Несвятая троица

— Лады, забирай себе, разбирайся, может чего путного выйдет. А эти железяки я сейчас продам. Динари, пошли, поможешь мне.

Беркут с девочкой двинулись к торговым рядам, а я полезла в мешок с едой.

— Торговля — торговлей, а обед по расписанию, — пробормотала я, доставая копчености и хлеб, который нам надарили вчера. — Налетай, ребята. Нет сил ждать, пока они вернутся.

Мальчик и я набросились на еду, а Вадим будто бы не слышал. Оглянувшись по сторонам, он зачем-то снял с себя деревянный медальон и одел перстень на палец. Потом долго его крутил и рассматривал себя, а затем начал колдовать. Выглядело это как шевеление пальцами в комплекте с отрешенным взглядом в никуда.

— Вадик, ничего не взорвется? — Попыталась поддеть я его. — Иди, поешь лучше. Наколдуешься еще!

— Не мешай, — буркнул он в ответ, даже не взглянув на меня. Вот и дома так же было: когда у него возникала проблема по работе, на обед он с нами не ходил. Мог сутками сидеть за компьютером. Хорошо, что у нас была сердобольная секретарша Надя, которая в таких случаях обязательно приносила Вадиму большую кружку кофе и тарелку бутербродов. Наде было пятьдесят два, детей у нее не было, и она ко всем нам питала материнские чувства.

Я вздохнула, отогнав воспоминания, порезала мясо. Почистила пару яиц и подвинула это все поближе к Вадиму.

Терим, наевшись, занялся лошадьми. Прикрепил им на шею кормушки и засыпал туда зерна из мешков, что лежали не телеге. Потом, схватив ведро, побежал к большому колодцу, который находился посреди площади.

Андрей и Динари появились спустя десять минут, взъерошенные и целеустремленные.

— Покушали уже? — усмехнулся Беркут. — Ира, сделай нам, пожалуйста, пару бутербродов. Поедим на ходу, надо торопиться.

— А что такое?

Динари подбежала к Вадиму и что-то быстро-быстро зачастила по эртазански.

— Как я понял, шоды к вечеру будут здесь. Надо попытаться уйти как можно дальше.

— Деревня не будет сопротивляться, — перевел Вадим. — Местные считают, что шоды тогда не будут зверствовать.

— Да, да, конечно, — Беркут зло сощурился. — Война везде одинаковая. Если ты в ней не участвуешь, то лучше держаться от нее подальше. Все готовы двигаться?

Мы тронулись дальше.

* * *

Вадим Третьяков, Эртазания, 22 изока, день.

В тех базовых принципах местной магии, которые мне удалось "скачать" у стеха тоже было понятие "управляющие схемы". Как правило, это были совсем маленькие и простые логические элементы, позволяющие замедлять высвобождение энергии при активации силовых схем. Именно их я использовал для изготовления гранат, вернее запалов для них. Толстыми "пальцами" псинергии делать их было невозможно, имелся специальный инструмент — схемы-изготовители, с помощью которых собирались подобные "микросхемы". Это было единственным проявлением местной "магической электроники", которую я видел до сих пор.

Но перстень поражал воображение. Структуры такой миниатюрности и сложности я не видел даже в человеческом мозге. Своим невооруженным астральным зрением мне удалось увидеть только внешний, защитный контур. Внутри камня вся сливалось в разноцветную массу, в которой, вероятно, были десятки тысяч узлов, если не больше. Это однозначно была управляющая схема. В том месте, где перстень должен был касаться кожи, висела очень миниатюрная, но стандартная схема подключения к потокам тела, которая использовалась в защитных деревянных медальонах.

