Право первородства - общий файл

— Восстановить сгоревшее очень трудно, — с виноватым видом промолвил Неодим.

— Ладно, — сглотнул Рома, потрясенный метаморфозами самой обыкновенной стены. И довольный уже тем, что дырку не увидит мать. — Все равно давно пора менять обои...

Но радио замолчало раз и навсегда. Сколько бы новоявленный волшебник не тряс пластмассовую коробочку, как физически, так и магически, работать оно отказывалось наотрез.

Со вздохом Рома отобрал несчастное радио, которое, в общем-то, никогда и не любил. Он больше не сомневался в личности пришельца, но пока еще не сумел осознать последствия, которые повлечет за собой сегодняшнее знакомство. В частности, прославится ли студент Петрашкевич на весь мир как человек, первым наладивший контакт с утраченной цивилизацией. Куда вести колдуна из прошлого, чтобы зафиксировать факт его появления. Как выяснить у него подробности произошедшего, нельзя ли самому посетить мир колдунов, и т. д. и т. п. Но для начала необходимо заняться житейскими проблемами.

— Вы только не устраивайте больше коротких замыканий, пожалуйста. А то не ровен час сами обуглитесь, — сказал Рома, возвращаясь к своему обычному расположению духа, оригинальному сочетанию вдумчивости и дурашливости.

Через полчаса колдун вполне спокойно сидел на кухне и пил крепкий кофе за компанию с хозяином, который заварил его в надежде окончательно прочистить мозги.

— Кажется, я был прав, когда догадался не переть на ваш мир очертя голову, — сказал Неодим, поглядывая на маленький телевизор, по которому шла какая-то утренняя муть. Создавалось впечатление, что у колдуна так и чешутся руки пополнить свои познания в области электричества, но он старательно заставляет себя сидеть смирно. — Хоть к магии он и непривычен, но реагирует на нее весьма непредсказуемо. Слушай, Рома, — я правильно произношу? — так вот, Рома, предлагаю сделку.

Дождавшись загоревшегося любопытством взгляда, колдун продолжил.

— Как ты понимаешь, в этом мире мне требуется спутник. Если ты станешь моим проводником, ненадолго, дней на пять, думаю, хватит, я в свою очередь, готов оказать тебе встречную услугу. Что ценится в вашем мире? Золото? Десяти фунтов будет достаточно?

Припомнив, что фунт — около четырехсот с чем-то граммов, Рома едва не подскочил, но тут же призадумался. Золото неликвидно. Столько драгметалла надо будет где-то хранить, потом реализовать. Представив себе изумленных скупщиков, которым придется отдавать за полцены, да еще по несколько раз, наезжающую мафию с требованием делиться неправедно нажитым, парень решительно затряс головой.

— Может, в американских долларах?

Колдун фыркнул:

— А может, в перламутровых ракушках? Боюсь, произнесенное тобой словосочетание ничего для меня не значит. Так, стало быть, золото тебя не устраивает. Тогда чем вы рассчитываетесь: чеканными монетами, звериными шкурками? Не поверю, что в вашем, я бы сказал, весьма сложно организованном мире, вы производите простой обмен товаров.

— Борзыми щенками, — грустно вздохнул Рома, понимая, что с великим богатством не все так просто, как кажется на первый взгляд.

— Чем? — невозмутимый колдун был потрясен.

— Нет-нет, это я так, — испугался Рома, поняв, что незнакомый с народным эпосом Неодим может воспринять его слова буквально. От одной мысли о невероятном количестве копошащихся по квартире щенков ему стало нехорошо. Он уже успел убедиться в том, что гость привык быстро претворять свои идеи в жизнь. — На самом деле у нас есть условный эквивалент стоимости товаров.

Рома учился на экономическом факультете. Учился не то чтобы на отлично, но и "хвостов" не имел. А поскольку сессия закончилась всего лишь вчера, причем экзамен по экономической теории был последним, то современное определение термина "деньги" он еще помнил.

Сунув руку в задний карман, он вытащил кошелек и протянул колдуну измятую купюру. Неодим с любопытством взял деньги двумя пальцами, осмотрел с обеих сторон:

— И это все? Неужели это способно заменить золото? Конечно, я мог бы скопировать эту бумажку...

— Не надо, — Рома снова вздохнул, припомнив небезызвестную сказку о старике Хоттабыче. Вряд ли этот колдун, не знакомый с понятием о бумажных деньгах, будет действовать иначе, чем всемирно знаменитый джинн из детской книжки. Следует признать, автор всерьез обдумывал проблему. Может, ему в свое время тоже встречался кто-то из соплеменников сегодняшнего гостя? А о преследовании законом тех, кто подделывает банковские билеты, по-прежнему напоминает каждая ассигнация...

Можно, конечно, заставить Неодима просто-напросто переместить деньги оттуда, где они хранятся, но участвовать в ограблении банка как-то тоже не улыбалось. Кто его знает, как близко нужно колдуну познакомиться с тем, что такое "банк", дабы изъять деньги.

Кроме того, Ромичу пришла в голову иная мысль, от смелости которой у него немного закружилась голова.

Все американские доллары во всех банках он отдал бы за возможность самому побывать в мире, который можно только воображать, убедиться в существовании невероятных чудес и, быть может, оставить там свой след...

Рассудительный студент полагал, это один из тех вопросов, который не стоит решать впопыхах.

— Ладно, я подумаю об этом позже, — заявил Рома. — Сначала изложите, что требуется от меня.

К рассвету колдун Неодим стал выглядеть почти современно. Он подстригся, побрился, обнаружив упрямый квадратный подбородок и острые скулы — и сразу помолодел лет на пяток. Переоделся, каким-то образом умудрившись втиснуть внушительный разворот плеч в новую Ромину рубашку, на глазах хозяина перекрашенную в черный цвет. Скептически оглядев кроссовки, переобулся.

И вот пред Ромины очи предстал приятный внешне молодой человек, представительный и даже щеголеватый. Но совершенно не похожий уже на Александра Невского. Фигурой он мог бы сойти за спортсмена-атлета или телохранителя особо важной персоны, если бы не слишком быстрый, цепкий взгляд, проникающий, кажется, в самое нутро.

— Где у вас можно поблизости найти ворон? — спросил колдун, с некоторым неудовольствием разглядывая себя в зеркале. Попытки пригладить расческой свежеостриженные волосы оставались безуспешными.

— Что найти? — не понял Рома, как завороженный наблюдая за мучениями гостя. Со вчерашней похмелюги голова варила туговато, да и трещала — будь здоров...

— Ворон, — Неодим отбросил расческу, отчаявшись достичь приемлемого результата. — Это наиболее восприимчивые к внушению птицы, их проще всего превратить в разведчиков.

— Даже и не знаю, — задумался Рома. — В городе их зимой много, а на лето куда-то исчезают. Голубей, воробьев полно...

— Голуби не годятся абсолютно. Они селятся только возле жилья, крайне привязаны к месту обитания, заставить их покинуть город — проще самому взлететь. Воробьи, синицы и прочие мелкие пичуги летают медленно, к тому же постоянно отвлекаются. Вестей можно ждать недопустимо долго. Крупные хищные птицы чрезвычайно независимы, упорно сопротивляются любому вмешательству в мозги. Лучше всего вороны, в крайнем случае, им подобные. Они не только хищники, но очень жадны и достаточно умны, чтобы не забыть через минуту. Стоит посулить вознаграждение — и они сделают для тебя все.

Ромич был сражен лекцией по орнитологии на весьма своеобразную тему. Он подумал, что любой научно-исследовательский институт с руками оторвал бы колдуна, способного выдавать знания, которые нынешние ученые получают путем долгих экспериментов, объект которых далеко не всегда склонен к сотрудничеству. Сам же студент уже так наслушался за ночь разнообразных сведений, которые Неодим ронял вскользь, как само собой разумеющееся и незначительное, что голова начала пухнуть, а руки дрожать в нетерпеливом ожидании.

