Человек с гранатомётом

Хорошо, хоть отец с матерью у Алеси вполне здравствовали. Потом, у неё другие старшие брат Петрусь с сестрой Майей жили отдельно, со своими семьями, и где-то в этом Каменце-Литовске, получается, в небольшом таком старинном городке поблизости. Семья девушки, несмотря на то, что дома почти никого уже не осталось, тоже жила небогато. Что делать, судя по имевшимся у попаданца знаниям, да и рассказу мамы Ганки, польская власть особо не баловала жителей 'кресов всходних', пытавшихся хоть как-то противостоять политике 'полонизации', скорее, открытой колонизации. Правда, те сами, конечно, не все, напуганные яростной и весьма злой польской пропагандой, не знали, как им относиться к РККА и Советскому Союзу и ко всему советскому. Хотя, по истории, кажется, многие жители Западной Белоруссии и, возможно, Западной же Украины, кроме, может, всяких бандеровцев и прочей швали, весьма активно приветствовали и поддерживали Освободительный поход РККА.

— Цетка Ганка, дзядзька Михась и сення ездзив у Камянец. Кажа, наведав сям'ю дачки, гасцинцы им адвез. Распавядав, што там циха и пакуль чырвоныя и германцы нияк не страляюць адзин у аднаго. Тольки зямлю капаюць моцна акопы будуюць. У чырвоных там, здаецца, маюцца танки и салдаты. Я таксама хацела наведаць сваих брата и сястру, але бацька не пусцив. Сказав, што в любы час новая вайна можа пачацца. И мне стала так страшна. (белорусск., 'Тётка Ганка, дядя Михась и сегодня ездил в Каменец. Говорит, навестил семью дочки, гостинцы им отвёз. Рассказывал, что там тихо, и пока красные и немцы никак не стреляют друг в друга. Только землю копают сильно, окопы строят. У красных там, кажется, танки имеются и солдаты. Я тоже хотела навестить своих брата и сестру, но отец не пустил. Сказал, что в любое время новая война может начаться. И мне стало так страшно!')

Это было уже интересно. Хоть и Василий понял не всё, но общий смысл был ему ясен — войны с немцами пока не было и советские солдаты, то есть красноармейцы, с прибывшим подкреплением из танков, укреплялись в этих самых Каменцах. Мужчине всем сердцем захотелось отправиться туда. Но он был ещё слабоват для этого.

— Ня бойся, дачушка, не дасць пакуль Чырвоная Армия германцам дайсци да нас. Цяпер, здаецца, у чырвоных силы шмат. На германцав хопиць. Так што, ня бойся. Не адважыцца Гитлер напасци яшчэ и на Савецки Саюз! (белорусск., 'Не бойся, доченька, не даст пока Красная Армия немцам дойти до нас. Сейчас, кажется, у красных сил много. На немцев хватит. Так что, не бойся. Не отважится Гитлер напасть ещё и на Советский Союз!')

Конечно, что говорила на этот раз умудрённая жизнью женщина молодой девушке, во многом являлись словами Василия. Всё же она постаралась хоть немного запытать своего уже как бы и 'сына' о его родных местах и, само собой, обо всей стране, то есть о нынешнем Советском Союзе. Хоть и не так уж ориентировался попаданец в современных реалиях, но основные моменты он всё же знал.

'Да, а всё-таки эта Алеся, кажется, вполне себе симпатичная, сообразительная и душевная дивчина! Да, мне бы её в жёны!' — мужчина даже как бы успел про себя составить почти окончательное мнение. Он с большим интересом, и как можно внимательнее, вслушался в неторопливо текущий разговор двух женщин. А что, и для языковой практики полезно, да и что-нибудь интересное для себя можно услышать. Правда, ничего такого особенного, кроме обычных хозяйственных историй, тем более о войне поляков с немцами и русскими, да и между последними, уже не обсуждалось.

