Хеймскрингла(черновик)

— Не отправит.— ответила Мадо, — но, сначала вы, также, соблаговолите спросить Треду о его ценном здоровье, а уж потом передайте ему, что, как только подойдет его очередь, так он, сразу и полетит. Я, лично, сообщу ему об этом.

— В таком случае, мадам, позвольте откланяться, — произнес Рима и добавил: — и на этой высокой ноте закончить наш разговор, от греха подальше.

Не став задерживаться, Рима удалился.

— Вот те бабушка и юркнул в дверь,— сказала себе Мадо.— Совсем не ожидала от Рима такого реверанса, совсем не ожидала.

Когда с базы уже в 7 раз стартовал измордованный грузовой глейдер, Мадо Ружич, все проверив и предварительно убедившись, все же, в отсутствии Радина, наконец, решила выбраться из домика на теперь полупустые улицы лагеря. Вооружившись прозрачным зонтиком — водонепроницаемая одежда, конечно, достижение науки, но зонтик из силового поля лучше — начальник базы осторожно сошла с крыльца и ступила на грустную пешеходную дорожку. Значительная часть обитателей базы уже покинула свои дома, законсервировав лаборатории и линии подземного перехода и лишь возле мини — квартала генетиков, под тем же самым нудным мелким дождем, еще суетились остатки этих генетиков и кучка техников — подчиненных Трехугольника — сам великий чиновник принимал прилетающих с базы людей и грузы на космодроме — да еще геологи с Лувэном во главе.

Увидев, выходящую из дома Мадо, Лувэн пошел к ней навстречу.

— Составишь компанию?— кокетливо спросила начальник лагеря, накрывая геолога зонтиком.

— А, что, можно?— поддерживая заданный тон, спросил Лувэн.— Тогда давай вместе. Кстати, карточку я скопировал, тебе вернуть сейчас или потом?

— Потом, я уже все запаковала,— сказала Мадо и, заметив непроизвольный жест Лувэна, поднявшего руку к нагрудному карману, прибавила:— А лишнего в карманах не люблю.

— Понятно, — взглянув на комбинезон, туго обтягивающий грудь Мадо, сказал геолог.

— Что понятно?— уловив взгляд Лувэна, неприятно осведомилась Мадо. — Чему ухмыляемся? Сейчас выкину из-под зонтика.

— Не надо,— серьезно произнес Лувэн и, сразу, перешел к делу. — Собственно, проверка наполовину закончена. Подземную линию мы перекрыли, там порядок. Ангар тоже проверили, нареканий не будет, почти закончили с лабораториями. Остались жилой комплекс, твой дом и одна лаборатория.

— Почему одна?— спросила Мадо.

— Мадо, а когда ты последний раз видела Радина?— вкрадчиво спросил Лувэн.

— А, где-то, с полчаса назад, — безмятежно сказала начальник лагеря, — но он, слава богу, уже уле... — Мадо нехорошо воззрилась на геолога. — Нет, я убью его. Где он?

— До сих пор в лаборатории, — ответил Лувэн. — Стережет свои ящики.

— Я его убью, — забормотала Мадо. — Я же его.., собственными руками задушу. Бери своих орлов, Лувэн, пойдем разбираться.

— Одну минуту,— сказал геолог.— Круах, Нидо, Румик,— позвал он самых внушительных членов своей эвакуационной команды — в качестве дополнительной нагрузки, Лувэн возглавлял на базе авральную команду и все ситуации по расконсервации лагеря и, наоборот, эвакуации оного, входили в его компетенцию. 3 техника, названые им, как раз и состояли в эвакуационном отряде геолога, — идемте со мной.

— Я бы с удовольствием забыла его здесь,— злорадно сообщила Лувэну Мадо, направляясь к лаборатории Радина,— но он же здесь такого натворит...

— Представляю, скольких бы ты людей облагодетельствовала, — сказал Лувен, — но планету жалко.

Подобравшись к дверям лаборатории, где чах над колбами химик, Мадо грозно потребовала: — Радин, открой двери!

— Ага, сейчас же,— раздался голос изнутри — дождетесь. Ты, небось, команду Лувэна с собой привела?

— Радин, не зли меня, — сказала Мадо,— через полчаса на базе никого не останется, кроме тебя.