— Значит, будем искать ворон, — с энтузиазмом провозгласил Рома, предвкушая захватывающие события.

Действительность превзошла все его ожидания.

В поисках подходящих птиц желательно выехать за город, о чем студент недвусмысленно намекнул гостю. Мол, хорошо бы средство передвижения, такое, чтоб с ветерком. Разве затруднит могучего волшебника перенести, скажем, из Нью-Йорка роскошный кадиллак или на, худой конец, феррари? Не стоит красть машины на месте, справедливо рассудил Рома, дабы не создать себе неудобства в виде ГАИ, а американская полиция пусть задавится.

Неодим согласился с мнением Ромы, но, видно, понял его по-своему. Вняв совету парня не привлекать к себе внимания чудесами, он проследовал в глухой тупик за гаражами и взялся за дело. Поднапрягся — и с гордостью предъявил Роме творение: двух невероятной красоты гнедых в яблоках жеребцов, ухоженных, лоснящихся, причесанных волосок к волоску, нетерпеливо переступающих тонкими ногами.

"Что ж, поездка с ветерком обеспечена..." — грустно подумал студент, понимая, что мечты о дорогих автомобилях совершенно необоснованны.

Будь он чуть более склонен к самокритике, обозвал бы себя дураком. Но для этого Рома слишком уважал себя и свои умственные способности. Даже мысленно предпочитал выражаться более витиевато. От того, что совершенная или высказанная глупость называлась несущественным промахом, она вроде бы приобретала иную моральную окраску. И позволяла поддерживать внутреннее равновесие неизменным.

Впрочем, исправлять свои ошибки Рома умел так, словно они действительно были ошибками, а не незначительным упущением.

— Великолепно, — оценил он. — Пошли покупать билеты на электричку.

Глава X

Странный мир

Несмотря на глубокую ночь улица была освещена как днем. На каждом шагу полыхали высокие фонари, не менее чем в сотню свечей каждый, мигали огненные картинки и надписи. По середине дороги с ревом проносились глазастые металлические монстры. Княжна Мелания говорила, что это не более чем самоходные телеги, внутри у них преспокойно сидят люди и командуют. Но магистру верилось в это с трудом.

Взять себя в руки главе Ордена удалось далеко не сразу. Лишь когда убедился, что ни одно чудовище не обращает на них с княжной никакого внимания. Немного отдышавшись, он разглядел людей сквозь прозрачные бока зверюг.

Магистр издавна славился среди рыцарей-магов гибкостью и непредвзятостью ума. А потому уже сейчас начал склоняться к мысли о правоте княжны. Тяжело вооруженным рыцарям пришлось бы несладко, попытайся они на своих знаменитых конях-тяжеловесах атаковать транспорт иномирян. Без труда вычислив массу и инерцию такой махины на колесах и прикинув ее скорость, старый маг с достаточной точностью представил себе исход подобного столкновения. А Мелания еще уверяла, что в городе автомобили сохраняют смехотворно малую скорость!

Словно разинутая пасть исполина, прямо в мостовой открылся широкий спуск, помеченный большой буквой "М" на столбике. Подземелья никогда не пугали магистра. Напротив, он любил их тишину и покой, среди которых так приятно предаваться размышлениям или отрабатывать заклинательные приемы, не рискуя ненароком кого-нибудь зацепить.

Но это подземелье не сулило умиротворения. Оно оказалось более оживленным, ярким и шумным, чем улица. Мелания зачем-то купила кусочки странной субстанции, которую даже бывалый магистр не сумел проанализировать за считанные минуты — княжна тут же выбросила их в щели сооружений. Спутники прошли сквозь причудливые барьеры. Самоходная лестница спустила их еще ниже, в длинный подземный зал с темными ямами по бокам.

