Для жителей окрестных сёл возрождение святой обители на месте унылых руин, служивших в последние десятилетия кладбищем для старой сельхозтехники, вдруг показалось сродни чуду. Брошенные и забытые после ликвидации своих колхозов люди потянулись в отремонтированный храм (в дачный посёлок местных не пускали). Они шли послушать проповеди священника, церковный хор, попросить хоть немного счастья у святых заступников. Люди целовали лики святых в позолоченных окладах, и так как безрадостная повседневность не спешила меняться к лучшему, то среди недавних безбожников пошло кем-то запущенное поверье, что, если приложить к иконе пожелтевшие книжки колхозников или сберкнижки со сгоревшими в начале перестройки накоплениями, то вроде как получишь их заново из рук мученика с благословением. И тогда мол прежняя жизнь, которая теперь казалась потерянным раем, и благополучие возвернутся. Тоже самое с больным телом или душой. Бывало измученные пьянством мужа прихожанки норовили тайком соскрести с изображения чудотворца кусочек краски, опустить её в стакан с мутным самогоном и дать горькому пьянице выпить, чтобы навсегда избавить его-ирода от пагубной привычки. Монахиням все эти незатейливые местные хитрости хоть и казались дикими суевериями, однако особо с ними они не боролись, понимая, что после эпохи безбожия нужна любовь, такт и терпение. Главное, что семена брошены в почву, и, несмотря на то, что плевелы иногда душили моќлодые ростки, начавшийся процесс духовного исцеления потихоньку пошёл.
Глава 207 "Собачий приют"
Из этой же своей безмерной любви ко всему живому, и особенно к страдающему, сердобольные обитатели полунищей обители содержали приют для брошенных животных. Дело в том, что каждый год в конце августа-начале сентября возвращающиеся обратно в город дачники избавлялись от лишней "обузы" — выбрасывали по пути беспородных кошечек да собачек, которых ради забавы взяли на лето.
Не желая везти поднадоевшие за сезон живые игрушки в свои городские квартиры, где те могли испортить шикарную мебель, люди останавливали свои красивые импортные автомобили возле стихийно возникшей придорожной свалки и вместе с мусорными пакетами и всяким одноразовым дачным хламом оставляли на обочине недавних пушистых любимцев — "дружков", "мурок", "шариков" и "нюшек". Послушницам приходилось спасать божьих тварей от верной гибели. Матушка-игуменья навсегда запомнила первую спасённую кошечку. Белая, ухоженная, явно ещё вчера общая любимица семьи, она сидела на обочине дороги, — вероятно, её только недавно оставили тут, — и явно пребывала в состоянии шока: взгляд был направлен в ту сторону, куда укатили хозяева. Кошка так была сосредоточена на ожидании, что за ней вернуться, что даже не услышала приближающихся шагов монахини, и лишь в последний момент перевела на неё взгляд, — это был взгляд совершенно убитого предательством существа... "Христовым сёстрам" потребовалось полгода, чтобы "Снежинка" (так её назвали) немного отогрелась душой и начала привыкать к новой семье.
Кого-то из подкидышей монастырским удавалось со временем пристроить через заезжих волонтёров в городские приюты или передать в добрые руки, но большинство так и оставалось на попечении монастыря. Из года в год история повторялась, — не помогали ни воспитательные беседы с обитателями посёлка, ни устанавливаемые возле дороги призывы, — четвероногих подкидышей становились всё больше.
С утра монастырский двор наполнялся множеством ласкающихся чуть ли не к каждому встречному "мурок" и добродушных псов. Прокормить такую ораву было нелегко, и всё равно матушка-игуменья с болью в сердце сетовала, что не всех брошенных зверюшек они успевают спасти, ибо многие в ужасе и непонимании случившегося погибали под колёсами, пропадали в окрестных лесах. И с такой болью говорила об этом странная, добровольно отрезавшая себя от нормальной жизни святая отшельница, словно речь шла о действительно чём-то очень важном лично для неё... Сильное нравственное чувство этой женщины словно бросало вызов...
Глава 208 "Посетитель"
И однажды днём к воротам скромной обители подкатил внедорожник "Тойота" "Поэла", из машины вышел глазастый господин с приятными манерами и мягким бархатистым голосом. Мужчина привёз щенка, которого подобрал по дороге.
Он сказал, что попал в эти места случайно — навигатор в его машине сбился с курса, а потом он случайно обратил внимание на крохотное существо, которое потерянно металось посреди пустынного поля. Кроха в мужских руках (Игуменья машинально отметила, что на его безымянном пальце нет обручального кольца, зато поблёскивает загадочный золотой перстень — массивный, с руническими символами по ободку кольца и черепом) весь дрожал от страха и доверчиво жался к своему спасителю.