— Два, только два ящика прошу взять с собой,— с надрывом, всплакнул с той стороны дверей Радин и, судя по звукам, попытался сделать "лужу".

Мадо с опаской прислушалась — только химика, свихнувшегося на своих колбах, ей не хватало.

— Радин, — успокаивающе произнесла начальник лагеря,— катер еще может взять на орбиту твои колбы, но капитан транспортника, ты же сам слышал, прилюдно обещал выкинуть за борт всю контрабанду, в чем бы она ни была — в ящиках, мешках, колбах, пробирках, ретортах или молекулярных цепочках. Ну, скажи, умный ты наш, зачем на орбите 2 ящика с мусором?

— Не одна таможня не выплавит из моих растворов драгоценные элементы,— проплакал из-за дверей химик.— Все, — резко заявил он,— пока не возьмете мои ящики, я отсюда не выйду!

— Шантажирует, гад,— отметила Мадо.— Ну, что ж, Лувэн, давай своих ребят.

Три "спецназовца" геолога приблизились к дверям лаборатории, подперли ее плечами... Услышав подозрительный шорох возле дверей, Радин громко взвыл: — Живым не дамся! — и начал придвигать что-то тяжелое ко входу в лабораторию. Впрочем, на помощников Лувэна это не подействовало. Узрев, что, несмотря на все свои угрозы, двери в лабораторию понемногу открываются, Радин метнулся к своим родимым ящикам, оставленным на время борьбы без присмотра, но, в этот критический момент, был пойман за ногу длинноруким Нидо.

— А-а-а,— заверещал Радин,— волки позорные!

— Так, все понятно,— сказал Лувэн,— вяжи его ребята. Покрепче, покрепче,— командовал геолог, без всякой жалости скручивая силовым жгутом руки и ноги бьющегося в мощных руках техников химика. Радина спеленали, как дитя и на плечах Круаха и Нидо потащили к домикам генетиков, где стоял грузовой глейдер.

Румик. вместе с Лувэном, осмотрели лабораторию химиков и, пока Мадо снаружи ковыряла силовые щиты на окнах — привычка, что поделаешь, дома бы и в голову не пришло проверять плотно ли закрыты окна. А здесь, стихия, черт ее побери, надо проверять и двери и окна, и как они закрыты! -заварили наглухо двери в лабораторию. Ставить двери на силовые опоры уже не хватало времени.

Через полчаса, как и предполагалось, Мадо, последним рейсом грузового глейдера, рядом с командой Лувэна покинула затихшую базу.

Смотря, в последний раз, через экран глейдера на сиротливо остающеюся, мокнущую под дождем базу, с пустыми пешеходными дорожками и слепыми окнами домов, Мадо чувствовала себя так, будто предала друга. Четыре месяца база была ее пристанищем, 4 месяца Мадо ела, пила, спала, решала какие-то проблемы на базе — вон, в том опустевшем сейчас домике. И, вот, теперь все. Она видит базу в последний раз. Нет, конечно, нет, через месяц — полтора она снова вернется, она будет здесь, но это будет уже другое время и база будет не та, потому что дважды войти в одну реку нельзя, да и люди на базе будут другие.

На импровизированном космодроме, держа над головой зонтик, глейдер встречал почетный чиновник, великий и ужасный Бабах, он же Трехугольник. Гнусно осклабившись, Трехугольник наблюдал выгрузку членами команды Лувена Радина. Бывшие подчиненные Бабаха, крепыш Круах и узкоплечая каланча Нидо, под мелкими струйками льющейся с неба влаги, тянули из глейдера за тощие ноги спеленатого химика.

— Ну, что, додергался, засранец?— полюбопытствовал чиновник, крепче затягивая узлы на теле химика.— Будешь еще выпендриваться?

Радин беспомощно взглянул на уже экс-администратора и кулем провис на жгутах.

— Так-то, — сказал 1'рехугольник,— и никто тебя, родимого, не развяжет.

Химика бросили сверху на его же собственные ящики возле одного из планетарных катеров, укрыв для приличия куском какой-то дерюги.

