Мысль о Фельве пришла в голову Олеса в последнюю очередь. Мечты о красавице с лентами в волосах в последние дни отошли для юноши на второй план, но теперь, имея в распоряжении кучу времени, он вновь вспомнил ее улыбку, ее походку и звонкий смех, за который ее так любили в Бланкенмарше. Если Вайл не соврал, она ждет его, Олеса, возвращения. Ждет, чтобы никогда не дождаться.

Юноша вновь забрался с ногами на кровать. По щеке поползла предательница-слеза, но Олес попытался собраться с духом. Что бы ни лезло в голову, Вайл не должен видеть его сломленным.

Ги устало опустился на камень. Гигантский валун, видимо некогда служивший основанием статуи даэдрического принца, был единственным предметом в плане Вермины, который не трансформировался и не пытался убить непрошеного гостя. Все остальное окружение постоянно меняло свою сущность: камни взлетали в воздух сотнями разозленных ос, трава превращалась в острые лезвия, торчавшие из-под земли, небо постоянно меняло оттенки, так что "кошачьим" глазам бретонца постоянно приходилось постоянно приспосабливаться к освещению, а немногочисленные деревья пытались ухватить волшебника корявыми сучьями. Но даже эти опасности казались сущей ерундой по сравнению с теми тварями, что облюбовали оставленный на произвол судьбы план. Ги не знал, что за существа подчиняются Вермине, но вполне готов был предположить, что те чудища, с которыми ему пришлось встретиться, как нельзя лучше походили на воплощенный ночной кошмар.

Первая же тварь, напавшая на Ги, внешне напоминала гигантского саблезубого пса, которому какой-то злой волшебник приспособил перепончатые крылья. Затем последовали змеи на суставчатых ногах, крылатые женщины с копытами и рогами, многоножки с человеческими лицами... Во всем этом сонме, казалось, не было ни единого разумного существа. Твари лезли напролом, становясь легкой добычей многократно усиленной Обливионом магии Ги, но число их и не думало сокращаться. Напротив, каждое следующее чудище было все более причудливым и извращенным. К исходу третьего часа битвы бретонец был совершенно вымотан, а план порождал уже совсем непонятных тварей, больше всего напоминавших огромных аморфных слизняков. Тогда Ги дрогнул и начал отступление.

Теперь он сидел на камне и смотрел, как под ним черной рекой перетекают один в другого мерзкие слизняки. Ги был полностью истощен и магически, и физически. Осознавая, что теперь у него не получится и самой слабенькой огненной вспышки, а кошачье зрение скоро потухнет и оставит его в кромешной тьме. И тогда-то чудища его не упустят. Возьмут, что называется, живьем и, скорее всего, живьем же и сожрут. Бретонец содрогнулся от одной мысли об этом. Следовало как можно скорее придумать, что стоило предпринять в сложившейся ситуации.

— Что же делать? — Ги решил подумать вслух, чтобы не слышать шуршания сотен скользких тел под камнем. — Давай думать, Ги Айморе, а то заточат тебя эти слизни и недорого возьмут. Почему твари постоянно меняются? Где собаки с крыльями и многоножки? Их нет. Значит, план словно пытается напугать меня все новыми и новыми тварями. План — разумен? Вряд ли. Стало быть, ордой чудовищ кто-то управляет. Но кто? И как? Если б это была Вермина, ты был бы давно уже мертв, стало быть, это кто-то другой. Наверняка об этом знает Вайл, раз отправил сюда меня.

Бретонец посмотрел вниз. Число слизней не возросло, но некоторые из них уже претерпели изменения. Сразу несколько тварей отрастили тонкие когтистые лапы и теперь пытались взобраться на валун. Значит, таинственный противник может придавать им свойства, необходимые в данный момент? Тогда почему бы просто не наслать еще раз крылатых женщин или собак?

— Эй! — заорал Ги, вкладывая в крик все свое отчаяние. — Кто ты? Почему ты хочешь убить меня?

— А почему ты пришел сюда врагом? — голос прошелестел у самого уха бретонца. — Почему ты убиваешь эти творения?

