Оборотная сторона зверя - 2. Академия

'Дерек, ненавидящий оборотней. Дерек, отправляющий женщин-магинь на казнь или в бордель. Ха, ха, ха...'

Зачем-то помахала принцу рукой.

'Так, мыслим позитивно. Не с нагом же меня поселили!'

Видимо, инстинкт самосохранения у меня все же проснулся, когда хмурый, как туча, принц с потемневшим от 'позитива' лицом попер на меня.

— Беги, Рин, мы прикроем, — шепнул рыжик, вставая с Ваном и Лукасом монолитной, но такой бесполезной стеной.

— Даже не думай!

По губам принца прочла и, не задумываясь, рванула в обратную сторону с такой скоростью, что не будь здесь толпы, я бы наверняка побила местный рекорд.

— Посторонись, хулиганы, то есть принцы зре...кровати лишают!

— Стой, гаденыш! — принц, конечно, не наг, но шипел достоверно, а, главное, непозволительно близко от улепетывающей меня.

Смех толпы, узнавание:

— Да это же наш берсерк!

— Крошка-берсерк!

— Малыш! — машинально поправила я.

— Идиот, — процедил догоняющий Дерек.

'А что? Заслуженно. Только не идиот, а идиотка', — но уж на этот раз поправлять Дерека ума мне хватило.

— Ох, и рисковый ты парень, малыш, — хохотнул Михей промелькнувший мимо пробегающей меня откуда-то справа. — Вчера куратор, сегодня принц. На кого завтра? На императора или гролла?

Хохот толпы и ставки:

— Да наш малыш и на самого Роу...

— Да что там Роу, он и на самого Повелителя веров запрыгнет!

— Два золотых, что до конца недели он в лечебнице валяться будет!

— Три — на то, что принц его и сейчас отделать сумеет.

— Сто золотых, — ну неймется этому Алену, — на то, что...

Но на что ставил этот блондинчик, я не услышала, потому как, вырвавшись из толпы и только чудом не пропустив очередной поворот, совсем рядом услышала венценосное:

— Еще один шаг, полукровка, и ты труп!

Трупом мне быть не хотелось, а потому ускорилась, продолжая так и нестись — вперед головой. И вот и обещала себе, и клялась, что по сторонам смотреть буду, но когда, врезавшись, по ощущениям, в танк, ойкнула, все еще продолжала толкать пустой своей головой неожиданную преграду. Наверное, падение в другой мир все-таки не прошло для моей головы благополучно-бесследно.

— Пропустите, — пискнула я.

— Ш-ш-желание ш-ш-женщ-щ-щины — это с-с-закон.

И вот тут я поняла, что означает 'шипеть как наг', потому что подняла, наконец, свою безмозглую голову, чтобы ляпнуть:

— Э... наг?

— Догадливая с-с-самочка! — распрямив пару огромных черно-серебристых колец, на меня смотрел самый что ни на есть... змеелюд.

— Где этот гад?! — голос взбешенного принца за ближайшим углом.

— Зде-е... — начала было я, указывая пальцем на змея, прежде чем левая ладонь этого самого змея молниеносным движением накрыла мой рот, а правая рука с пугающей легкостью оторвала от земли.

Вверх, окно, снова вверх. Легкая тошнота уступает место неконтролируемой панике: 'Куда тащит меня этот змей?'

Пружинистое движение — и моя голова болванчиком раскачивается где-то на уровне мощного торса, обнаженного и крест-накрест перевитого кожаными ремнями.

— Ну здравствуй, с-с-самочка, обещ-щ-щанная богиней, — раздвоенный язык нага пробует воздух на вкус. — Ммм, еще и нетронутая!

Не в силах пошевелиться, только и могу, что смотреть на мужчину. И вижу будто обрывками: упрямый подбородок и резкие скулы, длинная коса, напичканная какими-то острыми железяками, тонкие-претонкие губы и самые необыкновенные на свете глаза — с зеркальной радужкой и с черными, как сама мгла, белками.

— Отпус... — пытаюсь просить, но губы не слушаются, а его глаза, чарующие, неземные, пугают так, что хочется закричать.

— Не бойс-с-ся, — и зеркальная радужка затапливает черные белки.

