— Надеюсь, они достаточно большие, — проговорила она и сама удивилась тому, как спокойно звучал ее голос. Внутри нее все кричало в течение последних тридцати шести часов — именно столько им потребовалось, чтобы все спланировать и приготовить.
— Думаю, они подойдут, — сказал Роджер, и Бри почувствовала напряженность за спокойствием его слов.
Он стоял позади, положив руку ей на плечо, и тепло его руки было приятным и мучительным. Еще час, и он уйдет. Возможно, навсегда.
Но выбора не было, и Бри делала все необходимое с сухими глазами и недрогнувшей рукой.
Аманда, как ни странно, довольно быстро заснула после того, как Роджер и Уильям Баккли отправились в погоню за Робом Кэмероном. Брианна уложила ее в кроватку и сидела, наблюдая, как она спит, и мучаясь от беспокойства, пока на рассвете мужчины не вернулись с ужасными известиями. Однако Аманда проснулась как обычно, радостная, будто солнечный денек, и, по-видимому, не помнила свой сон о кричащих камнях. Отсутствие Джема ее также не беспокоило: она спросила только один раз, как бы между прочим, когда тот вернется домой, и, получив уклончивый ответ 'Скоро', явно довольная, снова принялась играть.
Теперь они вместе с Энни отправились в Инвернесс по магазинам с обещанием купить ей игрушку. Их не будет дома до полудня, а к тому времени мужчины уже уйдут.
— Почему? — спросил Уильям Баккли. — Почему он забрал вашего парнишку?
Тот же самый вопрос Брианна и Роджер задавали себе с того момента, как обнаружили пропажу Джема, и ответ вряд ли мог помочь делу.
— Могут быть только две причины, — ответил Роджер глухим и надтреснутым голосом. — Путешествие во времени или золото.
— Золото? — Баккли озадаченно взглянул на Брианну своими темно-зелеными глазами. — Какое золото?
— Пропавшее письмо, — объяснила она, слишком усталая, чтобы волноваться, не опасно ли рассказывать ему об этом. Теперь речь уже не шла о безопасности, и ничего не имело значения. — Приписка, которую сделал мой отец. Роджер сказал, что вы прочитали письма. Собственность Итальянского Джентльмена, помните?
— Я не обратил особого внимания, — признался Баккли. — Так, значит, речь идет о золоте? Тогда кто такой итальянский джентльмен?
— Чарльз Стюарт.
И они несвязно рассказали ему о золоте, доставленном по морю в последние дни якобитского восстания. 'Сам Баккли тогда был примерно в возрасте Мэнди', — пораженно подумала Брианна. Для хранения золото разделили между собой трое шотландцев, доверенных представителей своих кланов: Дугал МакКензи, Гектор Камерон и Арч Баг из клана Грантов Леоха. Бри внимательно наблюдала за Баккли, но не увидела на его лице признаков того, что ему знакомо имя Дугала МакКензи. 'Нет, — подумала она, — он не знает. Но это тоже сейчас не важно'.
Никто не знал, что стало с двумя третями французского золота, которое было у МакКензи или Грантов, но Гектор Камерон бежал из Шотландии в последние дни восстания, увозя сундук с золотом под сиденьем своего экипажа, и доставил его в Новый Свет, где часть золота использовал на покупку своей плантации — 'Речной Излучины'. А остальное же...
— Его охраняет испанец? — нахмурил густые светлые брови Баккли. — Что, черт возьми, это значит?
— Мы не знаем, — ответил Роджер, сидевший за столом, положив голову на руки и вперив взгляд в деревянную столешницу. — Только Джем знает.
Затем он внезапно поднял голову, глядя на Брианну.
— Оркни, — сказал он. — Кэллэхэн.
— Что?
— Роб Камерон, — пояснил он тревожно. — Как ты думаешь, сколько ему лет?
— Не знаю, — ответила Бри в замешательстве. — Вероятно, лет тридцать пять или чуть больше. А что?
— Кэллэхэн, говорил, что, когда Камерону было чуть за двадцать, он участвовал в археологических раскопках вместе с ним. Интересно, это было достаточно давно? Я имею в виду, мне только что пришло в голову...
