Посланник Небес

Глава 19

Оуэн Уордли гостила в деревушке близ Тонтона у своей двоюродной тетки. У этой престарелой дамы близких родственников не было: детей она нарожать не смогла, мужа похоронила сорок лет назад. Зато у нее имелась многочисленная армия двоюродных и троюродных племянниц и племянников. Тетка, как уже говорилось, находилась в весьма преклонном возрасте и подумывала о вечном покое, но она еще не решила, кому из родни оставит свое завещание. Поэтому дальние родственники стайкой кружилась вокруг нее, пытаясь чем-нибудь угодить старушке, чтобы заслужить доверие на право наследования. Надо сказать, особенно большой собственностью тетка не располагала — старый обветшалый дом, небольшая ферма, приносящая лишь убытки, дюжина акров земли, в основном — луга и маленький ларчик с кой-какими побрякушками. Но потенциальные наследники полагали, что если ко всему этому приложить руки, да еще и с головой, можно получать вполне приличный доход. А если не получится, так можно и продать, с паршивой овцы, как говорится, и шерсти клок сгодится.

Но тетушка, как было сказано, не спешила сделать свой выбор, а к старости захворав, порешила, что тот из потенциальных наследников, кто ни разу ее не навестит в течение календарного года, может вообще ни на что не рассчитывать. Таким образом, все кандидаты в наследники договорились, что каждый из претендентов раз в году проведет у одра помирающей тетки не меньше трех недель.

Оуэн благополучно отдежурила свой положенный срок и с чувством выполненного долга тряслась в дилижансе, возвращаясь в Плимут. Шансов получить тетушкино наследство у нее было немного, но и упустить счастливый случай она не собиралась, а потому добросовестно выполняла эту повинность. Дилижанс остановился на базарной площади. Пожитков с собой Оуэн брала немного, поэтому вполне могла дойти до дому пешком, не прибегая к услугам наемного экипажа. Пройдя квартал и свернув на поперечную улицу, она была вынуждена остановиться, поскольку пройти дальше оказалось просто невозможно. По узкой улочке двигалась похоронная процессия, а толпа зевак, наблюдавшая за ней, загородила весь тротуар.

— Кого хоронят? — спросила Оуэн пожилого мужчину из толпы.

— Да жил тут один джентльмен, очень странный. Все сочинял музыку и устраивал бесплатные концерты. А потом, видимо, на этой почве совсем помешался, напился пьяный, упал в камин и изжарился там, царствие ему небесное!

Мужчина перекрестился.

— Да, да, — тоже осеняя себя крестом, понимающе произнесла Оуэн.

Однако в ней зародилось тревожное предчувствие. И предчувствие не обмануло женщину — за гробом шла миссис Маттерсон.

Придя домой, Оуэн немного успокоилась и решила, что сегодня она отдохнет, а завтра отправится к Мэри, они вдвоем посудачат, выпьют вишневой наливки, оплакивая беднягу Маттерсона, и обсудят все последние новости и сплетни. Наверняка Гарри умер не случайно, кто-то ему в этом помог. Возможно, и сама Мэри затеяла какую-то новую интригу. Утомившись теряться в догадках, Оуэн приняла снотворного и легла спать, поскольку все болезни и травмы, в том числе и душевные, лечила сном.

Во сне Оуэн захотела повернуться на другой бок, но не смогла этого сделать. Приоткрыв глаза, она обнаружила, что руки и ноги ее привязаны к кровати. У изголовья ее постели сидел Мейкенфрут, а Гриффитс тем временем растапливал камин.

— Что за фокусы! — возмутилась Оуэн. — Это что, такая извращенная форма домогательства? Знаете, что я — честная женщина, так решили овладеть мной силой?!

— Спокойно, Оуэн. Мы это сделали совсем не из сексуальных побуждений. Просто мы пришли выяснить один вопрос. Совсем пустяковый вопрос. Ответишь на него, и мы тебя отвяжем. Итак, где алмаз?

— Какой алмаз? — видимо, еще не совсем проснувшись, ответила Оуэн вопросом на вопрос.

— Вот только не надо притворства, мисс Уордли, — ласково произнес Мейкенфрут. Потом добавил более жестко: — Ты прекрасно знаешь, о каком алмазе идет речь, кукушка чертова! Где Посланник Небес?!