— Надругаться над тобой, что-ли?— стоя под зонтиком, возле лежащего на ящиках и мокнущего Радина, задумчиво произнес бывший администратор базы.— А, впрочем, тебе и так будет не сладко, — добавил он и последовательно, шаг за шагом, обрисовал гениальному химику, как именно ему будет не сладко. Начиная с того, что химика поселят, по личной просьбе дока, доктора, в одной каюте с ним, с врачом и кончая обещанием лагерного. костоправа ночью собственноручно прирезать химика и выколупать ему глазки. Естественно, за все хорошее, ибо самым нудным и самым паршивым пациентом врача на базе, конечно, был Радин.

— В общем, сам понимаешь, — не отпуская взгляд Радина и давя на него своим авторитетом, веско добавил чиновник, — я надеюсь довезти до родины только твой хладный труп...

Пока Трехугольник прилежно пугал Радина, Мадо со товарищи — Лувэном, Хизом Брудо и Куникладой, натянув на головы широкие капюшоны, решили совершить марш-бросок по космодрому.

Всюду стояли лужи. Шум и гам сыпались с разных сторон. Иглы орбитальных катеров торчали вверх, устремленные в серые, сочащиеся реденькой водой, небеса. Лифтовые шахты на нижних ярусах катеров, открытые всеобщему обозрению, были закиданы чемоданами, сумками, криками, ящиками. Везде возле шахт грудились коробки с материалами исследований и толпились выделенные профессорами — по несколько человек от каждой группы — члены погрузочных команд ; от ракеты к ракете бегало несколько потерянных пассажиров из бывших физиков, химиков или генетиков... В крайнюю ракету, в грузовой лифт, помощники Лувэна загоняли глейдер, тот, который уже некому было возвращать на базу.

— Давай, давай, — слышался там голос Римы.

Запыхавшийся Бабах догнал Мадо.

— Ну, что? Все в порядке? — спросила начальник лагеря.

— В порядке, — вытирая платком капельки дождя, попавшие на лицо, сказал чиновник, — Закинули родимого.. . В третью ракету, под присмотр Треды.

— Он не простынет?— с тревогой спросила начальник лагеря.— Под дождем все же лежал.

— Да, нет. Доктор обещал накачать его таблетками. По самые уши. Еще потеть будет... от страха,— после секундной паузы тихо добавил. чиновник. — Кстати, это не родственница Треды там орудует?— перевел разговор Бабах.

Мадо и все, кто находился с ней — Куниклада, Лувэн и Высоколобый, остановились и повернули головы в направлении, указанном Трехугольником.

Неугомонная родственница генетика, прямо под громадным крылышком ракеты, старательно вытряхивала душу из здоровенного пухнатого биолога. Биолог, которого рыжеволосая воительница держала за шиворот, монотонно повторял:— Не брал я твоего чемодана., не брал я твоего чемодана, не брал... — но даже и не пытался освободиться из рук девицы. Родственница Треды методично трясла его и время от времени пробовала оторвать от земли, что ей явно было не под силу. Биолог пыхтел, горбился и терпеливо сносил все действия химички.

— Однако,— чисто словесности ради, произнес Лувэн.

— Ну, что с ней делать?— вопросила Мадо.— У девицы патологическая ненависть к биологам.

— Может, тоже упаковать и к Радину за компанию? — подал предложение Бабах. — Хорошая была бы парочка.

— Мне Радина надо живого довезти,— сказала Мадо.

— Такую закуешь,— критически глядя на девицу, почесал рыжую голову Лувэн,— с ней только Треда и справится. _

— Да — а,— протянула Мадо, — может ей самой голову открутить... и, вроде, толковая девица. Кто знает, у кого работает эта вырвиглаз?— спросила Мадо.

— У Радина же и работает, — ответил Бабах. — Но, Радин сам, того, неактуален.

— Может, пусть Рудах возьмется за нее?— сказал Куниклада.— Они с Радином вместе работают.

— Не согласен,— категорически отверг идею Хиз Брудо.— У нас не детский сад. Сам Радин пусть контролирует ситуацию, сам распустил группу, сам пусть и отдувается. Что, мы будем сопли ходить ему вытирать? Мы все были молодыми.

— Ну, ладно, ладно,— сказала Мадо,— не кипятись. Пускай так и будет, там Радина уже развязали?— спросила она у Трехугольника.

— Развяжут после старта,— ответил Бабах.

