Путь в Дамаск

В декабре 1920года на его замену пришел Бахтин, бывший полковник, но до германской войны начальник полковой музыкальной команды и делопроизводитель в том же полку.

Голикова после гражданской Митя не встречал, хотя несколько раз его фамилия попадалась в газетах.

С генералом Бахтиным Дмитрий Васильевич встретился в сорок четвертом, тогда тот командовал особой группой для форсирования Днестровского лимана. В нее входили две бригады морской пехоты, мотоциклетный полк, батальон машин амфибий и еще что-то. Бригады на саперных лодках форсировали лиман, захватив плацдарм. На него амфибии м саперные паромы перевезли вторые эшелоны и тот самый мотоциклетный полк, что прорвался в глубь обороны румын и помог окружению румынской армии. Весьма необычная задача, но Бахтин с ней справился. Его Дмитрий Васильевич узнал, а Бахтин его -нет. Но тут надо сказать, что у начдива таких Мить было больше полусотни и в декабре двадцатого Митя не прославился ни в плохом, ни в хорошем деле.

А 19 бригадой командовал товарищ Трубников. Интересный персонаж, из самородков тоже, служить начал еще до Первой мировой, потом остался на сверхсрочную, и еще ухитрился сдать экстерном за шесть классов гимназии, хотя учился только в приходской школе. В Первую мировую отличился в боях и направлен в школу прапорщиков. После гражданской был командиром 25 дивизии имени Чапаева. В 1942м году заместитель командующего Донским фронтом. Дмитрия Васильевича, кстати, еле узнал при встрече на фронте. Он Трубникова тоже. На внешность обоих прожитая жизнь не очень хорошо подействовала.

Но, вернувшись к характеристикам офицера военного времени:

беспокойный характер и поиск нового не всегда хорошо выглядит в глазах того же начальства в мирное время, ибо его то он будет теребить прожектами по улучшению. Только успели 'Реорганизовать Рабкрин', а потом снова...

Вот командир мирного времени тем лучше, что идеи не внедряет. Пока не прикажут, а сам-чаще нет. Если армия массово не воюет двадцать лет, то офицеры военного времени за эти годы из прежнего состава сильно уменьшатся числом. Часть умрет или не сможет служить по здоровью, часть решит, что им как-то скучно бороться с начальством за нужную высоту забора, то есть то, что должно уже быть, и уйдет на гражданку.

Поэтому армия мирного времени оказывается к войне в той или иной степени не готова. Как по психологическим, так и по материальным причинам. Одной из психологических причин будет недостаток тех самых офицеров военного времени. Даже если они и есть в меньшем звании и на меньшей должности, их нужно увидеть и продвинуть. А офицеры мирного времени есть, только они не справляются. Хорошо, если все будет, как у США в обоих мировых войнах, когда есть запас времени и ресурсы. И то выяснилось, что хоть владения США включают в себя влажные субэкваториальные места вроде Панамы и островов Тихого океана, а со снаряжением, под такой климат рассчитанным -не слава богу. Даже обувь для солдат пришлось несколько раз менять. Хотя несколько полков каждый день и весь год в этом климате живут и служат. Когда же американская армия стала всаживаться в Европе, снова пошли проблемы с тем же обмундированием. Не сильно морозные европейские зимы 43-44 и44-45 годов и массовые обморожения! Возможно, Омахе теплее, чем в Италии и на Рейне, но американские генералы в молодости воевали в Европе в Первую мировую. Да и потом никто их не ограничивал в посещении Европы в межвоенное время. Поэтому, если уж высаживаются в Европе, то нужно либо победить до зимы, либо обеспечить войска обмундированием и обувью для той самой зимы.

Но с этим не вышло.

Дмитрий Васильевич как-то произвел расчеты и поговорил с кое с кем, владеющим тайнами.

И вот что получилось:

На западной границе СССР войсками командовали пять командующих округами. В войну показал себя как способный справиться с должностью только один — М. М. Попов. Командовал он неровно из-за одной болезни, но несколько операций провел вполне удачно и показал, что это ему по плечу, когда болезнь не мешает.