— Так вы его сами забрали и хотели сбежать с ним в Америку!

— Мы?! — рявкнул Мейкенфрут. — Вот это наглость! Поистине, лучшая защита — это нападение! Еще раз спрашиваю, где алмаз?

— Я не знаю. Я три недели гостила у тетки в Тонтоне. Спросите ее!

— Ты хочешь сказать, что это твоя тетка утащила камень? — Гриффитс выпрямился.

Камин запылал, теперь он мог взять себе стул и присесть рядом с Мейкенфрутом.

— Нет, конечно. Но она может подтвердить, что меня все это время не было в Плимуте.

— Алмаз был похищен в тот день, когда мы с Гриффитсом бежали из Плимута. А это случилось без малого полгода назад!

— И кто, по-вашему, это сделал? — спросила Оуэн вполне искренне.

Мейкенфрут повернулся к Гриффитсу:

— Нет, она просто издевается над нами! — и, посмотрев в глаза Оуэн, крикнул: — Ты!

— Я? — удивилась женщина. — В тот день мы перекопали весь сад Гриффитса, но алмаза так и не нашли. Я думала, он пропал бесследно. Потом ко мне приходил Уолтерс и он сказал, что, скорее всего, вы прихватили этот камень и сбежали в Америку. А теперь вы приходите, связываете меня и заявляете, что я — похитительница Посланника Небес! Какая наглость!

— Ах ты, зараза! — не сдержался Гриффитс. — Вы перерыли весь мой сад, а моей горничной сказали, что это сделали солдаты! Но ты, зато, всех обхитрила. Ты забрала себе глобус, обнаружила в нем мой тайник, а теперь строишь нам невинные глазки и заявляешь, будто бы ничего не знаешь?!

— Глобус?! — Оуэн рассмеялась. — Так вот, оказывается, что значит "в земле"! А при чем там розы? Разве на глобусе растут цветы?

— Перестань придуриваться! — воскликнул Мейкенфрут. — Все, хватит, Оуэн! Или ты скажешь, где камень, или — прощайся с жизнью.

— Боже мой! В глобусе! — Оуэн сделала еще одну попытку подняться с кровати, чтобы побежать и проверить глобус. — Развяжите меня!

— Можешь не вставать, милая, — остановил ее попытки Мейкенфрут. — Его там давно нет. Мы уже проверяли в ночь нашего отъезда. Разве что только ты сама вновь положила туда камень. Вот если вспомнишь, куда ты его перепрятала, мы тебя сразу отвяжем.

— Но я не брала! Нет, я не брала!

— Гриффитс, давай! — Мейкенфрут указал глазами на камин.

Винсент встал, подошел к камину и закрыл задвижку. Комната стала наполняться едким дымом. Мужчины закрыли себе лица мокрыми платками.

— Ну, — хрипло и с прононсом произнес Мейкенфрут. — Вспомнила? Маттерсон тоже так ничего и не вспомнил. Поэтому сейчас он совсем в ином мире.

— Так это вы убили Маттерсона? — кашляя, спросила Оуэн.

— Да. И Уолтерса тоже. Ну, вспомнила?

Оуэн ничего не отвечала. Только кашляла.

— Пошли, Гриффитс.

— Стойте! Это Мэри! Кх-хе! Да, это она подговорила меня забрать глобус на память кх-хе! о тебе, Винсент! Значит, она знала о тайнике! Кх-хе! Кх-хе! Это она украла Посланник!

— Спасибо, милая! — Мейкенфрут плотно затворил дверь комнаты.

— Постой! — Гриффитс сделал попытку открыть дверь. — Она же не виновата! Ты же слышал, она сказала, что это Мэри!

Мейкенфрут отстранил Гриффитса, не давая ему открыть дверь.

— Разве ты можешь поверить, что бедняжка Мэри, романтичная Мэри, влюбленная в тебя Мэри, способна на такое? Это бред. Или очередная хитрость, чтобы спасти себя. Упрямая баба, даже глядя в глаза смерти, не желает сознаваться. Только она могла вытащить камень из тайника, а теперь хочет забрать Посланника Небес с собой в могилу. Ну и пускай. Лично мне уже не нужен этот проклятый камень! Зато мы выполнили священный долг мести.

