— Конечно, это на твой взгляд грубейшее нарушение всех законов сохранения. Но представь себе, что в уравнении присутствует еще одно слагаемое. Это мы.

— А?...

— Откуда берется эта сила? От ваших молений. Ты представить себе не можешь, какая сила заключена в людях. В каждом из них. Причем сам он не может ею воспользоваться, впрямую, без посредников. Он может только отдать ее какому-то высшему существу. В свою очередь он получает ее обратно, в уже другой форме.

— А...

— Прекратить отвечать на твои вопросы еще до того как они заданы? Можно. Но зачем? Так ведь быстрее....

— Прекрати уже, Мокошь. Заигралась. — осадил свою дочку Даждьбог.

— Как скажешь, батюшка.

— Что ты еще хочешь спросить, дитя?

Ярослав задумался. С одной стороны, вопросов просто море, а другой — никакой так и не приходит на ум.

— Скажите, вот вы подняли тогда, как вы говорите, пыльную бурю...

— Да. Она стоила очень и очень, хм... дорого наверное не самый правильный эпитет, но как есть. Чтоб тебе ясно было, чтобы сотворить тот смерч, плюс еще там всякого по мелочи, потребовалось много дней молиться всем росским княжествам. Чем чудеснее чудо, тем сложнее его сотворить.

— Но почему именно так? Почему вы просто не стерли нас с лица земли? Вы ведь могли?

— Да могли.

— И почему же не сделали так?

— Не сделали мы этого по нескольким причинам. Во-первых, как не парадоксально, виновата в этом физика. Вы пришли из мира, который полностью чист от нашего влияния. Поэтому, как не смешно и как это не покажется тебе необычным, но атомы и молекулы ваших тел, и не только тел, но и всего из того мира, полностью хм... защищены. Но, как знают в вашем мире, клетки тела полностью обновляются раз в 6-7 лет. И дабы полностью защититься от нашей власти вашем воям пришлось бы не то, что не есть взращенной в нашем мире пищи, но даже не пить воды! Более того, даже не дышать! Конечно, то что нельзя сломать силой, можно сломать большой силой. Но тут работать начинает "во-вторых". Те места далеко от центра силы, и для таких действий потребуется слишком много энергии. Ломать иммунитет к Нашей воле, на большой дистанции... Просто невыгодно.

— Но ведь там погибло много ваших детей!

— Да. И это "в-третьих". То было серьезное, но не смертельное испытание для наших детей. И они его достойно встретили, прошли и победили.

— Но разве...

— Мы не пастыри, которые видят в вас скот. Мы родители. Конечно, больно видеть страдания детей наших, но без этого не вырастут они!

При этих словах Ярослав вспомнил тот самый, главный вопрос, ради которого все и затевалось.

— Скажите, а зачем вы тормозите технический прогресс?

Боги переглянулись, тяжело вздохнули, потом Даждьбог, как самый главный, начал медленно, осторожно подбирая слова, объяснять.

— Ты молодец, конечно... Очень редко кто замечает это. У тебя, дитя, очень хорошая наблюдательность...

— Спасибо. Только в ваших словах присутствует явное "но"...

— Да. Но вот твои аналитические способности намного слабее.

— Почему это? — обиделся молодой волхв.

— Потому что будь они такими же хорошими, как твоя наблюдательность, ты не задавался бы этим вопросом, и вообще бы молчал о своих догадках.

— Но прогресс... — заикнулся было Ярослав, но Даждьбог его тут же перебил.

— Прогресс! Вот и скажи мне, что вы получили от этого прогресса?

— Ну, за примером далеко ходить не надо. Оружие стало мощнее и проще!

— Да! И к чему это привело? Сейчас каждый князь знает свою дружину как свои пять пальцев, знает их чаяния и беды. Воины учатся всю жизнь, позволяя простым людям, тем кто не желает отнимать жизнь у другого, спокойно трудиться на земле. И ратятся только в случае крайней нужды, ибо берегут свою дружину князья, дорог ему каждый вой, ибо учить стрелять из лука надо смолоду, мечом махать, дабы живым в сече остаться — всю жизнь, доспех носить, на коне ездить ...