— Ну теперь держись, магистр Аверьян, — шепнула княжна. — Помни, ты поклялся не привлекать к себе внимания и не совершать необдуманных движений. Так вот, сейчас тебе понадобится вся твоя выдержка. Лучше бы, конечно, на первый раз двигаться по улицам, но судя по Эфирному следу, Павел, пройдя врата, направился именно сюда. Главное, помни: нам ничего не угрожает.

Предупреждение настораживало, и рыцарь замер на месте.

В одном из провалов он заметил длинные блестящие полосы и усмехнулся. Магистру не раз приходилось бывать в рудниках, где использовали примитивные вагонетки для перевозки руды. И когда издалека послышался мерный, грохочущий гул, он, сопоставив вагонетки с автомобилями, уже почти представлял, что к ним приближается.

Вылетевший к платформе поезд поднял ветер как заправский дракон, заскрежетал тормозами, бухнул дверями. Сверху засвербел противный скрипучий голос без выражения. Но магистр не повел и бровью даже тогда, когда Мелания повлекла его в недра монстра.

— Молодчина, — уважительно сказала Владиславна. — Я впервые в метро чуть не грохнулась в обморок... Павел, бедняга, не знал, что со мною делать. Веселое было время...

Вагон со свистом ухнул во тьму, и магистр вздрогнул: в самом деле, скорость наземных транспортов существенно уступает. Поразительно. Как же возможно создать такое, не применяя волшебства? А ведь это определенно проделано без него, уж тут-то заслуженный рыцарь-маг не ошибся бы.

Они проехали несколько станций, потом сделали пересадку на другой такой же поезд. Магистр быстро усваивал информацию. К моменту, когда пришла пора покидать метро, он знал о нем все за исключением принципа действия. Маг улавливал некую напряженность пространства, окружающего колеса и рельсы. Это напоминало природные процессы, которые происходят в небе во время грозы. Но чем они вызваны и как их силу можно использовать, магистру Аверьяну разбираться прежде было недосуг. Теперь он твердо решил вплотную заняться новыми, увлекательными и, очевидно, крайне полезными вещами.

Разумеется, как только Средоточие вновь займет свое законное место в руках князя.

С ярко освещенной улицы магистр и княжна свернули в темный двор. В нос шибануло вонью мусорных баков, словно они оказались в грязных трущобах не дальней окраине Червонгорода. Там жили нищие, воры, отщепенцы, и выгнать их не мог даже конный княжеский патруль.

Мелания наморщила носик и быстро проскользнула в обшарпанный подъезд с рассохшейся дверью. Здесь смрад оказался еще хуже: несло канализацией, застарелой мочой, причем как собачьей, так и человечьей, табачным дымом, гниющими остатками вокруг мусоропровода и еще какой-то мерзостью. Крутые лестницы оказались даже не освещены, так как лампочки, разумеется, были разбиты, а факелов здесь не предусматривалось.

Маг без труда видел в темноте, но то, что удавалось разглядеть, нравилось ему все меньше. И хотя он пообещал не вынимать меч, в этой промозглой тьме осторожно расстегнул футляр и ощупал пальцами надежную стальную рукоятку: так все же спокойнее.

— Неужели ты не нашла ничего лучше, чем пригласить в гости последнего бродягу? — не выдержал магистр Аверьян.

— Да нет, — шепнула Мелания, легко взбегая по ступенькам, — здесь почти все так живут.

— Вот как!

В этом коротком восклицании выразилось так много, что княжна усмехнулась:

— У меня сложилась впечатление, что люди здесь делятся на две категории: те, кто творит, и те, кто разрушает. Те, кто развивает свой мир и те, кто зачем-то тормозит это развитие. Довольно странно, не так ли? Мне так и не удалось понять, зачем взрослые люди ломают вещи, которыми впоследствии сами же пользуются, разбрасывают мусор, а потом дышат вонью. Наверное, если бы не такие удивительные субъекты, этот мир был бы недосягаем в своем развитии...