— Ты была абсолютно права, Лира! Просто вызубрив учебник, я бы никогда не смогла чувствовать себя так свободно за столом. Спасибо тебе, подруга, — расчувствовавшись, Саня заключила меня в объятия. Я растерялась.

— Берегите друг друга, девочки. Настоящих подруг найти ой, как непросто, — повариха с тёплой улыбкой смотрела на нас. Потом вдруг опомнилась. — Ой, леди, что это я. Простите мою вольность, — женщина поклонилась.

— Не стоит извиняться, право. Вы нам очень помогли, — я ободряюще улыбнулась, я Саня не преминула спросить:

— А у вас еще остались те чудесные ватрушки? Никогда не пробовала булочек вкуснее!

И это была лучшая похвала, которую желала бы услышать повариха.

С Эриком мы сошлись в библиотеке. Профессор стоял у окна, опершись на край стола, и держал в руках книгу. За окном бушевал ветер, огромные хлопья снега то и дело возникали на стекле, встретившись с нежданным препятствием во время своего буйного танца. Два разлапистых зажжённых подсвечника, на моём столе и столе Эрика, заливали этот уголок библиотеки уютным светом. На улице — метель и холод, а здесь — тепло. Я улыбнулась.

— Добрый вечер, профессор. Это та книга, которую вы мне обещали? — я поставила сумку с тетрадями на стул у стола, где обычно занималась.

— Ах, леди Лира, это вы. Не заметил, как вы пришли, — Эрик обернулся и чуть грустно улыбнулся.

— Не мудрено, такая вьюга за окном, — я бросила взгляд на залепленное снегом стекло.

— Да, в этом году зима пришла рано... — Эрик не отрывал от меня взгляда.

— Профессор, всё в порядке? — что-то у Эрика сегодня странное настроение.

— Вот именно, что профессор, — вздохнул Эрик. — У меня нет никакого морального права выделять кого-то из учениц среди остальных. И в то же время я не могу ничего с собой поделать, — профессор раздосадовано повёл плечами.

— Мы лишь занимаемся вместе в библиотеке, и это не переходит никаких границ, — ответила я. Возможно, я чего-то не понимаю?

— Да, леди, вы абсолютно правы. Но в тоже время я отбираю у вас время, которое вы могли бы провести вместе с подругами в музыкальном классе, — виноватый взгляд, опущенная голова. Я точно не понимаю чего-то очевидного! Щиты опустились уже привычным образом. Что же не так со мной или с Эриком?

Профессор думал о поцелуях. В укромном уголке между стеллажей, в пустой зале библиотеки, в парке и на лестнице. Ох! Мои щёки опалило жаром. Поспешно вернув щиты на месте, заставила себя вернуться к разговору. Зря я подсматривала в его мысли!

— Что вам сказать, профессор... Я учусь всего ничего в Институте, из близких подруг у меня здесь только Саня, а у неё в это время занятия по языкам. Мне этой весной исполняется семнадцать, я окончу своё обучение и, скорей всего, родители постараются сразу выдать меня замуж, — я подошла к окну и стала рассеянно водить пальцем по холодному стеклу.

— Они уже с кем-то сговорились? — голос профессора был глух.

— Не знаю. У нас в семье не принято об этом говорить. Насколько я знаю, нет, но могу и ошибаться.

— Какие-то не весёлые у нас сегодня разговоры, — вдруг фыркнул Эрик. — Леди, как вы смотрите на то, чтобы сыграть партию в карты?

— Я надеялась позаниматься военной историей, — я бросила взгляд на лежащую на моём столе книгу. В этой секции библиотеки военные кампании правителей разбирались историками на страницах книг без прикрас. Оказывается, были и ошибки, и неверные решения, и опрометчивые поступки.

— Ммм... Давайте вы подарите мне одну партию игры, а я после этого помогу разобраться с внешней политикой Дональда Кровавого. У вас ведь закладка лежит на этой главе?

— Какая же это политика? Война за войной! — я улыбнулась и чуть расслабилась. Интересно, каково это, когда чужие губы касаются твоих?