Любопытство заело меня. Оглянувшись по сторонам и убедившись, что до меня никому нет дела, я снял стандартный медальон, отключив его от энергетики тела и подключил перстень. Где-то секунду ничего не происходило, потом перстень вдруг засверкал в астральном свете и заполнился энергией. Потоки моего тела пропали, приняв стандартный защищенный вид, как минуту назад при одетом медальоне. Кольцо, которое мне было великовато, вдруг ужалось по размеру моего пальца. Перстень ощутимо нагрелся, и я хотел было уже снять его, как вдруг, прямо над камнем возникла миниатюрная схема, которая хранилась в моей памяти и называлась "холодильником". Схема сама активировалась, мгновенно охладив перстень до температуры окружающей среды. Затем свечение перстня пропало, а над камнем возникли четыре разноцветные точки: красная, желтая, зеленая и синяя. Точки требовательно замигали, и мне почему-то вспомнилось мигание светодиодов на принтере, когда в нем заканчивались бумага или чернила.

Что делать дальше, я не знал, поэтому, решил сделать перерыв, закусив сделанными Иркой бутерами.

К решению загадки перстня я вернулся, когда мы покинули деревню. Динари с Иркой уселись на телегу, моя очередь была вести Савраску. Топая по пыльной дороге, я продолжил размышлять.

Перстень — явно управляющий артефакт. Так же он служит защитным амулетом. Кроме того, он может сам (!) изготавливать схемы, как он мне уже продемонстрировал на примере "холодильника". Значит, это вероятнее всего, инструмент мага. Типа... компьютера?

Ну конечно, какой же я идиот! В сердцах я хлопнул себя ладонью по лбу. Это управляющая схема, а силовой то нет рядом. Надо же энергию подключить!

Мои накопители, после изготовления гранат были наполнены примерно наполовину. Я потянулся псинергией к зеленому цилиндрику, вытянул из него жгут субстанции и приблизил его к камню. Словно четыре маленькие шпильки, из перстня выскочили разноцветные штырьки для подключения. Зеленый жгут воткнулся в кольцо, а на камне пропала зеленая мигающая точка. Через мгновение я подключил все остальные субстанции.

Перстень снова засветился астральным светом. Почувствовав сильное головокружение, я остановился и сел прямо на землю.

— Вадим, что с тобой? — вскликнула Ира, и мир вокруг пропал.

Внимание! Загриил'дег может быть подключен к вашему мозгу. Желаете подключиться?

Желаю, что уж теперь.

Загриил'дег подключен.

Доступны базовые функции. Для полной адаптации и подключения специальных функций требуется месяц. Пожалуйста, не снимайте Загриил'дег до окончания адаптации.

Меня выбило из интерфейса. Я открыл глаза и увидел испуганное личико Динари.

— Очнулся!

— Встать можешь? — спросил стоящий рядом Беркут.

— Могу, — я поднялся с земли. Мы стояли прямо на дороге. Вокруг собралась небольшая толпа зевак.

— Проезд загораживаем, — пояснил Андрей. — Как ты?

— Уже все хорошо, — уверенно сказал я, беря Савраску за узду. — Сколько я был в отключке?

— С минуту, — ответил Беркут. — Что с тобой случилось? Идти можешь или на телегу посадить?

— Потом объясню. Могу, — бодро кивнул я, потянув лошадь. Зеваки стали расходится, мы двинулись вперед. Дина взяла меня за руку.

— Не пугай меня больше так, пожалуйста, — пробормотала она, заглядывая мне в глаза.

— Все хорошо, Малышка, — я погладил ее по руке. — Голова закружилась. Садись на телегу.

— Нет уж, — отказалась она, крепче сжав мою руку. — Я с тобой пойду.

Я не стал отказываться. Теплая и маленькая ладошка в моей руке мне самому внушала уверенность.

Перстень перестал светиться. Однако, что-то изменилось. Я прислушался к своим ощущениям и вдруг понял, что я его чувствую. Ощущение было новым, ранее неизведанным. К моему сознанию как будто подключили доброе и очень отзывчивое существо. Я потянулся к нему вниманием, и мне раскрылся целый мир. Не было никакого интерфейса, не было общения. Я вдруг почувствовал... возможность делать схемы. Мне больше не надо было вручную собирать потоки, используя псинергию. Достаточно было мысленным усилием нарисовать структуру, как она тут же возникала над камнем.

