Трофеи берсерков

— Для бегов еще рановато, да и не с теми вы, девушки, бегать собрались, — не удержался от комментария Велислав.

— Что... — Марья растерянно осмотрелась, искала глазами Нелет или Матиса.

То, что она увидела, ей совсем не понравилось. Пожалуй, впервые почувствовала себя неуверенно. Что здесь произошло, пока она была с Эриком? Ее план сработал? По виду Ады нельзя было сказать наверняка, а вот Ральф однозначно не выглядел довольным. Скорее настороженным и желающим как можно быстрее сделать отсюда ноги.

Волчица состроила испуганные глаза и, замерев не месте, стала нервно теребить и скручивать пальцами в трубочку край кожаной жилетки. Живот приоткрывался очень заманчиво.

— Я так испугалась! — Марья еще раз оглянулась на лес за спиной, но за ней никто не гнался. И вид у нее не испуганный, а скорее возбужденный. Как и аромат разгоряченного тела, еле уловимый, но все-таки присутствующий.

Беры молча, не приближаясь, разглядывали волчицу, ее припухшие и покрасневшие губы, щеки c нежным румянцем, загадочный блеск черных глаз. Красивая самка, такой можно любоваться вечность. Как произведением искусства, которое создал знаток мужских желаний и слабостей.

Когда из одной из повозок показалось Нелет с заплаканным лицом, Марья воспользовалась шансом избежать более пристального рассматривания. Сморщив нос и сощурив глаза, будто собираясь вот-вот расплакаться, бросилась на шею так вовремя появившейся подруге.

— Нел, с тобой все в порядке? Я тебя искала, гда ты была?!

Ответить Нелет не могла, так сильно прижимала Марья ее голову к себе. Видимо, и не нуждаясь в ответе на свой вопрос, тем более в правдивом.

Нел как раз-таки искренне удивилась. Она-то все время, после стремительного ухода охранников, просидела одна в повозке. Забравшись в самый дальний угол и набросив на себя все имеющиеся одеяла. Она не шевельнулась и тогда, когда в повозку заглядывал Райнис. Нелет не знала, кто это приходил и что вообще происходит в этом дремучем лесу. Ей было очень страшно.

Но где так долго пропадала Марья — действительно актуальный вопрос. И сейчас все ухищрения волчицы направлены на то, чтобы ей его не задали. Ни наивная Нелет, ни опасные незнакомцы.

Она вроде и заботливо, но очень настойчиво заталкивала Нелет обратно в повозку. Та мешала залезть в фургон самой Марье, но не выталкивать же Нел наружу. А Марье нужно немного времени наедине, необходимо переодеться и успокоиться. Незнакомцы волчице не понравились, слишком равнодушными глазами на нее смотрели. И слишком проницательными.

— Теперь все в сборе? — задал вопрос Денис.

Воины прекратили мельтешить, переводя взгляд друг на друга. Они понимали: все теперь зависит от беров. Обоз на их территории, они превосходят в силе, и три клана находятся в очень унизительном положении. С какой стороны ни посмотри.

— Теперь — да, — из лесу, с той же стороны, откуда пару минут назад появилась Марья, вышел волк.

Эрик шел не спеша, в глазах холодная усмешка. Он не собирался притворяться, уверенный в себе и принятом решении. Пускай Марья его снова использовала для осуществления своих, скорее всего не очень добрых планов. Пускай каждое сказанное ею слово было ложъю. Эрик и так знал это. Но когда ложь произносили любимые губы, а черные бездонные глаза при этом неотрывно смотрели только на него, он был готов слушать сколько угодно. И уже неважным становилось, что именно его волчица пытается до него донести, он слушал голос, не вникая в смысл речи.

Для себя Эрик все уже давно решил. Он сразится с бером в поединке за нее и лучше умрет, чем отдаст свою пару другому.

— Волк, — скорее утвердительно, чем вопросительно протянул Борис.

— Эрик, — представился новоприбывший. Скользнул взглядом по трем незнакомцам и кивнул в приветствие. — Приветствую клан беров. Вы вовремя.

— А то мы сами не заметили. — Велислав расслабленно стоял, прислонившись к скале, руки в карманах. Поглядывал на притихших девушек, бочком пробирающихся от повозки к костру. Все были мокрыми до нитки, продрогшими, грязными и голодными.

Несса успела переодеться и хотела остаться в фургоне, но Ада, предварительно напоив сестер и глотнув сама настойки Красного корня, потянула к костру. Одежда, даже сменная, вся отсырела, без огня они не согреются.

Ада намеренно сосредоточилась на заботе о здоровье подруг, привычные хлопоты давали ей силы держаться собранно и не истерить. Последнего: поскулить и поплакать в самом темном углу — хотелось так же сильно, как и согреться. А может, и сильнее.