Мы уже закончили разбирать главу, я написала краткий очерк об этом для преподавателя по военному делу и собиралась на занятие с профессором Олридом и леди Викторией, когда вдруг вспомнила о вопросе, оставшемся без ответа.

— Эрик, скажите, а что было в той книге, которую привезли вам друзья?

Профессор смутился так, что покраснели, казалось, даже волосы.

— Леди Лира, как вам сказать... Книга написана на одном из южных наречий, и я думал попросить вас или, может, леди Ксанию с переводом. Решил ради интереса перевести первые несколько страниц, провел полдня со словарями. И понял, что чуть не совершил едва ли не самую большую ошибку в своей жизни, — профессор, не глядя на меня, убирал писчие принадлежности.

— Так что же там было? — уже догадываясь об ответе, всё же не удержалась от вопроса.

— Эх, леди... Наука поведения в постели для молодоженов, — совершенно смущенный профессор отвернулся к окну, а я рассмеялась.

Вечером в этот день я долго не могла уснуть. Пыталась представить, что почувствую, если Эрик и вправду решит меня поцеловать. Коснулась губ кончиками пальцев. А если не Эрик? Принесли очередное послание от Григория, в котором он цитировал отрывок баллады о влюблённых. Что, если он решит меня поцеловать? Я представила кадета, каким он мне запомнился тогда, на балконе. Решительный, смелый. Вежливый и галантный. Его послания и намёки смущают, но он ведь не сделал ничего плохого или предосудительного. Я уже жалела, что рассказала профессору Джозефу о том, что юный лорд назвался не собственным именем. Я ведь не знаю причин. Возможно, напрямую спросить у него? И он в ответ поинтересуется, откуда я об этом узнала. Я мысленно провела руками по плечам облаченного в выходной камзол Григория. Он в ответ притянул меня за талию... Нет, дальше не могу представить. Меня ещё никто не целовал, родители и воспитатели строго следили за моим целомудрием. А если Александр? Щёки, и так красные от непристойных мыслей, опалило жаром. Ведь это было бы так естественно тогда, в лесу у ручья. Он без рубашки, и я вожу пальцами по сильной груди и плечам. Александр не отводит от меня горячий взгляд, медленно поднимает руку и касается шеи. Наклоняется ко мне... Тревожно заворочалась во сне Саня.

Ох. От смущения я укрылась одеялом едва ли не с головой. Прикусила губу. Он ни разу не позволял себе ничего смелее взглядов. И никогда не возвращался к теме Истинных Половинок Души. Может, мне примерещилось? Нет, не может быть. Но почему тогда он лишь учит меня, а не старается обаять? Я ничего не понимаю. Хотя и могу теперь читать мысли, но поступки и Короля, и Эрика, и Григория для меня остаются непонятными.

День рождения Ксании

За два дня до праздника в честь Дня Коронации я проснулась раньше Сани. Тихо, чтобы не разбудить её, достала из ящика красиво обёрнутый бумагой свёрток. Надеюсь, Сане понравится подарок. Я поправила завязанную двойным бантом ленту, и отправилась будить подругу.

— М? Уже пора? — сонно пробурчала подруга.

— С Днём рождения! — я положила на кровать возле подушки свёрток.

— Ух ты! Спасибо! А что там? — Саня сразу проснулась. Не вылезая из-под одеяла, села и принялась вертеть подарок.

— Разверни, и узнаешь, — засмеялась я.

— Тяжёлый! — осторожно, словно опасаясь, что изнутри может кто-нибудь выскочить, Саня развязала ленту и сняла бумагу. — Шкатулка! Лира, спасибо!

— Ты внутрь загляни! — я сидела на краю своей кровати и наблюдала за действиями подруги. Было приятно видеть её восторг, словно она не ждала никаких подарков и вообще забыла, что сегодня её собственный праздник.

Саня отодвинула упаковку в сторону, бросив прямо поверх одеяла. Я с улыбкой покачала головой. Крышка распахнулась, и Саня, словно не веря себе, замерла, круглыми глазами уставившись на содержимое шкатулки. Что такое? Не понравилось? Я собралась опускать щиты, чтобы проверить, с чем именно не угадала, но это не понадобилось. Саня медленно и осторожно отнесла шкатулку на стол, а потом с визгом бросилась мне на шею.