Эх, врезать бы, хотя бы и сейчас, фашистам так, чтобы они больше никогда и не смогли подумать о нападении на Советский Союз! Хотя, и попаданец всё ещё мог внести и свою долю в уничтожение фашистов. Ведь неподалёку в лесу у него до сих пор, наверняка, если не случилось чего-нибудь плохого, в укромном месте лежал баул с вооружением и прочими вещами.

Обессиленный, весь разболевшийся Василий, так как после реки его начало весьма сильно знобить, чтобы согреться, накинул на себя шинель и шапку-рогатывку польского офицера. Хотя, это мало помогало ему от непонятного внутреннего холода, и бедного вояку, к тому же, с кое-как затянутой тряпками раной, не хило трясло. Всё же у него хватило сил дойти по довольно густому лесу до этих Вишенек, правда, по пути таки потеряв несчастную шапку-рогатывку. Конечно, при виде деревушки больной всё же умудрился найти подходящий схрон для своих вещей, кажется, какую-то звериную нору. Переложив в баул всё лишнее и подозрительное, мужчина задвинул его туда поглубже, да вдобавок сверху обрушил землю и как смог, замаскировал. Не должны найти — в этом он не сомневался, так как кое-какой опыт в этих делах он сумел наработать ещё на Донбассе. Пригодилась ему тамошняя выучка, да осталась злость на всякую бандеру и их покровителей 'общечеловеков'.

Жаль только, а может, и наоборот, и хорошо, что уже у самой деревеньки Василия то ли разморило, то ли он потерял сознание от чрезмерной нагрузки и сильной потери крови. Конечно, скорее, второе, раз он пришёл в себя только через сутки. За это время мама Ганка успела прилично обиходить, да показать немногочисленным жителям деревеньки своего новоявленного 'сына'. Хотя, похоже, тогда она и сама, может, с некоторым сомнением, думала так?

Ну а потом женщине никак не захотелось потерять свою 'кровиночку'. Да и с чего бы Василию отказаться, тем более, в чужом для него мире и времени, от новой 'мамы', к тому же так похожей на настоящую его мать? Ведь любой человек, прежде всего, силен именно своими 'корнями', пусть, как в данном случае, белорусскими?

А чтобы в любом случае не имелось никаких подозрений, мама Ганка, само собой, с согласия своего 'сына', без всякой жалости сожгла удостоверение несчастного Збигнева Бжежинского, к счастью, выходца откуда-то из-под Вильно, и, как ни жаль, его офицерский планшет, в принципе, и так пустой. Она даже, правда, с большой жалостью, но разорвала и красивую офицерскую шинель, конечно, на разные, нужные в хозяйстве, куски и кусочки — половичок там, что-то придержать, постелить. Само собой, особо приметные части шинели тоже сожгла. А вот свою одежду из той жизни, уже выстиранную, мужчина отстоял и согласился их спрятать, и они были засунуты хозяйкой так глубоко, что, наверное, не так-то просто было их найти. Разве что пистолет польского офицера с пятью запасными обоймами да его часы напоминали о существовании когда-то этого человека. Ну, а найденные при своём 'сыне' здешние польские бумажные деньги, кстати, пока ходившие, и в неплохую для бедной крестьянки сумму около десяти тысяч злотых, хозяйка решила приплюсовать к, теперь уже общему семейному, бюджету. Ну, пусть будет. Должен же сильный, пусть пока и нездоровый, мужчина хоть как-то помогать своей матери. Потом, ведь и на него самого предстояли нехилые расходы. Жаль, но, кажется, эти злотые, в основном денежки в сто злотых с усатым мужиком, уже в возрасте, и каким-то речным пейзажем, потом и красочным рисунком с дубом, наверное, священным, посередине, уже немножко обесценились. Имелись купюры и другого достоинства, к примеру, в пятьдесят злотых с кудрявым молодым мужчиной или чуть ли не с рабочим и колхозницей, но Василию все они были неинтересны. Пусть уж мама Ганка разбирается и расходует их как нужно.

Вот так и стал попаданец вполне себе местным человеком. Правда, для этого ему ещё предстояло научиться языку и полнее усвоить всю имевшуюся информацию как бы и о себе, уже применительно к новому его положению.

Удовлетворив своё и, наверное, и других людей, любопытство, интерес, чуть погодя Алеся заторопилась домой. Жаль, что мужчина так всё время и пролежал молчком. Что делать, конспирация! Тем не менее, у него появилось какое-то непонятное даже самому себе желание наговорить девушке комплиментов, пошутить, наконец, спеть песню:

'Живёт в белорусском Полесье,

Кудесница леса Алеся...

Алеся, Алеся, Алеся!

Так птицы кричат,

Так птицы кричат,

Так птицы кричат в поднебесье...'

Да, живёт, но главное сказано в конце:

'Алеся, Алеся, Алеся!

Как сказка, как чудо, как песня!'

Девушка, напоследок кинув лукавый такой взгляд на больного, ушла, исчезла на какое-то время из его жизни.

Может, действительно, хоть здесь повезёт попаданцу в любви?

* * *

Глава 16.

Выше уровней не бывает...

— Товарищ Бэрия! Ми тут внимательно осмотрели все предоставленные Вами вэщи и другие материалы и, конэчно, подробно изучили докумэнты. Ми считаэм, что они все имеют несомненную ценность для нашей страны и всего советского народа. Что Ви ещё можете дополнительно сообщить нам по существу доложенного Вами вопроса? И не фальсификация ли всё это?

В кабинете главного человека Советского Союза, секретаря и члена Политбюро ЦК ВКП, конечно, большевиков, товарища Сталина Иосифа Виссарионовича, взволнованно, в то же время, не спеша, расхаживающего вдоль стола, в Кремле, на этом самом столе, действительно, лежали кое-какие вещи. Сразу же в глаза бросалось, прежде всего, оружие, всего пара, хоть и невиданных ранее хозяином кабинета, типов. Кроме того, можно было видеть кое-какие документы, тоже в нескольких тоненьких папках. Но большую часть длинного стола, похоже, всё-таки временно, занимали аккуратно разложенные карты. Их было немало, и все они касались Советского Союза. Также в правом уголочке, со стороны расхаживающего вдоль стола вождя, незаметно так примостились несколько небольших стопок книг самого разнообразного вида.

Кроме самого хозяина кабинета, в кабинете присутствовал ещё один человек, несомненно, тоже с восточной внешностью, и со знаменитым на всю страну и остальной мир пенсне. Он внимательно слушал взволнованного, всё-таки взволнованного, и сильно, своего начальника. Видно было, что тот, скорее всего, провёл бессонную и беспокойную ночь. Такое могло произойти только от неотложного или даже чрезвычайно важного события. И, честно говоря, действительно, было от чего. Оттого и с самого начала вполне официальное обращение.

Наркому внутренних дел СССР, кандидату в члены Политбюро ЦК ВКП (б), комиссару государственной безопасности первого ранга, товарищу Берия Лаврентию Павловичу самому тоже пришлось провести бессонную ночь, хотя, и не первую. Ведь все эти материалы, срочно доставленные из особого отдела четвёртой армии, ныне чуть ли не ведущего боевые действия с частями гитлеровской армии в районе Брест-Литовска, прямо в народный комиссариат внутренних дел, оказались не то что важными, а даже чрезвычайно важными и, честно говоря, немного странными.

К счастью, все они — и камуфлированная форма, и оружие, и книги, само собой, семена, не говоря уже об обычной канцелярской папке, поступили именно ему. Само собой, их предварительно просмотрела пара самых доверенных сотрудников наркомата и даже лично преданных самому наркому. Проще всего было с камуфлированной формой — без слов годна для использования разведывательными и другими специальными частями РККА. Хотя, на обоих комплектах имелись следы разных масел и смазок, что точно, помимо самой формы, тоже требовало полного и дотошного изучения соответствующими специалистами. Оружие, конечно, хорошее и нужное, и сразу видно, что действительно неизвестных ранее конструкций. Потом, и книги хороши. Первые две книги и на самом деле являлись руководствами по эксплуатации, ремонту и техническому обслуживанию неизвестных ранее марок легковых автомобилей, понятно, что сильно выше уровнем ныне существующих. И третья книга автора Сергея Артюхина с интригующим названием 'Эффект истребителя. Сталинский сокол во главе СССР' (https://flibusta.appspot.com/b/281605?VDAweYdt), хоть и относилась к жанру художественной литературы, уже по факту своего происхождения являлась совершенно секретной вещью. И, конечно, её содержание... В любом случае, книга имела немалую ценность.

Конечно, весьма ценными являлись и пакеты с озимыми сортами ржи и пшеницы, да ещё и картофеля. Возможно, они как раз и являлись высокоурожайными сортами этих сельскохозяйственных культур, которые как раз и могли выращивать в будущем.

Правда, последняя папка, весьма неказистая, тем не менее, со своим содержимым, удивительным и даже фантастическим, оказалась самим ценным из всего. Конечно, её просматривал, и весьма бегло, только один из этих двух сотрудников, и самый надёжный. Понятно, что он был страшно изумлён и, конечно, было от чего. И, вообще, о присутствии посторонних в момент досмотра и изучения этих странных материалов и речи быть не могло. Да и сама проверка документов была проведена лишь вместе с самим наркомом, вынужденным привлечь, как ни было жаль, помощника из-за большого объёма работы. Про уровень секретности и про прочие вещи, связанные с этим, тот понял сразу же, едва только взял в руки первый же лист, напечатанный явно на неизвестном устройстве. А вот то, что было отражено на этом белом листке из бумаги необыкновенно высокого качества, наверное, вообще являлось беспрецедентным.

Похоже, тех, кто нашёл эти вещи и всех сотрудников особого отдела четвёртой армии, сумевших обеспечивших сохранность, конечно, доставку по нужному адресу и, главное, практически полную секретность нежданно как объявившихся материалов, следовало обязательно наградить? Точно, будет сделано, но, особо не афишируя награждение. Ведь все предоставленные ими вещи и прочие материалы, само собою, книги и прочее являлись весьма и весьма интересными. Кроме того, конечно, они имели немалую практическую ценность, и не только. Лишь бы всё не являлось дезинформацией неизвестных врагов...

Несколько привлечённых наркомом специалистов высочайшей квалификации, застращанные самыми страшными карами за нарушение секретности, разводили руки от удивления. Но, тем не менее, дело своё они знали и только и успели состряпать на скорую руку хоть какое-то, но заключение, правда, больше для проформы и, конечно, для доклада 'самому'. Ну, надо же ориентироваться хоть на что-то! Правда, до самых ценных документов их пока никто и не собирался допускать. Ведь больше всего наркома заинтересовало содержимое серой, без всяких надписей, канцелярской папки с двумя простыми тесёмками. Там он нашёл немало такого, что, возможно, в нынешнее время и в нынешних же условиях, просто не имело цены и даже являлось весьма опасным, и ведь не только, к примеру, для него или хозяина кабинета, но и для всего Советского Союза?

Тут уж, прежде всего, постарался один из двух его доверенных людей. Ведь успевать и уследить за всем самому наркому, ну, никак не получалось, да и не нужно было это.

Конечно, пока полностью изучить всё Лаврентий Павлович просто не успел. Ведь с момента обнаружения странных вещей и документов, под вечер двадцать первого сентября, где-то там, в Западной Белоруссии, прошло всего-то около четырёх суток. Ночью двадцать чётвертого специальным самолётом они уже были доставлены в Москву, прямо к нему в наркомат. Даже меньше суток так и так ушли на всего лишь беглый просмотр и предварительное изучение находок. А вечером этого же дня, точнее, уже глубокой ночью, всё было быстро доставлено самому главному человеку в СССР. И вот — вызов и доклад.