— Зато у нас, обращению с автоматом можно научить за 6 часов! И в случае воины можно поставить под ружье...

— Миллионы? Ты этим гордишься? Тем, что ваше оружие позволяет не жалеть людей? Да, с этого и началось. Сначала ваши князья, как их там, цари-короли— императоры, стали воевать из-за того, что скучно. Их руки, привыкшие к кубку, их тела, к мягким постелям, забыли тяжесть меча и манящую радость ровной земли после дневного перехода. Вои перестали быть им братьями, став просто оловянными фигурками на разукрашенной бумаге. Да и воины, те в большинстве своем выродились. А мирные люди? Сейчас воину надо быть неимоверно беспечным, дабы крестьяне могли им причинить вред. Знают это крестьяне, знают это воины. Поэтому очень редко в боевых действиях идет уничтожение невоюющих.

— Ага! Вы это расскажите тем, кто меня выхаживал в деревеньке...

— А ты лучше вспомни, как велась Великая Отечественная! Вижу я в твоей памяти много картин... А у нас тут очень редко сжигают заживо, убивают просто так. И страдают максимум деревушки на границе. Просто нету больше воинов! А у вас, имея такое оружие, с которым научиться обращаться можно за часы, мирное население становится зачастую не потенциально, а серьезно опасным, и, поэтому, подлежит уничтожению. Разве не так воюют у вас? Поэтому запрещали, запрещаем и будем запрещать мы огнестрельное оружие! Слишком оно беспощадно ко всем без исключения. Считай, если хочешь, это жалостью. Тем более, воюют все равно воины, и огнестрельное оружие, как вы убедились на своем опыте, не обеспечивает безусловной победы.

— Это как это мы тогда могли победить? У нас не было не единого шанса!

— Ну, самое простое, будь воины опытными, не стали бы они стрелять в пустоту. Подождали бы видимости, скрыли бы телом автоматы, стреляли бы одиночными... Способов много. Вы могли легко выиграть тот бой, и без потерь. Но среди вас было очень мало воинов, и, поэтому, вы проиграли.

— Так. Хорошо. Я бы еще поспорил, ну ладно. Тогда зайдем с другой стороны. Крестьянский труд стал легче. Удобрения, машины, новые растения и животные...

— А так же новые проблемы от этого. Не у вас ли, ради более тучных стад, образовалась пустыня в полконтинента? И продолжает разрастаться? Не у вас ли появился термин нитраты из-за излишнего использования удобрений? У нас, пока пара поколений не пройдет, ничто не будет внедрено повсеместно. Кто знает, как отразиться новое, ну яблоко, к примеру, на детях? А на внуках? Зато, коли будет признано годным и полезным, будет принято повсеместно. Не будет отстающих и перегнавших.

— Так. Тогда зайдем с другой стороны. Медицина. Разве она не благо? Позволяет спасть безнадежно больных людей, даровать возможность жить тем, кто в обычных бы условиях...

— Умер бы? Что ж. Как ты мог видеть, наша медицина — передовая во всем мире. И она призвана не обогатить врача или травника, как практически повсеместно в вашем мире, а вылечить. Вылечить больного, а не болезнь. Но даже мы лечим не все. И не будем никогда лечить все. У слабых нет будущего! Буде он слаб духом или телом, что зачастую не имеет разницы, ты увидишь это вскоре своими собственными глазами. Люди должны расти и развиваться, а не захлебываться в своих болезтях. Коли так, то гораздо милосерднее такому человеку не мучаться в Яви...

