Оборотная сторона зверя - 2. Академия

— Поделиться резервом? — Нуар коснулась губами высокого лба, делясь магией и не дожидаясь ответа.

— Достаточно, — Фрея приподнялась, приглаживая распущенную гриву светлых волос. — Позови Лиама в мой кабинет. Не хочу, чтобы кто-то из черных подслушал.

'Черные — это клан волков, подчиняющихся непосредственно Повелителю? — я напряглась, вспоминая все, о чем рассказывала Габриэль. — А белые, получается, — те же волки, только под командованием Повелительницы?'

Моргнула и чуть не вскрикнула, когда просторный холл с подгоревше-заледенелой люстрой сменился небольшим, но уютным и светлым кабинетом с большим столом, тремя креслами и красным диванчиком на высоких ножках из темного дерева. На нем и лежала сейчас уставшая Повелительница, возле которой присели двое — черноволосая красавица Нуар и молодой мужчина, невероятно похожий на саму Фрею, разве только выше и шире в плечах.

— Идиот! — вскрикнула, вскочив на ноги вер-пантера. — Да что он себе позволяет! И ладно бы сам, но тянуть за собой ваших детей! Район сам вот-вот отцом станет! А что будет с Дейрой, ей же через месяц-другой рожать?

— Нуар, — бросил Лиам, видя, как побледнела сестра.

Вер-пантера тут же вернулась на место, опуская голову на руку лиэ. Фрея вздохнула, начиная второй рукой поглаживать свою бету.

Лиам нахмурился:

— Почему ты молчала, почему не рассказала хотя бы мне? Я бы мог...

— Поговорить с Ольном? — хмыкнула Фрея. — Альфа принял решение и считает его единственно правильным. Думаешь, именно ты, о несравненный глава белых волков, смог бы переубедить его?

— Он все еще ревнует ко мне? — голубые глаза вервольфа посветлели, словно наполняясь надеждой.

Фрея вздохнула:

— Лиам, кто о чем, а ты...

— Все еще люблю свою кузину-колючку? — хитрый прищур голубых глаз, и его лицо вновь темнеет. — Зачем на самом деле ты отправилась к лебедям?

Фрея откинулась на подушку, прикрыла припухшие веки и тихо произнесла:

— Вы оба знаете, что мы прибыли в этот мир, чтобы спастись, — начала волчица издалека. — На Земле магии становилось все меньше, все легче и чаще люди стали уничтожать наш и без того не многочисленный род. Мы с Ольном долго искали, но все же смогли отыскать это место, наполненное чистыми источниками первородной силы. Смогли договориться с нагами и думали, что нашли новый дом. А потом пришли люди, а с ними и маги.

— Фрея, мы все знаем, что маги опустошают источники, не давая тем и шанса восстановиться. К чему этот экскурс в историю? — мужчина нетерпеливо махнул головой, не обращая внимания на предостерегающее рычанье брюнетки.

Но Фрея даже глаз не открыла, просто продолжила:

— Вы помните, как первые годы даже в самых слабых травоядных кланах рождались дети, для которых принять не только одну, но и вторую, и третью личину — было так же естественно, как дышать? Быть и вером, и творить настоящую магию, подчиняя потоки, — не было удивительным. А посмотрите, что происходит сейчас. Каждая беременная вера встает в очередь за моим благословением, только чтобы выносить и родить не то чтобы магически одаренного, но просто здорового и могущего обернуться кутенка. Немыслимо! Если и дальше все пойдет так, у веров не останется магии, и обернуться смогут не все. Нас мало, а люди, сами знаете, как быстро они размножаются. Несложно посчитать, сколько пройдет времени, как нас сметут с лица уже этой земли.

Нуар нервно то выпускала, то втягивала клыки, когда Лиам перестал постукивать пальцами по деревянной ножке и неожиданно резко спросил:

— Причем здесь лебеди? На последнем Совете все кланы договорились готовиться и собирать воинов, чтобы урезонить людей. И даже сейчас...

Фрея открыла глаза и пристально посмотрела на оборотня.

— Не поможет, Лиам, даже если уничтожить всех магов, поврежденные источники не смогут спасти нас.

— А как же наги? — оборотень сжал кулаки. — Источники питают и их. Не может быть, чтобы они не заметили и не пытались остановить магов.