Черные, черные... Голова кружится.

— Что с тобой, тебе плохо? — зеркальные глаза змея полны беспокойством.

Мои бледные руки, мое испуганное лицо отражаются в их глубине.

Смотрю в это темное зеркало, вот только вижу в них... не себя.

* * *

Серебристо-белая волчица мчалась по полю. Она неслась с такой скоростью, что казалось, будто ее мощные лапы не врезаются в землю, а пружинят по воздуху. Большая, стремительная, даже под скудным светом луны было видно, как пар вырывается из приоткрытой пасти, слышно, как громкое фырканье заглушает стрекот цикад.

Рык откуда-то со стороны заставил волчицу отскочить в сторону, еще один — и самка прыгнула, чтобы не тратить время и побыстрее обогнуть небольшую расщелину. Практически белая, только черные полосы от желтых глаз до самого кончика пушисто-серебряного хвоста, волчица светлым пятном выделялась на фоне незасеянной черной земли.

— Фр-р-рея! — ментальный рык заставил меня содрогнуться, словно это я бежала по полю. — Ты же знаешь, что я догоню и тогда...

Предвкушения в голосе огромного черного волка, что выскочил наперерез волчицы, трудно было бы не заметить.

— Да ты уже минуть десять все обещаешь и обещаешь, мой Повелитель, — ментально проворковала волчица и припустилась — только земля из-под лап и летела.

Волк рыкнул игриво и, подняв голову к круглой луне, завыл так, что у меня кровь в жилах застыла.

— Ольнар! Ты снова дал знак свой стае?

— Почему только своей? Родная, я всем сказал, что мы спаримся....

— Ольнар-р-р!

Волчица резко остановилась и развернулась, с такой яростью уставившись на своего альфу, что другой бы дрогнул.

— Попалась! — волк с тихим смехом запрыгнул на самку, подмял под себя и с довольным хмыком стал пристраиваться сзади.

— Ну уж нет! На этот раз позорить себя в разгар охоты, когда все знают, что ты погнался не за оленем...

Волк прикусил самку за холку.

— О-оох, — волчица изогнулась всем телом, потом, видимо, вспомнив, что говорила, извернулась и со всей дури кусанула напавшего в шею.

— Дьяволица, — ментально застонал волк, едва не заваливаясь на бок.

— Дурак, бесстыдник, озабоченный вер! — волчица крутилась, словно юла, то порыкивая, то пытаясь куснуть, но даже мне, не знакомой с повадками веров, было понятно, насколько ее движения помогают принять наиболее удобное положение, чтобы...

— Фея моя! — ментально выдохнул волк, исторгая из горла своей самки полувсхлип-полустон.

— Оль-нар!

И с таким ожиданием она подставила зверю свое беззащитное горло, что внутри у меня что-то дрогнуло.

Отвернувшись, я стала смотреть на что угодно: на темнее небо, на звезды, луну, лишь бы не на активно любящую друг друга парочку. Еще бы их стонов не слышать.

Мои мысли словно кто-то услышал, иначе как объяснить то смазанное движение, моргнув после которого, я увидела всю ту же парочку, блаженно лежащую на единственном клочке зелени, что росла на бескрайнем поле.

— Ольнар, — волчица высунула мордочку из теплого кокона переплетенных тел и посмотрела на альфу с таким ожиданием...

Волк не выдержал и отвернулся.

— Расскажи мне, пожалуйста, я должна знать.

— Нет, — огромный зверь весь напрягся, даже шерсть на его загривке встала дыбом.

— Но почему?! — ментальный крик, и Фрея извернулась так, чтобы смотреть мужу прямо в глаза. — Я жена твоя, я Правительница, Ольнар, я мать твоих же детей! Разве я не имею права знать, к чему ты готовишься?

Волк поморщился.

— Не кричи на меня, женщина.

Фрея рыкнула, попытавшись вскочить, но Ольнар тихим, но твердым голосом мысленно приказал:

— Лежать, — и лизнул в серебристый нос, словно этим хотел смягчить свой приказ.

— Ты... — глаза волчицы блеснули, уши поникли.

— Фрея, поверь, я разберусь сам и...

Волчица дернула головой и, резко отвернувшись от альфы, легла на траву. Неестественно скрючилась.

— Фрея, — черный зверь придвинулся ближе и долго смотрел, как вздрагивают плечи его супруги.

Наконец, волчица затихла, и альфа с тихим вздохом опустил голову на ее плечи.

— Спи, фея моя, — мысленно прошептал он, невидящим взглядом уставившись в небо. — Твой волк всегда будет рядом.

'Обманщик!' — Фрея зажмурилась, изо всех сил стараясь не разрыдаться. Она знала, что задумал Ольнар, как знала и то, что помешает ему, чего бы ей это ни стоило. Чего бы ни стоило...

* * *

Вспышка. Маленький, но от этого не менее важный оборотень в смешных пышных штанишках и туфлях на красных низеньких каблучках зажигал в люстре огонь. Сжав кулак, быстро распрямлял руку, направляя появившийся огонек на магические фонарики. Вспышка, еще одна, напряженное лицо двенадцатилетнего по человеческим меркам негодника — и вот уже вся позолоченная люстра охвачена огнем... в прямом смысле этого слова.

— Кор-р-ран! — мужской вопль откуда-то из коридора. — Почему я чувствую выброс магии, когда тебе еще неделю запрещено даже светляк зажигать? И что это за вонь, будто на кухне три скунса сгорело?

Мальчишка смешно заметался, засуетился, крутя кудрявой головой и посматривая то на арку, то на шипяще-скворчащую массу на потолке.

— Корран ту Иден эль Варрен, я кому говорю, маленький шалопай! Ох уж я вашей матушке, как вернется, пожалуюсь, ох уж я Повелителю расскажу, что младшенький их творит! — в арке показалась седая голова настолько худого мужчины, что с него бы только древнеегипетским художникам портреты писать. — Вот я тебя и... нашел!

Картина, представшая перед наставником, заставила того пошатнуться: едкий дым, до черноты обугленный потолок, кусок льда, мерно покачивающийся ровно на том месте, где некогда светила баснословно дорогущая люстра и, собственно, сам негодник, выглядывающий из-за шторы и отчаянно жестикулирующий.

— А? — учитель выпучил и без того круглые черные глазки и жестом показал на себя.

Кудрявый негодник кивнул и замахал руками: 'Быстрей, мол, сюда'.

— Ну, Кор-ран, даже у наглости есть свой предел!

— Мрр, — откуда-то из коридора.

И учитель в тот же миг сиганул к воспитаннику, толкнув того, чтобы подвинулся, и спешно задвинул за собой шторку.

— Мяррр, — когда такое издает пантера, душа в пятки уходит, но когда подобное раздается от тени, черной кляксой скользящей по стенам...

— М-м-мама, — затрясся наставник.

— Мама, — обреченно согласился Корран.

Тень пантеры в этот время скользнула на пол, сузилась, вытянулась, словно изнутри наполняясь ртутью, и с невероятной скоростью начала обретать женские формы. Секунда, другая. И вот уже грациозная черноволосая женщина кидается к входящей в комнату Фрее:

— Вернулась, родная!

— Нуар, — имя черноволосой Фрея как выдохнула, затем улыбнулась и распахнула объятья.

Как я узнала в невысокой, практически коротышке, величественную волчицу, даже не знаю. Но один только взгляд — и я понимаю — передо мной Фрея. Гибкая, гордая, с такими резкими и в то же время уверенными движениями, с густыми темными бровями и при этом светлыми, практически белыми волосами, тугой косой спускающимися до середины роскошных бедер. А облегающая, словно вторая кожа, черная амазонка отнюдь не скрывала ни высокую грудь, ни тонкую талию Повелительницы веров.

'Интересно, как некоторые женщины умудряются выглядеть одновременно и властно, и женственно?' — подумала я, привычно нависнув над полом прозрачной дымкой.

— Ну как? — расцепив объятья, Нуар вперила взгляд в уставшее лицо своей Повелительницы.

— Пришлось задержаться у лебедей, — стягивая перчатки, Фрея словно бы невзначай кивнула головой в сторону дернувшейся портьеры.

