'Что бы я сказал Клэр при таких обстоятельствах?' — вдруг подумал Джейми. Возможно, то же, что говорил при расставании. 'Я люблю тебя. Я увижу тебя вновь'. В конце концов, он не видел другого способа укрепить её дух.
Джейми не мог оставаться в доме. Женщины обмыли Йена и положили его в гостиной, и теперь их захлестнула бешеная волна готовки и уборки, ибо весть уже разнеслась и люди начали приходить на поминки перед погребением.
Моросивший с рассвета дождь сейчас прекратился. Джейми вышел через огород и поднялся по маленькому склону к беседке, увитой зеленью. Там сидела Дженни, и он, чуть поколебавшись, подошёл и сел рядом с ней. Она может прогнать его, если ей хочется уединения.
Но нет, она потянулась к его руке, и он взял и обхватил её ладонь, думая, какая Дженни хрупкая, какие тонкие у неё косточки.
— Я не хочу здесь оставаться, — спокойно промолвила она.
— Я тебя не осуждаю, — сказал он, взглянув на дом.
Беседка покрылась молодыми листочками; зелень была свежей и нежной от дождя, но вскоре брата с сестрой обязательно отыщут.
— Пройдёмся немного у озера?
— Нет, я имею в виду, что хочу уехать отсюда, из Лаллиброха. Навсегда.
Это его здорово озадачило.
— Ты это, наверное, не всерьёз, — наконец, осторожно предположил Джейми. — Это всё от шока. Ты не должна...
Дженни покачала головой и прижала руку к груди.
— Что-то сломалось во мне, Джейми, — тихо ответила она, — то, что связывало меня с этим местом... Оно оборвалось...
Джейми не знал, что сказать. Выйдя из дома, он старался не смотреть на башню и кладбище возле неё, не в силах вынести вида тёмного влажного клочка сырой земли, но теперь специально повернул голову и указал на него подбородком.
— И ты оставишь Йена? — спросил он.
Дженни негромко кашлянула. Её рука всё ещё лежала на груди, и, услышав его слова, она крепко прижала ладонь к своему сердцу.
— Йен со мной, — ответила она и выпрямила спину, словно бросая вызов свежевырытой могиле. — Он никогда меня не оставит, а я — его.
Повернув голову, она поглядела на него красными, но сухими глазами.
— Он и тебя никогда не оставит, Джейми — продолжила Дженни. — Ты это знаешь так же хорошо, как и я.
Его глаза неожиданно наполнились слезами, и он отвернулся.
— Да, знаю, — пробормотал Джейми, надеясь, что это правда.
Именно сейчас место внутри него, где он привык находить Йена, было пустым, полым и гудело, как боуран [варианты произношения — бо́ран, ба́уран, бо́йран — ирландский бубен, пришедший от кельтов, применяемый ирландскими войсками как военный барабан. Также есть предположение, что боураны использовались для ритмического аккомпанемента военным волынщикам. — прим. пер]. 'Он вернётся?' — спрашивал себя Джейми. Или Йен только переместился в другую часть его сердца — куда он еще не заглядывал. Джейми надеялся на это, но пока не хотел искать, потому что боялся ничего не найти.
Джейми хотел сменить тему, дать Дженни время и возможность подумать. Но было трудно найти что-то, что не касалось смерти Йена. Или смерти вообще. Все утраты похожи, и одна потеря напоминает обо всех, а единичная смерть становится ключом к воротам, за которыми заперты воспоминания.
— Когда умер па, — внезапно произнёс он, сам удивлённый этим не меньше её. — Расскажи мне, что тогда произошло.
Он почувствовал, как Дженни, обернувшись, посмотрела на него, но не отрывал глаз от своих рук; пальцы левой медленно растирали толстый красный шрам, бежавший по тыльной стороне правой руки.
— Они привезли его домой, — наконец, сказала она. — Он лежал в телеге. Дугал МакКензи приехал с ними. Он сказал мне, что папа видел, как тебя пороли, и что он внезапно упал, а когда его подняли, одна половина лица у него была искажена от боли, а другая провисла. Он не мог ни говорить, ни ходить, и поэтому его вынесли и привезли домой.
