| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Дмитрич, глянь, какая опись шикарная получается! Двадцать грошей мелочью, два телефонных жетона, китайская бензиновая зажигалка, брелок для ключей и штатовский шпалер сорок пятого калибра! Я хренею, дорогая редакция, чем дальше, тем больше! Ты где его взял, чудо в перьях?
— В порту нашёл.
— Ага. Он там рос под портальным краном. Там, блин, россыпи штатовских пистолетов! Колись, Джо, откуда ствол?
— Говорю ж, в порту нашёл.
Татарин, крутя в пальцах "изделие ПР-92", задал в воздух вопрос:
— Может, ему в лоб съездить? Не сильно, просто чтоб прочувствовал?
— Ага, а он на тебя там петицию накатает на трёх листах. Джо, ты ж у нас читать-писать умеешь?
— Умею...
— Во-во, и вояки в бутылку полезут, — как, мол, почти ихнюю собственность в опорнике дубинками побили... Тебе это надо?
Татарин подозрительно глянул на Серёгу:
— Что ты топчешься? А скажи ещё, в туалет хочешь! Такие фокусы с нами проходят один раз!
— Холодно! Пол бетонный, как-никак!
— Вот и поменял бы шпалер на кроссовки! А то босиком, но при стволе! Или с пистолетом обувку достать не мог?
— Я — честный человек, грабежами не занимаюсь! А если меняться, — на фига мне контейнер кроссовок?
— Ага, мелкий пока, вот и не занимаешься. Честный он, расскажи об этом моей бабушке! Топай в "обезьянник", чудовище! Лезь на скамейку и сиди там тихо! Не зли меня в последний раз, будь человеком! — Дмитрич направился к выходу.
— Почему "в последний"? — Серёжка забрался на скамейку с ногами.
— Там с тобой цацкаться не будут!
— "Там" — где?
— Те сказали: сиди тихо! Или проблем хочешь?
Проблем Серёжка не хотел и затих. Татарин уткнулся в газету, а Дмитрич вышел.
* * *
...Кого жизнь гладит, кого — утюжит.
Первый наезд "жизненного парового катка" Сергей не помнил. Старая, ещё советской постройки, подлодка проекта 641Б убила его отца, кап-три Вересова. 19.06.2001 лодка ушла в свой первый после капремонта рейс и сгинула в пучине. Субмарину случайно нашли спустя два года и поднимать не стали. Корпус Б-149 лежал на глубине полкилометра, раздавленный в лепёшку. Заключение комиссии гласило: "...Погибла по неизвестной причине. Вероятно, дефект магистральных трубопроводов. Экипаж погиб. Координаты ............... считать братской могилой экипажа Б-149...".
Морю показалось мало Серёжкиного отца. 16.02.2004 реквизированный военным ведомством по случаю войны балкер "Бангкок" с двумя тысячами беженцев с захваченного вражеским десантом Тимора получил в борт торпеду с подлодки оппонентов. Чтобы спасти людей, экипаж выбросил "Бангкок" на крошечный коралловый риф. Корабли эскорта сняли большинство пассажиров, но две противокорабельные ракеты окончательно доконали это гражданское плавсредство. Пятьдесят один человек числился погибшим (умершие на кораблях от ран и выловленные из воды трупы), а двести восемьдесят пять — пропавшими без вести. В их число попала и Серёжкина мама. Сомнений в том, что эти люди погибли, не было ни у кого: ни корабли разгромленного каравана, ни вражеские подлодки и палубные вертолёты, никакие иные техсредства других стран в районе гибели "Бангкока" никого больше не обнаружили. Но нет тела — нет официального признания смерти. По крайней мере — в течение десяти лет. Выданный Серёге казённый бланк с формулировкой "пропала без вести" был его последней надеждой.
Прожив полгода в интернате в Сурабае, Серёжка сбежал в первый раз и с этим бланком заявился в справочную службу ВМС. С проблемами аналогичного порядка в справочную службу военно-морской базы Сурабаи обращались ежедневно сотни человек, но капитана третьего ранга А. С. Вересова там помнили. От шестилетнего пацана не отмахнулись, и посаженный возле компьютера Сергей собственными глазами увидел, как принтер выдал бумажку, на которой чёрным по белому значилось: "...Капитан третьего ранга Вересов Александр Степанович, командир ДПЛ Б-149, погиб предположительно 21.06.2001. ...Служащая ВМС Вересова Татьяна Игнатьевна пропала без вести при потоплении транспорта "Бангкок" 16.02.2004., вероятно, погибла..."