— Наги заметили, но зачем им вмешиваться, когда можно столкнуть веров с магами и если не уничтожить, то хотя бы ослабить? — грустно улыбнулась Фрея.

— Но ведь и змеи питаются источниками! — не унимался Лиам.

— И да, и нет, — продолжила вер-волчица. — Не забывай, что и мы, и люди здесь чужаки, а нагов сама земля кормит. И их богиня. Что ей какие-то чужаки? Для своих детей она может перенастроить потоки, но зачем ей стараться для чужаков, которые не молятся ей?

— Ты думаешь, что Нагасса богиня? — Нуар удивленно посмотрела на Повелительницу.

— Нет, но наги так думают.

— А как думаешь ты? — Нуар смотрела своими желто-зелеными глазищами совсем не мигая.

— Все указывает на то, что она последняя представительница более древней цивилизации. Она и больше змеелюдов, и магически сильней. Да и выглядит больше змеей, нежели человеком.

— Откуда ты знаешь? Постой, — пораженно замер Лиам. — Только не говори мне, что... нет! Так вот зачем тебе лебеди, они же на самой границе с землями нагов, с их главным храмом. Фрея!

Нуар с Лиамом, не сговариваясь, вскочили и пораженно уставились на Повелительницу.

— Ты говорила с Нагассой! — Лиам не спрашивал, он кричал. — И не сказала ни слова! Ты знаешь, что эта древняя свихнувшаяся рептилия могла с тобой сделать?!

— А что я должна была? — Фрея медленно встала, делая видимое усилие, чтобы не вцепиться отросшими когтями в лицо разъяренного брата. — Что?! Смотреть, как мой муж умирает и тащит за собой нашего сына? Смотреть и делать вид, что ничего такого не происходит? Лежать ночью и делать вид, что сплю, когда мой альфа целует, словно в последний раз? Ну уж нет! Я — Фрея, Повелительница веров и сильнейшая из клана белых волков, и, хочет того мой альфа или нет, но я тоже буду сражаться за свой род и детей!

Горло волчицы перехватило то ли спазмом, то ли рыданием.

— Родная, — Нуар подошла и обняла Повелительницу. — Ну тише, тише.

— Получается, ты специально отправила Варрена к лебедям, зная, что ему нравится тот ершистый цыпленок, как ее, кажется, Нора? Со своей парой и волчонок твой подрастет быстрей, и от грандиозных планов отца будет подальше. Да, сестренка? А мой отряд станет ему охраной. Не от людей, — скривился Лиам, напоровшись на взгляд пантеры. — Брось, Нуар, не думаешь же ты, что мои волки позволят хоть одному человечишке, поднявшем руку на наших самок, уйти живым и здоровым? Моя сотня только что доложила, что ни одному магу не удалось сбежать.

Фрея кивнула, совсем не по-императорски шмыгнув носом. Но Лиам не привык останавливаться на полуслове:

— Итак, твой младший пристроен, дочь, влюбившись, дальше носа не видит и вот-вот отправится за своим Колином в академию. Остался старший.

Фрея вздрогнула, злым взглядом вперившись в кузена.

— Да-да, сестричка, и не делай такое лицо, словно я не знаю тебе как облупленную. А я-то все думал, что Ольнар с Районом в пещерах забыли! И Ольн за тобой, в кои-то веки, день и ночь не следит, и старшенький твой жену беременную забросил. Фрея, что наш Владыка задумал и почему ты, таясь, как вор, не побоялась пойти к Нагассе?

Фрея пожала плечами, отстраняя Нуар и как-то потерянно улыбаясь.

— Наш Владыка, Лиам, не придумал ничего лучше, как вернуться на Землю и синтезировать магию. Пропустить через себя земные потоки и связать с этим миром. И если ни Ольна, ни Района не разорвет от напряжения сразу, они попробуют создать источники только для оборотней и будут питать их столько, сколько получиться. То, что ни Ольн, ни Район не выживут... — горло волчицы перехватило. — Но даже если у них получится, источники рано или поздно опустеют и потребуют новых жертв. Я не великомученица, Ли, и растить сыновей, чтобы вести их, как скот, на убой... Нет, костьми лягу, но не бывать этому!

