Любезно приложенное сообщение, по выражениям ничуть не мягче, чем письмо султану от казаков, быстро сподвигло его величество Тап-Цу, на тот момент уже — пятого, вспомнить о правилах ведения войны.
В короткие два года войны, успело вместиться столько событий, что описать даже их малейшую часть просто не возможно — не хватит кругозора и информированности — раз, да и таланта писать батальные полотна ноне почти нет.
Повезло, трижды повезло нам, что рейдер "попавший под раздел имущества" оказался оснащен новейшим оружием наземного боя, но на старом корабле!
Навалившись, всей своей широкой и азартной русской душой, за пару месяцев наши "старослужащие" разобрались с техникой и теперь, только стоит взметнуться над планетой красному флагу (триколор не прижился — предали эти три цвета слишком много), как империя, словно впав в бешенство, закусив удила отправляет на поверхность все новые и новые полки, стремясь смешать 1-й Гвардейский с землей.
Пока ни разу не получилось.
— Плат. — Корзинкин хлопнул в ладоши. — Пошли, там "политинформатор" прибыл!
"Политинформатор" или по-русски — "политрук", в Объединенном Союзе Свободных Рас должность весьма специфичная: занимает ее не меньше полковника, причем тех самых войск, что у нас, в годы второй мировой ходили с синими околышами и петлицами.
Ага, оно самое — НКВД!
Идти или не идти на "политинформацию" решал каждый сам, но именно на "политинформации" всплывали такие данные и бушевали такие дебаты, что для русских вопрос задавался только один: "с кем поменяться, чтобы попасть"?
Наш полковой политрук Вах Прук, относился к нашаннам и был такого же золотого окраса, что и моя давняя любовь, лейтенант Асха.
Подтянутый, всегда свежевыбритый и чистенький, полковник Прук имел один ма-а-а-а-аленький недостаток — после контузии, слишком громко орал, оглушительно рыча и снося первые ряды слушателей.
Однако, стоило ему увлечься и голос, волшебным образом слетал с заоблачных далей и первые ряды возвращались на свои места, наслаждаясь красивым голосом и приятной беседой.
Русских, Прук всегда усаживал прямо перед собой, называя не иначе, как "мои белые мышки" и демонстративно выпуская при этом когти.
Так и сидели мы Корзинкиным, на первых рядах, принимая основной удар командирского рыка на свои барабанные перепонки.
— ... Основные направления удара по линии Картиида -Малькор-и-Прэ, придется на планеты Идатя и Прэ, минуя нейтральные системы линии Варгона — Утеель. — Полковник почесал порванное ухо, которое отказывался восстанавливать. — Идатю, империя сдаст — обычный, ничем не примечательный мирок, всего восемнадцать лет назад присоединившийся к Имперским владениям и еще наполненный народно-освободительными движениями, всех мастей и проблемами, решить которые, за короткое время просто невозможно.
"Потребуется столько вливаний, что проще эту планету не завоевывать вовсе..." — Понятливо шепнул мне на ухо, Корзинкин.
"Ага." — Кивнул я головой. — "Проще эти самые, "нейтральные миры", к рукам прибрать, под шумок, чтобы не гадили, да "клопов" не плодили"!
Вот мы с Корзинкиным два дурня-то!
Знал ведь я, что у нашаннов слух покруче чем у кошек будет, знал!
Услышал нас полковник...
По окончании "политинформации", полковник отозвал нас в личную палатку, в которой оказалось пяток "искусствоведов в штатском" и замкомполка, собственной персоной.
Сперва было прикольно разъяснять свои слова по поводу "нейтральных", "клопов" и прочего нашего, сугубо русского видения проблемы.
Припоминая все прочитанное и просмотренное, включая и Вайса — Белова и Штирлица — Исаева, мы с сержантом, как два угря на раскаленной сковороде, танцевали, спеша рассказать о деятельности разведок в подобных, "нейтральных" странах — государствах — планетах и о том, как стремительно эти "нейтралы" торгуют налево и направо со всеми сторонами, богатея на чужой крови.