Всхлипывающего пацанёнка отпоили кофе и уложили спать в дежурке (дело было под вечер), а поутру сдали в местную детскую комнату полиции. А что им было делать?
Второй раз Серёга сбёг уже в Меланполь и появился в офисе компании, которой принадлежал "Бангкок". Там малолетнего беглеца завернули обратно и сдали полиции сразу по факту появления. Но бумажку, аналогичную ВМСовской всё же дали. В детдоме, куда Серёжку доставила полиция, ему устроили "разбор полётов" по поводу двух побегов и утраты казённого имущества, и он, обидевшись, сбежал окончательно.
Побеги из различных учреждений стали для Серёги чем-то вроде спорта. Полиция его заметила, и вскоре молодой стажёр, оформляя на Серого очередной бланк задержания, одарил его прозвищем "Джо Неуловимый" по аналогии с известным анекдотом. Погоняло прижилось настолько, что в графе "ФИО" пару раз накатали "Джо..." и долго ржали по этому поводу.
Серёжка, может, и был неуловимым, но уж точно — никому не нужным. Родственников на Островах у него не было; сослуживцы отца, приглядывавшие за ним поначалу, погибли или перевелись служить в другие места; мать — пропала без вести. Последней надеждой была медицина, бывают же случаи амнезии после контузий и ранений. Но с горьким опытом двух первых визитов Серёга не спешил куда-либо обращаться и ждал момента. Какого? — Он не знал сам, но отчаянно верил, что в третий раз ему повезёт. Верил настолько, что даже не знал, что будет, если на очередном официальном бланке ему напишут "пропала без вести" или "нет данных о дальнейшей судьбе".
...Раз в три-четыре месяца он сдавался сам. В очередной конторе он отмывался, отъедался, отсыпался, переодевался и через пару недель исчезал вновь. Если же период был относительно спокойным и сытым, а отсутствие некоторых предметов одежды (вроде обуви или куртки — в сезон дождей) не казалось катастрофой, Джо мог не проявляться и по полгода, а попавшись полиции, сбегал из приёмника-распределителя или отделения сразу, не дожидаясь, когда им займутся.
Как-то раз он был отловлен с пистолетом "ТТ" китайского производства, правда, без патронов. Полиция Меланполя прибалдела, "ТТ" отстреляли, он оказался "чистым. Обьяснению— "нашел..." поверили, так как никакого особого криминала за Джо за всё время его беглой жизни не числилось. Но, по факту незаконного хранения и ношения, Комиссия по Делам Несовершеннолетних отправила его в спецшколу. Там Серёга провёл полтора месяца, что было "официально зарегистрированным рекордом". Он сделал ноги и оттуда. Появившись вновь в районе Старого порта, Серёжка узнал, что в детской комнате заключали пари, через сколько он смоется "из-за колючки".
Портовая ментовка к Джо привыкла и особо внимания не обращала: неуловим, так как никому не нужен...
* * *
Сегодня поутру стоящий в судоразделе старый ракетный катер N105, в ходовой рубке которого Серёга жил последние два месяца, поволокли "на эшафот".
Сидя на кнехте, Серый с лёгкой грустью проводил взглядом плавсредство, поддёрнул съезжающие под весом пистолета шорты и двинулся по причалу, прикидывая, куда бы вселиться. Выбор был довольно богатый, так как всяких судов в разделе стояла масса. Наличие шпалера позволяло остановиться на любом более-менее обжитом "кораблике". Но прокачивать права, лязгая затвором, не хотелось.
Пистолет Серёжке проспорил один юный рецидивист-"форточник" во время пребывания в спецшколе. Точнее, не сам агрегат, а место, где оный был спрятан. Через две недели после "выхода на свободу" Серёга посетил указанную "нычку", не особо веря, что там что-то есть. К его удивлению, там, как и клялся оппонент, лежал никелированный "Спрингфилд" сорок пятого калибра — производная от классического "Кольта". Джо покрутил приобретение в руках и решил: раз есть, пусть будет.
