Телепупс. Роман-фантазия. Постмодернизму посвящается.

Что может быть нетрадиционней православной кофейни "Starbucks"?

Только ее мусульманская версия, открывшаяся в Казани.

Объявлений о том, что собакам и иноверцам вход запрещен, решили не вывешивать, как-никак XXI век за витриной, зато в обслугу позвали послушниц из ближайшего женского монастыря, а распорядителем поставили дьячка с редкой бородкой — зримое возвращение к корням. Революции сознания, технологические, социальные, экономические и всевозможные другие приходят и уходят, а духовные традиции остаются. Вера в Мессию — вера в миссию корпорации. Черные рясы — черный кофе. Борьба и единство противоположностей. Духовное страстотерпие и плотское удовольствие под негромкую музыку спокойной кантри-группы "Отец". К тому же кофе вполне постный напиток.

Не то что бы я любил забегаловки, в этом как-то не принято сознаваться, но именно эта кофейня была в двадцати минутах ходьбы от конторы. City. Размеренный бизнес-перерыв меж трудов праведных. Полно узнаваемых лиц, почти приятель дьячок и милашки послушницы с белыми бейджиками: Евдокия, Евлампия, Стафанида и просто Мария. После деловой беготни и уж тем более после внезапного митинга умиротворяющий монастырский дизайн без излишеств служит великолепной средой для релаксации. Обжигающий кофе стынет в одноразовом стакане, а ты с нетерпением ждешь, когда же, когда же сможешь припасть к живительному источнику. Скромный такой расслабон, которому не могли помешать даже люди в касках и в противогазах мелькавшие по телеку. Там разгребали завалы, тушили пожары, несли мешки с трупами и носилки с немногими выжившими, а здесь: "Мы всегда рады Вас видеть". Там огромная воронка на месте школы и порушенные панельные многоэтажки вокруг (их все равно хотели сносить), а здесь люцитовая коробка для денег на помощь пострадавшим. Я сунул туда визитку.

Искренне хотелось верить в лучшее. Болезненный оптимизм мешал признавать факт наличия террористической угрозы. Внутренне я был убежден, что это все подстроено. Спецслужбы сработали, чтобы народ не заметил перемен на "Президент-Шоу". Забить информационные каналы вселенским плачем и не дать ходу мысли о ползущем перевороте. Хотя, на самом деле, я знал, что субстанция под названием "народ" никогда ничего сама не замечает, потому что ей присущи короткая память, близорукость и дальтонизм. Если не у всех, то у подавляющего большинства.

— Да переключите же, наконец! — потребовали из зала. — Надоело уже!

Дружное ворчание посетителей подтвердило частное мнение.

Служка-послушница живо подсуетилась и по экрану полетели белые листы бумаги, их клочки и целые книги. Более эстетически-приемлемый канал транслировал шоу "Auto-da-fИ". На столбе, возвышающимся в центре большущего костра было закреплено плохосгораемое чучело ненавистного писателя/режисера/сценариста/художника/и др., чей поток мысли не устраивал психологов-литературоведов из движения "Мы идем!". На этот раз их не устраивал Бертольд Брехт по-русски. Их не устраивал Макс. Молодые, старые, зрелые активисты и активистки выкрикивали беззвучные проклятия. Вместо них скандировал телетекст:

"Бу-ма-го-ма-ра-ка! ...ма-ра-ка! ...ма-ра-ка!"

В чучельную рожу моего кремлевского конфидента летели идееносители. Дискеты, диски, связки карманного чтива. В огонь! В огонь!...

Макс наверняка за это выложил кругленькую сумму.

Огонь был светло-голубых тонов. Такой особенно красив во время исполнения вечерней части программы.

"Спонсор шоу "Auto-da-fИ" Нефтегазовая корпорация "ГАЗПРОМ". Национальное достояние".

Ночное факельное шествие с газовыми горелками просто неподражаемо.

Правда, всем, кроме меня, на это было наплевать. "Все" пили кофе и спешили обратно в конторы — обеденный перерыв такой короткий, а дизайн православной кофейни "Starbucks" такой успокаивающий.

В общем, мир был забит никому не нужными новостями.

* * *

"Генеральная прокуратура уполномочена заявить, что обыски состоявшиеся в квартире Николая Владимировича Величко всем известного под именем Шуры Шурина и в офисах телекомпании "Первый" и связанных с ней структур, не были санкционированы и не проводились ни одной из силовых служб России.

Особую озабоченность и возмущение вызывает та наглость, с которой действовали неизвестные злоумышленники, выдававшие себя за сотрудников правоохранительных органов. Так называемые "обыски" проводились в присутствии многочисленных свидетелей, фиксировались и транслировались телеканалами, всякий раз предъявлялись якобы официальные документы, делались разъясняющие звонки в якобы Администрацию и якобы Генеральному прокурору.

Наиболее вопиющий случай произошел во время обыска и изъятия документов из рабочего кабинета Шуры Шурина. Один из злоумышленников выдавал себя за следователя Генеральной прокуратуры по особо важным делам Кривцова Кирилла Константиновича, который в это время находился при исполнении своих служебных обязанностей в здании прокуратуры. Подобная ситуация повторилась и на заседании Совета директоров телекомпании "Первый", в котором принял участие человек похожий на Василия Чапаева, использовавший для проникновения в здание компании идентичные идентификационные отпечатки пальцев, сетчатку глаза и сходство голоса. Имеющаяся видеозапись свидетельствует, что двойник Главного редактора Василия Чапаева своим вызывающим поведением пытался сорвать рабочее заседание Совета директоров и вызвать массовые беспорядки. Для этой цели перед зданием телекомпании, в котором проходит "Президент-Шоу" была собрана разгоряченная толпа. ..."

— А я думал, это ты митинг организовала.

Татьяна пожала плечами:

— В таком бардаке, нужно пользоваться чем угодно.

"... К толпе вышел человек похожий на Василия Чапаева и выступил с подстрекательской речью, после чего скрылся.

Масштаб происшествий, общегосударственное значение похищенных документов и рабочих материалов "Президент-Шоу" свидетельствуют о тщательной и длительной подготовке совершенных преступлений. Вышеизложенное позволяет Генеральной прокуратуре утверждать, что имел место террористический акт с целью дезорганизации государственной власти и нарушения информационной связности граждан России. В связи с перечисленными фактами Генеральная прокуратура приступает к расследованию и обращается к гражданам России с просьбой способствовать сбору информации для скорейшего раскрытия данных преступлений и поиска человека похожего на Василия Чапаева или его тела".

Казенщина, словом.

— Хотите получить запись заявления прокуратуры на DVD? — поинтересовалась послушница Стафанида.

— Нет, спасибо.

— С вами все в порядке?

"Человек похожий на Василия Чапаева" поблагодарил и попросил не беспокоиться. Он впервые ощутил себя "телом", которое могут найти.

* * *

Медики со студенческой скамьи привыкают воспринимать пациентов не как людей, а как объекты исследования. Что ели? пили? чувствовали? Живой пациент отличается от мертвого только тем, что может разговаривать, а значит, вводить доктора в заблуждение. В остальном они идентичны. Труп даже предпочтительнее, ибо самый точный диагноз ставит патологоанатом.

"Смерть наступила в результате информационной асфиксии".

Стафанида на доктора не была похожа ни лицом (участливое смирение), ни цветом одежды (почти вся черная). В современных больницах распространены сине/зелено/розовые халаты, которые яркостью красок скрывают усталое равнодушие медперсонала. Даже в морге темные тона не в почете — нагоняют уныние и скуку, цветовая семантика не та, да и антураж не жизнерадостный.

А вот господину Иванову образ трупореза подходил. Характерная плоскость из фильма ужасов — ущербный маньяк, скрывающийся в шкуре обыкновенного средней руки молодого менеджера-миллионера. Без претензий на интеллект, но весьма ухоженный. Даже обручальное кольцо свидетельствовало о вполне устоявшейся жизненной позиции. Никаких признаков лишнего и ненужного мировоззрения.

Все бы ничего, но его выдавал пытливый взгляд натуралиста.

"А что там, у Васи Чапаева внутри? — спрашивали светлые глаза и сами себе отвечали, — Сейчас посмотрим".

Под таким взглядом хотелось превратиться в нечто неживое, не чувствующее боли.

Вася Чапаев — робот, механизм, набор шестеренок и схем. Кукла. "Тело похожее на..."

— Вскрывать здесь будите или к судмедэкспертам повезете?

Иванов образа не понял, скальпель не достал и в прокуратуру не позвонил. Вместо набора реакций на "неожиданную встречу" он восхитился моей выдержкой:

— Мы рассчитывали, вы сорветесь на митинге. Понадеялись на вашу истеричную придурковатость. Думали, крикнете "Даешь!", призовете людей к справедливости и погоните толпу на штурм офиса. Тогда бы мы вас сожрали без хлеба и со всеми потрохами. Сырым.

Таня всем своим видом изобразила осознание ужаса перед счастливо избегнутой ловушкой. Мол, как же я, дура, не догадалась?!

— Если так хотелось, могли бы дать команду и без меня бы обошлись.

— А свидетели? А проблемы с подмоченной репутацией канала? А видимость неавторизованной политической активности в стране? Если уж стрелять, то высокоточным оружием со стопроцентной гарантией. Если гарантии нет, то лучше не стрелять вовсе. Нечего людей беспокоить.

— Слушай, господин Иванов, а как тебя на самом деле зовут?

— Да какая разница. Главное, чтобы преемственность в имидже компании была. Шура, Сережа, Володя. Ивановых на Руси много. Несть их числа.

— Я это к тому, что с такой фамилией и с таким стратегическим подходом вам стоит поучаствовать в "Президент-Шоу". Разыграть из себя ярко раскрашенного клоуна-идиота, а потом, неожиданно, показать себя понимающим и умным парнем. У вас бы получилось. Стали бы Президентом.

— Спасибо, — "миллионер без претензий" улыбнулся, видимо представив себя в подобной роли. — Что-то не хочется.

— А что хочется?

Иванов проследил за тем как Татьяна достала свой черный блокнот и положила его на стол. Она искренне считает, что ее записи можно будет использовать для написания книги воспоминаний. (Sic!) Иногда мне кажется, что она только притворяется разумным человеком, а на самом деле не соображает где, когда и как живет.

Человек с ничего-незначащей-фамилией дождался, пока Таня нажмет все нужные кнопки, и продолжил:

— Вам надо сделать заявление прессе типа "Я устал. Я ухожу".

— И не надейтесь. — Как ни странно, Танькино записывание придало мне сил.

— Вы, наверное, думаете, что кино с Шурой в главной роли и... другого известного человека имеют для нас большое значение? Думаете, они вам помогут?

— Надеюсь.

— Зря. Нам, то есть конкретно нам, эти записи совершенно неинтересны. Какой-нибудь другой группе деловых людей из Администрации, может быть, а нам нет. Так что никакой гарантии они вам не дают. Даже если вы составили посмертное пожелание выложить их в Интернете или продать за границу, это не слишком озаботит ваших недругов. Постельные игры Шуры и компании перестанут быть новостью через месяцок другой. Такого добра всегда хватало с избытком.

— А как же государственный престиж?

— Ох, и смешной вы человек. Престиж не пострадает от того, что кто-то с кем-то спит или не спит. Пикантные подробности интересны только желтой прессе. Для нас важна контролируемость процесса.

В ответ я только развел руками, внутренне признавшись себе, что несколько утрировал проблему.

— Слышали про взрыв школы? — поинтересовался Иванов, набирая цифры недлинного правительственного номера. Кому он звонил, я не видел.

— Читал.

— Вот. Лимит на потрясения и ужасы на сегодня исчерпан.

"Nestcafe" — хороший вкус, хорошее начало.

Если вы хотите сделать заказ, нажмите...

Потом последовало стандартное "Ало".

— Он не согласился.

— Ну и хрен с ним, — ответил немолодой голос старшего товарища. — Мы теперь и без него обойдемся.

— Я тоже так думаю.

— Поддержка нужна?

— Нет. Все очень дружелюбно и благожелательно настроены к переменам.

— Ладно. Заканчивай чистку, колоти команду, приступай к работе. И не торопись особенно. Время терпит.

— Без базара, — Иванов улыбнулся неведомому начальнику. — В баню идем?

— Как обычно. Пока.

Почему-то я совсем не расстроился.

Вспомнилась безработная молодость. Ну, уволили. Ну, отняли любимую игрушку. Рано или поздно это должно было случиться. Так почему не сейчас? не так? и не "Ивановым"?

— Это переворот, — констатировал я, обращаясь скорее к себе, чем к своему собеседнику.

— Это бизнес. По-русски. Ничего личного, всего лишь бизнес.

— Был в свое время термин "совок". Так вот, это не бизнес и не по-русски, это совок.

— Проще можно? — попросил Иванов. — Без загадок.

— Грубо и неумно все это. Грубо и глупо.

— Уж как умеем.

* * *

На самом деле ничего они не умеют. По себе знаю. Молодость вообще склонна к наглости. Это только кажется, что умеешь, знаешь, можешь и сделаешь. На стадии же реализации "умелок" дело встает из-за непроходимой тупости окружающих помноженной на собственную непроходимую самонадеянность. В результате вместо "как надо" получается "как удалось" или "как всегда".

Куда как проще объявить Васю Чапаева несуществующим. Убили Васеньку. Нет его. Ищем тело. Раскрываем преступление. Расчет на дурака-зрителя и дурака-Васю. Последний, по замыслу должен затаиться, уйти на дно и может быть, при благоприятном развитии ситуации, найтись в добром здравии, через N-ое количество часов/дней/недель/месяцев. Время, отпущенное на внеочередной отпуск, варьируется в зависимости от развития ситуации. А ситуации бывают разные.

Рассуждая подобным образом, я шел по улице, высматривая камеры слежения. Понатыкано их превеликое множество и на самых заметных местах. Как доподлинно известно, большинство обычные муляжи. Настоящие те, что на перекрестках, в метро, у магазинов и рядом с офисными зданиями, замаскированы, дабы не смущать добропорядочных обывателей. Быть добропорядочным не входило в мои планы, но находить настоящие "глаза законности" удавалось не все и не везде. Если же я засекал любопытную камеру, то обрабатывал ее, что называется "по полной". Снимал очки, строил рожи, показывал язык, прыгал, орал им в микрофоны классическую банальщину:

— Менты козлы!!! — и делал красноречивые жесты, объясняющие, почему я так думаю.

Чтобы не усугублять, к прохожим не приставал, урны не переворачивал и камнями не кидался. И без этого, то, что я вытворял вполне хватало для того, чтобы у них — у тех, кто следил, — сформировалось стойкое представление о моей социальной опасности. Время же, которое я тратил на каждую камеру, в несколько раз превышало время поиска по базе данных.

Красный восклицательный знак в мониторе. Красная точка на карте города. Задержание в течение пяти минут.

Так прошло часа два, два с половиной. Никого.

Даже городовые, подозрительно оглядывающие меня, делали вид, что Вася Чапаев в русском городе нечто вроде бесплатного аттракциона.