Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Николай засмеялся:
— Ты меня, словно к бою подготавливаешь. Но все равно, спасибо. Мне пора.
Вскоре поезд прибыл в Москву, Игорь вернулся домой.
Глава 6
Он собирался вернуться обратно в автошколу, но ему предложили несколько назначений одно "привлекательнее" другого. Предлагалось быть личным водителем нескольких госаппаратчиков на выбор. Ни одной фамилии из предложенных, Игорь слыхом не слыхивал, из чего он сделал невеселый вывод, что никто из них не пробьется в самые верха, а, значит, скорее всего, закончит жизнь в одном из лагерей.
Игорь один во всем мире знал, что очень скоро случится непоправимое и головы госслужащих, занимающих мало-мальски видные посты, полетят направо и налево. Ему очень не хотелось оказаться в таких жерновах, поскольку его главная цель: отомстить уроду, из-за которого умерла Ванда, еще не осуществилась.
Он день и ночь ломал голову, что ему делать. Поймать и убить из-под тишка — не выход. Ему хотелось, чтобы, во-первых, следователь знал, что его убивают; во-вторых, знал, за что убивают; в-третьих, его смерть ни в коем случае не должна быть преподнесена, как подвиг, как смерть на боевом посту от рук врагов.
А еще он не знал, сможет ли он убить, вот так просто, глядя в глаза беспомощной жертве. Игорь, как никогда понимал, своего палача, забросившего его в прошлое. Очевидно, и тот стоял перед подобной дилеммой: убить собственными руками ненавистного человека, или найти способ сделать это чужими руками. Игорь знал, какой способ выбрал его убийца, а вот какой выберет теперь он сам? Он мысленно перебрал в уме известные ему способы убийства, каждый из них вызывал отвращение. Чем больше он об этом думал, тем реальнее понимал, что может струсить в последнюю минуту, что у него не поднимется рука убить этого человека.
Игорь сильно бы удивился, узнав, что его сомнения, его мучения, уже не единожды описаны в литературе, в том числе и очень знаменитыми писателями, тот же Родион Раскольников Достоевского. Сколько сомнений, сколько мучительной неуверенности.
Но он книг не читал. О Раскольникове только и слышал, что тот убил старушку, что давала деньги под проценты. Зачем тот так поступил, было и козе понятно: не хотел возвращать долг. Большего ему знать и не хотелось.
"Ладно, — сам себе решительно сказал Игорь, — этот вопрос я решу, когда придет время. Сейчас надо обдумать более насущные проблемы: как найти этого следователя? Где он живет? Какая у него семья?" — Игорь задумался, как получить ответ, и со вздохом признал, как бы это ни было опасно, но ему придется вернуться к воротам тюрьмы и ждать когда следователь выйдет из них, а потом идти вслед за ним.
Маячить перед воротами тюрьмы было в высшей степени неразумно, ближайшие подворотни также исключались. Люди, жившие в соседних домах, были подозрительны и насторожены. Но Игорь нашел выход. Крыши домов — идеальное место для слежения, тем более чердаки почти ни в одном из домов не закрывались. Единственная проблема холод и снег. Дворники сбрасывали снег с крыш не чаще двух раз в месяц, да и то лишь после особенно сильных снегопадов. Игорь облюбовал одну из крыш. Очень не хватало бинокля, но приобрести настоящий было нереально, не потому что они были дороги или были большой редкостью, нет, просто любые даже самые невинные расспросы о приобретении военного оборудования или приборов почти автоматически приводили к заинтересованности такими необычными запросами соответствующих органов. Игорь не хотел подавать к этому ни малейшего повода. Пришлось приобрести театральный бинокль. Маленький, неудобный за еще стекла постоянно покрывались льдом. Игорю приходилось отогревать это недоразумение за пазухой.