Двое, правда, до победы не дожил, но могли бы (возможно) показать себя лучше, чем раньше. Двое-совсем нет. Оттого их убрали от фронта подальше.

Теперь командармы.

Их было 14.

К границе перебрасывались еще несколько армий, но мы их считать не будем.

Двое из 14 погибли, один расстрелян, трое попали в плен, поэтому сложно сказать, могли ли они оказаться лучше.

Один командарм даже стал командующим фронтом и еще двое брали Берлин командуя армиями. Остальные ярко себя не проявили.

Процент поучается достаточно скромный, хотя, выдвигая их на эту должность, в Москве руководствовались и прежними заслугами, и еще чем-то.

Но им не хватило чего-то. Назовем это условие 'необходимым качеством офицера военного времени'. Да, вот так, абстрактно.

И раньше такое происходило.

В 1815 году, если потребуется воевать еще с кем-то по окончанию Наполеоновских войн— можно ли найти главнокомандующего? Без проблем. Найти командиров корпусов и дивизий? Тоже самое, и есть выбор между Ивановым и Петровым (назовем их так).

Отчего? Потому что много проверенных в деле офицеров военного времени.

Но вот наступает 1853 год и большая война в нем, и оказывается, что все не так лучезарно. И даже плохо. Ну ладно, английская и французская пехота оснащены нарезными ружьями, которых у нас не хватает, потому нанести в поле поражение союзникам удалось только однажды, под Балаклавой. На Балканах-застряли под несчастной Силистрией. Почему-то она в 1828-29 году не стала твердыней, и тот же Паскевич брал и турецкие, и персидские крепости, и Варшаву. Возможно, сей меч заржавел в ножнах, как ранее Каменский-старший. Итого нашлись лишь два генерала, Липранди и Бебутов, которые оказались на высоте и разбили в поле врага. У них можно найти, наверное, и недостатки, но они. смогли. То есть прошедшие годы не способствовали накоплению нужного запаса офицеров и генералов военного времени. Таких мирного времени вполне хватало, но они в бою могли лишь непоколебимо стоять, пока в них не угодит ядро. К сожалению, для победы этого обычно мало. Хотя все эти годы длилась Кавказская война, случались и походы в Среднюю Азию, и Венгерский поход тоже. То есть фабрикация офицеров военного времени продолжалась. Но, видимо, имелась проблема с выдвижением их на нужные места.

Поскольку и читатели, и Дмитрий Васильевич не со всеми тонкостями военной службы знакомы, для упрощения можно опереться на вот такой опыт для нахождения аналогий тому, чем отличаются те самые офицеры мирного от офицеров военного. И да поможет читателям классическая детективная литература.

Вспомним Шерлока Холмса и его многочисленных аналогов обоего пола. А также инспекторов полиции, что оттеняют собой Великого сыщика. То самый великий— человек с научным складом ума, не чуждый и знания человеческой психологии, что проникает в тайны преступления и злой воли преступника, определяет, что виноват дворецкий, а многочисленные подозрительные типы из окружения пострадавшего тут не причем. В лучшем случае их действиями воспользовался преступник для введения следствия и общественности в заблуждение.

И есть инспектор полиции или даже несколько сразу, которые 'в затруднении и это их обычное состояние.'. Если они понимают, что нужно для разгадки, то не мешают Великому сыщику, а, наоборот, помогают, проверяя разные второстепенные версии, вроде того, жил ли нужный человек в гостинице месяц назад. Когда 'серые клеточки' Великого увидели, что ряд версий разбились, но их стало меньше, то они сделали вывод, что виноват кто-то из окружения жертвы, и это уже не вообще некто из пяти возможных, а человек с именем и фамилией. Далее инспектор полиции арестовывает преступника. Порок наказан, добродетель торжествует. Слава, конечно, достается полиции. но Великому сыщику она не очень и нужна. Инспектора полиции на каком-то томе книги должны понять, что, как только станет ясно, что преступление не простое, как мычание, то нужно идти на Бейкер -стрит, 221Б и приникать к источнику великой мудрости.

