под Москвой и оттуда, после долгого отстоя, воды уходят обратно в реку.