Математика блондинок. Федерика Брунини

— Улыбнись, крошка! — вовремя предупредила меня блондинка.

Я сразу его узнала.

— Велкам, Камилла, — с американским акцентом поприветствовал меня он, и с присущей ему галантностью отодвинул кресло.

-Шампанского, — заказал он у официанта,и наконец взял меня за руки:

— Рад с тобой наконец увидеться.

Я с жадностью схватила бокал — мне нужно было много пузырьков, чтобы оправиться от шока, — и выдохнула: Грег!

— Как дела?

— Ммм.. ну как тебе сказать... немного не ожидала...

И как только я смела надеяться, что увижу самого Джорджа Клуни? С чего это мне вообще в голову взбрело?

— Дурацкий день?

— Странный. А у тебя как дела?

— О, я так доволен. Я встречался с дорогими друзьями, и тут ты...

— Я?

Я была ужасно разочарована, и внезапно почувствовала себя очень усталой. Мне захотелось сбежать, но вместо этого я стала искать убежище в хрустальном фужере с шампанским.

— Что у тебя новенького? — продолжал меня допрашивать воодушевленный Грег.

— Да так, ничего особенного. — я постаралась сдержать непрошеные слезы, но не смогла, сквозь всхлипы стала рассказывать Грегу о случившемся: Крис и его убийственная новость о свадьбе, моя боль, моя неудовлетворенность работой, дикая ночь с Аланой и мерзкое поведение Квиндичи, волнение из-за выхода книги, но больше всего я рассказывала о своем одиночестве, и о желании хотя бы на несколько минут спрятаться в крепких мужских объятиях... Грег приблизился ко мне, крепко обнял и не отпускал до тех пор, пока я не перестала плакать.

— Так лучше?

— Спасибо, — шмыгнула я носом.

— Кэм, ты похожа на запылившийся бриллиант... Улыбнись, почистись и начинай снова сиять! Ты такая солнечная девушка! Любовь очень часто приносит боль, сильную боль. Но потом проходит, — попытался утешить меня мужчина и приблизил свои губы к моим. О мой бог! Мы что, целуемся? Он меня целует или я целую его?

Я положила голову на плечи Грегу, шокированная ощущением тепла в животе, возникшего после поцелуя, это могло значить все и не значить ничего. Какое-то мгновение мы молчали, не обмениваясь ни словами, ни взглядами. Он сдался первым, осторожно оторвал меня от себя, налил мне шампанского, которое я выхлебала как святую воду, что могла бы излечить мою душу и сердце.

Официант принес овощи, мы оба улыбнулись ему, ожидая, пока тот накроет на стол.

— И вот, Камилла, постарайся улыбаться и успокоиться, хорошо?

Я задумалась и совсем забыла о Греге.

— Камилла...

— Прости, я не знаю, что на меня нашло...Я сама не своя сегодня вечером! Мне так стыдно!

— За что?

— За то, что я с тобой целовалась! Ты подумаешь, что я рехнулась.

— Нам всем не по себе, когда болит сердце.

— Вот посмеется твоя жена, когда ты ей расскажешь!

— Моя жена? Моя... кто?

— Жена, Анна как ее там, Анналуиза, да?

— Анналуиза? Жена? — Грег начал хохотать.

— Разве ты не женат?

— Ну уж нет!

— Уверен?

— Вполне! — ответил Грег, подмигивая мне.

— Вполне да или вполне нет? А кто тогда Анналуиза ди Конте?

— Моя сестра!

— Как... у тебя есть сестра?

— Ну, законом это не запрещено, правда ведь?

— Она тоже в Милане?

— Была, несколько дней. К чему все эти вопросы?

— Думаю, я с ней познакомилась, — попробовала сблефовать я.

— И где? — заинтересовался Грег.

— На вечеринке!

— Невозможно. Анны там не было, ее самолет опоздал, и... я заказал ей номер в Four seasons, но...

— А кто тогда спал в ее номере? — загорелась я.

— Не знаю, надо спросить у коллег.. Кэм, к чему эти все вопросы? С тобой все хорошо?

— Нет, голова дико болит, — сразу придумала отговорку я. — Ты меня простишь, если я поднимусь в номер? Мне нужно отдохнуть.

