Оборотная сторона зверя - 2. Академия

* * *

Темнота окутала мутью, может, поэтому таким нестерпимым показался солнечный свет. Зажмурилась, пытаясь привыкнуть к яркому солнцу и понять, где я на этот раз оказалась.

— Вот же змеюка проклятая! — приглушенный хрип совсем рядом.

Оглядываюсь и вздрагиваю, когда до меня доходит, что вот тот окровавленный комок у мохнатого пня — человек. Вернее оборотень, а еще точнее Фрея или то, что от нее осталось после встречи со змеиной богиней.

— Чтоб ей собственным хвостом подавиться, — женщина шевельнулась, чтобы в тот же миг огласить мирную полянку стоном и руганью.

— Кто здесь? — мужской голос, невероятно чистый и мелодичный, полон сомнения и беспокойства. — Вам случайно не плохо?

— Случайно нет, — Фрея хмыкнула, попытавшись было встать, но от резкого движения вновь застонала. — Я вообще тут, о-о-ох, в полном восторге.

— Да-а-а?

Даже не знаю, чего в мужском голосе было больше — недоумения или же любопытства.

— А вы не могли бы восторгаться где-нибудь подальше от моего дома?

— Дома? — вот тут не то что я, даже Фрея приподнялась, чтобы окинуть опушку леса недоуменным взглядом.

Не знаю, о чем подумала вер-волчица, а вот мне точно захотелось узнать, во-первых, в каком месте этот голос увидел дом, и, во-вторых, где этот самый голос партизанить изволит.

Еще раз огляделась: зеленая опушка в стиле полянки с цветочками, опоясанная хвойным лесом с одной стороны, смешанным и лиственным — с другой. И несколько холмиков посередке, почему-то отсвечивающих на солнце то голубым, то зеленым. И, собственно, сама Фрея, лежащая у большого пня на самой границе полянки и леса.

— Если вас мама прислала, можете отправляться, откуда пришли! — затем молчание, и гнев мужчины сменяется беспокойством. — Леди? Почему вы молчите? Вам действительно плохо?

Фрея поморщилась.

— Кажется, мое самочувствие мы с вами уже выясняли.

И, прикрыв покарябанные ноги тем, что осталось от изумрудной амазонки, со вздохом облокотилась о пень.

— Так вас действительно не мама прислала? — с явной надеждой осведомился незнакомец.

— Только если вашей мамашей не является сдвинутая на всю голову реликтовая змеища.

— Эмм-м...

Наверное, красноречивей его ответ и быть не мог.

— Так вы общались с Нагассой? — наконец, выговорил незнакомец.

— Общалась? Ха, если попытку убийства можно назвать общением, то да, она общалась со мной.

— Если бы Нагасса хотела, она бы убила, — серьезный, на этот раз казавшийся даже старше голос не сомневался в своих словах. — Но как вы вообще здесь оказались?

— А я знаю? — Фрея в раздражении сделала новую попытку встать, да так и взвыла, схватившись за ногу. — Демоны жопокрылые!

— О, есть и такие? Извините, не знал, но как только расскажите, как с ними связаться...

— Что ты несешь?!

— Пока ничего, — недоуменное от мужчины. — Но могу принести настой подорожника и...

— Предки, за что мне все это?!

— А, так вы молились родным, тем самым демонам? Значит, вы жопокрыл?

Увидев лицо Повелительницы веров, я обрадовалась, что моего хохота никто из присутствующих услышать не может.

— О, простите, я давно не общался с людьми, вы же леди, она, поэтому жопокрыла!

И такой восторг в голосе, словно он панацею только что изобрел.

— Убью, — приглушенное от Фреи, но не успела она даже клыки отрастить, как услышала...

— Милая жопокрыла, прошу вас, закройте глаза.

— Глаза? Может, мне еще рот открыть и ноги раздвинуть?!

— Ноги? Зачем? — и столько невинного любопытства в голосе.

Неловкое молчание повисло в воздухе.

— Сколько, говоришь, тебе лет? — Фрея недобро так покосилась в сторону ближайшего холмика, крепким словцом поминая Нагассу.

— Не говорю. И почему только лет? Зимой я тоже бываю активен.

Фрея закрыла лицо руками и застонала.

