Один Червь

Этому же городу, можно сказать, повезло. Когда всё полетело в тартарары, его подмял под себя один исключительно сильный парачеловек, именующий себя Собирателем. Он в одно лицо поделил на ноль всё, что ему противостояло, убил всех, кого не смог заставить служить себе. И с тех пор безраздельно властвовал над немаленьким куском юго-западной Африки. Добрый десяток лет медленно расширяя территорию и устанавливая на ней свою абсолютную власть. Установив пусть тоталитарно-феодальный, но порядок. Если где на этом материке и есть такое порождение цивилизации, как вишнёвые пироги, так это там.

Без малого четырёхметровая фигура человека с огромным пузом, на плече которого сидела четырнадцатилетняя девочка, шагнула в скалу. Картина мигнула, и миг спустя никого перед ней уже не осталось.

Собиратель не одну сотню раз сокрушал всех, кто ему противостоял. Но теперь он стоял между Чёрной Бородой и его любимым лакомством.

* * *

В километрах под самыми низкими облаками привольно раскинулся океан.

Ему дают разные имена. Каждую его часть, отделённую от прочих участками суши или потоками течений, именуют по-своему, как будто они изолированы. Но они — единое целое, и говорить о каких-то границах неверно. Это целое заполняет пространство между скалами и илом, омывает взрезанную береговую линию, заполняет впадины между материками.

Ближе к краям мира вода обжигающе холодна. Огромные пласты замерзшего океана притворяются землёй, они крошатся и вновь воздвигаются, изменяясь, когда их вдоль и поперек рассекают трещины, обиталища причудливых экосистем. В южных мелководьях есть леса трубчатых червей и саргановых водорослей, цветастых кораллов и их обитателей. Трилобиты населяют мёртвые кости. С нелепой грацией парят медузы.

Море переполнено самыми разнообразными формами жизни и условиями существования.

На поверхности свободно парят существа, которые живут и умирают, так и не увидев под собой дна. Сложные сообщества организмов процветают в открытых водах и на равнинах, скользя по органическим насыпям к краю шельфов и дальше — туда, где солнечный свет есть невиданное чудо от начала времён.

Есть тут и ущелья. В этом лишенном света холоде царствует эволюция с ее первобытной целесообразностью. Примитивные существа, испускающие слизь и свечение, двигаются, мельтеша причудливыми конечностями. Логика их форм сводит с ума.

В прохладных промежуточных глубинах сквозь твердь прорываются гидротермические струи, образуя области нагретой воды. Здесь блаженствуют всю свою короткую жизнь замысловатые существа, которые не удаляются от теплой, богатой минералами воды дальше чем на пару метров, избегая убийственного для них холода.

Ландшафт под поверхностью воды образован высочайшими горами и извилистыми каньонами, ползучими дюнами и ледяными впадинами. Вода насыщена материей. Целые острова, повинуясь воле давлений и потоков, плавают в глубинах, уловленные подводными течениями. Некоторые размером не больше нескольких бесформенных кубометров — малые, не желающие тонуть осколки тверди. Другие — это изъеденные куски породы длиной сотни метров: они висят в паре тысячах метров под поверхностью океана и двигаются в ленивых потоках. Там тоже есть своя жизнь — стойкая, но мало кому интересная.

Между водным и небесным океанами проходят суда, являясь самовольно. Для колыбели жизни минул лишь миг, пока хрупкие деревянные кораблики облачались металлом. Ей, в своём динамическом и неизменном величии, нет дела до их потуг на познание и господство. Тени кораблей скользят по дну, там, где оно достаточно высоко, и свет ещё достигает его. Над сгнившими остовами судов проплывают торговые корабли, рыбацкие лодки, китобои. Случалось, что рыбы-падальщики угощались деликатесными глазами и языками, но чем дальше шёл технический прогресс, тем реже им удавалась попировать. Дрейфуют и остовы затонувших судов. В коралловых сооружениях видны пустоты — когда-то тут были якоря и мачты. Затонувшие корабли оплаканы и забыты, и живое дно океана принимает их, укрывает ракушками, делает логовом и мирных, и хищных тварей.

На самой глубине, где физические законы сокрушены непомерным давлением воды, мертвые тела продолжают медленно падать в темноте — много суток спустя даты их затопления. На своем долгом пути вниз они разлагаются. Мирового дна достигнут лишь их окутанные слизью кости.

На океанском дне есть свои могучие чемпионы, здесь происходят эпические баталии, незаметные для обитателей надводного мира. Богами здесь выступают альфа-хищники.

Прямо сейчас один из таких подводных богов мягко и стремительно скользил в водяной толще. Глаза его были открыты, но мигательные перепонки надёжно защищали нежную ткань. Маслянистые выделения желёз, развившихся у его народа взамен потовых, позволяли регулировать теплообмен и дополнительно облегчали скольжение. В основании ноздрей небольшой узел мышц и нити сухожилий сократились, перекрывая нос. Жабры ровно двигались, насыщая массивное тело кислородом. Рыбочеловек совершал короткие, экономные загребающие движения перепончатыми лапами, корректируя курс. При этом океан сам, как горячая любовница, податливо раскрывался перед иномирянином, двигая розовокожего леща со чудовищной скоростью, и не было во всех его глубинах более быстрого существа. Кроме одного.