Если очень сильно упростить, то Шерлок Холмс и его копии -это аналог офицера военного времени, а Грегсоны, Лестрейды и прочие— офицеры мирного времени. Им можно поручить борьбу с несложной преступностью (будем надеяться на это), а сложные дела решатся тандемом из Великого и обыкновенного. Есть и другое сходство— что делает Холмс, когда нет ничего, что требует поиска и полета мысли? В лучшем случае пишет монографию о пчелах. В худшем-балуется кокаином. Вполне себе аналог офицера военного времени, отправленного в отставку после мира. И который ждет, когда он снова потребуется. Авось семипроцентный кокаин не сильно испортит здоровье, пока не убьют другого лорда или не пропадет бриллиант у леди ИКС. Грегсону, Лестрейду и прочим нет нужды в такой экзотике-хватает текущей работы и простых случаев.

Между Первой и Второй мировыми войнами прошло 20 лет, поэтому возникал ряд сложностей в участии в обоих. Да и перегореть можно. Но в Британии можно повоевать в колониях ('тренировка на кошках'). Или не очень знаменитых малых войнах. Про Испанскую уже говорят почти свободно. Она был не единственной, дойдет черед до рассказов о других.

Эти рассуждения привели Дмитрия Васильевича к выводу, что он сам скорее офицер военного времени, поэтому он закономерно отошел от службы после Гражданской. А то, что ему отказали в Академии-это уже так, детали. В 1925 году, скажем, ему было всего-то двадцать три, а не 33, и не 43. Было время попробовать снова и не один раз. Тем более, прошло время и в Академии имени Фрунзе было введено заочное обучение. Дмитрий Васильевич не знал, равноценны ли заочники и очно обучавшиеся с точки зрения анкеты,

но это тоже детали. А к Великой Отечественной энергия его поистратилась. Сидеть в тылу, как некоторые писатели, он не стал, но, явственно ощущая, что как пехотный командир он явно заржавел и даже, может, все куда хуже, занялся другим делом, хоть и в интендантском звании.

И, возможно, был прав.

Ну вот остался он служить дальше, и в 1936 году достиг двух 'шпал', то есть майора. Возможно ли это? Да, уж за десяток лет рост не чрезмерный. Если 'Год Николая Ивановича' бы его не коснулся, то впереди был 1939 й-год сильного расширения армии. Потом началась вторая мировая и армия достигла численности нескольких миллионов. Если в 1937 году в армии было что-то около сотни стрелковых дивизий, то в конце 1939 года— уже 173.К началу войны около двухсот и даже больше. С началом Великой Отечественной войны еще больше. Так что рост в звании и-или должности вполне возможен, и оказался бы он подполковником или полковником и получил полк (уже не станем думать о стрелковой бригаде или дивизии). Служит свыше 22 лет. Имеет награды. Ни в чем гадком не замешан, ни белым не служил, ни разным национальным правительствам, и в оппозиции не участвовал. С образованием неясно, попал бы в Академию, но явно какие-то КУКС должны быть. Формально все выглядит достаточно хорошо.

А если неформально: потянул бы он в роли командира полка?

В 1921году он бы смело ответил, что да, готов потянуть. Молодой еще был и полный энергии и идей. В 1941 году -уже нет. Накал ослаб даже на гражданке. Поэтому и не стоит видеть себя в роли великого полководца. Если не чувствуешь себя способным, то нечего и браться. Да и окажешься неспособным (и без него таких хватало)— это все превращается в кровь подчиненных, пролитую 'ни за цапову душу', как говорили те же его бойцы в двадцатом. Они ведь рассчитывали, что их ротный командир Дмитрий (или Митрик-но между собой) поведет к победе в масштабах роты и не даст пропасть ни за понюшку табаку, и ссылки на то, что преподаватель тактики тогда болел и плохо разъяснил тому же Дмитрию, как надо чистить траншеи врага или что там еще— просто неуместны.