У него было три свободных дня, начальник отдела, которого он должен был возить, находился в командировке. Это было очень удачно. Первая же попытка слежения показала всю несостоятельность планов Игоря. Утром и днем следить было бесполезно, а вечером темнело настолько рано, к тому же проходная освещалась очень скудно, что различить среди выходящих сотрудников, нужного ему оказалось невозможно. Надвинутые на глаза шапки, поднятые воротники, делали всех одинаковыми.
Зато он понял, где еще сможет следить с достаточно близкого расстояния. Машины развозили только небольшой контингент, основная масса сотрудников топала своими ножками к трамвайной или автобусной остановке, добираясь до дома своим ходом.
Теперь темнота и возможность спрятать лицо за воротником играло на руку Игорю. Свою "крутую" одежду пришлось сменить на вещи, которые не привлекали внимания, он даже надел валенки с калошами. Зато теперь он чувствовал себя незаметным.
Повезло в первый же день. Игорь узнал его сразу. Такая ненависть всколыхнулась в душе, и даже появилась уверенность, что он сможет с ним рассчитаться. Игорь осторожно проводил его до дома, запомнил подъезд, в который тот зашел. Потом рано утром Игорь вернулся к этому дому и, поднявшись на чердак, стал наблюдать за входной дверью. Люди выходили, спеша на работу. Вот вышла бабка с помойным ведром, еле волоча ногами, потащилась к мусорным бакам. Хлопнула дверь, и вышел враг Игоря, и вот тут случилось нечто интересное. Бабка, которая едва шла, завидев следователя, рысью домчалась до мусорника, вывалила ведро, а потом также быстро, помчалась назад, подгадав так, чтобы перейти тому дорогу с пустым ведром. Не было ни малейшего сомнения, что она сделала это умышленно. Он злобно бросился к ней и с такой силой толкнул ее, что она осела в сугроб. Вероятно, это была какая-то давняя вражда, похоже, следователь не был добрым соседом. Мужчина исчез, а бабка все сыпала и сыпала проклятия ему вслед и яростно плевала в ту сторону, куда тот ушел.
Игорю очень хотелось расспросить женщину об ее соседе, но он пока решил этого не делать. Надо было подумать, как бы посильнее дискредитировать эту мразь, в голову тотчас полезли весьма полезные идеи. О способах "подстав" он знал неизмеримо больше, чем, о чем бы-то, ни было.
Одним из самых действенных способов "сломать" нужного человека, всегда считался вариант с ночью, проведенной в объятиях девицы (подкрепленный соответствующим видео), которая поутру оказывалась несовершеннолетней высокорослой школьницей старших классов.
Игорь долго обдумывал эту возможность, но потом решительно от нее отказался.
Во-первых, всегда существовала вероятность, что эта тварь сможет отмазаться. Во-вторых, не хотелось подставлять девушку. О сто первом километре не слышал только глухой.
И вообще, фотографии, которые он возможно и смог бы организовать, учитывая мнение общества, позорили бы только девушку.
Мысль о том, чтобы подбросить ему наркотики, на секунду мелькнула в голове и тут же исчезла. Какие наркотики? Сто процентов, что увидев белый порошок, и рядом с трубочку для вдыхания, участковому милиционеру даже в голову не придет связать эти предметы между собой. Игорю стало смешно, в этом времени ничего не знали ни об экстези, ни об амфетаминах, ни об анаболиках, ни о другой "химии" многократно переплюнувшей почти милых на этом фоне, маковую соломку и сигареты с марихуаной.
Единственный препарат, которым граждане дурманили себе мозги, назывался алкоголь, вернее водка, а еще вернее самогон. Его гнали самозабвенно и много, из всего, чего только можно.
"Нет — думал Игорь, — наркотики подбрасывать бесполезно, вот, если бы большую пачку денег, да еще не наших, было бы совсем другое дело!"
Продажных милиционеров не любили во все времена, Игорь это точно знал. Огромные суммы денег, изъятые при обыске, почему-то напрочь убивали сочувствие к задержанным, сплачивая в единый монолит неприязни, граждан самого разного достатка и классовой принадлежности. Вот только таких денег у Игоря не было.