— Лира! Это потрясающе! Ты лучшая! Спасибо!

Я с облегчением рассмеялась. Уф, напугала меня! Следующие четверть часа мы вдвоём перебирали содержимое шкатулки. Я попросила служанку заказать для меня, вернее, для Саня, хороший набор для рукоделия и кое-что в добавок к нему. Сама уложила всё в шкатулку и упаковала. Теперь мы доставали всё и раскладывали на столе. Полный набор хороших иголок, разной длины, изогнутые и прямые, в аккуратном чехле с перламутром, там же небольшое, но острое шило и маленькие ножнички для ниток. Прочные дорогие шелковые нитки разных цветов для вышивания. Несколько мотков шелковых лент разных оттенков и ширины, и лента белоснежного кружева. Саня сама не смогла бы купить такие вещи, но это ведь те самые необходимые для леди мелочи, дамские радости. Подруга причитала, бережно перебирала вещицы и то и дело порывалась броситься ко мне обниматься. Мы едва не опоздали на тренировку. Весь день Саня сияла. Другие ученицы, с которыми Саня хорошо общалась, тоже преподносили подарки. Кто-то ленту для украшения платья, кто-то брошку или нарядную шпильку. А ближе к вечеру приехал припозднившийся курьер, и Саня получила пакетик конфет и несколько поздравительных записок от кадетов, и объемный свёрток из дома.

Вечером четыре подруги-сокурсницы пришли к нам в комнату, поздравить ещё раз и полюбоваться подарками. Саня всем хвасталась швейным набором, я смущалась и радовалась за неё. Я заранее заказала на кухне сладкий пирог, и поварята принесли его и пару кувшинов ещё тёплого компота прямо в комнату, хоть это и не разрешено правилами. Угощение было встречено смехом и радостными возгласами, мы расположились на кроватях, торжественно разложив все подарки на столах на всеобщее обозрение. Пирог крошился, и я с ужасом думала, что перед сном придётся вытряхивать одеяла и простыни. Потом мы обсуждали кадетов, делали друг дружке причёски, замысловато повязывали ленты на спинке стула, показывая необычные узлы и банты.

Мы праздновали до тех пор, пока комендант не разогнала всех по комнатам. Мы едва успели набросить на стоящий на Саниной кровати поднос с остатками пирога первую попавшуюся вещь, пряча следы угощений. Строгая леди в белоснежном накрахмаленном переднике обвела тяжёлым внимательным взглядом комнату и притихших учениц, и, не увидев ничего запретного, попросила разойтись по собственным комнатам. Девушки, проходя мимо строгой комендантши, смотрели на нас чуть виновато и тихо желали спокойной ночи. Убедившись, что все гости ушли, комендантша вышла и прикрыла за собой дверь. Мы с Саней переглянулись и окинули взглядом комнату. Стул, украшенный множеством разных ленточек, выглядел нарядно и забавно одновременно. Забытая одной из девушек накидка на плечи висела на спинке моей кровати. Я перевесила накидку на крючок на стене у двери, решив, что отдам завтра утром. Бродить сейчас по коридору не хотелось, ведь можно наткнуться на недовольную комендантшу.

— Ой, моё платье! — воскликнула Саня и с досадой принялась отряхивать нижнее платье, которое и прикрыло поднос с крошками от гневного взора комендантши. Не выдержав, я хихикнула. Саня, хмуро разглядывая испачканное платье, фыркнула, и тоже рассмеялась. Вот так посидели!

Потом мы с Саней вытряхивали одеяла и простыни, я расплетала невообразимое нечто, которое подружки заплели мне на голове, а Саня, быстро разобравшись с волосами, бережно укладывала швейный набор в шкатулку и убирала прочие подарки со стола.

Мы переоделись в спальные платья, и, переглянувшись, дружно решили, что спать пока не хочется. Сидя на одной кровати, мы с Саней доедали конфеты и решали, как украсить платья к ближайшей субботе. Я теребила пушистые кисточки на углах накинутой на плечи шали. Подруга листала подаренный родителями сборник схем для вышивки, иногда прикладывая к картинкам новые нитки и ленты. Она закусывала нижнюю губу, решая, что будет лучше смотреться на вороте тёплой кофты. Я зевнула.