Дрожь била девушек не только от холода, но и от нервного перенапряжения. Адреналин постепенно растворялся в крови, и наступал отходняк — слабость и просто смертельная усталость.

Медленно, чтобы не пугать еще больше, к ним подошел Денис. Присел на корточки перед еле тлеющими поленьями и протянул над ними ладони, длинные пальцы распрямлены и чуть подрагивают, глаза закрыты, тело неподвижно. Со стороны выглядело, будто он просто присел погреться. Но через мгновение, до этого еле живое, пламя резко вспыхнуло, облизало ладони Дениса, и обжигающие алые языки поднялись высоко в ночное небо. Жаркая волна воздуха коснулась щек девушек и разметала мокрые волосы, оранжевый свет осветил удивленные лица.

— Недалеко отсюда небольшой водопад. Пока есть время, могу проводить до него, — отходя от костра, как ни в чем не бывало предложил Денис.

То, что самки нуждались в воде, а еще в тепле и сытном ужине совершенно очевидно. Да и сами беры не прочь смыть с себя все приключения последних суток и перекусить тушкой-другой кролика.

Лисички одинаково исподлобъя смотрели на Дениса. Страх в их взглядах смешался с восхищением — бер повелевал стихией огня. Среди беров были маги — заклинатели, целители, говорящие со зверьми и птицами, читающие звезды и повелевающие стихиями. Об этом рассказывали страшные сказки. Но еще никогда сказка не происходила у сестер перед носом.

Ада же не повернула и головы. И так чувствовала взгляд берсерка, сверлящий ее затылок. От этого ощущения становилось плохо, не по себе, одновременно и морозно, и жарко. Уголок ее губ дернулся. У Разноглазки серый глаз, наверное, замораживает, а черный сжигает. Все в природе должно быть уравновешено, гармонично — поднял голову изрядно потрепанный жизнью юмор. Но на самом деле разноцветные глаза просто не оставляли Аду в покое, и она боялась еще раз заглянуть в них.

— Опасно, ночь, и мы не достаточно знаем местность, — возразил на предложение Дениса Генрис.

Он был занят, отдавая распоряжения своим воинам по поводу тела Матиса, нужного количества дичи и запаса воды. Смерть одного из них не мешала продолжать заботиться о хлебе насущном. Но разговаривая с лисами у края стоянки, Генрис ни на мгновение не упускал из виду беров, их передвижения и слова. То, что они не вызывали у предводителя, да и у всего остального отряда симпатии, ясно как день.

— Мы знаем местность, — протянул Денис, — сходить туда не опаснее, чем сидеть здесь. Во всяком случае, сейчас.

Бер не повернулся к Генрису.

— Этой ночью больше некого опасаться, но завтра этой уверенности уже не будет. Нам всем необходимо прийти в форму, можно нормально помыться и поспать.

На это заявление некоторые воины приглушенно хмыкнули — спать оставалось не больше пары-тройки часов. Это для беров норма?

— Перед тем как идти, я кое-что проясню. Рано утром мы продолжим путь. Разделившись. Тракт слишком опасен, а горные тропы не для повозок. Рисковать самками мы не имеем права, а значит, дальше вы, — он развернулся и прямо посмотрел на Генриса и остальных воинов клана рысей, волков и лис, — поедете без них.

Воины поняли, что стоит за этими словами. В скупом предложении крылось гораздо больше плохих новостей, чем воины могли ожидать.

Вероятность наткнуться на пути в Йонви на смолгов очень велика. Иных врагов берсерки опасностью бы не считали и риска во встрече с ними не находили. Так, небольшие помехи. Как тот же Матис, например.

Всадники, сопровождающие два степенно катящихся фургона, — легкая добыча. Утка, на жаргоне вояк. Надо ли уточнять, что идея разделиться 'уткам' не понравилась. Даже Ральф предпочел бы остаться в компании беров, чем двигаться дальше без них.

— Я против, надо ехать всем вместе. У меня приказ доставить самок главе клана в Йонви, а не отправлять с первыми встречными. У меня нет оснований вам доверять, — Генрис звучал неубедительно. Он силился найти выход из положения и не находил его.

— И что вы можете сделать? — Холодный взгляд разноцветных глаз не отпускал блеклых голубых. Предводитель отряда пытался противостоять, но безнадежно проигрывал.

К разговору прислушивались все: волчицы, затихарившиеся в фургоне, напряженные, сильно нервничающие воины и три девушки, закутанные в плащи и отогревающиеся у весело полыхавшего костра.

— Возражений больше нет? — Денис еще раз обвел всех взглядом.

— Я пойду с вами, плюс по одному воину из клана рысей и лис. Это будет разумно, — тихо, но с нажимом предложил волк.