— Конечно, Кэм, я тебя понимаю. Тебя проводить?

— Да нет, спасибо. Мы еще увидимся?

— Очень скоро, в Милане.

— Тогда с меня аперитив, идет? — улыбнулась я Грегу.

Он погладил меня по голове и быстро поцеловал в уголок губ. Этот поцелуй, как и все предыдущие, ничего не значил.

В расстроенных чувствах я пошла к лифту, и меня с опозданием осенило: GC вовсе не значит Джордж Клуни, и тем более Грег ди Конте, который не посылал мне ни цветов, ни записок, и мне осталось методом исключения исключения определить именно его. О чем через 10 минут я и узнаю. Мэрилин куда-то испарилась. Я вернулась в номер немного передохнуть и набраться сил.

Наверное, я не была рождена для любви, и мне никогда не найти ее. Моя подруга Беа говорит, что любовь — это свидание, на которое оба приходят вовремя. В моем случае с Крисом, я поспешила или опоздала? Я грустно вздохнула. Осталось только разрешить эту загадку с GC. Я спокойно дождалась звонка с рецепшна — мне сообщили, что таинственный незнакомец меня ждет.В холле я не увидела никого, кого могла бы знать. Затем обратила внимание на белую Веспу у входа... увидела коротко стриженные волосы, синюю ветровку, решительное лицо, глаза, полные моря... глаза Джанмарко Контези.

И как только мне не пришло в голову, что приглашение на ужин — именно его рук дело? Он же сказал мне утром: "Увидимся". Я не была уверена, что мне хочется с кем-то ужинать... но потом еще раз взглянула на себя в зеркало, и мне стало жаль, если усилия, затраченные на наведение красоты, пропадут напрасно. И я была очень голодна. Очень.

— Джанмарко! Это Вы...

— Камилла, а разве мы не перешли на ты?

— А куда мы едем? — мой взгляд устремился на белую Веспу.

— Неужели ты не любишь неожиданностей, когда ты не знаешь, что тебя может ждать?

— Ну... иногда сюрпризы оказываются неприятными.

— Сюрпризы обещаю. А чего бы тебе хотелось?

— А если мы найдем какую-нибудь маленькую тратторию на Трастевере, закажем пасту с тунцом и перцем?Бокал красного вина, того самого, которое невозможно пить дома?...

— Отличная программа! — немного подумав, заявил Джанмарко.

— Домашнее вино? Фу! Крошка, и чему я тебя только учила! — возмутилась появившаяся Мэрилин.

— Поехали? — позвал мой кавалер.

— И даже не думай... крошка?... крошка!!! — закричала дива, с каждым воплем удаляясь все дальше и дальше.

Но я уже ни на что не обращала внимания, я ехала на свидание, где, возможно, правила устанавливала я.

День двадцать первый

Это был просто отличный вечер. Волшебный. Совсем как учила Мэрилин. Джанмарко вел себя внимательно, очаровательно, мило, и даже ласково... в общем, он Мужчина с большой буквы М. А Мэрилин меня остановила как раз перед тем, как мы... как я снова была готова лечь в постель к Джанмарко... на этот раз вместе с ним.

Я вздохнула, вспомнив его насыщенный аромат цитрусовых, лениво поднялась с постели своего номера... и улыбнулась. Впервые за долгое время. И мое сердце снова заполнилось светом, может быть, начиная выздоравливать после предательства Криса. Я снова вздохнула — и вдохнула аромат Джанмарко.

— Может, ты прекратишь себя нюхать? — спустила меня с небес на землю дива.

— И чего ты бурчишь, я же вовсю применяю твой призрачный ММММ-метод!

— Правило номер восемь: тщеславие вовсе не обязательно, если не умеешь им пользоваться, даже не открывай.

— Ты что, плохо спала ночью?

— А кто-то ночью спал? Я вообще не спала, следила за синьориной, которая лезла ко всем целоваться, даже к геям, и собиралась лечь с первым попавшимся...

— Гей? А кто гей?

— Тот, кто сорвал с твоих губ поцелуй: Грег ди Конте!

— Грег — гей?!? Да с чего ты взяла?