— Ой, Лира, прости, совсем я тебя замучила! — Саня отложила книгу и ленты в сторону.

— Ну что ты. По-моему, сегодня день прошёл просто чудесно. Надеюсь, весь твой следующий год пройдёт так же весело. С семнадцатилетием, подруга! — я повесила шаль на спинку стула и перебралась на свою кровать.

— Спасибо, Лира. Ты лучшая подруга, какая только может быть!

— Ты меня смущаешь, — я укрылась одеялом и снова зевнула.

— Я говорю чистую правду, — серьёзным голосом ответила Саня и затушила свечи. — Пусть тебе приснится принц из сказки, на белом коне, — пожелала подруга.

— А тебе пусть приснится принц на белом единороге, — привычно отозвалась я. — Кажется, вытряхнуть все крошки нам не удалось, — пробормотала я, пытаясь устроиться получше.

— Вот и я думаю, что пирог в комнате был не лучшей идеей, не зря продукты держать у себя запрещено. В следующий раз надо брать два пирога! Про два пирога ведь в правилах не сказано? — зевнула подружка.

Праздник в честь Дня Коронации

В день праздника Дня коронации с утра небо хмурилось серыми тучами. Пронзительный неуютный ветер трепал полы плащей, когда мы бежали из корпуса к корпусу. Настроение было под стать погоде. Сегодня самые трудные для меня предметы! А еще этот праздник означает, что Короля сегодня точно не будет. Он приезжает всегда в разные дни и в разное время, чтобы было сложнее отследить, и было не заметно, что Король куда-то исчез из дворца. Я привыкла ожидать его каждый день, и без этого ожидания внезапно почувствовала тоску. А у Эрика после обеда занятия с младшим курсом, он не сможет прийти в библиотеку. Я чувствовала себя совсем одиноко.

К вечеру распогодилось. Ветер стих, тучи сменились бледными облаками. Решив, что слишком много времени провожу взаперти, я оделась потеплее и отправилась бродить по дорожкам сада. Хрустальный вечер окутывал умиротворением, я с наслаждением вдыхала свежий морозный воздух и думала о том, что в жизни не так часто случаются такие чудесные моменты. Или мы просто не замечаем их, пробегая в спешке мимо?

— Эй, Лира! — мне навстречу шла Розалинда с каким-то свёртком в руках. — Подойди к старой яблоне, тебя там ждут.

Кто может ждать на морозе у скрипучего дерева? Опустила щиты. Действительно, некто остановил Розалинду и попросил меня позвать.

— Спасибо, Розалинда. А кто меня ждёт?

Сокурсница только пожала плечами и поспешила дальше. Но ответа мне и не требовалось, я уже увидела его в мыслях. Но как Григорий попал на территорию Института?

Оглядываясь, чтобы убедиться, что никто меня не видит, я поспешила к кадету. Вот удумал! А если нас увидят вдвоём, наедине, в укромном уголке сада? Нет уж! Сейчас скажу ему, чтобы больше такого не вытворял, и прекратил передавать мне посылки с намёками!

В последний раз оглянувшись, я сошла на боковую дорожку, которая стелилась извилистой змеёй между кустов шиповника до самой яблони. Дерево стояло в центре лужайки, за ней высился каменный забор. Летом кусты очень красиво цвели, а под яблоней, прямо на траве, ученицы в хорошую погоду расстилали пледы и занимались рукоделием на природе.

Григория я увидела издалека. Он стоял спиной к дорожке, перетаптывался с ноги на ногу, пинал заиндевевшие камни, потирал лоб, прятал руки в карманы и тут же доставал их обратно. Волнуется? Приопустила щиты. И тут же на меня нахлынула волна тоски, желания оправдаться, чувства вины, вперемешку со страхом, что я его не прощу. Я сбилась с шага, и вернула щиты на место. С таким шквалом чужих эмоций я без них справиться не смогу. Раньше Григорий казался мне спокойным и сдержанным, не ожидала от него такой бури. Весь боевой пыл снесло этой эмоциональной лавиной. Разве можно злиться на человека, который настолько хочет помириться?