Впрочем, были ограничения. Загриил'дег, или просто Заг, как я его стал называть про себя, мог сделать сколь угодно сложную схему, но она была ограничена размерами камня. Я сформировал в сознании схему светящегося шарика. Над камнем возникла маленькая, сияющая желтым светом горошина.

— Ой, что это? — воскликнула Динари.

— Тебе подарок, — улыбнулся я, снял горошину с камня и закрепил на запястье у Дины. — Погорит немножко, потом исчезнет.

— Какой интересный, — девочка залюбовалась огоньком. — Спасибо! — И, отчаянно покраснев, чмокнула меня в щеку.

Беркут замедлил скорость и поравнялся со мной.

— Рассказывай!

Я рассказал ему про свои сегодняшние открытия.

— Если размеры схем ограничены, что это нам дает? — Как всегда перевел он вопрос в практическую плоскость.

— Это инструмент для изготовления управляющих схем, а не силовых, — резюмировал я. — Понимаешь, Андрюха, это другой уровень. Простейший тип местной магии — силовой. Маг делает схему, которая при активации высвобождает энергию. Ну, типа того, что у тебя на стрелках, в арбалете — наконечник с определенной энергией врубается в чужую схему и взрывается. А вот уровень повыше — когда схемой управляет логический элемент, типа наших гранат. Там уже работает замедлитель активации. Но и это фигня, — я отмахнулся. — Простейшая штука. А во этот перстенек позволяет плести тысячи таких элементов в схеме. Понимаешь, чем это пахнет?

— Сложными алгоритмами... — Задумчиво проговорил Беркут.

— Вот именно!

— Тогда, если тут могут делать такие штуки, на каком же уровне местная цивилизация? — Андрей почесал затылок.

— Вот на таком, — я указал на лошадей и телегу. — По крайней мере, среди людей. Видящих, то есть магов, среди местных хомо сапиенсов — менее одного процента. Вот они и составляют верхушку здешнего общества, судя по всему.

— А среди нелюдей?

— Нелюди да, они все тут видящие, — я посмотрел на Дину и понизил голос, — стех Динкин вот тоже что-то мог. При этом предпочел жить на хуторе у девочки.

— Мало мы знаем пока, чтоб выводы делать, — пожал плечами Беркут. — Но наличие таких вот колечек заставляет задуматься... И телепорт, помнишь?

— Да, да. И то, как мы здесь оказались — тоже ведь наверняка местные подсуетились. Есть тут наука, ну магическая в смысле. И уровень у нее серьезный местами.

— Только вот, до масс не доходит, — усмехнулся Беркут. — Почему?

— Черт ее знает, — пожал плечами я. — Причины должны быть. Например, энергии мало, — я похлопал ладонями по накопителям на поясе. — Поди, набери для ширпотреба! Я для гранат полдня искал и чуть паук меня не сожрал. И что вышло? Два десятка штук. Я ж не могу кого-либо послать субстанции собирать, видящий должен быть...

Я осекся. Ну какой же я все-таки идиот!

— Что? — спросил Беркут, перехватив шест, использующийся им как посох и оглядываясь.

— Ничего, — махнул я рукой. — Все в порядке. Идейка ко мне пришла интересная...

— На предмет?

— Вместо того, чтоб самому по кустам лазать с накопителями, надо... собиралку сделать. Летающую...

— А сможешь?

— Надо подумать, посчитать, — пробормотал я. — Андрюха, нужна бумага. И много. Я свой блокнот почти весь исчеркал схемами, а тут всерьез считать нужно. А калькуляторов нет...

— Ноут свой зарядить не сможешь?

Я задумался. Что-то, пожалуй, можно будет придумать.

— Может и смогу. Но для этого тоже считать надо. Так что, без бумаги никуда.

— Ладно, будет тебе бумага, — вздохнул Беркут. — Листов десять могу прямо сейчас дать.