— Отправь хотя бы Риму, проводить эту бой-бабу на место,— обратилась Мадо к геологу,— а то, сотворит что-нибудь по дороге.

— Уже,— ответил Лувэн, пряча куда-то за дебри своей, огненно-рыжей, бородищи крошку — мобильник. Лувэн, как самый хитрый, имел в наличии 2 мобильника — один обычный и второй, в часах, для своих, для работы со своими ассистентами. Часы он потерял, поэтому пользовался новым крошкой-мобильником.

Начальник лагеря со товарищи, опять посмотрели в ту сторону, где вытрясали душу из пухнатого биолога, однако девицы уже и след простыл. Лишь_Рима, на бесстрастном лице которого никогда ничего не отражалось, стоял на том месте, где была девица и ногой царапал мокрый гранит площадки. Увидев, что начальство смотрит на него, помощник Лувэна улыбнулся.

— Быстро работают,— заметила Мадо.— Право слово, молодец. Однако, идемте дальше, коллеги. Кстати, вы списки людей сверяли?— поинтересовалась Мадо у профессоров.

— Пока все на месте,— опять, с ответом за всех, влез Бабах, он же ответственный за прием людей и грузов на космодроме. — По спискам, на месте,— уточнил он.

Возле одного из орбитальных катеров, Мадо увидела Хьюка, носящего ящики в открытый лифт ракеты.

— Он сильно изменился за последний месяц,— произнес за спиной Мало Хиз Брудо. Высоколобый смотрел туда же, куда и Мадо — на молодого биолога. — Улыбчивый парень стал другим. Порой меня путает его взгляд, слишком всепонимающий и древний. Не знаю, к радости это или к сожалению,— заключил Хиз.

— Самое смешное,— сказала начальник лагеря,— похоже, что ни Хьюку, ни Л-л... — Мадо посмотрела на Высоколобого — ... всем другим радости это не прибавило.

Лувэн отвернулся в сторону. Куниклада, наоборот, взглянул на Мадо и лишь Трехутольник, как и Мадо и Хиз Брудо смотрел на таскающего, рядом с остальными биологами, ящики Хьюка.

— Адимас,— неожиданно позвала Мадо молодого биолога.

Хьюк оглянулся. Затем что-то сказал напарникам и подошел к Мадо.

— Пожалуйста, Адимас,— попросила начальник лагеря,— я слышала, ты хорошо рисуешь. Сделаешь мне набросок с этого космодрома?

Биолог опустил с рук силовые защипы — перчатки и смутился.

— Я попробую,— коротко сказал он.

— Я видела твои последние рисунки, Хьюк,— призналась начальник лагеря,— у тебя в руках есть талант.

— Не надо, Мадо,— покраснел биолог,— я рисую, как вижу.

— Ты хорошо видишь, парень,— одобрительно сказал Высоколобый.— Жутковато только — вечер, дорога, люди в странных одеяниях и человек на кресте. И этот человек, этот... в общем, весь мир в глазах этого человека!

— Мадо,— сказал Трехугольник,— может и мне, наконец, ты растолкуешь, в чем дело. Ведь ты же знаешь ответ, не так ли? Я видел одну из картин Хьюка и мне стало немного не по себе. Корабли диковинные, море сине-зеленое, берега чудные и люди на корабле и самое смешное — я всех их знаю. И корабли, кажется, сквозь время плывут. Что это значит и почему вы, ты, Лувэн, помощники Лувэна, этот физик Шаул, еще какие-то люди с базы — там, на

кораблях?

— Стоп,— предостерегающе подняла руку Мадо.— А это уже лишнее. Вопрос есть, ответа не будет. Его просто не существует! Тебе не даст ответ даже Хьюк, ведь так, Хьюк?— спросила Мадо у биолога. Хьюк и понять не успел, что его спрашивают, как Мадо продолжила: — И, вообще, господа, что мы стоим, как оградки на могилах, давайте пройдем дальше. Хьюк, ты с нами или как?

Биолог растерянно кивнул

На дальнем краю поля, у крайнего катера, загружавшегося первым, химиками, уже никого не осталось и члены команды Бабаха зачищали площадку вокруг катера, но Хьюку вдруг сделалось плохо, ему показалось, он видит совсем иное...