Голос статного мужчины завораживал монахиню. Давно отрезавшая от себя мысли о мирском игуменья невольно задержала взгляд на его красивом, мужественном лице, может еще и потому, что у посетителя была гетерохромия — глаза разного цвета — один зеленый, а второй приветливо светился изнутри изумрудно-жёлтым светом, будто янтарь на солнце. Выразительная внешность обаятельного холостяка, его благородство, доброта не могли не произвести впечатления на настоятельницу, которая не перестала быть женщиной, в какой-то момент она вдруг поняла, что приветливо улыбается незнакомцу и поспешно склонила покрытую чёрным платком-апостольником (стянутым лентой в знак контроля над помыслами) голову, чтобы не смотреть на собеседника.
Гость продолжал объяснять, что с удовольствием оставил бы пёсика себе, но, к сожалению, у него сильнейшая аллергия на собачью шерсть, он итак уже весь обчихался по дороге сюда (нос у мужчины действительно распух и покраснел, а глаза слезились). В то же время добродушный и щедрый посетитель обещал регулярно навещать нового приятеля, которому успел придумать по пути забавную кличку "Трояк", и давать деньги на его содержание в монастырском приюте. Чтобы не быть голословным хозяин дорогой машины достал из портмоне несколько крупных купюр и смущаясь протянул игуменье. Разговор происходил у ворот за монастырской оградой, внутрь гость не стал заходить, так как очень спешил. Вскоре он уехал, ласково потрепав на прощание щенка.
Глава 209 "Бизнес-леди"
Но уже через пару дней добрый человек заехал снова и опять вручил хозяйке обители конверт с помощью. Его визиты стали регулярными. Разговоры у них с каждым разом делались всё более тёплыми и неофициальными. Матушка даже стала садиться в машину к спонсору. О чём они там договаривались и куда периодически ездили, для сестёр-монахинь оставалось загадкой. Правда, из таких поездок Матушка стала возвращаться с толстой кожаной папкой, набитой документами. Нет, ничего плохого новый знакомый ей не предлагал, но... как говориться, дьявол прячется в деталях... Не прошло и полугода игуменья сильно изменилась. Причём в лучшую сторону: похорошела, стала красиво одеваться по мирской моде, даже пользоваться косметикой; огрубевшие от тяжёлой работы руки вспомнили, что такое маникюр, правда длинные красивые коготки мешали быстро набирать эсэмэски по сенсорному экрану новейшего смартфона, но ничего она приноровилась.
А ещё, как деловой женщине, которой часто приходилось выезжать по делам, настоятельнице давно требовался какой-то транспорт. Теперь ей хотелось...нет, не мула и даже не "Жигули", а непременно иномарку. И она была приобретена — небольшая дамская мини модели KIA "соул" красивого чёрно-перламутрово-фиолетового цвета. При движении автомобильчик искрился и переливался всеми оттенками чёрного. Глава скромной общины оказалась способной ученицей, и в полной мере воспользовалась советами из самоучителя "Библия начинающего предпринимателя", которую ей тоже презентовал новый знакомый.
Благодаря связям нового друга монастырь неожиданно получил официальный статус, о котором его скромные обитательницы и мечтать не смели, а с ним популярность у паломников и туристов. Нанятое московское пиар-агентство привлекло маститых историков, которые раскопали, что оказывается ещё вчера мало кому известный скит имеет чрезвычайно богатое историческое и духовное прошлое, которому могут позавидовать даже некоторые "раскрученные" монастыри. Проплаченные журналисты бросились писать статьи и снимать репортажи о новом "чудодейственном объекте", и народ повалил. Первое время не привыкших к суете монахинь смущало такое внимание, но к хорошему ведь быстро привыкаешь. Вот только от лишних животных, разгуливающих по территории новой "звёздной" лавры, пришлось избавиться, чтобы не нервировать гостей и соответствовать санитарным нормам.
Да и можно ли требовать какой-то особой стойкости перед мирскими соблазнами и вызовами от слабых женщин, если даже римские папы, патриархи, епископы, кардиналы и митрополиты почти всегда были игрушками в руках мирских владык, которые умели уговорами, силой или золотом добиться от духовных иерархов, чтобы те служили их интересам, идя на сделку с собственной совестью...
Зато теперь владелица монастырской земли смогла выгодно сдать часть площадей деловым партнёрам, которых теперь стало много. Вслед за мелкими дельцами, потянулись и крупные столичные компании. Даже стали наезжать депутаты и важные чиновники. Ничего необычного в этом не было, ибо со времён римского императора Константина и первых "варварских" христианских императоров Священной римской империи Пипина Короткого и Карла Лысого отправление церковного культа стало финансово выгодно и престижно и в эту сферу устремилась целая стая жадных до денег дельцов и властолюбцев, которые могли соблазнить или уговорить кого угодно.
Что же касается бизнеса, то взаимовыгодное сотрудничество позволяло бывшим бандитам и "малиновым пиджакам" не только с большой выгодой для себя открывать на территории ставшего популярным монастыря сувенирные лавки, закусочные, но и иметь надежду богоугодными делами замолить грехи периода первоначального накопления капитала.