Глава 20

— Ты знаешь, Мейк, мне все кажется, что она говорила искренне. О том, что не знает, где Посланник и вообще...

— Не распускай нюни, Гриффитс, выпей своего любимого бренди и успокойся. Она получила по заслугам. Теперь у нас остались Эмили... — он сделал паузу. — И Мэри...

Гриффитс хлебнул из горлышка бренди и на минуту задумался, лежа на своей кровати в их маленькой комнатке на втором этаже кабачка "В чреве акулы". Мысли не хотели выстраиваться в его голове, но он прикладывал все усилия, чтобы их выстроить.

— Жребий бросать не будем, начинать надо с Эмили, однозначно! — продолжал Мейкенфрут.

Он еще что-то говорил, приводил какие-то доводы, а Гриффитс все размышлял. Он уже почти не сомневался, что и Маттерсон, и Оуэн стали напрасными жертвами. Он уже клял себя за то, что вообще ввязался в эту кампанию мести своим бывшим друзьям. Конечно, Уолтерс заслуживал наказания, как автор доноса. И все остальные подписались под этой петицией. И Эмили, и Мэри! Теперь Мейкенфрут не остановится ни перед чем и выполнит задуманное. Но сейчас, когда уже практически ясно, что надо немедленно отправляться к Мэри и, по крайней мере, попытаться выяснить у нее все, Мейкенфрут медлит и хочет вначале свести счеты с Эмили. А ведь к Мэри надо было ехать в первую очередь — раз она предложила Оуэн забрать глобус, значит, догадалась, что тайник там. Вполне возможно, что алмаз у нее, и она подговорила Уолтерса совершить эту подлость, поскольку убедила его в том, что якобы подло поступили мы с Оскаром. А Оскар, почему-то, не торопится расправляться с Мэри и предлагает вначале привести в исполнение приговор Эмили. Они должны убить Эмили, его сестру. А потом?

План созрел в голове Гриффитса почти мгновенно.

— Ты прав, Мейк! Эмили надо убрать как можно скорее. Быть может, прямо сегодня. Прямо сейчас.

— Я рад, Винсент, что ты согласен со мной. Она твоя сестра, я понимаю. Но ведь она причастна к заговору, в результате которого должны были погибнуть мы...

— Прямо сегодня, — повторил Гриффитс. — Если до нее уже дошли слухи о гибели Гарри, Джеймса и Оуэн, она может догадаться, что и ей грозит то же самое. И попытается скрыться. Если уже не скрылась.

— Что ты хочешь этим сказать?

— А вдруг Посланник у нее? Ведь я тоже говорил ей, что прячу алмаз в земле. Она могла догадаться, что речь идет о глобусе. И тогда получается, Оуэн забрала глобус уже с пустым тайником.

— Почему ты раньше молчал?! К ней надо было идти в первую очередь?!

— Не имеет значения. Если алмаз у нее, то я его добуду. И в любом случае Эмили надо прикончить. И сделать это должен я сам.

— Один?!

— Да.

— Ты уверен?

— Абсолютно, Оскар. Ты мне будешь только мешать. Если она увидит нас двоих, сразу обо всем догадается. Из нее тогда не вытянешь ни слова, уж я-то знаю.

— Может, тебя подстраховать?

— Нет, не стоит. Я все сделаю сам.

Мейкенфрут на минуту задумался, потом сказал:

— Хорошо. Ступай.

Гриффитс сделал последний глоток бренди и закинул пустую бутылку под кровать. Встал, накинул плащ, прицепил к перевязи шпагу, которую они реквизировали из оружейной коллекции Уолтерса, надел шляпу и театрально поклонился.

— Иди, иди, — безмятежно лежа на кровати, махнул на него рукой Мейкенфрут.