— Откуда?

— Да в сумке налогового инспектора завалялась. Я продать пытался, но никто не купил.

— Десять мало, — хмыкнул я. — Ну, хоть что-то.

* * *

Андрей Беркутов, Эртазания, 22 изока, вечер, ночь.

Прямо дежавю какое-то. Второй вечер на большом тракте, и опять мы сидим перед костром, а Ира играет и поет.

Все, что в прошлое одето,

Не умею и не буду.

Если вспомнишь рядом где-то

Забери меня, забери меня отсюда...

Правда, народу сегодня существенно меньше. В Шар двинулось примерно треть от всей толпы беженцев. Километров через семь после села Тризень, название которого на русский Вадим перевел как "морковка", на перекрестке основная масса людей свернула налево, к Эривату. А мы двинулись прямо, к границе. И если все будет в порядке, завтра вечером мы должны будем ее, границу, пересечь.

Все, что мог знать

Сжег...

Кем я мог стать,

Если б встать мог...

К вечеру погода наладилась, и даже солнце выглянуло перед закатом, так что уже не было так промозгло.

Не все отдыхали после тяжелого дня. Вадим, получив от меня стопку бумаги, лежал на телеге, подвесив над собой светящийся шарик и что-то ожесточенно считал. Я не вникал в суть, но по его рассказам, ему надо было посчитать размеры каких-то геометрических фигур. Я ему искренне сочувствовал. Без компьютера, калькулятора, даже без логарифмической линейки и обыкновенных счет. Это не шестом махать направо и налево. Правда и шест — тоже дело не простое.

Все, что сам себе ответил

Я нечаянно забуду

И теперь никто не третий

Забери меня, забери меня отсюда...2

Меня научил с ним обращаться старый Шунь, который жил в нашем дворе. Никто из моих друзей не знал, откуда у нас появился этот старый китаец. Сколько себя помню, они с внучкой всегда жили над нами, на третьем этаже. Тогда, в конце 80-х в стране прокатился бум на восточные единоборства. Спортивные секции каратэ-до, ушу и прочих тейквондо открывались как грибы после дождя. Многие, да что там, почти все мои знакомые пацаны занимались то здесь, то там, а вечерами во дворах спорили, кто из них круче. Иногда и до драки доходило. А я, вместо того, чтобы бегать с ними по секциям единоборств, занимался прыжками с парашютом и ухаживал за внучкой старого Шуня. Девочку звали Линой, она училась в одной школе со мной, в параллельном классе.

Не знаю, что ей во мне нравилось. Она же меня поражала своей аккуратностью. Все в ней было такое маленькое, правильное и ладное. Мы всерьез дружили с седьмого класса. И с седьмого класса я начал драться за нее.

В меня как бес вселился. До этого я был обычным мальчишкой хорошистом при вполне интеллигентных родителях. А тогда меня как подменили. Нет, я не ревновал ее к каждому косому взгляду. Но когда ее обзывали "узкоглазой", я не мог пройти мимо. Как я тогда дрался! Редкая неделя проходила без боя. Порванная одежда, разбитые костяшки пальцев, бровь, нос, который с тех пор у меня так и не сросся, как ему положено. Но через три месяца ни один пацан в школе не смел назвать Лину как-то иначе, чем по имени или по фамилии. Тогда меня прозвали Бешеным Беркутом.

Однажды, уже учась в десятом классе, мы с Линой топали вечером домой из школы. Это было то самое время, когда все "крутые" мальчики мечтали о карьере рэкетира, а такие же "крутые" девочки хотели стать валютными проститутками. Вот мы и нарвались на подобную компанию, почему-то оказавшуюся в нашем дворе. Парней было тринадцать. Черт его знает, почему они к нам прикопались, от избытка крутизны, наверное. Эпическая была битва. Я отправил на больничную койку четверых. Сам потерял два зуба, получил сотрясение мозга, четыре сломанных ребра и перелом ключицы. Но Лина не пострадала!