"Спрингфилд" пригодился уже вечером, когда Диня, новый "тиран-деспот" портовых пацанов, начал качать права (прежний, с которым у Серого были вполне нормальные отношения, отправился туда, откуда Джо только что выбрался). Аргумент калибра 11,43 мм впечатление произвёл, правда, пришлось разок стрельнуть, и Серёгу чуть не пришибло отдачей. По факту стрельбы был заключён договор, чем-то напоминавший "до зубов вооружённое перемирие": Серёжка жил на судоразделе, занимался своими делами на стороне и не кантовал "братву"; в свою очередь "братва" не кантовала Джо и привлекала последнего к своим делам только по обоюдному согласию. Серого это вполне устраивало, мнением "тирана-деспота" он не интересовался: Бог создал людей слабыми и сильными, а полковник Кольт сделал их равными, — "Кольта" у "тирана" не было.
...Третий причал со всякой "мелочью", вроде ракетных катеров, буксиров, тралботов и прочим кончился, и перед Серёжкой раскинулась старая акватория. Самым обжитым здесь был дряхлый пограничный СКР "Менжинский", но это плавсредство всерьёз и надолго числилось за Дининой "братвой". Место было хорошо тем, что "Менжинский" стоял не у пирса, а у бочки, и полиция могла попасть на него:
а) с вертолёта (площадка на корме СКР была);
б) с катера, — но на старой акватории полицейских катеров не видели давно...
Рядом у пирса стоял почти новый сторожевик "Гепард", который полностью выгорел результате пожара. Как на нём умудрялись жить два бомжа-пофигиста, было неясно.
В отдалении с жутким креном на левый борт лежал "Отважный", БПК проекта 61-МУ, ещё в советские времена отправленный в отстой и в 1995-ом году по ошибке накрытый индонезийской ракетой "Отомат".
Два гражданских пассажирских теплохода были наглухо оккупированы взрослой "братвой".
Стоявшие на выходе китобойная база и севший на грунт БДК "Аллигатор" годились для жизни разве что отшельникам, которым ни в порту, ни в Меланполе делать нечего...
Серёжка остановился, сунул руку в карман жилетки, вытащил крысёнка и спросил:
— Ну что, Крис, где жить будем? — Крис недовольно фыркал и буравил Серого глазами-бусинами, мол, живи, где хочешь, дай поспать спокойно! — М-да... Ответа от тебя не дождёшься, — Серёга сунул крысёнка обратно в карман. Тот повозился там и, по-видимому, уснул.
Крис нарисовался в жизни Джо три дня назад. Видно, Серёжка за пять с гаком лет беглой жизни устал от одиночества...
Возвращаясь вечером на свой "сто пятый", он увидел, что под тусклой одинокой лампочкой здоровенный портовый котяра с классической кликухой "Боцман" играет то ли мелким крысёнком, то ли крупной мышью. На Серёгу, как, впрочем, и на остальных пацанов, Боцман не обращал никакого внимания: для защиты своей добычи и своей персоны кот имел немелких размеров набор клыков и когтей, и вторая его кликуха была "Крюгер". Оппонента в шортах или бермудах (а кто даже из "нормальных" мальчишек моложе пятнадцати годов будет гонять в джинсах в субэкваториальном климате?) и, тем более, босиком, кот мог подрать конкретно. Джинсы, выданные "за колючкой", Серёжка обрезал сразу по выходе; китайские тапочки развалились месяц назад. Вступать при такой экипировке с Боцманом-Крюгером в рукопашный бой было безумием, но крысёнка (а добыча оказалась именно крысёнком) было, как ни странно, жаль.
На сакраментальное "Кыш, скотина!" Боцман даже не дёрнулся, только косо глянул на Джо, мол, дитя, ты кто?!
Серёга плюнул, дотопал до жилплощади, извлёк из-под панели пистолет, передёрнул затвор, пристроил ствол на остатках леерного ограждения и, прицелившись на полметра выше Боцмана (гробить животину он пока не хотел), нажал на спусковой крючок.