Покоя нам не дали даже после сигнала отбоя, заразы.
Присоединившийся комполка, собрал всех русских, дал нам по десять минут на "толкание речей" и внимательно выслушав, ушел, заплетая все свои восемь лап и расфокусировано поводя своими глазами в разные стороны.
— Проняло! — Радостно потер руки Гриня Кацман, фанат книг о разведчиках и разведках времен второй мировой. — Интересно, выводы последуют?
Выводы — последовали.
Гриню, самого настоящего русского еврея, чьи родители сперва смылись на "обетованную", а после его рождения — вернувшиеся обратно в степи Поволжья, а с ним и Корзинкина — забрали приехавшие "синие петлицы".
За два часа до того, как нам отдали приказ грузиться на шаттлы.
Меня — строго-настрого предупредили, чтобы помалкивал и не высовывался.
Ну да, оператор "пливак-а" и не высовываться, очень смешно...
Шаттлы выгрузили нас на борт космического крейсера "Ме-Рона", дооборудованного для перевозки и высадки тяжелых войск наземного базирования.
В основной своей ипостаси, "Ме-Рона" — крейсер поддержки, на котором с удобством располагаются две сотни тяжелых истребителей и сотня — легких.
Обладая продвинутой системой "противомоскитной" обороны, "Ме-Рона", "сбросив" авиацию, занималась отстрелом слишком ретивых москитов противника, ракет и прочей мелочи, на которую у "тяжеловесов" никогда не хватало ни сил, ни времени.
Две башни среднего калибра, по четыре ствола и один разгонный главный калибр.
В обычном бою, "один-на-один", против того же рейдера, даже малого, наша посудинка долго не продержится.
Но, изрядно повыщипывает ему бровки и смоется в прыжке.
Разумеется, если не словит "тяжелых люлей"...
Капитан Хи-п-Ракан, еще один бешеный нашанн золотистого окраса, вежливо поприветствовал нас на своем борту и честно попросил не болтаться под ногами — иначе растопчут.
Через трое суток он попросил об этом уже с нотками раздражения в голосе, а через неделю — матом.
Между прочим, во всем были виноваты его летуны, зацепившие нас в баре!
Я, Скаал Фог и Пишау Ха-Мм, сидели и никого не трогали.
Разумеется, мы слишком громко обсуждали, о том, куда нас закинет судьбина и строили планы.
А вот обсуждать миниатюрную девушку-пилота Таки мы и не думали!
Не знаю, что втемяшилось "летунам", но наряд полиции появился весьма кстати — они схватились за табельное оружие, которое нас, почему-то, заставили сдать!
Основная обида заключается в том, что мы были трезвыми!
И летуны — тоже!
Однако, нас погнали на освидетельствование и "губу", а "летяги" остались в баре, под "крылышком" у бармена!
Пусть не обижаются, что мы им пару истребителей разобрали!
А потом еще пяток, из принципа!
Врете, "небесные ласточки", мы — разведка! Мы пройдем даже там, где спасуют ваши хваленые "железные" нервы и сверхбыстрые компьютеры!
Прыжок к Прэ затянулся на 23 дня.
Когда мы вывалились из подпространства, космос вокруг нас кишел обломками, которые собирали юркие боты, стягивая в огромные облака.
Изредка, в обломках что-то взрывалось, и облако начинало разлетаться, сопровождаемое взрывом ругательств с поверхности планеты и суматошной суетой ботов очистки.
Истребители и мы, к этому времени, уже успели помириться и договориться об условных знаках, четко различимых с воздуха, в случае отказа средств связи.
Вы думаете это невозможно? Ну-ну...
Не бывает невозможного-есть лишь маловероятное!
Планета Прэ оказалась на семьдесят процентов больше земли и с силой тяжести в двоечку!
