Девятихвостая академия

— Ты прав, — вздохнув, Шакко вернула парню полотенце. — Последний шанс для тебя, чудо в шерсти.

— Хай! Я стану... Невидимой, дес! — прищурившись, объявила черная кицунэ.

— Неужели? — Шакко пристально посмотрела на новую помощницу. — И?

— Вы должны закрыть глаза, дес.

— Только не говори, что в этом и есть суть невидимости, — тоном, не предвещающим ничего хорошего, сказала Шакко, но глаза все же закрыла.

Раздался плеск, а затем хруст снега и вскрик.

— Дура, куда ты сиганула из воды сразу! — воскликнула Шакко, и, привстав, увидела, как облепленная снегом Кику плавно опустилась обратно в воду, мелко дрожа.

— Вы просто подсмотрели, дес... Поэтому не удалось, — стуча зубами, объявила Кику. — Поняла, поняла, выхожу, дес...

Оказалось, что девица даже полотенце с собой не взяла, поэтому исчезла в хлопке лисьей норы, наверняка сразу оказавшись в здании онсэна.

Шакко, покачав головой, тоже аккуратно поднялась из воды и, взяв свой полотенчик, стала осторожно вытирать воду, украдкой посматривая, не подглядывает ли Лео, но парень стойко держался.

— Знаешь, я должна кое в чем признаться, — тихо сказала Шакко, закончив вытирать воду и обмотав полотенце вокруг тела.

— М-м?

— В онсэн надо заходить чистыми, поэтому я...

— Спасибо, — не дослушав, сказал Лео, посмотрев на лисичку. — Я догадался, что кто-то меня раздел, не настолько тугодум.

— А... И правда, — почувствовав себя глупо, Шакко облизала губы. — Наверное, это было бы справедливо, если бы ты посмотрел на меня, но я все равно обиделась.

— Ты меня и раньше видела. Это все мелочи, не обращай внимания, — подмигнул ей Лео, поднявшись и став аккуратно убирать излишки воды. — Вот куда более интересное занятие, — взяв полотенце, парень поднес его к носу и шумно вдохнул.

Шакко заморгала, не сразу поняв, но когда вспомнила, что им ее и вытирали, лисичке показалось, что она покраснела до кончиков ушек.

— Н-не смей! Почему ты опять нюхаешь?!

— Потому что от полотенца пахнет так, будто я задремал на цветочной поляне, — хмыкнув, ответил Лео, демонстративно вдохнув еще раз.

— Лео-бака! Это очень смущает! — взвизгнув, Шакко, вызывая брызги, бросилась к парню и, схватившись за полотенце, резко дернула, вырвав из рук, но не рассчитала и плюхнулась на задницу прямо в воду. Прежде, чем парень прикрылся руками, Шакко увидела что-то непривычное. Набросив на это "непривычное" полотенце, выяснилось, что оно держится на теле даже без поддержки рук.

— Это...

— Физиология, — объяснил Лео, первый раз за все время слегка смутившись.

— А-а. Ну да. Наверное, она, — медленно поднявшись, Шакко развернулась и на ватных ногах пошла к выходу.

"Слишком много впечатлений... А я надумала себе всякого. Конечно, он добр с любой девушкой, иначе бы не пытался вести себя вежливо с Кику", — подумала Шакко, немного приходя в себя, пока одевалась в предбанничке. "Для людей все кицунэ красивы, так что..." — посмотрев в зеркало на себя, девушка коснулась цветочка, но подавила желание его снять. Расчесала волосы, поправила юбку, застегнула ремешок, зашнуровала сапожки. Вспомнив смехотворные попытки Кику, слегка изогнулась перед зеркалом: так, что мини-юбка не оставляла простора для фантазии, открывая вид на белье, но пушистый хвостик помогал оставить загадочность и соблазнительность в образе.

Улыбнувшись сама себе, Шакко коснулась пальцами губ и покачала головой, весело усмехнувшись, после чего прошла в комнату для гостей.

Кику валялась возле почти пустого стола и бормотала:

— Больше ничего не влезет, дес.

— Что-то твое бренное тело слишком много жрет! — воскликнула Шакко, оттаскивая от лисицы тарелку с онигири [42], к которой та тянулась так, будто это единственное, что удерживало ее среди живых.