И сёстрам больше не нужно было день-деньской надрываться ради выживания их маленькой святой колонии. Вместо суровой и скудной жизни главная инокиня теперь подсчитывала купюры и с удовольствием баловала себя и узкий круг приближённых разнообразными мирскими удовольствиями. Впрочем, не забывая о своём высоком предназначении — посвящать себя Богу и святым угодникам.
Конечно, с точки зрения монашеского аскетизма всё это было суетой, гордыней и откровенным торгашеством. А ведь именно с этими пороками сёстры годами вели ожесточённую борьбу, убеждая иногда заезжающих мирянок из элитного посёлка, что если они не покаются в сребролюбии, и не смирят гордыню, то Господь накажет их. Особенно на мирянок сильное впечатление всегда производили пламенные проповеди матери игуменьи, у которой был дар убеждения. Состоятельные посетительницы, если приезжали в монастырь на воскресную проповедь, то без драгоценностей и норковых и собольих манто, в скромных платочках. Но всё это осталось в прошлом.
Теперь в монастырском храме стали проходить VIP-венчания, а в трапезной регулярно закатывались тематически оформленные под старину свадьбы и юбилеи, естественно за хороший ценник. Строгий монастырский устав не грех было немного смягчить ради процветания обители. Правда, вслед за не вписавшимися в новый облик похорошевшей обители четвероногими с монастырского двора как-то незаметно исчезли и древние старухи-приживалки, только горевать о них уже было уже некому: некоторые сёстры в знак протеста покинули обитель сами, прочих недовольных переменами настоятельницы выжила сама. Но это не стало проблемой. Вместо ушедших соратниц и деревенских непрезентабельных мужиков бизнес-леди в пошитой на заказ у знаменитого столичного кутюрье Мордашкина рясе и тонких очках стала брать "на прокат" по системе аутсорсинга нужный ей персонал перед ответственными мероприятиями. Уполномоченное рекрутинговое агентство доставляло людей на автобусах точно в срок. Для этого от федеральной трассы было проложено семь километров асфальта, а то раньше в распутицу до монастыря можно было добраться лишь на тракторе или телеге.
Но дорога — дело не дешёвое, и пришлось настоятельнице взять в банке кредит под залог монастырской земли и своей доли доходов от водочно-пивных брендов. Но все потраченные миллионы очень быстро можно было "отбить". Для реализации новых "богоугодных" проектов деловые партнёры посоветовали игуменье учредить ЗАО и нанять двух опытных бухгалтеров (одного для ведения двойной бухгалтерии). Загородный чистый воздух, красивые природные виды, выстроенная первоклассная гостиница вдохновили бизнесменов организовывать здесь же обучающие тренинги для менеджеров, деловые презентации с кофе-брейками и банкетами в стиле "а'ля монастырь", на которых крепкие дубовые столы ломились от яств старинной русской кухни. Застолья сопровождались хором монахинь и обслуживались специально принарядившимися официантками из молоденьких симпатичных послушниц.
Особенно дела у монастыря пошли, когда обнаружилось, что вода из бьющего на монастырской земле святого источника очень подходит для производства...первоклассного пива и элитной водки (не нефть конечно, но деньги тоже серьёзные). Хваткие партнёры тут же подсуетились и выпустили на рынок хмельной напиток "Мать-Игуменья" и эксклюзивную "сорокоградусную" "Слеза Христа".
Глазастый благодетель с удовольствием наблюдая весёлую и сытую жизнь некогда бедной и скучной обители. Теперь он стал вхож на территорию "туристического объекта федерального значения". И быстро стал своим у сестёр. Друг обладал какой-то совершенно необыкновенной мужской харизмой, благодаря которой ещё молодым женщинам хотелось как можно дольше оставаться рядом. Стоило обаятельному гостю где-то появиться, как рядом тут же "образовывалась" какая-нибудь здешняя скромница и начинался долгий разговор с обязательными прибаутками и смехом, бороться к которым, как велит строгий монастырский устав, было решительно невозможно. И женщины, и мужики из окрестных сёл смотрели на покровителя с одинаковым обожанием, ловили каждое слово. А уж сколько анекдотов и весёлых историй знал этот человек — ну просто пропасть!
Будучи магнетической личностью с немного лукавой добродушной улыбкой, мужчина настолько нравился по-человечески настоятельнице, что не знающая лучшей доли, чем служение Всевышнему, игуменья однажды даже полушутя посоветовала: "А почему бы вам не посвятить себя богу? У вас дар проповедника и пастыря, грех не использовать его на благое дело. А уж какое это блаженство — почувствовать связь с великой вечностью!".
"Поверьте, матушка, — тонко улыбнулся Друг, — чтобы придать своему существованию высший смысл и обрести гармонию вовсе не обязательно прятаться за монастырскими стенами. Распахните ворота, впустите жизнь, и вы гораздо быстрее узнаете, что есть истинное блаженство!".
Игуменья кивнула с признательностью в томном взоре, да и как было не умилиться, когда такая ангельская аура пред тобой, а то, что почти ангельский свет этот обволакивает мягкой тьмой, так это просто темновато в келье, вот и создаётся ложное ощущение...