Тайгер наконец-то был в родной стихии. Он слушал песню океана, музыку волн и арию течений. Сольные выступления хищников и хоровые песнопения более мирных рыбных стай. Такая знакомая обстановка... и такая чужая.

При всём своём безмерном богатстве, местные воды не содержали и доли той жизни, что бурлила в морях первомира. Где визгливый диссонанс морских чертей, где всплески жидкой информации солёных элементалей, где трубные кличи Морских Королей? Пусто, пусто, пусто...

Не его мир. Не его океан. Именно сейчас Тайгер окончательно и бесповоротно осознал — он не отсюда. Сейчас, когда вопрос выживания временно не актуален и не надо в безумном темпе разгребать очередной форс-мажор. Цугцванг закончился. Одно дело — понять разумом, и совсем другое — почувствовать всей сутью. Эта калька на настоящий подводный мир стала последней... кхм... каплей. Ты снова в нулевой точке, снова один, рыбочеловек. И что же ты будешь делать дальше?

Самый простой вариант пошёл на дно. Великие Древние не услышат его отсюда, даже если бы он был истинно верующим. Здесь не существуют истинно бездонных столбов воды. Здесь нет мест, где гранитная и илистая основа моря распадается на вертикальные туннели, уходящих вниз на многие километры и разбегающиеся в другие планы под таким огромным давлением, что вода становится густой и вязкой. Воды этого океана не проникают сквозь поры реальности, не просачиваются назад, оставляя трещины, через которые уже сила Великих Древних просачивается в этот мир.

Вот почему этот океан фальшивый. Он никогда не знал внимания своих богов.

Хотя Тайгер никогда и не считал их богами. Великие Древние просто есть. Они были, когда первая субатомная частица разнеслась после Большого Взрыва, и пребудут после того, как последний протон распадётся и погрузит Вселенную в тепловую смерть. Им нет дела до той причудливой жизни и нежизни, что породили крохи их сил, попавшие в иные миры. Нет дела до порождённых ими Глубоководных, что научились использовать эти силы в своих целях. И уж тем более нет дела до творений жрецов Глубоководных, созданных для наступления на сушу. Бывшие хозяева расы рыболюдей создавали идеальных воинов и идеальных рабов для того, чтобы донести свою волю туда, куда чисто физически они не могли попасть. И пусть Первая Подводная Война поставила крест на этих амбициях, кое-какие знания о работе с силами за гранью новорождённая раса унаследовала.

Этот мир никогда не знал прикосновения безумной силы. А значит и использовать её для возвращения нельзя. Облом. Ну что же, придётся пойти иным путём.

Итак, операция 'Буря в аквариуме' прошла пусть не без накладок, но в принципе успешно. Тайгер вырвался за стены карантинной зоны, сохранив жизнь, здоровье и анонимность. Но при этом портал оказался повреждён во время прохода через него, и их не совсем дружную компанию в лучшем случае раскидало по миру. С одной стороны — то, что его выбросило одним куском и в правильном порядке, да не в земной толще или небесной выси, а прямо в море-океан, есть фантастическая удача. С другой — то, что его спасла, по сути, случайность, совсем не хорошо и заставляет сделать не самые лестные выводы о собственной способности к анализу. Учтём на будущее. Во-вторых — вместе с конечной точкой назначения пираты лишились возможности зачистить свидетелей их побега. Это уже хуже, ибо неизвестно, когда и как они потом всплывут и чем это аукнется. Существует вероятность, что их убил неудачный проход через портал, но предполагать надо худший вариант развития событий.

Тайгер вовсе не был кровожаден, несмотря на все страдания, что перенёс по воле людей. Грядущая смерть свидетелей от его рук не доставляла ему ни капли удовольствия. Лещ не предвкушал их смерть, но и сожалений у него не было. Просто так надо. Без гнева и пристрастия.

Когда-то Тайгер думал иначе. Только освободившись из рабства, он был преисполнен гнева и жажды мести. Затем осталась холодная ненависть, не туманящая разума. Под влиянием этих чувств он творил много... всякого. А потом задумался о целесообразности. Месть приводит лишь к новой мести, страдания порождают страдания. Добавьте расовую нетерпимость c целым набором предубеждений, и получится нормальный такой замкнутый порочный круг. Это не его цель. Тайгер хотел, чтобы годы в ошейнике не повторились никогда и ни для кого, а само слово 'рабство' осталось только в учебниках истории.

Так родились пираты Солнца. Освобождающие рабов и остающиеся безнаказанными, что било по кошельку и репутации знатных вырожденцев. И при этом не убивающие людей. Дело было вовсе не в жизнях — главное, чтобы дошло послание. Разумных можно убить или заставить замолчать, корабли потопить, а организацию уничтожить. Но идея бессмертна, а систему может сломать только другая система.

Вот почему голову Тайгера оценили в такую внушительную сумму. Не потому, что он был силён, хотя он был силён. И не потому, что он нанёс материальный ущерб, пусть рыбочеловек и старался от души. А потому, что он был опасен. Был символом и ориентиром. Рядом показательных акций и грамотной информационной поддержкой он добился большего результата, чем если бы показательно убил тысячи представителей Мировой Знати. Конечно, сам он не мог получить доступ к подпольным кружкам диссидентов и нелегальным журналам, независимым газетам и анонимным писакам. Они с Революционной Армией славно использовали друг друга. Лещ до сих пор не знал, кому их них это сотрудничество оказалось более выгодно.

Было и ещё кое-что. То чувство, которое Тайгер испытывал, когда не забирал жизнь, зажатую у него в руках. И то, что ощущал при даровании свободы тем, кто был ранее её лишён. То самое, что проникало в него, когда он избегал творить зло там, где можно было этого избежать. Возможно, он самоутверждался, доказывая себе, что лучше своих мучителей. А возможно, он исцелял собственную душу, проявляя главное достоинство сильных — милосердие.

Поэтому где-то в глубине души рыбочеловек испытал облегчение, осознав, что волею судьбы люди избежали смерти от его рук. Не слишком большое, ибо они всё равно могли умереть от последствий его плана, да и надев маски, они приняли риски, но всё равно...

Неплохо для действий, самым внятным комментарием к которым могло бы быть: 'Ну и что здесь могло пойти так?'

За своих 'компаньонов' Тайгер не переживал, уж больно эти ребята неприлично живучи, да и прикидываться ветошью толком не умеют. Интуиция подсказывает, что они ещё встретятся. Хотя лещу будет не хватать флегматичного Френка. Впрочем... утешает то, что бомба с часовым механизмом по имени Маршалл Д. Тич взорвётся не у него в руках.

На этом разбор полётов можно считать оконченным, и следует перейти к планированию дальнейших действий. Несмотря на целенаправленный сбор информации о местных порядках, Тайгер чувствовал себя как рыба, выброшенная на берег. Не зная ни местных законов, ни табу и негласных правил, он осознавал, какой ему предстоит увлекательный, чтоб его, процесс познания мира на собственном опыте. Благо хоть это лещу не в первой, хотя раньше масштаб был куда меньше. Рыбочеловеку довелось изрядно постранствовать, и он прекрасно знал, насколько радикально могут различаться порядки в разных частях света.

Обычно в таких случаях наиболее разумно создать между собой и аборигенами прослойку из лояльных туземцев. Лещ не видел ни одной причины изменить этой практике. В океане постоянно кто-то тонет, а благодарность за спасение — шикарная почва для диалога. Тому же Чёрной Бороде придётся ничуть не проще, несмотря на сносный уровень владения местным языком (Тайгер и не подозревал за собой таких педагогических талантов), фруктовики-с и их взаимный антагонизм с морем...

Первичную промежуточную цель, состоящую в выходе из карантинной зоны без становления непримиримым врагом для всего мира, в которого стреляют сразу наповал, не собираясь говорить и с сохранением возможности манёвра, можно считать достигнутой. Дело 53 не редкость в этом мире, и при достаточно адекватном поведении риск восстановить против себя всю систему невелик.

Таким образом, следует сформировать следующую промежуточную цель — получить доступ ко двери между мирами. С высокой степенью вероятности, портал из Мэдисона прибрал к рукам Протекторат. Не подлежит сомнению, что кого попало они не подпустят к настолько интересной штуке. При этом: во-первых, по уже указанным и довольно веским причинам Тайгер не хотел вступать в эту организацию, и, во-вторых, сама демонстрация интереса к теме межмировых перемещений даст заинтересованным лицам довольно действенный рычаг давления на леща.

Взлом? Войти, преодолев сопротивление, добыть информацию, выйти, запустить устройство, работающее на неизвестных физических принципах... Только не в слепую и не в одиночку. А это значит — только имея за собой деньги, связи, репутацию. Вывод в том, что, не исключая самой принципиальной возможности такого развития событий, этот вариант следует как минимум отложить до получения более детальной информации.

Втирание в доверие? Охота за головами отпадает — слишком приметная внешность, даже попытка провести разведку, без которой в этом деле никуда, будет выглядеть как театр абсурда. Стать тем, кому доверяет целая организация, не будучи её членом или работающим на неё наёмником, при этом имея из инструментов только собственную мощь, пусть и весьма немалую... хмм... или опираясь на союзную организацию, или создав собственную группировку. И только затем предложить баш на баш.

Ну и последнее, самое маловероятное — альтернативный портал, созданный каким-нибудь очередным непризнанным гением. Паралюдей много, их таланты причудливы и неисчислимы. И опять та же проблема — нужны ресурсы, материальные, трудовые и информационные.