Рудный мир, опоясанный верфями и нитями орбитальных лифтов, доставляющих с поверхности тяжелые металлы. Попутно, руду таскали с пяти планет и спутника Прэ, уже превратив его дырявчатый сыр, погрызенный голодными мышами.
Имперцы, звонко хлопнули ушами, пропустив наш флот в систему — по их расчетам, Союз ринется помогать Идатю и завязнет там, в тысяче мелких проблем.
Тяжелый кулак, отвесивший полновесную плюху сосредоточенным на орбите станциям защиты, в течении суток зачистил систему, громогласно объявив на всю округу, что для жителей системы Прэ, не принимающих участия в боевых действиях и занимающихся добычей полезных ископаемых либо строительством или ремонтом кораблей, Союз припас очень большой и вкусный контракт.
Услышав магическое слово "контракт" и не желая погибать за "веру, царя и отечество", система Прэ капитулировала.
Мы, конечно, погоняли по поверхности планеты имперцев, но это было как-то несерьезно, потешно.
Ну, скажите мне на милость, как можно серьезно относиться к противнику, которого приходилось защищать от местных рудокопов, вооруженных лучше, чем войска?!
Через пять недель, "Ме-Рона" прыгнула по новым координатам, унося нас от мира с повышенной силой тяжести и не плохим, в основе своей, народом. Добрым и хлебосольным...
* * *
Складское помещение, заставленное всевозможными ящиками, ящичками и бочками, осталось "агентству" по наследству с тех времен, когда феодальная планетка резвым прыжком оказалась втянута в войны "звездных королей", воочию, на собственной шкуре прочувствовав, каково это — оказаться в центре бушующей бури "столетий"!
Минувшие девять лет войны закалили местное население, произошедшее от флегматичных коал и от их добродушия и флегмы остались только печальные глаза и кажущаяся ленца в движениях.
Разум "медвежат" оказался пластичен и быстрообучаем, едва не поставив расу под полное уничтожение — Империя хотела профессиональных солдат и мгновенно, вкладывая в гипнообучение бешеные деньжищи, тем большие, чем ближе подбирался Союз к ее границам.
Отгремело последнее сражение, разметав по углам прошлых врагов и, хоть Империя и стучала себя пяткой в грудь, что победа осталась за ней, но...
"Пиррова победа" — непонятное выражение, пришедшее откуда-то с окраины, лучше всего охарактеризовывало эту самую имперскую победу.
За десять лет Союз успел далеко шагнуть вперед в развитии звездных двигателей, новых типов вооружения и компьютерных программ, делая заявку на создание искусственного интеллекта.
Однозначно, в этом им помог тот факт, что неизвестным образом уплывали на сторону имперские технологии, "прорывные" открытия математиков и даже верфи, которые должны были ремонтировать поврежденные корабли боевого флота — оказывались у противника.
Мир подписан.
Точка поставлена.
Но почему тогда, жители Империи предпочитают приобретать дроидов бывшего противника, а не собственные разработки?
Почему флот гневно стучит кулаком по столу, требуя приобретения двигателей, а еще лучше — всю технологию постройки, у врага?
Почему, почему, почему...
Тысячи разных "почему" крутились в голове полномочного представителя Его Величества Императора Кольвегов Арчи-Ши-Цу I, взошедшего на престол всего три недели назад и теперь в ужасе хватавшегося за голову от всех бед и проблем, свалившихся на его, пока еще черную, шевелюру.
Выстроившиеся позади него "мишки" раздув свои носы, любовались родной планетой.
Кислородная планета, зеленая и синяя, с белыми облаками и прихотливыми очертаниями континентов.
Жемчужина в радиусе восьмидесяти систем.
Завтра, Империя передаст ее Союзу.
Ее и еще 1017 систем, в обмен на технологию новейшего двигателя и свеженьких, "с иголочки", корабельных щитов, способных выдержать взрыв сверхновой.
