Хранитель промаялся во дворце лишних два месяца, пытаясь понять, что ему делать с новоявленным учеником. Пока что принц больше интересовался погремушками и тряпичным мячиком, чем научными трактатами и сводами законов. На Лерика малыш сперва поглядывал недоверчиво, спрятавшись на всякий случай за нянину юбку, но потом привык. В конце концов Лерик нашел в библиотеке несколько книг с яркими картинками, оставил нянькам, наказав показывать мальчику каждый день, и собрался ехать.
Чанг навестил его в ночь перед отъездом, вошел в комнату без стука и устало опустился в единственное кресло, выцветшее не то от времени, не то от пыли. Лерик судорожно вздохнул — юноша понимал, что от беседы с господином министром ему не отвертеться, особенно после того, как он взял столь необычного ученика, но надеялся, что успеет уехать, и неприятный разговор отложится на несколько месяцев. Но Чанг опять показал ему, кто здесь кот, а кто — мышь с ободранным хвостом. Министр смерил Лерика изучающим взглядом и небрежно обронил:
— Вас можно поздравить, Хранитель. Сразу два ученика, да каких! Старший дознаватель Хейнара, ах да, бывший, и наследный принц империи. От такого успеха впору и голове закружиться. Морской воздух пойдет вам на пользу, освежитесь, поправите здоровье.
— Я здоров и прекрасно себя чувствую! — В голосе юноши прозвучал вызов, но Чанг проигнорировал его возмущение.
— Знаете, что больше всего удивляет меня во всей этой истории? Две вещи: первое, что ваш великовозрастный ученик действительно просиживает днями, а порой и ночами в библиотечной башне. Странный способ бороться со скверной Ареда, — Лерику хватило ума не встревать с "зовом Аммерта", — вы не находите? Неужели есть что-то, чего пес Хейнара не знает о Темном? — Ответов на свои вопросы министр не ждал, просто продолжил, — второе, что меня удивляет, это как быстро вы нашли смысл жизни, так долго от вас ускользавший.
— Я ничего не забыл! — Возмущенно воскликнул Лерик, чувствуя, что у него горят уши, — я... — и он оборвал себя на полуслове, с ума он что ли сошел?! Заявить министру государственного спокойствия, что собирается вовлечь принца в заговор против короля?
Чанг понимающе кивнул и закончил фразу за него:
— Вы нашли великолепный способ отомстить тирану. Что может быть лучше — негодующий сын убивает нечестивого отца в праведном гневе, повинуясь мудрым наставлениям своего не менее мудрого учителя.
Лерик сник, но тут же упрямо вскинул голову:
— Разве это не будет справедливо?
— А вы как думаете?
Меньше всего юноше хотелось отвечать на этот вопрос, но солгать он почему-то не решился:
— Я не знаю. Наверное, я должен сделать это сам, но если король — колдун, то с ним не получится сразиться на равных. И потом, убивать его сейчас, когда все только начинается, он же ничего не успеет!
Министр чуть нахмурил брови:
— Не успеет что?
— То, что он делает! Об этом ведь и мечтать было нельзя! Свободная торговля, роспуск цехов, а с огненным порошком у нас будет непобедимая армия, мы разобьем всех варваров. А на островах делают новые станки, и король наверняка позволит открыть ту школу, о которой мечтал Хранитель Леар! Я не хочу стоять в сторонке, когда столько всего происходит!
Чанг приглушенно вздохнул — он забыл, что его собеседник непростительно молод. Сколько ему? Шестнадцать? Семнадцать? Для него будущее прекрасно уже просто потому, что оно есть. Рука невольно скользнула по низкому столику в поисках чашки с карнэ, но нащупала пустоту. Слова он подбирал весьма тщательно:
— Вы сами не можете толком выдержать эту ненависть, а собираетесь заразить ею невинного ребенка. Станьте его другом, а не наставником, учителей у него будет предостаточно. А время все расставит по местам. Да, и еще одно — королева тяжело переносит разлуку с сыном. Если вы сумеете пробудить в мальчике чувства к матери, я буду весьма признателен. Счастливого пути, Хранитель.
Чанг вышел, а Лерику предстояла бессонная ночь.
* * *
Деликатное покашливание герцога вернуло его к реальности, он обнаружил, что рисует на скатерти разводы разлившимся вином и быстро вытер пальцы салфеткой. Слуга поставил новый бокал и промокнул пятно. За окнами быстро темнело, на небо уже выкатилась луна цвета старой слоновой кости. Подали десерт: сыр, фрукты, другое вино, тоже красное, но сладкое и тягучее, словно смешанное со смолой. От первого же бокала закружилась голова и начал заплетаться язык. Тэйрин первая заметила состояние почетного гостя и позвала Лиору:
— Сыграй нам что-нибудь веселое, дорогая.
Девушка понимающе кивнула: "Веселое и погромче, чтобы музыка мешала разговору, иначе утром Хранителю будет очень стыдно за вчерашний вечер" Пальцы бегали по струнам, а Лиора украдкой разглядывала юношу в белой с серебром робе.
Совсем еще мальчишка, худющий, кадык выпирает, волосы растрепанные, светло-русые, глаза голубые, бровей почти не видно, таких парнишек в базарный день на любом рынке дюжина вокруг каждого прилавка крутится. А гляди ж ты, стал Хранителем. Что-то в нем, наверное, есть, ей недоступное. А вот пить совсем не умеет, язык без костей становится. Прекрасное сочетание! Как вовремя этот юноша приехал в гости. Она склонилась над лютней, чтобы спрятать улыбку.
Веселое и громкое сменилось плавным и несколько заунывным, музыку перекрикивали цикады, в окна пробралась ночная прохлада. Герцогиня покинула зал, сославшись на усталость, за ней ушли дамы, но Лиора продолжала играть. Корвин собрался обговорить с Хранителем планы на завтра, но Лерик с трудом удерживал голову на шее — та все норовила уткнуться подбородком в грудь, и, понимающе ухмыльнувшись, (уж он-то знал, что чем вино слаще, тем сильнее оно бьет в голову) герцог пожелал гостю доброй ночи.
Лерик поднялся, с шумом опрокинув стул, и с трудом устоял на ногах. Корвин поискал взглядом слугу, которого приставил к гостю, но мерзавец куда-то запропастился, допивал, должно быть, где-то в укромном уголке остатки вина. Отправить его с кем-то из кухонной прислуги? И назавтра весь дворец, а послезавтра — весь город будет знать, что Хранитель в первый же вечер напился, как свинья, так, что на ногах не стоял. Само по себе не страшно, почему бы благородному молодому человеку не позволить себе лишку в приятной компании, но Корвину еще не успел забыть, каково это, когда тебе шестнадцать лет. В этом возрасте невыносимо быть смешным, а над тем, кто не умеет пить, в Квэ-Эро смеялись испокон веку.
Решение пришло в голову само собой, вместе с последним аккордом пронзительно-печальной истории. Он узнал музыку, но слов толком не помнил — что-то там про капризную дочь морского короля, погубившую и отца, и царство ради запретной любви к моряку. Он подозвал девушку к себе:
— Лиора, помоги господину Хранителю найти его покои. Его слуга куда-то запропастился.
Девушка понимающе кивнула и подхватила шатающегося Лерика под руку. Все оказалось еще проще, чем она думала. А Корвин ушел к себе, довольный собственной изобретательностью — одно дело уйти из-за стола со слугой, другое — с прелестной девицей. О том, что у счастливчика ноги заплетаются, никто и не вспомнит. А бояться Лиоре нечего, гость не в том состоянии, чтобы заметить разницу между провожатыми. А если и прикажет девушке остаться — от нее не убудет. Корвину, честно признаться, уже несколько надоела голубоглазая прелестница, слишком она была горяча в постели, да и потом, одно дело — пару раз позвать служанку в спальню, а совсем другое — постоянная связь. Герцог не хотел обижать беременную жену, закрутив роман с ее горничной.
* * *
Солнце беспощадно ворвалось в спальню — служанка забыла закрыть ставни. Лерик с трудом открыл глаза и поморщился — в Суреме никогда не бывало так светло. Даже когда выдавалось жаркое лето, облака все время закрывали солнечный диск. Зрение играло с ним дурные шутки: комната плыла перед глазами — стены наезжали друг на друга, а потолок подернулся морской рябью. Он несколько раз моргнул, и все стало на свои места, но стоило чуть расслабиться, и волны на потолке опять начинали свой танец.
Он сел на кровати, спустил ноги на пол — тело слушалось, но с запозданием, словно не могло сразу понять, что от него хочет хозяин. Вчерашний вечер он помнил плохо: разговоры, вино, опять разговоры, потом музыка, лютня, и девушка... Девушка?! Лерик обернулся — девушка спала на самом краю кровати, руки свешивалась вниз, волосы разметались по простыне, скомканное покрывало валялось на полу. Она лежала к нему спиной, утреннее солнце обливало золотом бледную кожу и белокурые волосы.
Память обрушилась на него лавиной: мокрая от пота простыня, бархатная кожа, белые бедра. Он знал, что надо делать, во времена уличного детства не раз видел, как парни постарше заваливали с девицами на груду тряпья, но сам никогда еще не... Он нависал над ней, упершись руками в матрас, и все никак не мог достигнуть того самого момента, пока она, тихо застонав, не подалась навстречу, потом все повторилось еще раз, а затем... нет, то что вспомнилось затем, не могло быть правдой, должно быть, он уже заснул.
Лерик встал, обошел вкруг кровати и вгляделся в лицо девушки: Семеро Всемогущие, да она же прекрасна! И эта женщина отдалась ему сама, один раз увидев! Он ведь не просил ее, не обещал подарков, не заплатил, она просто осталась на ночь в его постели. Чувству, переполнявшему его грудь в этот миг, не было названия: счастье, гордость, радость, ликование, торжество — все слова казались пустым сочетанием звуков. Даже тело, все еще слабое от вчерашнего вина, казалось совсем другим: вместо узкой мальчишечьей груди — могучий торс великана, вместо...
Но тут девушка шевельнулась, потянулась со сна и села на постели, натянув на себя смятую простынь. Влажная ткань обрисовала высокую грудь. Лерик смотрел на нее, не отводя глаз, и вдруг с ужасом осознал, что не помнит, как зовут его ночную гостью! Девушка сочувственно улыбнулась:
— Доброе утро, господин Хранитель.
— Я...
— Меня зовут Лиора, господин, — девушка запнулась — величать его каждый раз Хранителем после бурной ночи — глупо, по имени — слишком рано, а фамилии нового Хранителя никто не знал, — вам стало нехорошо после ужина, и герцог приказал мне проводить вас в ваши покои.
— Герцог приказал? — Из всего сказанного, Лерик услышал только ее имя и эту, последнюю фразу, — приказал?!
Лиора помедлила с ответом, пытаясь понять, что случилось — отправлять к важным гостям служанок на ночь было обычным делом, тем более в южных провинциях, где на вольности незамужних девиц даже жрецы смотрели сквозь пальцы. Что тут такого удивительного? Вон, у варваров жен посылают, когда особое уважение гостю хотят показать. Она с трудом сдержала смешок, представив Тэйрин на своем месте. Но если мальчишка вырос на улице, то откуда ему знать, что принято во дворцах? Время шло, правильные слова все не приходили на ум, а лицо Лерика налилось краской и он все повторял, медленно, вслушиваясь в каждый звук: "приказал".
"Проклятье, он же сейчас вцепится Корвину в глотку!" Не хватало только провалить все дело сейчас, когда она достала нужные сведенья! Пока милый мальчик, ставший этой ночью мужчиной, как она поняла из его несвязных слов, спал, Лиора обыскала его бумаги и заучила наизусть все, что требовалось. Нельзя доводить до скандала, и вдруг девушку осенило: да что же это я! Она смущенно улыбнулась:
— Ваш слуга куда-то запропастился, вот герцог и приказал мне. А потом... — она смущенно опустила голову, без зеркала зная, что на щеках выступила алая краска смущения (блондинки легко краснеют), — я собралась уходить, но вы велели мне остаться.
— Я велел? — Лерик опустился на край кровати, не зная, что сказать. Все верно — он Хранитель, Высокий Советник, а она простая лютнистка, герцог бы не простил, оскорби она гостя отказом. Он ничем не лучше Варго, тот девицам даже не платил, просто говорил: "Подойди-ка сюда, крошка!" и усаживал на колени. До чего же мерзко... Да что там Варго, тот хотя бы шлюх пользовал! А он, Лерик, ничуть не лучше тех господ, что промокшими от пота перчатками хватали его за руку и шептали в ухо, брызгая слюной: "Пойдем со мной, мальчик, я тебя не обижу"
Он не хотел, не хотел вот так! Когда товарищи звали его в дом удовольствий, девицы зачастую расплачивались с мальчишками за мелкие услуги привычным им способом, сберегая монетки, Лерик всегда отказывался. В книгах, что он читал, воспевалась другая любовь между мужчиной и женщиной, чистая, прекрасная, без грязных простыней и липких губ. Такой любви он хотел для себя, но не мог признаться — понимал, что засмеют.
А Лиора накрыла его ладонь своей, узкой, прохладной, необыкновенно мягкой:
— Я бы ни за что не осталась, если бы сама не хотела, — и потолок, наконец, перестал кружиться над его головой.
12
Ноябрь в Суреме в этом году выдался солнечный, но ветреный. Деревья скреблись в окна голыми черными ветвями, отчаянно скрипели, сквозняк завывал в печных трубах. Садовники сжигали палую листву, торопясь успеть до начала дождей, и воздух в дворцовом парке провонял дымной горечью. А в кабинете министра государственного спокойствия пахло свежим карнэ и бумажной пылью.
Чанг внимательно рассматривал девушку, словно делая пометки в невидимой книге, и не спешил начать разговор. А Лиора чувствовала себя бабочкой на булавке. Она давно уже привыкла к мужскому интересу и умело им пользовалась, но министр возмутительным образом отличался от знакомых ей мужчин — в его взгляде не читалось и намека на вожделение. Первый раз за свою короткую, но насыщенную жизнь, Лиора встретила мужчину, который ее не хотел даже в мыслях. Девушка почувствовала себя совершенно беззащитной.
Наконец, Чанг заговорил:
— Теперь я понимаю Хранителя. Лерик — трепетный и пылкий юноша, ему в голову не пришло поинтересоваться вашим прошлым, перед тем, как заняться устройством вашего будущего.
Лиора улыбнулась:
— Я и не сомневалась, что вы восполните это упущение, — она старалась держаться уверенно, но понимала, что каждое ее слово в этом разговоре может стать последним.
— Зачем вам место в свите королевы? Мне известно, что герцог Уннэр высоко ценит и ваши услуги, и ваше общество. Настолько высоко, что лишившись удовольствия вас видеть, уже потратил пять тысяч, чтобы вернуть беглянку под отчий кров. Причем живой, и по возможности, невредимой.
— По возможности?! — Лиора не сдержала возмущения, и наступила очередь Чанга улыбаться.
— Итак?
— Дедушка, несомненно, меня высоко ценит, но в его возрасте думают только о настоящем, а мне, как вы правильно заметили, нужно устроить свое будущее.
— И почему вы решили, что я буду в этом заинтересован?
— Если я не смогу остаться при дворе, мне придется искать другого покровителя. Одинокую женщину в нашем мире защищают либо деньги, либо высокое положение.
Чанг понимающе кивнул:
— И если высокое положение вы можете получить только при дворе, то разбогатеть — гораздо проще. После вашего визита в Квэ-Эро выстроится очередь желающих одарить вас состоянием в обмен на некоторые сведенья.