— Ты не понимаешь, дес! Я защитила вас на тот случай, если недруги отравили пищу, дес! Мой час пришел, дес! — Кику потянула пальцы еще немного, а затем, обессилев, развалилась на спине и засопела. Запахнув юкату для гостей, в которую оделась Кику, Шакко подхватила магией ее почти что бездыханное тело и отволокла в спальню, не слишком ласково швырнув на футон.

Вернувшись, Шакко увидела Лео, одетого в строгую мужскую юкату коричневого цвета. Парень никак не мог справиться с поясом-оби, поэтому просто завязал его кое-как.

— Как-то это непривычно, — виновато сказал Лео, приподняв края оби. — Хотя ты вроде одета, как обычно.

— Конечно, — фыркнув, Шакко, села на колени напротив осторожно расположившегося за столом парня. — А ты что, хотел бы увидеть меня в юкате?

— Думаю, тебе любая одежда подойдет, поэтому не критично, — беззаботно ответил Лео. — Кто-то тут уже пировал знатно, — положив руку на живот, парень не смог скрыть богатырское урчание.

— Кику... обжора. Ешь, что осталось.

— А это ты все сделала?

— Э... Ну... А ты как считаешь? — перебив неловкость вопросом, девушка смотрела на то, как Лео осторожно кусает онигири. Вспомнив, что обещала приготовить что-нибудь, Шакко хихикнула, почувствовав легкий укол вины.

— Думаю, что ты готовить не умеешь, вот опять и выкрутилась.

— Ах, вот так ты, значит?— ушки лисицы задрожали, и она, шумно выдохнув, еле сдержалась. — Естественно. Кто бы ради тебя стал напрягаться?

— Вот и я так подумал, — закивав, ответил Лео. — Хотелось бы передать благодарность повару. Рису многовато, правда... Но я бы сейчас что угодно съел, честно говоря. Даже твою стряпню, если она существует, — бесстрастно сказал Лео.

— Это тебя развлекает, да? — ударив кулачком по столу, Шакко гневно зашелестела хвостом. — Я думала, что мы заодно! Я возилась с бездыханным мужланом, свалившимся от ветерка, и хоть что-нибудь сказала?!

— За это я благодарен, уже говорил ведь. И еще очень долго буду благодарен, — твердо ответил Лео. — Но "заодно"... Я один среди ёкай.

— А, вот как ты это воспринимаешь? — после небольшой паузы вспылила Шакко, не поверив своим ушам.

— Да.

— Это каким же надо быть непрошибаемым...

— Та черная лиса, что нас встретила, она хотела нас убить. В чем разница между тобой и ней? — прервав Шакко, бескомпромиссно спросил Лео, дожевывая онигири.

— Она — ногицунэ. А мы — мёбу, божественные лисы! — чувствуя, как закипает, процедила сквозь зубы Шакко. — Это же очевидно!

— И поэтому божественные лисы высасывают силы из людей?

— Это...

— Поэтому нужно скрываться от божественных лис, если не хочу сдохнуть? — усмехнувшись уголком рта, Лео попробовал подхватить кусочек рыбы палочками, но ему это не удалось, поэтому парень просто задействовал руки.

Закусив губу, Шакко отвернулась, не найдя, что ответить вот так сразу.

— Я пошла спать, — упавшим голосом сказала Шакко и, развернувшись, ушла в комнату. Бросила взгляд на валяющуюся на полу полуголую Кику и, улегшись на футон, даже не стала переодеваться, молча смотря в потолок.

"Бабушка ошиблась. И я ошиблась... Какой странный день", — повернувшись набок, Шакко осторожно выудила из волос цветочек и, обняв свой хвост, стала смотреть на лепестки. Все казалось слишком сложным, а несносный парень не выходил из головы. Хотя оно и неудивительно: подруг у Шакко почти не было, были лишь те, кто хотя бы не пытался делать вид, что им неприятно общение с ней.