Ему пришлось замолчать, чтобы прочистить горло, — что он и сделал сердито, прежде чем продолжить.
— Если он интересовался историей пятнадцать-восемнадцать лет назад, возможно, он был знаком с Гейлис Дункан? Или Джиллиан Эдгарс, как я полагаю, ее тогда звали.
— О, нет, — сказала Брианна, скорее отрицая, чем с недоверием. — О, нет. Только не еще один свихнувшийся на якобитах!
Роджер почти улыбнулся при этом восклицании.
— Сомневаюсь, — сухо сказал он. — Не думаю, что этот человек безумен, не говоря уже о том, что он не политический идеалист. Но он член ШНП (Шотландская национальная партия — прим. пер.). Они тоже не сумасшедшие, но каковы шансы, что Джиллиан Эдгарс с ними связана?
Трудно об этом судить, особенно, не изучив связи и историю Камерона, а на это не было времени. Но такую возможность исключать нельзя. Джиллиан, которая позднее взяла имя знаменитой шотландской колдуньи, определенно очень интересовалась как шотландской историей, так и шотландской политикой. И ее пути вполне могли пересекаться с Робом Камероном. А если так...
— А если так, — мрачно сказал Роджер, — один Бог знает, что она могла ему рассказать или оставить.
В его кабинете лежали несколько тетрадей Гейлис; если Роб был знаком с ней, он мог бы узнать их.
— И мы, черт возьми, отлично знаем, что он прочел приписку твоего отца, — добавил он и, потерев лоб, вздохнул. Вдоль линии волос у него расплывался темный синяк. — Это не имеет значения, не так ли? Единственное, что сейчас важно, — это Джем.
И вот, Брианна дала каждому из них по кусочку серебра, усеянного небольшими бриллиантами, и по два бутерброда с арахисовым маслом.
— На дорожку, — сказала она, бесплодно пытаясь обратить это в шутку.
Теплая одежда и крепкие ботинки. Она отдала Роджеру свой швейцарский армейский нож; Баккли взял из кухни нож для стейков из нержавеющей стали, любуясь его зубчатым краем. На большее не было времени.
Солнце все еще стояло высоко, когда синий Мустанг Брианны выехал на ухабистую грунтовую дорогу, которая вела к основанию Крейг-на-Дун; ей нужно добраться домой до возвращения Мэнди. Синий грузовичок Роба Камерона все еще был там, и Бри охватила дрожь при виде его.
— Иди вперед, — грубовато сказал Роджер Баккли, когда машина остановилась. — Я тебя догоню.
Уильям Баккли быстро бросил на Брианну взгляд — прямой и приводящий в замешательство от того, что на нее смотрели такие же, как у Роджера глаза, — коснулся ее руки и пошел. Роджер не колебался, ведь по дороге у него было время на то, чтобы решить, что сказать, и в любом случае, он хотел сказать только одно.
— Я люблю тебя, — произнес он мягко и взял ее за плечи, удерживая ее ровно столько, чтобы сказать остальное. — Я верну его. Поверь мне, Бри, мы увидимся снова. В этом мире.
— Я люблю тебя, — сказала она или попыталась сказать, потому что это было похоже на беззвучный шепот рядом с его губами, но он уловил эти слова, долетевшие вместе с ее дыханием, улыбнулся и обхватил ее за плечи так сильно, что позже на этом месте появятся синяки, и открыл дверь машины.
Брианна смотрела на них, — не могла не смотреть — пока мужчины поднимались к вершине холма, к невидимым камням, до тех пор, пока они не исчезли из поля зрения. Возможно, это было ее воображение; а, может быть, она действительно слышала те стоящие наверху камни: странная гудящая песня, которая жила в ее теле, память, которая останется в нем навсегда. Дрожащая, с затуманенными от слез глазами, она поехала домой. Потихоньку, осторожно. Потому что теперь она все, что осталось у Мэнди.
ГЛАВА 91
ШАГИ
ПОЗДНЕЙ НОЧЬЮ, чувствуя себя вялой и отяжелевшей, Брианна направилась в кабинет Роджера; кошмар этого дня притупился из-за усталости. Сидя за его столом, она пыталась почувствовать его присутствие, но комната была пустынна.
Мэнди спала; на удивление, ее покой не был нарушен хаосом чувств ее родителей. Конечно, она привыкла к периодическим отлучкам Роджера, когда он ездил в Лондон или в Оксфорд, ночевал в Инвернессе. 'Будет ли она помнить его, если он никогда не вернется?' — с болью подумала Брианна.
Не в силах вынести эту мысль, она встала и начала беспокойно бродить по кабинету в поисках того, что нельзя было найти. Брианна ничего не могла есть и чувствовала себя опустошенной и разбитой.
Она взяла маленькую змейку, гладкая извилистость и симпатичная мордочка которой давали хоть какое-то успокоение. Брианна взглянула на шкатулку, задаваясь вопросом, а не поискать ли ей утешения в обществе своих родителей, но мысль о том, чтобы читать письма, которые Роджер, возможно, никогда не прочитает вместе с ней... Она положила змейку и обратила невидящий взгляд на книги на нижних полках.
Рядом с томиками об Американской революции, которые заказал Роджер, стояло собрание сочинений ее отца из его старого кабинета. Франклин У. Рэндалл — значилось на аккуратных корешках, и, взяв одну из книг, Бри села, прижимая ее к груди.
Однажды она уже обращалась к нему за помощью: просила присмотреть за потерянной дочерью Йена. Конечно, он позаботится и о Джеме.
Она листала страницы, чувствуя себя немного спокойнее от шороха бумаги.
'Папочка', — подумала Брианна. Других слов она найти не смогла, да и не нуждалась в них. И сложенный лист бумаги, засунутый между страниц, вовсе не стал неожиданностью.
Письмо было черновиком — Брианна поняла это сразу по зачеркнутым строчкам, пометкам на полях, словам, окруженным вопросительными знаками. И, будучи черновиком, оно не имело ни даты, ни приветственных слов, но явно предназначалось ей.
'Мы только что расстались с тобой, мой любимый меткий стрелок, проведя прекрасный день в тире Шермана (тир для стендовой стрельбы — запомнит ли она это название?). У меня все еще звенит в ушах. Всякий раз, когда мы стреляем, я разрываюсь между огромной гордостью за твои способности, завистью к ним и страхом. Я не знаю, когда ты это прочтешь, и прочтешь ли вообще. Может быть, у меня хватит смелости рассказать тебе, прежде чем я умру (или сделаю что-то настолько непростительное, что твоя мать расскажет... нет, она не сделает этого. Несмотря ни на что, я никогда не встречал более порядочного человека, чем Клэр. Она сдержит свое слово).
Я испытываю странное чувство при написании этого письма. Я знаю, что со временем ты узнаешь, кто ты, а возможно, и что ты из себя представляешь. Но я понятия не имею, как ты придешь к этому знанию. Открою ли я для тебя что-то неизвестное о тебе самой, или это уже будут устаревшие новости, когда ты найдешь письмо? Я могу только надеяться, что мне удалось спасти твою жизнь в любом случае. И что ты это поймешь рано или поздно.
Прости, дорогая, за излишнюю эмоциональность. Последнее, что мне хотелось бы сделать, это растревожить тебя. Я совершенно уверен в тебе. Но я твой отец, и поэтому подвержен страхам, которые испытывают все родители: что с твоим ребенком случится что-то ужасное и непредсказуемое, а ты будешь не в силах защитить его. Правда заключается в том, что не по своей вине, ты...'
Здесь он передумал несколько раз, написав 'опасный человек', исправив это на 'всегда в опасности', затем, в свою очередь, зачеркнув это и добавив 'в опасном положении', вычеркнув и это, и обведя кружком 'опасный человек', хотя и с вопросительным знаком.
— Я понимаю, папочка, — пробормотала она. — О чем ты говоришь? Я...
Звук заставил слова застрять в горле. В холле послышались шаги. Медленные, уверенные шаги. Мужские. Все волоски на ее теле встали дыбом.
В холле горел свет, и на мгновение фигура, возникшая в дверях кабинета, заслонила его. Брианна в ошеломлении смотрела на пришедшего.
— Что ты здесь делаешь?
Говоря, она поднималась со стула, пытаясь нащупать хоть что-то, что можно было бы использовать в качестве оружия, а ее разум сильно отставал от ее тела, еще не способный пробиться сквозь туман ужаса, охватившего ее.
— Я пришел за тобой, детка, — сказал он, ухмыляясь. — И за золотом.
Он положил что-то на стол: первое письмо ее родителей.
— 'Скажите Джему, что Испанец охраняет его', — процитировал Роб Камерон, похлопывая по нему. — Я подумал, может, лучше тебе сказать это Джему. И скажи ему, чтобы он показал мне, где этот Испанец. Если хочешь, чтобы он остался в живых, понимаешь? Хотя, это тебе решать.
Его ухмылка стала еще шире.
— Босс.
ГЛАВА 92
ДЕНЬ НЕЗАВИСИМОСТИ II
Брест
[город-порт на западе Франции, на полуострове Бретань — прим. перев.]
ДЖЕЙМИ ОЧЕНЬ ПЕРЕЖИВАЛ, видя, как Дженни со всем справляется. Он заметил, что у неё от страха тряслись поджилки, когда она впервые говорила по-французски с настоящим французом: в ямке на её шее, словно пойманный колибри, трепетал пульс. Но boulanger (булочник, франц. — прим. перев.) понял её: в Бресте было полно иностранцев, и её необычный акцент не вызвал особого интереса; а когда мужчина взял у неё пенни и протянул багет с сыром и оливками, Джейми захотелось одновременно смеяться и плакать при виде полного восторга на её лице.
— Он меня понял! — воскликнула Дженни, схватив брата за руку, когда они отошли. — Джейми, он меня понял! Я говорила с ним по-французски, и он понял, что я сказала, — ясно как Божий день!
— Гораздо яснее, чем если бы ты говорила с ним по-гэльски, — заверил он её.
Он улыбнулся, видя, как сестра рада, и погладил ей руку.
— Молодец, a nighean (дорогая, гэльск. — прим. перев.).
Дженни не слушала. Крутила во все стороны головой, разглядывая огромное количество магазинов и торговцев, заполонивших кривую улочку, и прикидывая, какие теперь перед ней открылись возможности. Масло, сыр, бобы, колбаса, ткани, ботинки, пуговицы... Она вцепилась в руку брата.
— Джейми! Я могу купить что угодно! Сама!
Он не мог не радоваться вместе с сестрой её заново обретённой независимости, хотя и почувствовал небольшой болезненный укол. Джейми наслаждался новым ощущением от того, что стал опорой сестре.
— Ну, конечно, можешь, — согласился он, взяв у неё багет. — Хотя не стоит покупать дрессированного бельчонка или напольные часы. С ними будет трудно справиться на корабле.
— Корабль, — сглотнув, повторила Дженни.
Пульсирующая жилка на её горле, замершая на мгновение, снова затрепетала.
— Когда мы... сядем на корабль?
— Ещё не время, a nighean, — ласково сказал Джейми. — Сначала давай перекусим, а?
'ЭВТЕРПА' ДОЛЖНА БЫЛА отплыть с вечерним отливом, и в полдень они спустились в порт, чтобы сесть на корабль и разместить багаж. Но причал, у которого 'Эвтерпа' ещё вчера покачивалась на волнах, опустел.
— Где, чёрт возьми, корабль, который стоял здесь вчера? — спросил Джейми, схватив за руку проходившего мимо паренька.
— Какой, 'Эвтерпа'? — Паренёк мельком взглянул в ту сторону, куда показывал Джейми, и пожал плечами. — Наверно, уже уплыл.
— Наверно?
Тон Джейми напугал мальчишку, и тот, выдернув руку, на всякий случай отскочил.
— Откуда я знаю, мсье?
Увидев лицо Джейми, он торопливо добавил:
— Шкипер 'Эвтерпы' несколько часов назад ушёл в город, — возможно, он до сих пор там. (Шкипер (голл. schipper, от нем. Schiffer) — управляющий торговым судном, на ответственности которого находится товар и сам корабль — прим. перев.).