Дженни сделала паузу и сглотнула, не отрывая глаз от башни и кладбища.
— Я вызвала ему доктора, который несколько раз пускал папе кровь, что-то жёг на маленькой жаровне и подгонял дым ему под нос. Он попытался дать ему лекарство, но папа на самом деле не мог глотать. Я капала воду ему на язык, и всё. — Дженни глубоко вздохнула. — Он умер на следующий день, около полудня.
— А. Он... так и не заговорил?
Она покачала головой.
— Он вообще не мог говорить. Только время от времени шевелил губами, и слышалось тихое бульканье.
Вспомнив это, Дженни чуть сморщила подбородок, но потом сжала губы.
— Но ближе к концу я увидела, что он пытается что-то сказать. Он старался выговорить слова и смотрел мне в глаза, пытаясь заставить меня понять. — Она взглянула на Джейми. — Папа всё-таки сказал: 'Джейми', один раз. Я знаю это наверняка. Потому что я подумала, что он хотел спросить о тебе, и я рассказала о словах Дугала, который сообщил, что ты жив, и пообещал, что ты будешь в порядке. Мне показалось, это его немного утешило, и вскоре он умер.
Джейми с трудом сглотнул, и этот звук громко отозвался в ушах. Снова заморосил дождик — капли стучали по листьям над головой.
— Taing ['Спасибо', гэльск. — прим. перев.], — наконец тихо произнёс он. — Я хотел знать. Жаль, что я не смог сказать ему 'прости'.
— Тебе не нужно было извиняться, — ответила она так же тихо. — Он бы понял.
Джейми кивнул, какое-то время не в силах говорить. Однако, овладев собой, он повернулся к ней и снова взял за руку.
— Но я могу сказать 'прости' тебе, a pìuthar [сестра, гэльск. — прим. перев.].
— За что? — удивлённо спросила она.
— За то, что я поверил Дугалу, когда он сказал мне... Ну, когда он сказал, что ты спуталась с английским солдатом. Я был дураком.
Он смотрел на свою изуродованную руку, не желая встречаться с Дженни взглядом.
— Ну, ладно, — отозвалась она и положила на его руку свою, лёгкую и прохладную, как молодые листья, трепетавшие вокруг них. — Тебе Дугал был нужен. Мне — нет.
Они посидели ещё немного, умиротворённо держа друг друга за руки.
— Где он сейчас, как ты думаешь? — вдруг спросила Дженни. — Я имею в виду — Йен.
Джейми взглянул на дом, потом на свежевырытую, застывшую в ожидании могилу, но, конечно, Йена нигде больше не было. Джейми на миг испугался, что к нему возвращается прежняя пустота, но потом, совсем не удивившись этому, понял, что именно сказал ему Йен напоследок. 'По правую руку от тебя, дружище'. Справа от Джейми. Охраняя его слабую сторону.
— Он прямо здесь, — сказал он Дженни, кивая на место между ними. — Где ему и положено быть.
ЧАСТЬ СЕДЬМАЯ
Пожнёшь бурю
ГЛАВА 85
СЫН ВЕДЬМЫ
КОГДА РОДЖЕР И БАККЛИ подъехали к дому, Аманда выбежала им навстречу и вернулась к матери, размахивая голубой пластиковой вертушкой на палочке.
— Мама! Смотьи, фто у меня есть! Смотьи, фто у меня есть!
— О, как красиво!
Брианна наклонилась полюбоваться и подула, заставив игрушку вертеться.
— Я сама! Я сама!
Аманда снова выхватила вертушку, пыхтя и дуя на неё с величайшим старанием, но получалось у неё плохо.
— Сбоку, a leannan (гэльск., детка — прим. перев.), сбоку.
Уильям Баккли обошёл вокруг машины и, подхватив Аманду, осторожно повернул её руку так, чтобы вертушка была перпендикулярна её лицу.
— Теперь дуй.
Он приблизил лицо к ней, помогая дуть, и вертушка зажужжала, как майский жук.
— Да, отлично, правда ведь? А теперь попробуй сама.