— Эээ... — Ярослав от такого слегка впал в ступор. Слишком это было похоже на то, что проповедовали некоторые очень нехорошие личности. Жестоко, беспощадно, но... Но не лишено определенных резонов. Если подходить к тому не со стороны обычного человека, а со стороны... садовода. Тот тоже сорняки и дурные побеги удаляет без жалости. "А еще говорят, не пастыри... С другой стороны, если не будет больных в этом поколении, то очень мало будет их и в следующем. И если же этакая замена положительного естественного отбора, кстати, на него же мы не кричим — фашизм, будет постоянна, то люди в итоге будут здоровы и счастливы. Наверное..."

— Прогресс... — продолжал размышлять Даждьбог. — Говоря о прогрессе ты почему-то забываешь самое главное. О прогрессе самих людей. Посмотри, как быстро шло развитие в твоем мире? Когда родился ты, еще были живы люди, видевшие мир, не знавший электричества, автомобилей, компьютеров, интернетов и полетов в космос. Теперь это все есть, но разве что-то изменилось в самих людях? Сделало это их лучше?

— Ну...

— Да. Ты знаешь правильный ответ. И этот ответ — НЕТ! Не сделало. Более того, этот прогресс настолько опредил развитие ваших личностей, что подсознательно он отвергается обществом!

— Вот уж это совсем не так! — возмутился Ярослав.

— Не так, — горько усмехнулся Даждьбог. — А чем тогда еще объяснить, что люди все больше и больше скатываются в дикость? На науку, причем это не в одной стране, а практически во всех, тратиться мизерное количество усилий!

— Это не так!

— Так. Вон я в твой памяти читаю статьи новостей. На исследование нового элемента отпущено столько средств, сколько стоит квартира в вашей столице. А метр дороги стоит дороже метра ускорителя частиц. Космические программы, не смотря на рост населения, новые технологические процессы, и прочее-прочее-прочее — закрываются! "Дорого!" Это как называется по-твоему? Называется это — дикость! Люди просто не доросли до этого! Они не понимают важности этих вещей, не понимают, зачем это нужно! Им важнее больше хлеба с маслом да зрелищ ниже пояса. Чем их желания тогда отличаются от желания животных? Что принесет их искра к богам?

— Ну да. Как там говориться? "Умный правитель держит желудки своих подданных полными, а головы — пустыми!"

— Я повторюсь, способности аналитика у тебя сильно хромают. — И не дожидаясь вопроса пояснил. — А ты не задумвался, почему страна, которой принадлежит авторство и повсеместное применение этой идеи, несмотря на много тысячелетий истории и культуры, несмотря на то, то во все века она имела самое большое население на планете, всегда была в числе отстающих? Всегда сотрясалась усобицей, всегда завоевывалась врагами, и смогла потеснить остальных только тогда, когда отказалась от этого принципа?

— А вы меня не обманываете? Ну в идях, и в частностях?... — усомнился Ярослав.

— Да как ты мог только подумать об этом? — в ответ возмутился Даждьбог. — Да будет тебе известно, Боги не могут обмануть смертных, это слишком дорого им обойдется! И еще! Разве не помогали мы тебе? Разве не я сломал твою темницу, когда завяз ты в силе своей черной? И другам твоим тоже? Разве не дочь моя Мокошь расколола ложный амулет Тора, спася Игоря? Или не сын мой Перун образумили князя Любослава, и тот принял сумасшедший план Александра? Или не уберегли мы еще раньше, в бою у ворот Прижитка вашего приятеля Максима?

— Ну ладно, ладно. Значит творите добрые дела просто так. Хорошо, поверю, ибо сам был свидетелем этому. Не могу не поверить... Кстати! — подозрительно насупился Ярослав, — А откуда берется сила на эти незапланированные добрые дела? От вас самих? Или?... Или вы отдаете людям столько же силы, сколько получаете? Я прав?

— Хм... Умеешь ты задавать правильные тяжелые вопросы. Конечно же, мы отдаем людям силы... гораздо меньше, чем они дают нам. Но не спеши считать нас упырями, обложившими тяжелой кровавой податью всех молящихся. Не один, ну эрг, скажем так, не расходуется у нас даром.