— Ты говорила с Правителем? — Лиам, задетый, что Ольн не рассказал ему, главе белых волков, говорил глухо, отрывисто.

— Разве это женское дело? — рассмеялась Правительница и резко, без перехода, приказала. — Сядьте.

Указала на кресла, и оборотни мгновенно выполнили приказ.

— Сегодня утром у меня состоялся довольно занимательный разговор. Даже не думала, что Нагасса примет меня с первой попытки. И даже не попытается напасть, представляете?

Фрея ухмыльнулась, но напряженные оборотни к подобным шуткам явно были не расположены. Волчица вздохнула и уже серьезно продолжила:

— Нагасса пообещала спасти веров.

Нуар ахнула, Лиам неверяще хмыкнул.

— Она поклялась на крови, — добавила Фрея.

— Родная! — Нуар подскочила, обнимая свою лиэ. — Но это же, это же потрясающе! Какая ты молодец, нужно скорее всем...

— Что именно? — Лиам не спрашивал, он рычал. — Что эта рептилия потребовала взамен?

Нуар вздрогнула, Фрея опустила голову и тихо ответила:

— Пустяк, Ли. Я легко с этим справлюсь...

— Фрея!

— Мне всего лишь нужно встретиться с ее единственным сыном, — и совсем шепотом, — чтобы родить от него.

Глава 12

Эйрис

— Это и была твоя гениальная идея? — Лиам потыкал носком сапога лежащего на полу темноволосого воина. — То есть просто ворваться в храм, раскидывая телохранителей Ольна и вырубив его бету, — это теперь называется верхом дипломатического искусства?

— Можно подумать, ты — прирожденный оратор, — зашипела Нуар, щелчками пальцев рассеивая нападающее заклятие. — Я же сказала — отвлечь, а не бить сырой силой, словно дубиной.

— А что, ты знаешь еще один способ, как отвлечь бету Правителя?

Нуар хмыкнула:

— Ага, способов двадцать. Но твой, без сомнения, станет любимым.

Оборотни еще раз посмотрели на лежащего в отключке сурового воина, переглянулись, и каменный зал сотряс их слаженный хохот.

— Да тише вы, — цыкнула невысокая женщина с такими яркими желтыми волосами, что у меня на миг зарябило в глазах.

— Ладно тебе, Чиаки, можно подумать, сама хоть раз не мечтала съездить по физиономии этому хаму, — Нуар улыбнулась, желая убедить вер-канарейку насладиться заслуженной местью, но стоило пантере лишь обернуться — и смех замер на ее полных губах. — Родная?

В нишу, едва освещенную голубоватым сиянием, входила женщина. Фрея! Еще более бледная из-за скудного освещения, она показалась мне призраком.

Нуар кинулась было к своей лиэ, но Чиаки успела схватить ее за руку.

— Не мешай. Разве не видишь, что Повелительнице нужно поговорить с альфой? — и с нажимом добавила. — Наедине.

Нуар раздраженно отдернула руку, едва не полоснув канарейку когтями.

— Да ты!.. — Чиаки взмахнула руками. — А, сама потом жалеть будешь!

И суетливо, как-то совсем по-птичьи поспешила на выход.

— Чиаки права, — Лиам с трудом отвернулся от каменной ниши и посмотрел на разгневанную пантеру. — Сейчас ты Фрее ничем не поможешь.

Не уверенный, что вер-пантера его услышала, блондин только покачал головой и зашагал вслед за Чиаки.

— Знаю, все знаю, но... Демоны! — Нуар рыкнула, но так и осталась стоять, натянутая, как тетива, и все смотрела, смотрела на свою Повелительницу, не в силах ни помочь, ни утешить. А та шептала, и у меня комок вставал в горле от этого шепота.

— Я принесла одеяло, — Фрея склонилась над одним из прозрачных ящиков, казавшихся гробами из сказки о мертвой царевне. — Мерзляка ты мой, упрямый, совсем как отец.

Нуар всхлипнула, руками закрывая лицо. А меня потянуло. Нестерпимо, неудержимо. Мимо замершей вер-пантеры, в нишу, к сгорбленной Фрее, с такой нежностью поправляющей одеяльце.