— Он слишком, чересчур джентльмен, чтобы быть настоящим мужчиной. Настоящий прекрасный принц, который обожает свои колготки с гульфиком...

— Но с Джанмарко я первая ушла! Я закончила первой вечер, как ты и учила, я не говорила о серьезных отношениях, я не смотрела слюнявым взглядом, не спрашивала о его прошлом, не говорила о своем... даже много молчала. И улыбалась совсем ненатужно!

— Браво, Оскара, Оскара! — рука в зеленой перчатке рукоплескала вместе со своей невидимой товаркой.

— И перестань задирать нос! Еще вчера ты шлепала в балетках, совсем как твоя эта...а разве тебе не нужно снимать фильм?

Черт! Документальное кино! И как это я забыла?

Перед своим дебютом перед кинокамерой я должна была снова примерить на себя образ а-ля Одри.

— Она могла быть гламурной цыпочкой, но я всегда была секси! — завозмущалась блондинка.

— Мэрил, вы совершенно разные женщины. Обе очаровательны, каждая по-своему. И все.

— И все? Вот так ты относишься к моей карьере? Крошка, я звезда, я всегда была звездой, первая, которая успешно боролась с кинобоссами, которая основала свою продюсерскую компанию, я слишком много работала, чтобы мне начали доверять, чтобы получать лучшие драматические роли... и ты так просто говоришь "и все"?

— Прости меня, пожалуйста...

— Неужели ты думаешь, что я бы не хотела состариться, как это сделала мисс Хэпберн, вместо того, чтобы умереть как проклятая секс-бомба на звездном алтаре?

— А почему ты этого не сделала? Никто не заставлял тебя глотать барбитураты и уходить со сцены как героиня плохого триллера!

— Ты, как и все остальные, крошка. Любишь меня, пока я лечу, и ненавидишь, когда ползу...

— Да что ты вообще говоришь? Я вобще родилась через 30 лет после твоего самоубийства!

— Самоубийства?!? Ну же, Камилла, задавай Вопрос с большой буквы В! Спроси меня, что действительно случилось той ночью!

— Но я... я не...

— Тебе не интересно, правда? Я так и думала. Никому не интересно, чем в действительности заканчиваются истории, особенно те, что без хэппи-энда.

— Это совсем не так. Ты мне... ты моя подруга, самая солнечная и веселая женщина, которую я когда-либо знала. Не идол, не актриса...

— Вот именно. И как ты думаешь, умерла женщина или актриса?

— Обе.

— Ошибка, крошка. Норма Джинн Бейкер ушла, а Мэрилин Монро осталась в вечности.

— Разве для тебя это плохо? Тебя помнят люди, ты в их сердцах, в их умах — даже тех, кто тебя никогда не знал.

— Я потеряла ту, какой могла бы стать, и стала той, какой меня хотела видеть публика. Если бы я могла вернуться назад...

— И состариться? Блекнуть день за днем, как твои коллеги? Выйти раз 8 замуж, как Лиз Тейлор?

— Не знаю, крошка...есть моменты, о которых я жалею, жалею о том, что так и не осталась маленькой, глупенькой, ничтожной Нормой Джин. Я была бы простой женщиной, как многие, может быть, красивее и сексуальнее, но...собой. Понимаешь?

— И лишила бы мир Мэрилин Монро? Да ты сделала больше, подруга, больше чем Джон Кеннеди или Мартин Лютер Кинг! С тобой все в согласии были у экранов: все — белые, черные, богатые, бедные,мужчины, женщины, молодые, старые... до сих пор так. И я... я люблю тебя! — закричала я почти в слезах.

— Никто еще мне так не признавался в любви, — растроганно всхлипнула дива. — я тоже люблю тебя, крошка.

Мы вместе засмеялись, и я начала готовиться к выходу, когда в дверь постучали. В огромной вазе, которую едва удерживал посыльный, был мой завтрак — и большой красный пакет с бантом. Мы с Мэрилин в нетерпении разорвали бумагу.

— Я обожаю подарки, крошка! Особенно если не знаю, что я сделала, чтобы заслужить их...

Меня ждала удивительная сумка (ограниченное издание) от Массимо Трулли — с прекрасным лицом Мэрилин Монро — в кадре из фильма Принц и Танцовщица.

— Вау вау ваау! И у кого такой прекрасный вкус?

Желаю привыкнуть к неожиданностям. И с днем рождения! GC

Джанмарко Контези явно знал, как покорить женское сердце. Ни одна не устоит перед мужчиной, который дарит туфли и сумки, особенно после первого свидания.

— Жаль, я не могу взять ее сейчас с собой. Я иду рассказывать об Одри, а беру сумку с твоим лицом. Какое несочетание, правда?

— Фу, сочетания — это скучно. Что ты будешь с ними делать, особенно когда умер?

— Ммм...

— Ну же, прошу тебя, возьми меня с собой! Чтобы привыкнуть к неожиданностям, — процитировала дива записку Джанмарко.

— Ну хорошо.

— Подожди, — остановила меня дива и пропела хорошо поставленным голосом свою знаменитую Happy Birthday — в мою честь. И я наконец-то расплакалась, в этот раз от умиления.

Затем, когда я ждала своей очереди сниматься в моем сотовом отметился сообщениями старый знакомый — мистер Как-его-там.

Дражайшая Камилла!

Наилучшие поздравления с днем рождения! Надеюсь, хотя бы сегодня Вы забыли об Одри. Вместе с Вашей картиной мы ждем Вас в Милане. Я надеюсь увидеть Вас в компании Вашей новой сумки... и Мэрилин!

GC

Черт!!! Неужели подарок сделал не Джанмарко? Хорошо еще, что я ему не позвонила с благодарностями. Я думала сделать это в поезде... Черт! Черт! Черт! Но этот как-его-там? Я обязательно должна с ним встретиться! Он слишком много обо мне знает: о моих перемещениях, делах, и даже про мой день рождения! Придется отдавать сумку, нельзя принимать подарки от незнакомцев. От таких навязчивых и опасных типов!

Я закончила работать в документальном фильме. Попыталась успокоиться мороженым, и еще более нервная, чем была, выкинула рожок в мусорку.

— Невкусно? — Джанмарко внезапно появился рядом со мной.

— Привет! А ты как здесь...?

— Возвращался домой. С днем рождения! Как вернешься, отметим. Хорошо?

Мы остановились в ближайшем кафе и Джанмарко заказал мне шампанского, а себе — кофе, в точности повторив фразу Грегори Пека из Римских каникул.

— Как, ты знаешь фильм? Слова из фильма?

— Не понимаю...

— Ну же, признавайся... — я захлопала ресницами, точь-в-точь как Мэрилин.

— Я просто люблю кино. В особенности снятое в 50х.

— Ух ты, ты не говорил мне! Я думала, ты какой-нибудь менеджер: вчера ты все твердил про офисы, бюджет, совещания на разных континентах...

— Так и есть. Ты разочарована?

— Наоборот. Обожаю 50е, 60е и...

— Одри Хэпберн, я знаю... даже если сегодня у тебя сумка с Мэрилин.

— Это подарок на день рождения... ммм... совсем неожиданный...

— Нравится?

— Да... нет... не знаю. То есть нравится, очень... но так странно ходить повсюду с личиком Мэрилин!

— Ну, иногда нужно что-то менять. Так здорово, когда в женщине есть несовпадения!

— И Мэрил так говорит... моя подруга Мэрилина. — тьфу, я чуть себя не выдала!

— Какое имя, как из 50х...

— Ну да, она старше меня...

— Не старуха, надеюсь?

— Нет-нет, ее назвали в честь бабушки.

— Твоя подруга Мэрилина абсолютно права. Совпадения — это так скучно!

— Но разве, когда женщина предпочитает стабильность, с ней не спокойно?

— Если мужчина хочет спокойствия, то пусть пьет ромашковый чай!

— Обожаю этого мужчину! — воскликнула Мэрилин в моей голове.

— И я! — вслух согласилась я.

— И ты что? Ты спокойна сама по себе или ищешь компаньона для ромашкового чая?

"Любовь — это любить. Все остальное придет", — процитировал Джанмарко мою любимую Одри.

— А если кто-то прекращает любить?

— Когда ты переходишь дорогу, ты смотришь по сторонам, потому что боишься автомобилей. Так и с любовью, ты должна идти, несмотря на страх потерять любовь.