Оставался самый безотказный, самый проверенный, но от этого не менее мерзкий и подлый способ — клевета. Хотя, чем подстава с деньгами, наркотиками или девушкой лучше прямого оговора, Игорь не смог бы объяснить даже самому себе, но почему-то чувствовал именно так.
Глава 7
У Игоря не было четкого плана, так какие-то мысли в голове. Анонимный звонок, например. Игорь попытался и так, и сяк представить, как он будет кому-то звонить и что-то сообщать, и сразу же этот план рухнул. Звонок, конечно, отследят. Голос вряд ли смогут опознать, поскольку говорить своим собственным голосом Игорь не собирался. Во-первых, он хотел прикрыть трубку тканью, во-вторых, говорить писклявым почти женским голосом. Но главное, что его останавливало, это вопрос что говорить? О чем сообщать? Мол такой-то, такой-то английский шпион? Это просто смешно. Или такой-то такой-то готовит контрреволюционный заговор. Еще смешнее. Но главное, с этого момента, начальство поймет, что их сотрудника хотят оболгать и дискредитировать, и возможно, не поверят уликам, которые Игорь собрался найти и подкинуть.
Лучше написать письмо. Нет, лучше записку, которая может "случайно" выпасть, а дальше заинтересованные лица, например, та же соседка, дадут ей ход. Он попытался написать записку, которая одновременно была бы и зашифрованной, ведь преступники не будут открыто писать о своих зловещих планах, и в то же время немедленно бы вызвала подозрение у пожилой женщины.
Как Игорь только не изворачивался, ничего не получалось. Или выходила просто деловая записка, которая не привлекла бы внимания, или, наоборот, записка получалась настолько подозрительной, что почти не вызывала сомнений, что это подброшенная фальшивка. И вдруг... Игорь аж засмеялся от своей задумки, насколько просто она решала его задачу. Он взял ножницы и аккуратно вырезал из газеты несколько букв, потом приклеил их на листок, так как он видел в детективах, когда присылали сообщения о выкупе похищенных людей. Это было то, что нужно, а главное почерк не надо менять, надеть перчатки, найти чистые листы бумаги, чтоб вообще никаких отпечатков, так будет еще подозрительнее — и вперед.
А еще Игорь вспомнил, что не знает полного имени следователя, и не имеет о нем никаких биографических сведений, фронт "работ" определился. Он все же решился поговорить с той странной старухой, которая нарочно, чтобы сделать хоть мелкую пакость, перешла следователю дорогу с пустым ведром. Игорь подошел к дому и как раз застал ее азартно ругающейся с неповоротливой дворничихой, ругая ту в лени, разгильдяйстве, припоминая все промахи недоделки, список которых был бесконечен. Игорь постоял, ожидая окончания дискуссии, еще постоял, еще постоял, ссора двух злобных и острых на язык дам не прекращалась. Уже пошли в ход оскорбления типа "толстая корова" и "арестантка", последнее слово весьма заинтересовала Игоря, и он, поняв, что конца этой увлекательной беседы не дождется, решительно вклинился в их разговор:
— Скажите, а в каком подъезде квартира тридцать пять?
Игорь намерено назвал номер квартиры, находящейся, как раз над квартирой интересующей его женщины. Он точно знал, что у нее обязательно найдется немало упреков к соседям, живущим выше. Они обязательно, хотя бы раз топили живущих внизу, или громко топали по полу, вызывая вздрагивания потолка у живущих снизу. Это была беда всех многоэтажных домов. И Игорь не ошибся.
— Ты Болончиху ищешь, что ли? — Игорь неопределенно пожал плечами. Тут же эта сварливая тетка, словно и не ругалась только что с дворничихой, спокойно сказала той:
— Скажешь Илюше, чтобы вечером пришел ко мне писать диктант. Это же надо у мальчишки отлично по математики и геометрии и удовлетворительно по русскому!