"А еще Ки-тян. Ох... Я ведь обещала на что-то посмотреть", — покачав головой, Шакко тихо заскулила, почувствовав себя совсем одинокой. Если еще зеленоволосая малютка отвернется от нее, то это будет катастрофой. А Лео... "Скажу ему, чтобы уходил куда захочет, а потом сообщу, что он не был кицунэ-цуки. Вряд ли эти ленивые лисятины будут за ним охотиться", — при мысли об этом, кицунэ все равно расстроилась, хотя пыталась держаться бодро.

Минута шла за минутой, а сна не было ни в одном глазу. Девушка прогоняла у себя в воображении самые разные сценки, но от этого становилось только тяжелее на душе. Она не понимает людей, а он слишком резко относится к ёкай.

"Но это ведь не так! Были же приятные минуты, когда мы забывали, кто есть на самом деле".

Хорошо было лишь Кику — она даже начала похрапывать, так что дармовое угощение явно пошло впрок ее бренному телу.

Поняв, что прошло уже больше часа, Шакко осторожно поднялась. "Неужели Лео догадался проявить чуткость, и, поняв, что я обиделась, решил переночевать в другой комнате? Или сбежал? Или заливает свое горе сакэ, понимая, какой он дурак!" — последняя мысль вместе с образом были, как бальзам на душу, но Шакко все же решила проверить.

Приоткрыв дверь, она увидела, что посуда убрана, а в комнате пусто. Свечи тоже погашены, так что в помещении царит темнота.

"Куда же он делся?" — подлетев в воздухе, чтобы не стучать каблучками, Шакко отправилась на улицу, перед этим прихватив одеяло, чтобы не мерзнуть, и, взлетев к крыше, наконец-то увидела парня. Его неприкрытый торс блестел капельками пота в лунном свете, а сам Лео, приняв упор лежа, очень быстро отжимался. Лисичка даже сбилась со счета, но отжиманий явно было больше ста — сразу после этого парень вскочил и, бросившись к обнаруженной перекладине, подпрыгнул, принявшись подтягиваться.

Бег вокруг онсэна, приседания... Лео даже выполнял сложные трюки: разбегаясь, он отталкивался от каменной кладки и делал кувырок в воздухе, взмахивая обнаруженным где-то в здании ковшиком для воды. Не удержавшись, Шакко украдкой сделала несколько фотографий, затем еще, после каждого упражнения ожидая, что Лео вернется. Но парень угомонился лишь тогда, когда прошла еще пара часов.

Шумно дыша, Лео зашел обратно в здание и в душевой принялся смывать с себя текущий струями пот, пока Шакко торопливо возвращалась обратно в комнату. Улегшись обратно, она поняла, что слишком подозрительно будет выглядеть, не переодевшись, но с одеждой в полном порядке, из-за чего торопливо нацепила юкату.

Парень вошел в комнату, осторожно прикрыл дверь и лег на футон, разложенный дальше всего от двери.

— Когда скитаешься в одиночку по лесу, привыкаешь замечать на себе чужие взгляды. Интуиция, наверное, — прошептал Лео, повернувшись набок. Шакко, старательно делавшая вид, что спит, все-таки открыла свои хищные, слегка светящиеся глаза, отражающие мельчайшие лучики света.

— Ты не подхватишь недуг снова с таким отношением? — тихо спросила лисица.

— Думаю, он связан с туманом. Здесь воздух очень чистый и свежий.

Возникла небольшая пауза, после чего Шакко все-таки решилась спросить:

— Зачем?

— Если встретятся еще полукровки, то нужно быть наготове. Ты просто не успеешь среагировать, а погибать еще рано, — Лео не уточнил, ему или им всем, но Шакко навострила ушки.

— Только после всего не надо говорить, что ты тренируешься, чтобы меня защитить! — горячо зашептала Шакко возмущенным тоном. — Эй! — Лео молча отвернулся, не ответив, и Шакко теперь смотрела на его спину.

— Ты сама сказала не говорить.

Шакко, сглотнув, даже приподнялась на руке. Ее бросило в жар, но уверенность не была полной.

— Как ты можешь быть одновременно и засранцем, и крутым?! — воскликнула лисичка, и Кику, заерзав, что-то забормотала, сладко зевнула и тоже поднялась.