— Леди? Неужели так плохо? О, что же делать? Так, я сейчас, постойте, то есть лежите, то есть не двигайтесь. И ноги не раздвигайте, дождитесь меня.

Стук, шорох, звон. Фрея уже не стонала, она поминала недобрым словом всех, кто мог быть в родстве с реликтовой аферисткой:

— Мой народ обречен...

— Где же? Да где эта мазь? Не то, не здесь... А, вот! Только, пожалуйста, не пугайтесь! Это всего лишь моя рука.

И прямо на самой верхушке, как раз в том месте, где холмик отливал голубым и зеленым, внезапно распахнулось окно. Вернее, правильно было бы назвать его люком. Так вот почему я видела блики! Цветное стекло круглого люка оказалось мозаикой и повторяло красоту летней полянки: и ее сочную зелень, и голубизну неба, и нежность золотистых цветов.

А потом из дыры показалась рука. Ничего так рука: обнаженная, мускулистая.

— Возьмите, пожалуйста, — попросил мужчина, протягивая в сторону Фреи какую-то склянку. — Это настой на основе моего яда. Достаточно пары капель на рану — и станет лучше. Жечь, правда, сильно будет, но всего пару секунд.

Рука ощупала более-менее ровный участок, с сомнением остановилась, придержав падающий бутылек, затем вытянулась еще на пару-другую сантиметров, как раз до плеча. Поставив мутную бутыль, незнакомец молниеносно, словно боясь напугать нежданную гостью, убрал руку и даже окошко прикрыл.

— Что за?..

— Что за?.. — одновременно воскликнули мы с Фреей, вот только если меня не услышали и услышать бы не смогли, то проигнорировать Повелительницу было сложнее. — Клянусь жопокры... р-р-р, предками, если ты сейчас же не выползешь из норы, я встану, залезу в твою берлогу и...

— Правда? — и столько восторга. — Не побоитесь залезть? Вы меня действительно не боитесь? Или это от шока? Конечно, от шока! Что ж это я? Женщине хуже! А, была не была! Только не пугайтесь, прошу вас, я не причиню вам вреда! Я друг, очень страшный и жуткий, который может одним укусом вызвать столбняк или болезненные судороги, или...

— Слушай, друг, ты меня так запугать или успокоить пытаешься?

— Второе. Все, выхожу! — выкрикнул он. — Сейчас. Приготовьтесь. Вы же помните, что вам нечего не гро...

— Я убью его, р-разорву, и мой народ меня оправдает!

— Готовы? Вот сейчас!

— Р-р-р!

Но когда это чудо выползло из норы, даже не знаю, кто первой, я или Фрея, хрюкнул от смеха. Замотанный в длиннющую штору, натянувший шапку до самого носа, наг старательно пытался изобразить человеческие шаги. Но то ли хвост прищемил ткань, то ли штора, в которую он закутался, мешала делать эти поистине эпические движения, в любом случае рухнул он так, что от этого зрелища не то что Фрею, последнюю пичужку на дереве проняло.

— Только не бойтесь, не пугайтесь, пожалуйста. Я не причиню вам вреда! — зачастил спеленатый колбаской несчастный наг.

Отсмеявшись, Фрея произнесла:

— О, дрожу и падаю. Сними эту жуть, иначе, клянусь, я помру прямо здесь. От шока и смеха.

— Вы сами этого захотели, — вздохнув, наг завертелся, освобождая плечи и руки, и обреченно вцепился в шапку.

Но когда он стянул ее и повернулся к Фрее, смех замер на ее губах.

Наверное, такие лица были на полотнах у Рембрандта. Возможно, с таким любопытством смотрели ангелы на людей. Но вот то, что таких огромных и чистых глаз не было ни у кого... Два зеркала, без радужки и белка, они у смотрящего словно душу вытягивали.

— Кто... ты? — одними губами прошептала волчица.

— Я? Эйрис, — и улыбнулся светло, радостно. — И я так рад, что вы не кричите и не пытаетесь меня пристрелить, зарезать и утопить. Ура!

И завертелся, совсем как ребенок. Штора сползла полностью, обнажая накаченный торс и мощный серебристо-зеркальный хвост. Смех ручейком разлился по залитой светом поляне. И впервые за то время, что я ее знала, Фрея запрокинула голову к солнцу и искренне улыбнулась. Легко и непринужденно. И эта улыбка сделала ее такой молодой и красивой. Наг замер, словно не в силах оторвать от женщиы взгляда:

— А как? Кто?.. Как зовут... вас?