Вот маленький пример. В 1920м году юный ротный командир Митя стал свидетелем потери Ковеля. Поляки создали импровизированный моторизованный отряд, который должен был углубиться в тыл красных войск и, захватив Ковель, тем парализовать оборону их и вывоз запасов. В состав его вошло два батальона пехоты (около тысячи человек), две полевые батареи и 7 бронемашин. Грузовых машин было около полусотни, на которых весь польский отряд и поместился. Они прошли в неплотный участок фронта, и продвинулись вглубь, проходя в один день до 60километров. По дороге разогнали пару подразделений красной пехоты и встретили два артиллерийских взвода. Один артвзвод погиб, а второй вовремя обнаружил поляков и отбился огнем. Отряд без серьезных потерь прошел к Ковелю и ворвался в город. Оборона города оказалась дезорганизована, Ковель пал. Контратаки результата не дали. Начдив Голиков в темноте собрал кого смог и снова атаковал, но снова не получилось. Прорывом бронегруппы воспользовалась польская пехота, подошла к городу и подкрепила прорвавшихся.

Тут Митя взглянул в Будущее и увидел то, что регулярно случалось в сорок первом-немецкие группы из танков, пехоты на автомобилях и артиллерии тоже прорывались в глубину обороны, также рассеивали тыловые части, так же перерезали пути отхода на восток... Все отличалось только деталями— вместо бронемашин Форда были более мощные танки и с неба не сыпались бомбы (или сильно поменьше). Но нелетная погода случалась и в сорок первом.

Начдива-7 товарища Голикова вовремя оповестили о подходе бронегруппы поляков, но он решил, что разогнать ее хватит курсантов дивизионной школы. Но он не учел, что только что произошел ее выпуск, и курсанты разъехались по полкам, в итоге в школе едва набралось со взвод. Они двинулись на перехват, но остановить поляков не смогли. Конечно, начдиву Голикову было дико и ново видеть у себя в тылу мотоотряд противника в составе почти полка, да еще с артиллерией и броневиками, и, наверное, большинству тогдашних начдивов тоже. Но прошло больше двадцати лет и ...Многие не догадывались, что такое может случиться в 1941м, и еще, и еще. Хотя и в двадцатом был такой товарищ Савин, начальник штаба 25 сд, чей штаб располагался в Ковеле. Он предвидел прорыв поляков к Ковелю и просил штаб 12 армии принять меры к предотвращению прорыва. За повторное обращение по этому же поводу ему даже пригрозили трибуналом за паникерство. Это было 10 сентября, а 12 поляки ворвались в Ковель....

Вот и Дмитрию Васильевичу не хотелось быть тем, кто по недостатку профессионализма повторит ковельскую драму, только при иных обстоятельствах. О том, что это уже увидел в уменьшенном масштабе, он понял в конце лета сорок первого. А вот вспомнил ли бы он 22 июня об этом где-то близ границы, командуя полком -а кто его знает?

Хотя ночная атака на Ковель, куда его комдив повел-это было что-то с чем-то! Митя тогда ездил вместе с поводочным получать подрывное имущество на склад в Ковеле. Вообще, если честно, он сам туда напросился, рассчитывая между делом развлечься (как именно-ну, как получится), а тут приехал в город, когда его уже потеряли...И вот начдив сколотил группу из тех, кто под руки попал, и атаковал. Сначала километров пятнадцать марша сквозь ночь черт знает куда, потом уже на рассвете подобрались и атаковали... Гранат с собой нет (хотя Митя тогда относился к гранатам настороженно, абы самому не подорваться, а если враг будет подорван, так это вообще чудо из чудес), запаса патронов нет... Но таки тихо подобрались и часового у крайней хаты сняли по-тихому), и даже вокзал захватили, пока поляки не расчухались. Но у Голикова было всего полторы сотни спешно набранных людей, где уж тут им взять город с двадцатитысячным населением и опрокинуть пятикратно превосходящего числом врага? Спасибо, что хоть пострадал при штурме и отходе мало: попало прикладом в рукопашной по плечу, но рука осталась не сломанной.