На взгляд серокожего ККГ-Хрн — цена неимоверно высока, ведь в очерченных границах систем могли оказаться и кислородные, но Император посмотрел на дипломата таким взглядом, что желание спорить отпало и улетело, как осенний лист на порывистом ветру.
"Медвежата" — тоже останутся на планете.
Их служба закончилась.
— "Цурран" на орбите. — Высокая нашанна Рия-Ла, черноволосая и стремительная, оторвалась от приборов. — Вооружение демонтировано и обесточено. Щиты на "метеоритном" минимуме. Корабли сопровождения страхуют и сопровождают.
— Очень хорошо, что страхуют и сопровождают. — Её напарник, вечно хмурый мужчина в два метра ростом и зелеными глазами, которым проще покориться, чем глупо спорить.
Нашанна, с первого дня совместной работы дала себе слово, что обязательно доживет до того момента, когда ее вечно мрачный напарник улыбнется.
За два года, даже оказавшись в его постели — сперва по легенде, а потом и по собственной воле — этого события так и не произошло.
— Рия. — Возьми радиус процентов на сорок, по-боле. — Попросил мужчина и, едва картинка на экране изменилась, начал длинно и витиевато ругаться.
Слов Рия не понимла, но экспрессия — восхищала.
Как и реакция слушающих его на орбите капитанов кораблей, сопровождающих диппредставительство.
Вся шестерка мгновенно метнулась к бортам корабля, замерла впритирку, завернув в кокон защиты.
Еще пяток, внезапно вынырнул из-под прикрытия маскировочного поля и, разойдясь пятиконечной звездочкой, устремился к слабо мерцающим точкам, отмеченным на экране тонким пальцем ее мужчины.
Три вспышки антивещества и одна потеря — один из корабликов опрометчиво переложил мощность с щитов на двигатели, торопясь приблизиться к цели.
— У лоха жизнь плоха... И коротка, к тому-же. — Буркнул себе под нос разумный и развернулся к нашанне. — Два.
— Три. — Поправила его молодая женщина, любуясь блеском зеленых глаз и сожалея, что от этого мужчины ей не "залететь". — Первую еще при старте, сами имперцы отловили. И, кстати, по нашему же совету, сделали из этого целое шоу, заодно, под шумок, и во дворце, прибрались...
— Не по "нашему", а по "Твоему", моя красавица. — Мужчина умудрялся ее восхищать на ровном месте, признавая ее заслуги и старательно информируя о них руководство.
"Интересно, сколько "наших" красавиц попыталось бы его у меня "отжать"?" — Рия облизнула внезапно повлажневшие губки. — "Если прайдом, думаю было бы забавно..."
Отойдя вглубь склада, мужчина уселся на деревянную бочку и потянул носом.
— Думаю, это были последние. — Голос переводчика, сухой и металлический, раздавшийся из динамика общей корабельной связи заставил обоих подпрыгнуть. — Переходим на...
— Отставить! — Мужчина метнулся вперед. — Если врага нет позади, это не значит, что его нет впереди. Попросите, а еще лучше — выведите весь состав дипмиссии и экипаж с борта корабля. Инсценируйте что угодно, лишь бы все почувствовали угрозу и выводите, ко всем чертям!
— Плат, тебя понял. — Как всегда, первыми все поняли эти странные хомо, как они себя называют — "русские".
Рия прошла войну в части, где русские появились внезапно.
Через год — только пауки могли соперничать с их коварством и предусмотрительностью.
Через два, их часть впервые попала в "мясорубку".
При воспоминании о тех временах, Рия сама не заметила, как выпустила когти и провела ими по столешнице, оставляя глубокие борозды.
И, только русские вернулись за ними с орбиты, вопреки всем приказам.
Потрепанную часть отвели на переформирование и, именно там она впервые оказалась в одной постели с хомо.
Остальные семь лет, мотаясь от системы к системе, она часто вспоминала этого молодого парнишку, такого милого, застенчивого, вечно краснеющего и такого не опытного.