Это последнее 'вас' наг словно выдохнул. Чистое восхищение в зеркале его глаз — и улыбка волчицы словно померкла.

— Я Фрея. Фрея из старшего рода белых волков.

Глаза нага вспыхнули, отразив измученное и потрясенное лицо вер-волчицы.

— Я вижу тебя, — словно и не своим голосом произнес наг. — Но приглашаю в свой дом не старшую рода. Я приглашаю, Фрея, только тебя.

— Эйрис, я... — волчица хотела было что-то сказать, но тот не дал.

Нагнулся, распрямляя кольца зеркально-серебряного хвоста, и подхватил женщину на руки.

Волчица охнула, сцепив руки на его шее и заглядывая в нечеловеческое лицо. Да, не хотела бы я оказаться на ее месте: лгать мужчине, смотреть ему прямо в глаза и видеть в них свое отражение. Наверное, я бы так не смогла.

— Мы дома, — Эйрис нерешительно улыбнулся, остановившись у самого входа и осторожно прижимая к себе вер-волчицу.

Не дождавшись ответа, наг скользнул в распахнутый настежь витражный люк. И только я решила пойти за ним, как из глубины раздалось потрясенное:

— Ой, склянку забыл! Извини, я сейчас, быстро. Прости, что оставляю одну. Полежи пока на диванчике. Ой, здесь темно, сейчас только свет включу. Только не бойся! И осторожней, я тут все раскидал, пока лекарство искал, смотри, не споткнись. Ох, здесь еще одна склянка, уронил, когда к тебе бежа-а-ал...

Шум, звон, грохот.

— Слава Нагассе, что не задел. Прости, я не напугал тебя, когда падал?

— Р-р-р!

Я рассмеялась и поспешила следом за Фреей.

Глава 13. Сын змеиной богини

Сколько я пробыла с Фреей и Эйрисом? Казалось, только мгновения — кадры из фильма. Со мной, обо мне? Не знаю. Пару минут или несколько дней, наполненные суетой, охами Эйриса и невольными улыбками Фреи. Действительно, как отрывки из фильма: то один эпизод, то другой. Только не было ощущения, что у этого фильма будет хороший конец.

— У тебя необычный дом, — коснувшись стены из молочно-белого известняка, улыбнулась Фрея.

Эйрис так замер с тремя цветастыми подушками и одеялом, замотанным на плечах. Красивый, смертоносный, нелепый. Не знающий, куда деть себя от смущения.

— Прости, я не думал, что кто-нибудь захочет жить здесь, кроме меня.

— Ты не понял, это чудесный дом, — Фрея покачала головой и пошла дальше, прикасаясь то к вышитым гобеленам, то к занавескам высоких, почти у самого потолка, круглых окон. — Здесь так светло и уютно. Ни за что не подумала бы, что мы находимся где-то в скале.

Мне кажется, или от слов волчицы у Эйриса даже чешуйки на скулах порозовели?

Но дом у Эйриса действительно был чудесным, самым, наверное, потрясающим, что я когда-либо видела. Та полянка, что со всех сторон опоясывала лес, оказалась расположенной на известняковой скале, а сам дом — причудливой спиралевидной пещерой. Дом под землей, одновременно рвущийся со скалою наверх. Сложно представить, что в таком месте будет так много света. Округлые комнатки напоминали фильмы о хоббитах, только вот окна были у самого потолка, отчего свет падал сверху вниз, раскрашивая пол цветными узорами.

— Неужели ты сам это сделал? — Фрея подняла статуэтку танцовщицы из дутого цветного стекла.

Стоявший позади Эйрис неуверенно качнулся, отчего мощный хвост сверкнул серебром.

— Коряво получилось, сам знаю, но это одно из перв...

— Красиво, мне нравится, — обернувшись, улыбнулась правительница.

Эйрис мгновенно вспыхнул до серебристых чешуек и завертелся на месте, хватая то лоскутную подушку с мягкой софы, то вазу, то плед.

— И это тоже? — вертя в руках вырезанную из дерева флейту, удивилась Фрея.