— Совсем осунулся, мальчик мой, Ранни, — голос волчицы дрогнул, казалось, она так многое хотела сказать старшему сыну, но вместе этого коснулась сухими губами высокого лба и быстро, не оборачиваясь, как будто боясь передумать, шагнула к другому 'гробу'.

Не знаю почему, но смотреть дальше я не могла. Отвернувшись, увидела, что и Нуар, опустившись на пол, прячет покрасневшие, больные глаза.

Я честно пыталась не слушать, не вдумываться, но голос волчицы, тягучий, глубокий, отражался от каменных стен горьким эхом.

— Ольн, мой Ольнар. Знаешь, я даже рада, что ты не слышишь меня и я могу говорить с тобой как равная, незапятнанная и только твоя. Когда ты откроешь глаза и узнаешь... Ты не простишь, не поймешь. Поверь мне, я знаю, но пока ты здесь, пока ты еще мой, я говорю: люблю тебя. Люблю больше жизни и гордости. Ты слышишь, Ольн? Кричи на меня, рви когтями, когда узнаешь, только, пожалуйста, не презирай! Лучше сразу...

Полувсхлип-полувой:

— Как стерпеть? Чужие губы и пальцы... Как, Ольнар?!

* * *

Один каменный зал сменился другим. Резко, неправильно. Ощущение, словно проснулся от болезненного толчка и никак не можешь сообразить, что сон, а что явь. Темно, сыро, будто в темнице, но настолько просторной, что в ней с легкостью могли разместить парочку динозавров, вот только рассмотреть их вряд ли бы удалось, настолько освещение было скудным.

Свет лился откуда-то сверху. Неровными и дрожащими потоками он стекал вместе с туманом, делая помещение еще более неприветливым.

— А меня не волнует, как ты это с-с-сделаешь!

От силы этого голоса меня скрючило, и если бы я не была бесплотна, наверняка бы валялась на каменной плитке, проклиная и этот мир, и всю его чертову магию, и всех этих нагов и их богинь.

Да, я ни разу не слышала голос Нагассы, но усомниться, что в данный момент говорила она? Казалось, я вот-вот смогу рассмотреть огромный змеиный хвост и не по-человечески мощное туловище, но единственным доказательством того, что рядом Нагасса, был ее громкий свистящий голос. Да и слышала я только урывками, изо всех сил стараясь не пропустить ни единого слова и с каким-то болезненным ожиданием следя за тем, как прямо и гордо стоит Фрея на самой границе света и тени.

— Мне нужно-сс, чтобы ты родила. Эйрис-с с-слаб, он с-с-слишком похож на отц-с-а! — на последнем слове голос Нагассы чуть дрогнул, впрочем змеиная богиня быстро взяла себя в руки. — Ври, изворачивайся и ублажай так, чш-ш-тобы он голову потерял-с...

— Не понимаю, зачем тебе это, — Фрея перебила богиню, и та зашипела так громко, что мне самой захотелось кричать.

Но Фрея лишь хмыкнула. Ее явно не пугали ни темнота, ни гнев древнего и могущественного существа.

— Оставь свои штучки для тех, на кого они действуют, змейка. Не забыла, что перед тобой не пугливая человечишка, а повелительница веров? И если я спрашиваю, то мне отвечают!

Смех Нагассы, довольный и злой, эхом разнесся по каменным стенам:

— Такая с-с-смелая и гордая, о, мой внук будет неподраж-ш-шаем!

Фрея дернулась, как от пощечины, но на подначку не повелась и медленно-медленно проговорила:

— Избавь меня от подробностей. У нас договор: с тебя — магия, с меня — ребенок. И при следующей встрече, будь добра, сделай вид, что мы не знакомы. Поверь, ни о твоем сыночке, ни о его ребенке я у тебя не спрошу.

Смешок от Нагассы:

— Не пож-ж-жалеешь, волчитс-с-са?

— Было бы о чем, змейка, и было бы о ком.

— Тогда не ш-ш-жалуйс-с-ся, Повелит-тс-тельница, ты с-с-сама так реш-ш-шила!

Росчерк серебристой чешуи в темноте. Громкий вскрик. И у меня внутренности сводит от ужаса и желания схватить эту крошечную вер-волчицу за сведенные плечи и трясти, трясти до тех пор, пока она не одумается. А она одумается. Не знаю почему, но я это точно знала.