Баккли пожал плечом, словно извиняясь перед Брианной, и понёс Аманду, продолжавшую старательно пыхтеть и дуть, вверх по тропинке. Они прошли мимо Джема, который остановился полюбоваться вертушкой. Роджер вышел из машины с парой пакетов и задержался, чтобы поговорить с Брианной с глазу на глаз.
— Интересно, если бы у нас была собака, он бы ей тоже понравился? — прошептала Бри, кивая в сторону гостя, который теперь оживлённо болтал с обоими детьми.
— Человек может всё время улыбаться и быть при этом негодяем, — прищурившись, ответил Роджер. — И давай не будем говорить об инстинктах: не думаю, что собаки или дети всегда способны правильно судить о людях.
— М-м. Он рассказал тебе еще что-нибудь, пока вы ездили?
Роджер возил Уильяма Баккли в Инвернесс пополнить его гардероб, так как у того не было ничего, кроме тех джинсов, футболки и пиджака из благотворительного магазина, в которых он к ним пришёл.
— Немного. Я спросил его, как он сюда попал, — я имею в виду, в Лаллиброх — и что делал, слоняясь тут. Бак сказал, что заметил и узнал меня на улице в Инвернессе, но я сел в машину и уехал, прежде чем он решился заговорить со мной. Однако он видел меня ещё пару раз и осторожно выяснил, где я живу. Он...
Роджер остановился и, слегка улыбаясь, посмотрел на Брианну.
— Не забывай, что он собой представляет и из какого времени пришёл. Он подумал — и, мне кажется, он не врёт, — что я, должно быть, из 'древних'.
— Правда?
— Да, правда. И учитывая, что... Ну, я же выжил после повешения, а большинству людей это не свойственно.
Роджер чуть скривил губы, коснувшись шрама у себя на горле.
— И я... мы, то есть... прошли через камни явно в целости и сохранности. Я хочу сказать... Я могу его понять.
Несмотря на беспокойство, Бри весело хмыкнула.
— Ну, да. Хочешь сказать, он тебя боялся?
Роджер беспомощно пожал плечами.
— Да, боялся. И, пожалуй, я верю ему, хотя скажу: если он и боится, то хорошо прячет свои настоящие чувства.
— А разве ты стал бы показывать, что трясёшься от страха, столкнувшись с могущественным сверхъестественным существом? Или попытался бы не подавать вида? Будучи представителем мужского пола, или самцом, как выражается мама. Или настоящим мужиком, как говорит па. Вы с па оба ведёте себя, как Джон Уэйн [американский актёр (1907 — 1979), которого называли 'королём вестерна' — прим. перев.], если происходит что-то подозрительное, а этот парень — родственник вам обоим.
— Верно подмечено, — сказал Роджер, хотя его губы дрогнули при словах о могущественном сверхъестественном существе или, возможно, о Джоне Уэйне. — И Бак признался, что его чуть-чуть трясло из-за шока от всего происшедшего. Я ему посочувствовал.
— М-м. И мы при этом знали, что делаем. Ну, примерно. Он сказал мне, что стряслось, когда он прошёл. А тебе он тоже об этом рассказывал?
Медленно двигаясь, они почти дошли до двери — Бри слышала, как Энни в холле о чём-то спрашивала, восклицала, заглушая болтовню детей, а низкий голос Уильям Баккли громко отвечал ей.
— Да, рассказал. Он хотел... хочет, и хочет отчаянно... вернуться в своё время. Бак не сомневался, что я знаю, как. И ему надо было прийти и поговорить со мной, чтобы выяснить это. Но только идиот пришёл бы прямо в дом к постороннему человеку, не говоря уже о том, чтобы явиться к незнакомцу, которого ты чуть не убил, а тем более — к незнакомцу, который может тут же сразить тебя наповал или превратить в ворону.
Роджер снова пожал плечами.
— Поэтому Баккли бросил свою работу и стал, скрываясь в окрестностях, наблюдать за домом. Наверное, чтобы посмотреть, не выкидываем ли мы человеческие кости с чёрного хода. Джем наткнулся на него однажды у башни, и тот сказал мальчику, что он — Нукелави. Отчасти — чтобы отпугнуть его, но ещё и потому, что если бы Джем вернулся домой и рассказал мне, что на холме находится Нукелави, то я, возможно, вышел бы и сотворил какое-нибудь волшебство. И если бы я это сделал...