Нуар прикусила губу, изо всех сил пытаясь сдержать улыбку, и начала нарочито взволнованно:

— Слышала, на женщин этого клана напали маги.

Штора не то что дернулась, едва с петель не сорвалась! Секундное копошение, шик и болезненное 'Ой', затем снова все смолкло.

Женщины, стараясь не рассмеяться и усиленно делая вид, что ничего не замечают, отошли от тающей люстры и продолжили разговор.

— Мы с кланом белых появились вовремя, как раз перед тем, как маги накопили достаточно сил, чтобы добраться до Рогньовского телепорта.

Нуар нахмурилась:

— Что с женщинами?

— Мы их отбили, — Правительница потерла замерзшие руки.

— А маги? Поймали всех?

— Если бы, — тяжелый вздох Фреи и тревожное, — боюсь, как бы эти любители красоты с подкреплением не верну...

Не успела Правительница договорить, как из укрытия выскочил Корран, подбежал к матери, схватил ее за руки и взволнованно зачастил:

— А Нора? Мама, ты ее видела? Как она? Она была с теми женщинами? Вы всех отбили? Никто же не пострадал? И Нора! Нора была там?..

Серебристые глазищи глядели на мать с надеждой и страхом.

Фрея сглотнула, проведя рукой по черным кудрям младшего сына.

— Ты так вырос, почти с меня...

— Мам! — негодующее.

И Фрея с улыбкой отходит на шаг.

— С Норой все хорошо, смелая она у тебя.

— С ч-чего ты взяла? И вовсе она не моя! Малявка пернатая, приставучая, как репейник! Надоела, хуже котов весной!

— Значит, мне не рассказывать, что с ней случилось?

— С ней что-то случилось?! — глаза мальчишки вспыхнули белым.

Нуар фыркнула, едва слышно пробормотав:

— Ох уж эти влюбленные волки!

— Не с ней, с мамой ее, — Фрея, как могла, серьезно посмотрела на сына. — Леар была в числе тех, кого маги смогли поймать для продажи.

— А маги ее, ну, они... — Корран замялся.

— Нет, ничего эти маги сделать с ней не успели, напугали только, — Фрея отвела взгляд, затем все-таки взлохматила кудряшки ребенка. — Но ты и сам знаешь, какие чуткие эти лебеди.

Мальчик с серьезным видом кивнул, и Фрея продолжила:

— Крылатые просили нас о защите. Только не знаю, какой отряд послать в Заозерье.

Корран сжал кулаки и с мольбой посмотрел на мать:

— Мама, нет, моя госпожа, разрешите мне набрать белых волков для защиты вер-лебедей и возглавить отряд, — а затем вновь схватил Фрею за руки. — Я смогу, я уже взрослый, сумею!

Хрясь! Падающий с потолка кусок льда мог бы с этим поспорить, если бы не размытая тень, перехватившая льдину в сантиметре от пола.

— Даже не знаю, — Фрея приобняла взволнованного сына, чтобы дать возможность своей бете незаметно перехватить вторую льдину. — Так и быть, но только с наставником.

— Мама, ой, госпожа, спасибо, спасибо! Я не подведу, ты можешь на меня положиться!

Нуар выпучила глаза, показывая своей лиэ, что у нее только две руки, а лед имеет такое свойство, как таять. Фрея в последний раз обняла ребенка и указала на противоположную дверь:

— Не медли, забеги к Лиаму, пусть выделит тебе сотню воинов, — покосилась на медленно выползающую из-за штор черную норку. — И наставника своего не забудь.

Ошалевший от радости мальчик чмокнул мать в щеку и, ухватив ойкнувшую норку поперек живота, помчался к вожаку белых волков.

— Отряд в сто воинов? Этому шалопаю? — у Нуар весь лед из рук выпал. — Ну ты, мать, даешь!.. Родная?!

Фрея покачнулась, и подскочившая брюнетка едва успела подхватить ее у самого пола.

— Не спрашивай, — Фрея прикрыла глаза, когда заботливые руки уложили ее голову себе на колени и стали осторожно расплетать тугую косу. — Посиди так. Устала...

И Фрее не надо было просить, чтобы подруга отогнала посторонних с помощью магии, как и не надо было объяснять, почему она в таком состоянии.