— Да, бери, если нравится, бери все. Хотя нет, — кипа вещей выпала из его рук. — Нет, я еще лучше сделаю! Ты же...

И продолжил так быстро, словно боялся, что иначе не скажет:

— Ты подождешь? Ты останешься погостить? Я могу и лекарства, и одежду, и витражи, и даже...

Фрея, уже не сдерживаясь, расхохоталась:

— Еще скажи, что ты вяжешь и суп вкусно готовишь, и я просто обязана буду взять тебя в жены.

— А ты... — Эйрис аж привстал на кольцах хвоста. — Ты этого действительно хочешь?!

Два незапятнанных зеркала смотрели с надеждой ей в душу. Смех женщины оборвался.

— Ох, Эйрис...

И вновь все крутится, вертится. И вот я на той самой полянке, где Фрея впервые встретила сына Нагассы.

— Люблю смотреть на луну, — Фрея откинулась на спинку стула и протянула руку навстречу ночному небу.

Эйрис привстал, распрямляя одно из колец серебряного хвоста, и потянулся наполнить Фрее бокал. Свечи, красиво накрытый стол и нереально прекрасный наг на фоне ярко-желтой полной луны.

Фрея прищурилась:

— Ты что, решил меня напоить?

— Конечно! — на полном серьезе возмутился наг. — Я же мужчина. И напою, и накормлю, и в постель уло...

— Господи, Эйрис! — прыснув от смеха, Фрея забрала наполненный до краев бокал. — Когда-нибудь тебе придется узнать о существовании юмора.

— А? — наг смущенно моргнул.

— Нет, ты невозможен, — отсмеявшись и пригубив вино, Фрея с тоской посмотрела на стол. — Знаешь, не то, чтобы я была против рыбы или всяких там овощей, просто не думала, что наги не питаются мясом.

Эйрис опустился на стул, что спиралью закручивал его хвост, и отвел взгляд:

— Прости, мне надо было догадаться, что оборотни далеко не вегетарианцы. Да и наги, если честно, тоже.

— А ты?

Наг замялся, повертел в руке вилку с наколотой ягодкой.

— Я не ем мясо, — наг сглотнул, — вообще. От него я становлюсь гораздо сильней.

— Так это же хорошо! Разве мужчины не стремятся превзойти остальных? Разве не жаждут и силы и власти?

— Зачем? — глаза-зеркала отразили удивленное лицо повелительницы. — Зачем мне эта сила и власть?

— Чтобы быть лучшим, — Фрея вскочила, — чтобы не преклоняться, чтобы вести за собой...

— Зачем и куда? — темные зеркала совсем потемнели. — Я и себя не знаю, куда деть, к чему мне толпа таких же потерянных?

— Не понимаю, — женщина отошла к краю полянки и уставилась на сотни огней, что зажигали вдали. — Ты сын богини, ты должен возглавить народ.

— Кому должен?

— Магия умирает! — повелительница резко развернулась на месте. — Человеческие маги выкачивают жизнь, источники иссыхают, а люди плодятся, плодятся как тараканы. И им наплевать, что еще сотня-другая лет — и магии в этом мире не будет. Вы думали своими чешуйчатыми мозгами, что не будет магии — не будет и оборотней, и вас!

Фрея затряслась то ли от ярости, то ли от холода, обхватив себя руками и пытаясь не закричать:

— Почему вы бездействуете? Почему не хотите понять?

— Наша магия внутри нас, маги не смогут забрать ее.

Уверенность нага привела Фрею в бешенство.

— Ты хоть раз общался с людьми?

Наг опустил голову и кивнул:

— Я жил с отцом до восьми лет.

— Тогда скажи мне, глядя в глаза, скажи, что сделают люди с нагами, когда магии в природе уже не останется? Пощадят они тебя, нелюдя?

Эйрис встал, положил салфетку на стол.

— Думаю, ты голодна. Подожди немного, кажется, я знаю, где раздобыть мясо.

И серебристым росчерком скрылся с поляны.

— Стой, Эйрис, я... — Фрея метнулась было за ним, затем встала, откинув голову и любуясь красотой звездного неба. — Мой наивный, мой славный мальчик, рано или поздно, но ты все поймешь и, надеюсь, простишь меня.