— Обязательно скажу, Зинаида Алексеевна, — тут же перешла на уважительный тон дворничиха. Большое спасибо, что помогаете сыну. Он же без отца растет.
-Ну-ну, не прибедняйся! — грозно одернула ее старуха. — Хорошим человеком он у тебя растет. — Дворничиха расплылась в улыбке, а женщина отвернулась от нее, переключив все внимание на Игоря.
— И зачем тебе Болончиха? Пойдем, покажу, где ее квартира, и заодно напомню ей, чтобы она еще раз объяснила своему балбесу бестолковому Ваське, что кран надо закрывать, даже если в этот момент в кране нет воды.
Они вместе двинулись к подъезду, и Игорь мучительно пытался придумать, как ему объяснить свой интерес к квартире соседки.
— Мне сказали, что в этой квартире сдается комната, — придумал он на ходу.
— Комната? — задумалась бабка. — Нет, ты что-то напутал.
— А Вы не знаете, где можно снять комнату, примерно, на месяц?
— А для кого? — сразу заинтересовалась старуха.
— Для меня. Я приехал в командировку. Родственников стеснять не хочется, у них всего одна комната, и без меня там тесно, — напропалую врал Игорь. За разговором они дошли до квартиры старухи.
— Заходи, — гостеприимно предложила она. Игорь немного ошалел от такого предложения. Впускать в дом незнакомого человека? И, тем не менее, с благодарностью принял его. Это-то ему и было нужно. Стандартная старинная многокомнатная квартира. В каждой комнате жила отдельная семья, кухня, ванная и туалет были общими. Бабка толкнула одну из дверей.
— Раздевайся, я сейчас чай поставлю.
И снова Игорь поразился подобному отношению. Он прошел в комнату, у двери снял ботинки и присел за стул около стола, стоявшего посреди комнаты.
— Вы знаете всех соседей? — осторожно спросил он.
— Конечно. Болончиха, которой ты интересовался, живет одна. Муж умер семь лет назад. Васька сын, такой молодец, занимается в авиамодельном кружке, сама она работает на швейной фабрике.
Игорю были совсем неинтересны подробности жизни незнакомых ему соседок. Его интересовал один конкретный человек, но как подвести к нему разговор, чтобы старуха не догадалась, что именно он его интересует, Игорь не знал. Но бабка... хотя, какая бабка. Когда женщина скинула старушечий платок и драную душегрейку, она мгновенно превратилась в еще нестарую женщину, примерно пятидесяти-пятидесяти пяти лет, достаточно высокую, статную, с умными, проницательными, даже пронзительными глазами. Короткие темные с проседью волосы были зачесаны назад и удерживались гребнем, голову она держала гордо, в ней чувствовалась сила и уверенность в себе.
Чай был без сахара, зато с вареньем, и кусок хлеба, намазанный маргарином. Игорь сначала постеснялся взять хлеб, но женщина так на него рыкнула, что он мигом откусил кусок.
— Хорошие у вас соседи, — пытаясь говорить искренним тоном, снова повел разговор к интересующей его теме Игорь. Его слова попали в точку, видимо, задев самое больное место женщины.
— Хорошие, — каким-то равнодушным тоном сказала она, а потом не сдержавшись процедила сквозь зубы, — у нас все соседи хорошие, кроме одной мрази.
Игорь сразу понял, о ком она говорит, но пришлось притвориться несведущим.
— Какая-то злобная соседка? Да, вражда с соседями это плохо.
— Нет не соседка, сосед. Мерзкая двуличная тварь, которую я могла когда-то уничтожить, но пожалела. До сих пор жалею, что тогда не задавила эту гниду.
— Вор-рецедивист? — понизив голос и потянувшись к уху женщины, зловещим шепотом спросил Игорь.
— Нет, — достаточно громко, что ее голос можно было услышать и за дверью комнаты, ответила женщина, — эта жаба болотная работает следователем.
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |