Клинки Керитона 1 часть.

Дужка оказалась короткой. Шагов через двадцать она закончилась. Теперь отряд находился на площадке приблизительно тридцать на тридцать шагов, на которую снизу приходила ещё одна перемычка, а отходило аж четыре: три, достаточно узкие, вели на следующую площадку; одна, как и та, по которой они сюда пришли, спускалась вниз и тонула в лесном разноцветье.

С каждой следующей площадкой они поднимались всё выше и выше. Верхушки деревьев сперва опустились на уровень ног, но вскоре оказались далеко внизу. Пропасть под ними росла. Сурра слышала шум воды — далеко внизу текла речка — бурливший поток, окутанный водной взвесью и окаймлённый острыми зубцами камней. Множество чёрных птиц кружили над островками, хлопали крыльями и перекликались друг с другом противными хриплыми голосами.

Эдэн первый раз видела такое, и ей стало по-настоящему страшно, она жалась к сестре, а один раз, обхватив руками, тихонько попросила:

— Су, милая, давай убежим в другом месте.

— Хорошо, — Сурра прижала сестру к себе, погладила по волосам. Заглянула через её плечо вниз, на клокочущую, в острых камнях, реку и сглотнула: 'Падать, если что, долго будем'. Она заметила, что палец Эдэн снова потянулся ко рту, и легонько шлёпнула сестру по руке: — Хватит грызть ногти. Что ты как маленькая?

Вскоре они оказались на огромной площадке, размеры которой определить было трудно, но на подходе Сурра видела, что в ширину она тянется, насколько хватало глаз, и в ближайшей видимости к ней есть как минимум ещё пять Дужек. В глубину зависший в воздухе остров, как выяснилось позже, оказался около пяти сотен шагов. Скала Кабана, о которой напоминал Рэпэк, находилась намного правее. Ориентиром Сурре служили возвышавшиеся над лесным океаном огрызки трёх Небесных древ (скорее всего, вспомогательные стволы), невесть каким образом сохранившиеся в этом северном лесу.

Гарона не дал никому времени на отдых, и отряд углубился в гущу островного перелеска.

Время от времени проникавшие сквозь листву лучи Лайса ласкали лица девушек. Вокруг щебетали птицы, поскрипывали ветвями и шелестели листвой деревья, пахло травами, цветами и... дымом...

— Здесь кто-то прячется, — тревожно прошептала Сурра.

— Кто?

— Не знаю. Тише, сестрёнка, может, это друг, — говоря это, она думала о Рэпэке, но тут же отмела такое предположение: вряд ли опытный хуз попадётся на таком пустяке.

— Ой, смотри, Су!

В небе на поляной кружил большой белый ворон.

Гарона, похоже, тоже учуял дым. Он спешился и осмотрел траву в поисках следов, сделал знак ладонью, приказывая остальным оставаться на местах, и шагнул с тропы. Вскоре он вернулся и, скупо жестикулируя, объяснил что-то Халога. Вожак кивнул и приказал продолжать движение.

Они прошли две трети острова, когда Росуда неожиданно, в два прыжка, подскочил к огромному выворотню и легонько постучал копьём по его основанию.

— Ну-ка вылезай, — прошипел он сквозь зубы. — Живо... Я знаю, что ты там. Хватит сопеть! — Стоявшая у его правой ноги рысь, подсела, готовясь к прыжку. Зарычала негромко.

Из норы донеслись обречённые вздохи.

Росуда оскалил зубы, рявкнул свирепо:

— Ну!

— Оглох, что ли? Вылезай! — добавил от себя Гарона.

В дыре, промеж корней, что-то захрипело, закопошилось, и через мгновение на поверхности показалась наполовину выбритая ранее, но уже порядком заросшая лёгким, как пух, волосом голова. Чуть позже медленно появилось и лицо, грязное, в древесной трухе, сучках, листьях и комьях паутины. Старик тряхнул седыми косицами и поднял глаза на Гарона. Воин ухватил его за балахон, выдернул из норы.

На первый взгляд, ему было далеко за тридцать, до неприличия далеко, и для молодых воинов он являлся чуть ли не выходцем с того света, а точнее, по какой-то прихоти Богов туда не ушедшим. Верэнги взрослеют рано и живут недолго. Что означает, что Великие отвели им совсем немного времени на старость. Мало кто видел старого верэнга. А такого старого, как этот, и подавно.

Гарона нахмурился, отступил на пару шагов, а двое воинов, повинуясь взмаху руки Халога, соскочили с коней и поспешили ископаемому деду на помощь.

Старик стряхнул с морщинистого лица паутину, разгладил совиные брови и, почесав большим и указательным пальцами основание носа, с треском чихнул.

Несмотря на полный комплект верэнгского антуража, Сурра с первой секунды поняла, что перед ней онталар и ему не 'за тридцать', а как минимум за полторы, а то и за две сотни лет. Долго выдержать пронзительный взгляд старца, который угадал причину повышенного интереса со стороны дэфе, было невозможно, и она, смутившись, отвела глаза.

Маловероятно было, что Халога и его воины понимали, кто в действительности сейчас перед ними находится: во-первых, навряд ли им довелось видеть столь древнего соплеменника, во-вторых, они никогда (Сурра была в этом почти что уверена) не встречали онталаров, если вообще подозревали об их существовании. Старик говорил, как верэнг. Как верэнг, был подстрижен. Одежда его не оставляла сомнений, что владелец принадлежит одному из южных кланов, а эмаль гнилых зубов старика ещё хранила следы оранжевого раскраса. Из не верэнгского был у него неестественный цвет кожи, который легко можно было соотнести с его древним возрастом. Посох из кривой коряги, до блеска отполированной тысячей его прикосновений, с набалдашником из черепа какого-то грызуна и ожерелье из связанных бичёвой мелких косточек. Вместо пояса скрученная наподобие сумы тряпка.

'Я знаю, кто ты на самом деле, — мысленно обратилась к нему Сурра, — и, судя по испепеляющему взгляду, ты это уже понял. Так что, старый, в твоём лице у нас появился союзник... или злейший враг. Нет — друг! Знаю, что друг, верю в это, — внутренне улыбнулась она. — Тэннар послал тебя нам с Эдэн в помощь. Назови своё имя, и мы будем друзьями'.

И старик, будто прочитав её мысли, произнёс:

— Кланга я, сыночки. Из клана Чёрных Пауков.

Он скосил правый, окружённый паутиной шрамов глаз на Сурру. Зрачок левого меж тем остался неподвижным и продолжал сверлить дырку во лбу отступившей рыси. Кошка отвечала ему взаимностью и не сводила со старика жёстких немигающих глаз.

— Старый я, умирать от своих ушёл, да вот шестой год как один, да всё никак не приберёт меня Виноки. Я — дряхлый, никому ненужный старик, изъязвлённый гнойной коростой калека. И самое ужасное то, что Виноки, видимо, забыл про меня и умирать мне предстоит ещё долго, может быть, очень долго.

— Так сколько ж тебе лет, Паук? — презрительно спросил Халога.

— Сорок два стукнуло...

— ...сколько? — вырвалось у Мигоса, самого молодого воина в отряде.

Халога насторожился, внимательно, с брезгливым интересом и подозрением рассматривая древнего старичка.

— Куда ты ползёшь, Паук? — сощурившись, спросил Халога.

— Да решил вот, коль Богам я не нужен, домой пора возвращаться.

— А по второму разу в Раг-рисс зайти не пробовал?

...Случалось, что Божьи Врата отвергали пришедшего к ним в поисках загробной жизни верэнга. Но случаи эти были редки и являли собой либо факт вопиющей безответственности любимых Богов, либо свидетельствовали об их тайном замысле относительно зажившегося подопечного и его исключительной роли в их божественных планах. Как относиться к проявлению божественной воли, верэнги не определились (как-то всё не до этого было), а потому относились к 'переспелым' собратьям с настороженной снисходительностью...

— Думаешь, это так просто? Я в первый раз страху натерпелся. Выплюнул меня Раг-рисс — не пропустил к Виноки...

Высоко в небе прокричала птица. Видно было, как она, сделав два больших, постепенно сужавшихся круга над отрядом, сложила крылья и спикировала вниз.

Рысь насторожилась, вильнула хвостом.

— Мой ворон! Мой, не трогайте! — поспешил выкрикнуть Кланг, подсаживаясь в коленях и размахивая ладонями, тем самым остановив сразу несколько рук, дёрнувшихся к лукам.

Большая белая птица мягко опустилась на плечо старика. Потёрлась клювом о его щёку. Лицо онталара расплылось в умильной улыбке.

— Белый! — восхищённо воскликнул Халога, не обращая внимания на последние слова Кланга. — Вот так птица. Давай меняться, старый: я тебе паука найду, самого большого в Валигаре, а ты мне ворона отдашь. Пауку паук, Ворону ворон. А?

Белый красавец был куда как крупнее своих собратьев, с огромными, как ятаганы, когтями и тяжёлым иссиня-чёрным клювом. Он с недоверием посмотрел на Халога и перешагнул с одного плеча онталара на другое.

— Ты его спрашивай, хоть я и стар, сдаётся мне, Виго таких, как я, с пяток пережил. Так что, не очень-то понятно — он при мне или я при нём?

— Да вы, похоже, оба землёй пахнете! — Халога продолжал тянуть к ворону руку.

Виго встрепенулся и тревожно захлопал крыльями. Кланга дёрнул плечом — ворон взмыл вверх и начал набирать высоту.

Халога качнулся, запрокидывая голову; его рука инстинктивно взлетела вверх, лицо расплылось в улыбке:

— Хорошая птица. Верный друг. Если ты не против, старик, я буду кормить его змеиным мясом — как помрёшь, он со мной останется.

— Я не против, — выражая крайнюю степень безразличия, почесал бородавчатую шею Кланга, — как сдохну, мне ваша возня уж неинтересна будет. Я в Верхних Землях с Виноки буду юху пить, змей есть да девок тискать — зачем мне там ворон или хуже того паук... Ох, сынок, побыстрее бы уже, устал я. Есть, однако, у меня к тебе одна просьба, вождь.

— Что за просьба?

— Слышал я, что Великий Ящер — Битохора — ведёт верэнгов на запад? Приглядись, может, и я на что сгожусь? Возьми меня с собой под 'Воронье' крыло: я хоть и стар, но ещё о-го-го какой! Отдам свою никчёмную жизнь Перьям Ворона, а мне, глядишь, за это Виноки красивую смерть подарит. Что думаешь, вождь?

— О-го-го говоришь? Однако. Красивой смерти захотел? Как по мне, так ты хоть какую-никакую задрипанную смертишку у Богов бы вымолил, а уж после на красивую зарился.

— Когда после, вождь? Смерть-то, она одна, а я в ожидании натерпелся и потому хочу красивой смерти — в бою!

— Не хочу тебя обижать, но ты, по правде говоря...

— ...слишком стар?.. Да, стар, но всю свою жизнь я был воином! Я видел, как погибли все мои друзья. А потом я смотрел, как гибнут их дети... И хотя я бился плечом к плечу с ними, ни один клинок и ни одна стрела не коснулись меня. Все мои друзья давно пируют с Виноки, а я брошен здесь подыхать как бездомный пёс. Поэтому я прошу тебя, вождь, подари мне возможность вернуть благосклонность Великого и с честью погибнуть в битве.

— Видать, у Виноки ты на особом счету. А значит, и тебе работёнка найдётся. Так-то ты мне два раза в деды годишься, могу ли я отказать тебе в просьбе. Паче того коли он так про тебя решил, не мне ему перечить. Иди с нами — живи, сколько Виноки угодно, а умри достойно, когда срок наступит...

Воины одобрительно загалдели. Халога помедлил немного, что-то прикидывая, и спросил:

— Шесть лет в одиночестве, подумать только, целая жизнь. Cкажи, Паук, может, тогда ты и про Нижнюю дорогу знаешь?

— Может, и знаю, — улыбнулся Кланга, осмелев, — ты мне девку вон ту дай, — он ткнул дрожащим пальцем в Эдэн, — и змей корзинку. Отдохну, старость свою потешу, тогда и поговорим о долине Двух Старцев, её же ты Нижней дорогой называешь?

— Знаешь, значит, — лицо Халога расплылось в довольной улыбке. — Это хорошо!

— Су, милая, погляди: у него все пальцы на четверть обрублены, — зашептала Эдэн, прижимаясь к ней.

— Вижу.

'Умно, Хорбут тебя раздери, — похвалила старика Сурра. — Один раз испугался, потерпел мальца, и ничего больше никому объяснять не надо: ни тебе длинных онталаровых пальцев, ни отсутствия ногтей. Паук-то, как я погляжу, тот ещё пройдоха'.

— Ну что, Майага, — кивнул старший, — не жаль те девку для почтенного Кланга?

— Как знаешь, Паук, — процедил Майага, меряя согбенного старца взглядом, и Сурра вздрогнула, ощущая страшный холод и злобу его голоса. — Забирай, если справиться надеешься. — Он постоял ещё немного, потом повернулся и с небрежной ленцой пошёл прочь, бросив через плечо: — Убытка, думаю, девке не будет — какой отдам, такой и вернётся.

— Прости его, Кланга, злится он: жалко девчонку — вот ядом и брызжет.

— Я не гордый, — наморщил лоб старик, — давно своё отжил. Мне хорохориться ни к чему, ежели разозлю кого да меня с того пришибут — за благо почту.

— Если ты нам Нижнюю дорогу покажешь, то можешь и старуху забрать. — От острого взора Халога не укрылись тайные взгляды Кланга, которыми он одаривал Сурру. — Тебе, Паук, она, поди, молодкой кажется.

— Смейся, смейся, сынок, доживи поначалу до моих лет, потом и поговорим.

* * *

К вечеру крепко похолодало. Они разбили лагерь на небольшом островке, в ложбинке, по краям заросшей кустарником и кривыми деревцами. Массивные валуны давали неплохое укрытие от ветра, рвавшего танцующее пламя на багряные лепестки. Бархатная чернота неба слабо мерцала песчинками звёзд и светом нависших над Сови-Тава Оллата и Сароса, мелко просеянным сквозь сито древесных ветвей, делавшего окружающее сказочно-нереальным и таинственным.

Сурра стояла на краю Дужки, привалившись плечом к камню и кутаясь в драную вотолу, смотрела, как под ними медленно растекались гонимые ветром, белеющие отражённым светом облака, когда сзади к ней подошел онталар.

— Поговорим?

Старик неторопливо двинулся к ней, шлёпая босыми ногами по камню.

— Чего тебе надо? — спросила она, не оборачиваясь.

— Зови меня Кланг. Мне ничего не надо — хочу помочь тебе. — Его голос походил на треск поленьев в костре.

— И в чём будет заключаться твоя помощь?

— Понимаешь, — попытался зайти издалека Кланг, — я не совсем тот, за кого...

Она повернулась на голос, но там, где она ожидала увидеть онталара, его не оказалось. По бокам, справа и слева, не было ровным счётом ничего, кроме звёзд и чёрного бархата неба.

— ...я не тот, за кого себя выдаю... — голос переместился и теперь звучал у неё за спиной.

— Я вижу, кто ты, — не давая ему закончить, произнесла Сурра и вновь резко повернулась.

Ей показалось, что, желай она смерти онталара и взмахни руками, старик уже давно летел бы вниз — парил в сопровождении верного ворона, раскинув руки, так напоминавшие птичьи крылья. Но тогда он стал бы последним из убитых ею, да к тому же его снова там не оказалось. Девушка взяла себя в руки и, пытаясь унять накатившее волнение в голосе, спросила:

— Ты маг, онталар?

Вопрос, казалось, застиг Кланга врасплох, и он ответил, помолчав немного:

— Нет, дитя моё, я не маг и при всём желании не смог бы им быть.

— Да где же ты? — голос его сильно раздражал Сурру.

— Я здесь, — услышала она и снова обернулась. Если бы старик был на том месте, где она ожидала его увидеть, то он должен был висеть в воздухе. Но, на счастье, его там не оказалось. Иначе Сурра двинулась бы рассудком. Кланг оказался на два шага правее.

Старик стоял неподвижно, лишь улыбаясь ей уголками губ, и после долгого молчания промолвил: