Лис "Удача"

— Хорошо, — Лис, понимая, что покупатель стремится сбить цену, поинтересовался: — А как вы определили подделку?

— Есть много нюансов, — с важностью произнес коллекционер, снимая очки. — Прежде всего — соответствие каталогу, вес, во вторых — сохранность. В третьих... Ну, вот, смотрите, — он раскрыл книгу. — Здесь сказано: "Ефимок изготавливался в одна тысяча семьсот двадцатом году", и описание. Так?

— А что мы видим на вашей? — он выбрал из ряда одну из монет, — Полное несоответствие каталогу.

— Такое может быть только в двух случаях: либо мы видим совершенно редкий чекан, о котором неизвестно нумизматике, либо это подделка. Я допускаю, случаются чудеса, однако, не в нашем... — тут он обвел глазами убогое убранство лавки. — Нет, это исключено.

Александр едва не удержался от нервного смеха: "Как тут докажешь?"

Он терпеливо вздохнул и поинтересовался: — Хорошо, а если предположить, просто в качестве бреда, что эта монетка и есть тот самый раритет. Ну, давайте пофантазируем. Как проверить ее подлинность?

— У нас в городе вам может помочь только один человек. Это профессор Новиков. Он единственный крупный специалист по той эпохе, однако Михаил Андреевич попал в неприятность, оказался в заключении и только-только освободился, боюсь, что ему будет не до того.

— Это который сбил пешехода? — обрадовался Лис. — Выпустили? Как же, знавал я вашего специалиста. И говорите, вышел? Вот это новость. А не подскажете адресок? — Лис, поняв, что мелкий торговец ему не помощник, ухватился за новую ниточку.

— Пожалуйста, — протянул торговец визитку историка. — Он, правда, просил не афишировать свое участие в апробации, но вы, я вижу, человек старой школы... Иными словами, можете сослаться на меня, — и добавил, как бы между прочим: — Так что? Не желаете продать монетки?

Александр глянул на торговца: "С одной стороны, видно, цену снизил как минимум втрое, а с другой, вовсе без денег плохо". Он смахнул монеты на ладонь и оставил на прилавке одну из двух, выбранных продавцом: — Вот эту разве, за сотню? Ну, пусть.

Засунув в карман потертую купюру, он развернулся и направился к выходу: — А вот скажите, если бы эта монета оказалась именно тем редчайшим образцом, сколько она могла бы стоить?

— Хм. Вы знаете, каждый коллекционер мечтает о таком. Всю жизнь порой, но, увы, нет чудес. Не бывает, — отозвался антиквар, укладывая Лисов медяк на витрину, но если бы... Тогда не меньше пятидесяти тысяч, и, причем, не рублей. Но, поверьте... — он не закончил.

— Представляю как бы вы расстроились, окажись, паче чаяния, она настоящей, — не утерпел и съязвил Александр. — Впрочем, этого ведь не может быть. Так? Значит, вам и расстраиваться не из-за чего, — он открыл дверь и, не дожидаясь ответа, вышел на вечернюю улицу.

"Да, его можно понять, кто поверит? Остается одно, что профессор отнесется к бывшему сокамернику с гостеприимством и не выгонит на ночь глядя. Хоть переночую, а там видно будет. Заодно и проконсультируюсь", — решил Лис, разглядывая простенькую визитку со слабо пропечатанным текстом.

Пока отыскал улицу и дом бывшего знакомца вовсе закоченел. Спасли только неизносимые антикварные боты. Поднялся по грязной лестнице и остановился напротив безликой двери.

"Квартира сорок", — еще раз уточнил гость и решительно нажал кнопку звонка.

— Кто? — раздался из-за клееной фанерной заслонки смутно знакомый голос. — Никого нет. Идите вон, — стукнуло и затихло.

"Вона как? — удивился Лис. — Ежели никого нет, то, выходит, ответила мне радиоточка".

"Э, батенька, похоже, тут не обошлось без дурной привычки пить в одиночку", — он вновь позвонил и приготовился ждать.

Однако на сей раз дверь распахнулась вовсе без предупреждения. Так и есть, на пороге стоял его старый знакомец. Впрочем, узнать когда-то жизнерадостного крепыша оказалось непросто.

"Укатали сивку крутые горки", — огорченно вздохнул Александр, глядя на небритое, с заплывшими глазами, лицо. Отсидка плохо повлияла на научного работника. Он явно пристрастился к бутылке и не следил за собой.

— Профессор, здравствуйте, — изобразил радостное оживление Санек. — Позвольте вас поздравить с успешным освобождением из, так сказать, узилища. Поверьте, искренне рад видеть вас в добром здравии.

Он оживленно затряс безвольную руку хозяина и в два неприметных шажка проник в дом: — Ну, не узнали?

— П-простите, с кем имею честь? — попытался навести резкость ученый, однако не сумел и, махнув рукой, отправился обратно в комнату, вовсе не интересуясь личностью вошедшего.

— Угощайтесь, — кивнул Михаил Андреевич, разливая остатки непонятного буровато-сиреневого пойла по грязным стаканам. — За знакомство, — он махнул свою порцию, качнулся и начал заваливаться набок.

— Ох, — едва успел поймать ослабевшего интеллектуала Лис. — Отдохнуть вам, товарищ, необходимо.

Он уложил бесчувственное тело на диван и осмотрелся. Довольно просторная комната несла явные приметы запустения.

"Судя по всему, дражайшая половина не стала ожидать возвращения мужа, а сделала иной выбор", — рассудил Александр.

Он снял тяжелое пальто и уселся на стул: "Эк, вы, профессор, квартирку запустили".

Александр поднялся и отправился на поиски ванной комнаты. А еще через пару минут вернулся с ведром и тряпкой. Остатки многодневного застолья он ликвидировал радикально — свернул клеенку вместе с ее содержимым в узел и вынес в коридор.

Примерно через час, согревшийся от работы Александр оглядел помещение: "Ну вот, совсем другое дело". Он разыскал на кухне пакетики с чаем и заварил кипяток.

"Что ж, придется ложиться спать на голодный желудок", — понял гость, осмотрев совершенно пустой холодильник. А утром, переночевав на хлипкой кушетке, поднялся и аккуратно разбудил спящего: — Вставайте, граф, вас ждут великие дела.

Товарищ приоткрыл глаз и тупо уставился на Александра: — Где я?

Он осмотрелся и вновь уставился на стоящего перед ним.

— Лис? — профессор пошевелил рукой и застонал.

"Понятное дело. Качественный похмельный синдром ему обеспечен", — сочувственно вздохнул Александр.

— Все очень просто. Вы меня впустили, а после вам поплохело, вот я и уложил, — пояснил он свое присутствие в квартире.

— Ага, понятно, — теперь, при дневном свете, стало ясно, что профессор сильно сдал. Он похудел и, вообще, несколько поблек.

— Надо же, а я, было, решил, что вновь в камере, и, ну понятно. Слушай, тут выпить нечего? — схватился за голову профессор

Александр отрицательно покачал головой: — Нет, и не будет.

— Вы мне нужны с ясной головой, поэтому придется потерпеть. — Категорично заключил он. — Умойтесь, а я пока заварю чай. Будем выходить из штопора с помощью народных средств.

Нужно сказать, что опыт в подобных процедурах Александр имел довольно большой. Поэтому, заметив растущий на подоконнике цветок, сорвал несколько листьев и смял в ладони.

Смешно, однако почти никто не знает, что широко распространенное комнатное растение в то же время прекрасное средство от утреннего похмелья. Нужно лишь как следует размять и заварить в кипятке.

Когда профессор, покачиваясь от слабости, вошел в комнату, лечебное средство было уже готово.

— Теперь залпом, и не дышать, — распорядился самодеятельный лекарь.

Михаил Александрович попытался протестовать, но смирился. Он безропотно проглотил пойло и прислушался к ощущениям. Не прошло и пяти минут, как его состояние кардинальным образом изменилось.

— Так вы, значит, вернулись? — уже вовсе рассудительно обратился он к приятелю, имея в виду тот факт, что Лис, как житель другого города, должен был убыть к месту постоянной прописки еще пару месяцев назад.

— Все как то не до того, дела, — отмахнулся Александр, желая избежать преждевременного обсуждения своих приключений.

— Я, собственно, к вам по делу, дорогой профессор. Кстати, могу вам по секрету сказать. Помните, как вы рассказывали о молитве Елизаветы Петровны перед переворотом? Так вот, могу вас заверить, все было почти так, с небольшим отличием, но это после, а пока давайте еще выпьем чая и поговорим.

Чудодейственный настой помог настолько, что уже через несколько минут Михаил Александрович смог заметить слегка несовременный наряд своего гостя.

— Простите, Александр, я понимаю, вы человек творческий, но мне кажется, ваш наряд несколько архаичен, — образно выразился оживший интеллектуал.

— Пустое, Михаил Александрович, — Александр в очередной раз оглядел жилье профессора. — Простите, насколько я понял, у вас тоже не все ладно?

Хозяин сник: — Супруга решила меня оставить, на работу тоже пока не устроился, в общем, все как-то не так. Возвращаться к исследованиям, увы, не тянет, да если честно и не позволяет финансовое положение.

Александр понимающе закивал: — поверьте, мне это знакомо, как никому. Но не расстраивайтесь. Кто знает, возможно, мое предложение сможет вам помочь.

Профессор поперхнулся чаем и выпрямился: — Простите, нет. Я вынужден отказаться. Никакого криминала, — на удивление категорично для интеллигента отрезал он.

— Клянусь, все совершенно законно, — приложил Александр ладонь к сердцу. — Не поверите, но это правда. Впрочем, позвольте, я покажу вам несколько монет и после поведаю свою историю.

Профессор пожал плечами, явно сомневаясь в правдивости бывшего рецидивиста.

— Взгляните, — Александр вынул монету, ставшую предметом обсуждения у антиквара. — Взгляните и скажите непредвзято, что это?

Профессор мазнул взглядом по столу, удивленно скривил губы, вынул очки и внимательно всмотрелся в предмет. Покрутил, поднес к свету и с удивлением уставился на Лиса.

— Этого не может быть, — он быстро поднялся и почти бегом вышел в соседнюю комнату. Послышалось падение тяжелых книг, и уже через минуту он вернулся, держа в руках красочно оформленный фолиант. — Понимаете, этого просто не может быть, нонсенс, — категорично заявил ученый.

— Я уже общался с одним антикваром, он заявил, что это подделка. Вы того же мнения? — невинно поинтересовался Лис.

— С кем? — поднял бровь ученый, — с лавочником? Ну, батенька, ему простительно, но это не новодел, нет, это... — он вновь ткнулся носом в справочник. — Я не могу произнести, — наконец выдохнул он.

— Нужно, конечно, еще изучить, но... На мой взгляд... — тут голос профессора понизился и затих. — Это подлинная монета. Хотя, такого не может быть.

— Вот вам и здравствуйте, — расстроился Лис. — Она есть, но ее нет. И как это понимать?

Александр Михайлович протянул раскрытую книгу: — Судите сами, в двадцать первом году чекана такого формата просто не было, понимаете?

Александр вздохнул: — Вернее, о нем ничего неизвестно. Но вот вам доказательство, — он указал на стол. — Или, может, у нас массовое помешательство?

— Тогда вот вам еще несколько образцов. Не столь редких, но в таком же состоянии, — он вынул остальные копейки.

На этот раз ученый затих надолго. Он перебрал все монеты и ошарашенно взглянул на Лиса: — Признайтесь, голубчик, вы нашли клад?

— Ни в коем разе, — отозвался Лис. — По крайней мере, не сейчас, — уточнил он. — Давным-давно — да, было дело.

— И наконец. Прошу вас, дорогой профессор, держите себя в руках. Зрелище куда более занимательное, — Александр развернул тряпицу и выложил на стол червонец.

Однако, как раз на золотую монету ученый взглянул куда с меньшим интересом, хотя и внимательно: — Ну, это, конечно, редкость, но... Ничего особенного, обычное дело. Таких монет штук двадцать. А вот эту я вижу впервые, — он бережно поднял крошечную медяшку. Да еще в идеальном сохране, это чудо, — профессор явно не мог заставить себя выпустить раритет из рук.

— Вот что, Михаил Александрович, у меня к вам предложение, — перешел Александр к делу. — Надеюсь, вам понятно, что эти монеты чистые? Во-первых, и во-вторых, и в третьих. Мне просто не хочется толочь воду в ступе. Сохранность для клада не свойственная, украсть их просто негде. Это, вы, думаю, сами понимаете, ну, а где я их достал, не скажу. Поскольку все равно не поверите. Итак, вы согласны с моими доводами?

Ученый внимательно глянул на Александра: — Послушайте, а ведь вы разительно, прямо невероятно изменились, — вдруг произнес он. — Даже не внешне, а внутренне. Я вовсе не узнаю вас, — он помялся. — Простите, но в камере я считал вас просто легкомысленным баламутом. Уж простите. А сейчас... Не понимаю, возможно, это маска? Впрочем, неважно. Да, конечно, я думаю, что вы правы. Украсть такое просто невозможно. По крайней мере, ничего подобного я не слышал. Коллекций, подобных этой, в стране просто нет. Да и в музеях навряд ли найдутся. Скорее, вы правы. Но, все же любопытно, откуда у вас?

— Если хотите, наследство. От пра-прадеда. Князя Лисьева. Но вернемся к делу. Поскольку мы оба крайне нуждаемся в деньгах, то у меня будет предложение. Вы поможете мне реализовать этот червонец, а я, в благодарность за помощь, так и быть, дарю вам копейку. Согласны?

— Простите? — замер ученый. — Вы хотите отдать мне это? — он проглотил комок. — Но ведь этот раритет имеет громадное историческое значение.

— Потому и отдам. Мне, как профану, она все равно ничего не скажет, а реализовать ее будет весьма непросто.

— Да, — кивнул головой Михаил Александрович. — Единственный в своем роде экземпляр разве что Сотби, но там весьма строго относятся к вопросу правообладания. Я с вами согласен. Сложно, это мягко говоря.

— А вы вполне можете заявить об открытии. Так что, соглашайтесь, профессор.

— Я согласен, — твердо ответил историк. — Это выше моих сил, — он вновь глянул на медяк. — Это чудо.

— Но, вынужден огорчить, здесь, в этом городке, мы вряд ли сумеем продать монету за ее истинную стоимость, скорее, только за полцены.

— Понимаю, — Александр задумчиво покатал золотой червонец по столу. — Что ж, пусть так.

— Постойте, — он замер. — А вы можете сказать, как... — Александр щелкнул пальцами. — Нет, немного иначе я хотел спросить. Вот если мы с вами отыщем клад. Нет, не эти медяшки и прочую дребедень. Настоящий клад, золотые изделия, камни и так далее, могу я претендовать на свои проценты?

— Вы — да, — отозвался профессор. — Это мне, как археологу, ничего не достанется, а вы — вполне.

— Продавайте за сколько удастся, — решился Лис. — А я попытаюсь вспомнить место, — он прикрыл глаза и замер: "Река — это, наверное, Яуза".

"Подворье, — он вновь вспомнил свой побег из Москвы. — Кто знает, может, это все вовсе глупость, и его давно нашли, а может, и нет. Все-таки это было довольно далеко от центра. Еще башня. Сложенная из камня, она наверняка сохранилась на старых фото. А может, и до сих пор стоит? Кто знает? Так или иначе, нужно ехать в Москву".

— Решено, — выдохнул Александр и протянул ученому монеты: — Вот вам ваша копейка, а это мой червонец. Действуйте. Кстати, можете и эту мелочь пристроить, — кивнул он на остатки монет.

— Ничего себе "мелочь", — изумился ученый. — Я, конечно, не могу сказать наверняка, но даже если продать вполцены, эти монеты вытянут на пятнадцать-двадцать тысяч рублей. Так что вполне приличные деньги.