— И куда они идут?

— В основном на то, чтобы сдерживать на своем континенте Кровавого Бога. Не будь этого, то давным-давно на нашем континенте гремели бы дикие войны, как на Западном, где все сражаются против всех. Поэтому, кстати, нам не нравятся крупномасштабные сражения: сила пролитой крови очень редко идет нам. И то, мы не можем закрыть всю границу намертво. Не имея возможности пробиться силой, он пробивается мыслями, желаниями и наветами, соблазняя слабых духом и подстрекая их творить зло. Причем это независимо от государства. Поэтому нам приходиться ставить границу по воде, в Восточном и Западном океанах, иначе, стоит только Кровавому Змею закрепиться хоть на пяточке, построить хоть один храм, силы и влияние его на нашей земле возрастут неимоверно.

— Понятно...

— Ну и на всякие непредвиденные случаи тоже. По типу вот вашего портала.

— А как, кстати, вы закрыли тот проход в наш мир?

— Хм. Очень просто. Портал не пропускает с одной стороны на другую только тогда, когда нет на принимающей стороне серьезного препятствия. Атмосфера, воздух, он тоже препятствие, но проходимое — как проходим воздух в обычном мире. Если же это земля камень, дерево или еще что, даже вода, то разговор идет совсем другой. Коли такое препятствие стоит на пути, то портал становится непроходимым, точнее, также проходимым как вода или камень.

— И?

— На границе перехода силой нашей с высокой частотой, мечется частичка обыкновенного песка. Частота настолько велика, что любой объект стой стороны в любой момент времени напарывается как бы на монолитную преграду. Вот и все.

— А проще? Построить стену там...

— Стену? Что ж, может это и проще, но стена — оно временное явление. Ее может разрушить враг, ее может срыть друг, ее может поглотить и растворить время. А эта песчинка — это навсегда.

— Навсегда, это на сколько?

— Пока мы существуем как есть.

— К слову, а как вы выглядите по-настоящему? — Поинтересовался Ярослав.

Исчезла библиотека. Ярослав очутился на вершине горы, где стояли троны: два больших и четыре поменьше. На тронах сидели все те же Боги, только теперь они были одеты в более привычную одежду: расшитые прихотливыми узорами рубахи, подпоясанные наборными поясами, кольчуги и оружие у мужчин, венцы у женщин. И Сила... Теперь ее не прятали, наоборот, он изливалась на Ярослава свободно, но как не странно, не втаптывая, не вбивая в прах, а скорее судя, как отец проступки своего сына.

— Мы можем выглядеть так, — суровым голосом произнес Даждьбог, — Но... — Библиотека и все остальное вернулась на место, — Зачем? Нам это не нужно, да и детям нашим тоже, после Яви...

— О! — Вспомнил Ярослав еще один вечный вопрос человечества. — А что там? Ну, после?

— В вашем мире, и многие об этом знают, человек после смерти не исчезает бесследно. — На этот раз лекция читала Мара. — Его суть, назови ее как хочешь: память, энерго-информационная составляющая, биополе, душа, не умирает. И у нас точно так же. После смерти каждая душа, суть всходы нашей искры в тела людей, возвращается обратно к нам, принося с собой все умения, навыки, память и чувства. И объединяются с нами. Считай это раем.

— Раем?

— Конечно. Что может быть лучше, чем всегда быть с теми, кого любишь? С матерью и отцом... Любимой или любимым, братом, сестрой, товарищем, другом... Все они вместе. Все могут следить за своими любимыми на земле. Сопереживать, восхищаться, плакать... И помогать им, коли надо. Таковы законы, из тех, что даже нам не подвластны...

— Значит, жизнь после смерти есть?

— Да. Конечно!

— Хм... Здорово! И что, послежизнь — каждому? — обрадовался парень.

— Конечно!

— Любому-любому? — Теперь уже Ярослав удивился. — Грабителю, бандиту, насильнику, педофилу и прочим ублюдкам тоже "да"?