Стрельба из "Спрингфилда" была мазохистским развлечением, — рифлёная рукоятка судорожно дёрнулась в ладонях, форс пламени из ствола заставил Джо моргать с полминуты, а уши заложило на полчаса, не меньше. Но эффект от выстрела был обалденный. Рука у Серёжки дрогнула, и пуля прорубила в деревянном настиле между Боцманом и крысёнком шестидесятисантиметровую борозду. Крюгер взвился вверх на метр, глянул на мальчишку с пистолетом огромными, с чайное блюдце, зелёными глазищами, мол, мужик, ты что, офигел, да?! И пулей исчез вдали.
Серый положил пистолет, спрыгнул на пирс и подошёл к "месту происшествия"; из-под обломка доски торчал мелко дрожащий хвостик. Серёга зацепил его двумя пальцами и вытащил "жертву" на свет Божий. Крысёнок висел молча — косил под ветошь.
— М-да... А я на тебя целый патрон угробил... — нервы у животинки были явно не железные, крысёнок задёргался и запищал. — Ладно, разберёмся, — Серёжка сунул "добычу" в карман жилета и потопал на "сто пятый".
Крыс Крис прижился. Он обитал в нагрудном кармане жилета и вылазил оттуда:
а) поесть
б) погулять пару-тройку минут.
* * *
...В тот момент, когда Серёга убрал Криса, рядом с ним "причалила" бело-синяя "Тойота-Камри" портовой ППС.
* * *
— Товарищ сержант! Сколько ещё сидеть, а?
— Тамбовский волк тебе товарищ! Сказали тебе сидеть, вот и сиди, — Татарин перелистнул газету и вновь углубился в чтение.
— Я есть хочу! И холодно тут...
— Не помрёшь за полчаса... Джо, тебе сказали молчать или как?!
— Ага, уже часа два, как полчаса! Хоть в приёмник направьте, там обед скоро!
Крис зашевелился в кармане, из-под клапана появилась пуговка носа, затем и вся мордочка; взгляд крысёнка говорил: хозяин, не знаю, как ты, а я жрать хочу! Серёжка указательным пальцем аккуратно задвинул животину назад.
— Это что такое?!! — Татарин отложил газету и удивлённо пялился на Серёгин карман.
— Крысёнок ручной! Он маленький! — Серёга вцепился в карман обеими руками.
Реакция Татарина на крыс в его опорнике была вполне предсказуема:
— Джо, ты что, совсем охренел?! Крыса, блин, ручная! На х.. её отсюда!
— Так всё равно через полчаса сплавите! Товарищ сержант, не надо, пожалуйста! — Серёжка приготовился образцово-показательно зареветь, благо, стараться особо было не надо: к Крису он успел привязаться.
— Б...., я х...! Вересов, если твоё "ручное" у..... сунется из "обезьянника", я его пристрелю, а потом тебя прибью, понял?!
— Понял, понял! Крис, сиди там, дурак! — Серёга старательно закрыл карман на "липучку" и застегнул на кнопку. Крис внутри ворочался и возмущённо пищал.
В помещение ввалился Дмитрич:
— Что за шум, а драки нет?! Татарин, он что, смыться пробовал?
— Дак лучше бы пробовал! У него, б...., крыса, понимаешь ли, ручная в кармане! Ты как его обыскивал, лабух?!
— Татарин, не было у него никакой крысы! Джо, стервец, где ты её взял?
— Да на скамейке я его оставил! Пока вы меня шмонали... Товарищ сержант, он маленький и ручной... не надо!
— Ладно, не стони! На х.. мне твоя крыса... Татарин, уймись, всё — не так страшно: если животное уместилось в кармане, значит в натуре мелкое, это раз; а во-вторых, я до вояк дозвонился. Через двадцать минут нас ждут у второго дока с налом за киндера. У тебя наручники какого размера?
— Один-эм. А что?
— Блин, у меня тоже. Там, в столе, глянь, разовые остались?
— Ну, есть ещё штуки три... — Татарин открыл стол. — Зачем они тебе? На этого, что ли хочешь надеть?
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