Когда за Гриффитсом закрылась дверь и стихли его шаги на черной лестнице, Мейкенфрут быстро поднялся, накинул камзол и пулей выскочил за дверь. Он достаточно быстро настиг Гриффитса и, держась от него на почтительном расстоянии, двигался следом. Гриффитс на самом деле шел к дому Эмили. У парадной двери он позвонил в колокольчик. Дверь открыла служанка и чуть не вскрикнула, узнав визитера. Гриффитс зажал ей рот и позвал сестру. Эмили подошла к двери, цыкнула на служанку и впустила брата. Мейкенфрут пытался найти себе потайное место для слежки. Он знал, что разговор, скорее всего, будет происходить в мансарде, где у Эмили мастерская — она обычно там проводила конфиденциальные беседы. Мейкенфрут решил, что лучше всего будет вскарабкаться на дерево, росшее возле дома Эмили. Оглядевшись по сторонам, не идет ли кто по улице, он подпрыгнул до нижнего сучка, ухватился за него руками, подтянулся и, вскарабкавшись на сучок, полез вверх. Вряд ли можно будет что-нибудь услышать через закрытое окно, но увидеть, наверно, удастся, поскольку штор в мастерской у Эмили не было.

Когда Мейкенфрут забрался до уровня мансарды, там как раз появился свет в окне. Кто-то вошел в мастерскую со свечой в руке. Конечно, это была Эмили. За ней вошел Винсент. Эмили зажгла еще три свечи в настенном канделябре, в мастерской стало светлее. Брат и сестра разговаривали минут десять. Потом Винсент достал пистолет. Эмили что-то кричала, наверно обзывала его всякими нехорошими словами и говорила что-нибудь типа "Стреляй, подонок!"

Выстрел был хорошо слышен через окно, но сначала из дула пистолета вырвалось пламя и облако дыма. Эмили прижала обе ладони к груди, они окрасились красным. Женщина еще что-то выкрикнула, покачнулась и упала. Распахнулась дверь в мастерскую. На звук выстрела прибежала служанка, открыла рот и схватилась за голову. Через закрытое окно донесся ее визг. Гриффитс пригрозил ей пистолетом, и она тут же закрыла дверь с противоположной стороны. Убийца походил по мастерской, нашел холщевый мешок, запихнул в него тело сестры и выволок из помещения.

Досмотрев эту немую сцену, Мейкенфрут стал спускаться с дерева. Где-то на середине он заметил, что из дому выскочила перепуганная служанка и с криками "караул!" побежала по улице. Очевидно, она хотела позвать стражников. Когда служанка скрылась за углом, Мейкенфрут спрыгнул с дерева. Едва он успел укрыться в темноте, как из дома Эмили, сгибаясь под тяжестью холщевого мешка, который он взвалил на плечо, вышел Гриффитс. Оглядевшись по сторонам, он побрел в сторону берега моря. Мейкенфрут, крадучись как кошка, направился за ним. На молу Гриффитс опустил свою ношу, помолился, постоял немного, потом развязал горловину мешка, положил в него несколько камней, снова завязал, столкнул мешок с мола в морские волны и зашагал прочь.

Мейкенфрут выбежал на параллельную улицу и чуть не столкнулся с двумя стражниками и служанкой Эмили. Они были озабочены своим делом, поэтому не обратили внимания на Мейкенфрута и побежали дальше. А Мейкенфрут что есть духу, припустил в кабак — он должен был попасть туда раньше Гриффитса. Ввалившись в комнату, он перевел дыхание, не зажигая света повалился на кровать и притворился спящим. Гриффитс вошел через несколько минут. В лунном свете, пробивающимся через окно, было видно, как он сел на свою кровать и присосался к бутылке бренди, которую принес с собой. Отпив одну треть, он запалил свечу. Мейкенфрут сделал вид, что его разбудил зажженный свет.

— Ну, как? — спросил он.

— Порядок. Ее больше нет.

Гриффитс сделал еще глоток из бутылки и загорланил тягучую шотландскую песню.

— Про алмаз ты у нее что-нибудь разузнал?

— Алмаза у нее нет. Она так и не догадалась, что тайник был у меня в глобусе. Она думала, что он в моем декоративном пруду. В день после той ночи, когда мы сели на корабль Дейка, к ней пришел Уолтерс. У него была бумага, на которой не хватало только ее подписи, все остальные — и Маттерсон, и Джеймс, и Джулия, и Оуэн, и Мэри — все уже подписались. Там говорилось, что мы — опасные преступники, похитители уникального алмаза весом в четыре тысячи карат, предназначенного в подарок королеве, пираты, скрывающиеся от закона и так далее. И что надо задержать барк "Морской монах", направляющийся к берегам Флориды, на котором находимся мы. И что капитан этого судна — пират, тоже подлежащий аресту. И подписи.