— Они нападают на меня, — резонно заметил Ги.

— Только лишь потому, что чувствуют в тебе дурные намерения, — ответила темнота. — Их нельзя обмануть, поскольку они — часть тебя самого!

— Как это?

— Очень просто. Здесь, в мире, сотворенной Верминой, мысли и желания человека могут обретать плоть, как, скажем, в ночном кошмаре. Если смертного ребенка днем долго пугают разбойниками, в страшном сне ему обязательно привидится один из них. Так же и здесь. Ты пришел сюда на бой — и мир Вермины любезно предоставил тебе то, к чему ты бессознательно стремился. Ты ведь пришел убивать, не так ли? — голос был тихий и завораживающий, но Ги так и не смог определить пол говорившего, равно как и уловить в голосе какие-либо интонации. Таинственный собеседник был совершенно бесстрастен.

— Да. Но я пришел не по своей воле, — сказал бретонец.

— Это неважно. Кошмарам нет дела до мотивации смертных.

— А тебе? Тебе есть до этого дело?

— Мне тоже абсолютно все равно, — все так же равнодушно произнес собеседник. — Я всего лишь наблюдаю за тобой. Этих тварей порождаю не я, их порождаешь ты.

— Но тогда почему ты разговариваешь со мной? Да и вообще, кто ты? — спросил бретонец, осторожно заглядывая вниз. Слизни прекратили изменяться, да и число их заметно поредело. Опасности они временно не представляли.

— Глупый вопрос. Ты ведь сам позвал меня. Ты захотел советчика и собеседника — и план дал его тебе.

— То есть, ты тоже — часть меня самого?

— В каком-то смысле да, — подтвердил невидимый советчик, — хотя я и больше всего заинтересован в том, чтобы уничтожить тебя.

— Почему? — спина Ги покрылась испариной.

— Я — ночной кошмар, я не могу нести смертному успокоение, мое логово — в его разуме, а моя пища — его страдания. Предсмертный страх это смысл моего существования, именно поэтому мне сладко разговаривать с тобой, сладко вводить тебя в заблуждение и играть с тобой.

— Это какое-то безумие, — бретонец снова сел на камень, на этот раз свесив ноги. Теперь он был уверен, что слизни не станут трогать его, ибо он больше не готовился к схватке.

— А ты хорошо учишься, — зашлась в беззвучном смехе темнота. — Быстро. Может быть, ты расскажешь мне, чья воля послала тебя сюда? Мне интересно, а ты все равно не знаешь, что делать.

— Отчего ж не рассказать, если ты просишь, — Ги спрыгнул с валуна, миновал оставшихся безучастными слизней и неспешно пошел исследовать план.

— Ты стал смелее, — заметил кошмар.

— Наглее, — усмехнулся волшебник. — Впрочем, ты просил рассказать тебе о моей цели? Меня прислал Клавикус Вайл.

— Вайл, — эхом повторил невидимый собеседник. — Он все никак не обретет покой. Несчастная душа, заложник собственного величия.

— В каком смысле?

— В прямом. Догадаешься сам, если дорастешь, — зашелестел над головой Ги кошмар. — Он, конечно, хочет прибрать к рукам этот план?

— Совершенно верно. Он велел мне истребить всех здешних обитателей, — говоря это, бретонец усилием воли заставил поднявшиеся на его пути лезвия вновь превратиться в траву. — Наверное, он полагал таким образом просто убить меня.

— Не думаю, — возразил собеседник. — Напротив, он очень стремиться заполучить план Вермины. Хозяйке больше нет до него дела, а Вайл очень любопытен и не любит сидеть без дела. Бич Вайла — великая скука. Без творчества, интриг и сделок само его существование теряет смысл.

— Значит, сделка все-таки имеет смысл, — почесал подбородок волшебник.

— Всенепременно, — подтвердил кошмар. — Кстати, если не секрет, не скажешь мне, что ты рассчитываешь получить по сделке с Вайлом?

— Возвращение в Нирн.

— Всего то? — все так же невозмутимо выразил изумление голос. — Довольно низкая плата за уничтожение обитателей целого плана.

— Это не мне было выбирать, — вздохнул Ги.

— Возможно, ты и прав. Но если тебе так нужен Нирн — почему бы не попытаться выполнить задание Вайла?

— Это же невозможно, — пожал плечами волшебник. — Я не смогу уничтожить ночной кошмар.

— Тебе и не нужно меня уничтожать, — прошелестел собеседник. — Просто подумай о том, что я тебе не нужен — и я исчезну. Ты верно понял то, что я говорил тебе. Не думая о враге, ты не встретишь его здесь. Но план состоит не только из плодов твоего подсознания.

— Что ты хочешь этим сказать?

— А ты еще не догадался? В этой реальности есть еще некто, подобный тебе.

— Еще один? — новость стала для Ги полнейшей неожиданностью. Осознавая, что не подумать о такой возможности было величайшей ошибкой, бретонец все же попытался сохранить спокойствие и не дать плану возможности выплеснуть на него новых чудищ.

— Двое живых существ, если быть точным. Они тоже здесь недавно, но они тоже уже почти освоились здесь, — рассказал кошмар. — Я думаю, ваша встреча неизбежна.

— Его тоже прислал Вайл?

— Откуда мне это знать? Я не могу с ним разговаривать, меня он не звал. Я просто чувствую его здесь.

— Очень интересно, — задумчиво произнес Ги. — Ты можешь хотя бы сказать, где его можно найти?

— Ты идешь к нему. Не знаю, влечет ли тебя что-то, но вы упрямо движетесь друг другу навстречу, — сказал невидимый собеседник.

— Тем лучше. Может быть, мы вместе решим, как выбраться отсюда.

— Ты опять все усложняешь, — прошипел кошмар. — Ведь его можно убить, выполнив тем самым задание Вайла, и требовать у него выполнения сделки, разве нет?

— Эта мысль мне в голову еще не приходила, — сощурился бретонец, — но спасибо за подсказку.

— Не забывай, что ты благодаришь себя, — невидимый собеседник выдал что-то вроде тихого смеха. — Должен заметить, твой кошмар порой рассуждает более здраво, чем ты сам. А вот, кстати, и те существа, о которых я говорил. Вы встретитесь примерно через двести ударов сердца.

— Значит, будем настороже, — ответил Ги и сжал рукоять кинжала.

— Что ты думаешь об этом, Леста? — орк выразительно поднял бровь. — Никогда такого раньше не видела?

— Никогда, — девушка двумя пальцами потерла бурое пятно на клинке. — И я не понимаю, что не так с этим мечом.

— Все просто, — усмехнулся Рашег. — Все зачарованные предметы, которые ты исследовала до сего момента, приобретали свойства через использование камней душ. С этим же мечом все не так. Его сила сродни силе божественных и даэдрических артефактов, которые наделены магическими свойствами не чужими душами, а мощью своих создателей. В частности, этот меч, видимо, либо принадлежал некоему могущественному существу, либо, напротив, получил магическую силу от того, чьи пятна крови теперь украшают клинок.

— Либо и то, и то, — добавила Леста.

— Скорее всего, и то, и то, — кивнул некромант. — Я склоняюсь к той мысли, что при ритуале Рыбий Череп высвободил всю силу клинка, которая оказалась избыточной. Так что аргонианин смог создать свой план, но меч не исчез, как остальные артефакты, а остался здесь.

— И что же нам с ним делать?

— Если честно, я бы оставил его в покое, — задумчиво закусил верхнюю губу орк. — Но тебя, похоже, такой вариант не устроит.

— Естественно. Я не знаю, где Ги, а смерть дяди еще не отомщена, — Леста пристально посмотрела на некроманта. — Что еще можно предпринять?

— Можно его уничтожить, — пожал плечами Рашег, — правда, это ничего не даст. А можно попытаться войти в план Черепа, но это прямо противоречит нашему уговору.

— И все? То есть, ты хочешь сказать, что эта железка по сути бесполезна?

— Я этого не говорил. Я могу выкачать из нее еще очень много энергии. Возможно, со временем эта энергия даже пополниться. Готов отдать левое ухо за то, чтобы узнать, что за кровь на клинке и кто владел этим мечом.

— Ты не понял, — тряхнула волосами Леста. — Меч может как-нибудь посодействовать нам в поисках Черепа и Ги?

— Не могу пока представить. Можно попытаться хотя бы открыть портал в план Черепа.

— А дальше?

— Дальше оттуда может появиться Ги, если он еще жив, может появиться Череп, а может не произойти вообще ничего. Я не знаю, — повторил Рашег.

— Думаю, стоит попробовать. Что тебе для этого нужно?

— Время. Всего лишь немного времени.

— Видишь их? — осведомился кошмар.

— Вижу. Но только одного, — Ги рассматривал медленно приближающуюся фигуру, пытаясь понять, на кого из смертных или даэдра она похожа.

— Второй там же. Но он не обладает разумом, я не чувствую иного его присутствия, кроме быстро бьющегося сердца да теплой крови.

— Не обладает разумом, — потер подбородок бретонец. — Это животное.

— Да, наверное, — подтвердил невидимый собеседник. — Но все же оно тоже стоит на пути к исполнению твоей части сделки.

— Я еще не решил, стоит ли мне нападать, — отмахнулся рукой Ги, забыв, что кошмар был совершенно нематериален.

— А вот у него, похоже, другие мысли. Я чувствую, как вокруг него пульсирует агрессия.

— Попробуем разобраться, — волшебник вытащил кинжал из ножен и ускорил шаг.

Темнота вокруг стала как будто еще гуще. Даже волшебный кошачий взор не давал теперь полной картины, и фигура незнакомца все так же расплывалась даже в двадцати шагах. Два единственных разумных существа в плане сближались друг с другом. Первым узнал незнакомца Ги.

— Череп?

— Привет! — прошипел аргонианин. — Вижу, ты тоже пал жертвой Вайла.

— Я пока еще не пал, — возразил бретонец.

— Пока, — засвистел кошмар. — Обернись!

Ги резко развернулся на каблуках и только благодаря этому остался жив. Гигантское гибкое тело, покрытое блестевшим в темноте мехом, сбило бретонца с ног, выбив из его руки кинжал, и лишь по счастливой случайности не сомкнуло челюсти на его шее. Ги опалил морду зверя магическим огнем, и чудище с воем отскочило в сторону.

— Узнаешь моего питомца? — засмеялся Рыбий Череп.

— С момента нашей последней встречи он подрос, — язвительно ответил Ги, готовясь встретить новую атаку зверя.

— Вайл сказал, что это уравняет шансы, — аргонианин попятился назад, предвкушая скорую расправу над волшебником. — Теперь я понимаю, что он имел в виду.

Ги не успел ответить. Бестия прыгнула на него еще раз. Шаровая молния бретонца опалила ей шерсть на загривке, но остановить массивное тело не смогла, и тварь с разбега налетела на жертву. Бритвенно-острые когти вспороли куртку волшебника, и правый бок дернуло резкой болью. Ги понял руки и схватил зверя за морду, пытаясь не дать ему наклониться к незащищенному горлу. Чудовище еще раз ударило лапой, на этот раз попав по бедру. Чувствуя, что вся одежда уже насквозь пропитана кровью, а затяжка времени идет на пользу зверю, но никак не ему, бретонец решился на отчаянный ход.

Он отпустил руки, и зверь с радостным визгом попытался схватить поверженного врага за шею. Бретонец резко дернулся, еще больше распарывая себе бедро, но чудище промахнулось и ткнулось рылом в пыль. Тогда Ги вновь ударил его кулаком, в этот раз используя заклинание холода и вкладывая в него всю оставшуюся силу. Без магической подпитки кошачье зрение волшебника погасло, но кулак все-таки врезался в морду бестии. Ги почувствовал, как хрустнул череп зверя, а затем туша смертельно раненой твари рухнула на него всем своим немалым весом. Издыхающая тварь конвульсивно дернула лапой, окончательно разорвав ногу бретонца. На этот раз боль оказалась даже сильнее жажды жить. Ги широко открыл глаза, судорожно вдохнул темноту и провалился в забытье.