— А? Ох, я забыла предупредить, дес! Лучше лишний раз не спать, потому что треть людей умирает во сне, дес! Поэтому я буду спать за вас всех... Когда попью водички, дес, — встав, Кику вразвалочку дошла до двери и принялась грохотать всеми подвернувшимися под руку сосудами, потенциально хранящими воду.

— Лео!

Молчание.

— Лео! — пихнув парня ножкой, Шакко с тревогой глянула на открытую дверь. — Ты же сказал, что не доверяешь ёкай!

— Буду простофилей, доверившимся одной рыжей лисе, которая на самом деле не рыжая, — по тону девушка поняла, что парень улыбается. — Ты же говоришь, что мы заодно.

— Бака, — шепнула Шакко, но Кику уже вошла обратно.

— Вы не спите, дес? У-у! Воды.., — не добившись ответа, Кику плюхнулась обратно и явно не собиралась засыпать в ближайшее время.

Шакко заерзала и, повернувшись к ней лицом, накрылась одеялом по нос, украдкой вытащив хвостик наружу. Почувствовав бережное касание Лео, улыбнулась, и слегка шевельнула своей пушистой гордостью.

* * *

40. Сикигами (яп. сикигами, от яп. "церемония" и "бог") — духи, которых призывает себе на службу практикующий оммёдо, традиционное японское оккультное учение. Близко по смыслу к термину "фамильяр". Но в данном случае лисица просто перепутала слова, имея в виду синигами.

41. Конбанва (яп) — добрый вечер.

42. Онигири — блюдо японской кухни из пресного риса, слепленного в виде треугольника или шара. Обычно в онигири кладут начинку и заворачивают в лист сушёных водорослей нори. Начинка также может быть равномерно примешана в рис, а в качестве обёртки вместо нори иногда используются листья салата, омлет и даже ломтики ветчины.

Глава 11.

Проснувшись рано утром, Шакко сладко зевнула и потянулась так сильно, что даже ушки задрожали. Открыв глаза, лисичка привстала и, качнув хвостом, осмотрелась: комната была пуста, а футоны убраны. Насыщенные события прошлого дня начали постепенно вспоминаться, а вместе с тем к утренней растерянности стали примешиваться слегка улегшиеся эмоции. За некоторые слова вдруг стало стыдно, за другие — неловко. Решив, что начинать утро с такого количества сомнений точно не стоит, лисичка встала и, торопливо одевшись, вышла в общую комнату, где увидела Кику.

— Что у нас плохого, дес? — поприветствовала ее черная лиса, шумно всосав после этого немалое количество зеленого чая из небольшой деревянной чашки.

Шакко не обратила на такую не слишком-то любезную реплику внимания, куда больше удивившись внешнему виду кицунэ: на Кику были вещи Древних. Короткое платье черного цвета с алой полосой по центру, выполненное из неизвестной блестящей ткани; чуть более длинная куртка, напоминающая отдаленно наряды мико, стилизованные на манер одеяний Древних, тоже черного цвета, с расшитым золотыми узором воротником. Довершали образ черные гольфики выше колена и небольшие сапожки им под цвет.

Поскольку раньше Шакко больше слышала о Кику, чем встречалась с ней лично, подобное бунтарство в одежде ее приятно удивило, но лисичку все еще не покидала мысль о том, что вся идея с яко нужна лишь для того, чтобы проследить за ней.

— Конничива[43], — нейтрально ответила Шакко, подходя к чайничку и начиная разогревать его лисьим пламенем. — А где Лео?

— Твой ёриката отнял у меня одну из веревочек судьбы, дес! — вместо ответа пожаловалась Кику, опрокинув в себя остатки чая и тут же как бы невзначай подставив свою чашку поближе к чайнику.

— О? Значит, нужно было, — пожав плечами, Шакко отмахнулась от возмущенного фырканья и с наслаждением вдохнула аромат чая, сев рядом со столом и положив на колени хвостик. — И все же, где он?

— Где-то на улице, дес. Не уходи далеко, дес, я же поклялась Инари-сама! — встрепенулась Кику, когда белая кицунэ решительно пошла в сторону двери, как только налила себе чай.

— Погоди-ка... Ты что, теперь все время будешь за мной таскаться? — недовольным тоном спросила Шакко, обернувшись на черную лисицу.