Роджер поднял руки ладонями вверх.
— Если бы ты сотворил волшебство, Бак мог бы посчитать тебя опасным, но также узнал бы, что у тебя есть сила отправить его обратно. Как у волшебника из страны Оз.
Роджер секунду смотрел на жену.
— Трудно найти кого-нибудь менее похожего на Джуди Гарланд [голливудская актриса (1922 — 1969), сыгравшая Дороти Гейл в фильме 'Волшебник страны Оз' (1939). В пересказе А.Волкова Дороти соответствует Элли. — прим. перев.], чем Бак... — начал Роджер, но его прервала Энни Макдональд, настойчиво интересуясь, чего они тут топчутся, поедаемые мошкарой, если ужин на столе.
Извиняясь, они вошли в дом.
БРИАННА ПОУЖИНАЛА, ДАЖЕ не замечая, что у неё в тарелке. Джем опять собирался пойти на ночь к Бобби, а в субботу — на рыбалку с Робом в поместье Ротимёрчус [Rothiemurchus estate — часть национального парка Кернгормс в Хайленде, собственность клана Грантов, предлагает различные виды отдыха для туристов, в том числе рыбалку — прим. перев.]. Её что-то кольнуло, когда она вспомнила, как терпеливо её отец учил Джема забрасывать наживку самодельной удочкой с ниткой вместо лески: другой снасти у них не было. Не забудет ли он это?
Но даже к лучшему, что Джема не будет дома. Они с Роджером собирались посидеть с Уильямом Баккли и решить, как лучше вернуть того в его собственное время. И хорошо бы Джем не маячил поблизости, слушая во все уши, о чём они говорят. 'Может, стоит посоветоваться с Фионой?' — внезапно подумала Бри.
Фиона Грэм была внучкой старой миссис Грэм, экономки приёмного отца Роджера — преподобного Уэйкфилда. Очень благопристойная и пожилая миссис Грэм являлась также 'призывающей' — хранительницей по-настоящему древнего обряда. В праздник огня, Белтайн, одетые в белое женщины, чьи семьи передали им по наследству традицию, встречались на рассвете и исполняли танец, который, по словам Роджера, был старинным древнескандинавским хороводом. И в конце танца призывающая выкликала слова, смысла которых никто из них больше не понимал, поднимая солнце. И когда оно появлялось над горизонтом, луч света попадал прямо в расщелину расколотого камня.
Миссис Грэм, мирно скончавшись во сне несколько лет назад, оставила свои знания и обязанности призывающей своей внучке Фионе.
Фиона помогла Роджеру, когда тот проходил сквозь камни в поисках Брианны, даже пожертвовала собственное помолвочное кольцо с бриллиантом, когда его первая попытка окончилась примерно так же, как Уильям Баккли описывал свою: языками пламени в центре круга.
'Драгоценный камень мы сможем достать без труда', — подумала Бри, машинально передавая Роджеру миску с салатом. Из того, что они знали на сегодняшний день, выходило, что камень не должен быть ужасно дорогим и даже не обязательно большим. Гранатов в медальоне матери Роджера, по-видимому, оказалось достаточно, чтобы его не убило при его первой, неудачной попытке.
Брианна вдруг вспомнила про след от ожога на груди Уильяма Баккли и тут же поняла, что пялится на него, а он уставился в ответ. Она подавилась ломтиком огурца, и суматоха, последовавшая за этим, — шлепки по спине, вскидывание рук, кашель и предложение воды, — удачно объяснила её покрасневшее лицо.
Все вернулись к еде, но Бри знала, что Роджер искоса посматривает на неё. Она бросила на него быстрый взгляд из-под ресниц, слабым кивком головы показывая: 'Позже. Наверху', и он расслабился, продолжив беседовать с 'дядей Баком' и Джемми об искусственных мушках для ловли форели.
Брианне хотелось как можно скорее поговорить с Роджером о том, что сказал Баккли, и решить, что с ним делать. И она не собиралась передавать Роджеру слова Уильяма Баккли насчёт Роба Кэмерона.