Марья за плотной тканью фургона прикусила свой кулак до крови. Данный вариант ее не устраивал, ни в коем случае. От Эрика надо отделаться как можно быстрее. Три берсерка... они займут все ее внимание и силы.

— Нет, — просто ответил Денис. — Бравые воины не боятся остаться в меньшинстве? — его тон оставался серьезным и беспристрастным. Ирония и предостережение в вопросе лишь угадывались, не придраться.

— Одни на дороге! А там разбойники всякие, надругаются еще, — жестоко насмехался и подначивал Велислав, не утруждая себя дипломатией.

Эрик сдержал рвущийся из груди рык. Его путь и так нелегкий, а беры не собираются его упрощать. Отправить Марью с ними — значит, что он не сможет за ней приглядывать. И это совсем не хорошо. Его пара, в каком-то роде, без башни и может натворить много дел.

Райнис сидел, оперевшись спиной о колесо повозки, промокший и побитый. Выражение глаз обреченное, он смотрел на берсерков, как на палачей, затачивающих и без того острые топоры. Райнис единственный переживал потерю старшего друга, и его ненависть к берам возрастала с каждой секундой.

Ненадолго повисло молчание, только сырое дерево громко потрескивало в костре. Оборотни боялись еще как. Но и у них была гордость.

Проклятая война, проклятые те, кто ее развязал, проклятые смолги и берсерки. Генрис не на той позиции, чтобы диктовать условия. Он действительно не может помешать берам увести от них трофейных самок. По крайней мере, ответственности за них он больше нести не будет. И на оставшемся отрезке пути каждый воин будет сражаться сам за себя и против смолгов.

Проклят будь Ханнес, который поручил отслужившему свое седому воину это задание. Почетное, как же. Отряд смертников.

— Если вы доберетесь до Йонви раньше нас, вышлете воинов нам навстречу?

— Вышлем.

Тема казалась исчерпанной, и одновременно столь много осталось невысказанным. Воины чувствовали бы себя значительно увереннее, останься трое берсерков с обозом. Но те не нанимались в охранники и не были ничем обязаны оборотням из проигравших войну кланов. Беры возьмут только самое ценное и уйдут.

К Денису, стоящему в центре стоянки, подошел Борис. Придирчивым взглядом он рассматривал рысей. Ни один из них не дотягивал до его размеров, но теперь уже не до изящности кроя в одежде. Просить запасные штаны неловко. Если бы не присутствие самок, он и не заморачивался бы по этому поводу. Пошел бы голышом и чувствовал себя при этом великолепно. Но эти девушки, мелкая-кудрявая особенно... Им такой вид скорее всего не понравился бы.

— Мне нужда одежда. — Борис решил не церемониться.

Голый мощный торс, широченные плечи, штаны развеваются от талии четырмя ветхими тряпицами, как длинная юбка с разрезами от бедра. В сочетании со скульптурной мускулатурой и мрачным выражением сурового лица вид у бера такой, что сводило скулы. Непреодолимо тянуло ухмыльнуться, но страшно опасно.

Ральф молча взял сумку Матиса и без уважения и трепета вытряхнул содержимое на землю. Что ожидать от рыся, который и живых-то не уважал, не говоря уже о памяти о мертвом друге. Из кучи барахла он вытащил рубаху и штаны, новые и яркой расцветки. Матис любил красиво одеваться и притягивать к себе внимание.

— Эти подойдут? — спросил рысь, протягивая тряпки Борису.

— Я не привередливый. — Бер, не колеблясь, взял одежду и скомкал в своем огромном кулаке. Второй рукой он все еще придерживал на талии ненадежное прикрытие.

Велислав заглянул через плечо Борису и рассмеялся.

— Красавцем будешь, в голубеньком. Самое то, чтобы не остаться не замеченным среди деревьев.

— Не волнуйся, на Боре этот цвет сохранится не дольше пяти минут. — Денис свободно положил руки на плечи друзьям и развернул их в сторону костра.

Отсветы костра играли на небритых лицах трёх громил угрожающего вида, в глазах отражалось пламя.

— Кто с нами? — три выжидающих взгляда направлены на девушек.

— Купаться, — уточнил Велислав.

Ада и лисички сначала в панике переглянулись, потом беспомощно огляделись вокруг. Их так называемая охрана всем своим видом выражала безразличие к затруднительному положению девушек. Это не их проблемы — яснее ясного показывали спины и равнодушные, а иногда и злорадствующие, взгляды.

Вопрос не в том, хотят и нужна ли возможность помыться. Это и так очевидно. Вопрос в том — идти или не идти с берсерками. Те именно спрашивали, а не приказывали. Берсерки требовали добровольного решения, доверия, сразу полного и безоговорочного.

Предлагая такое, не имели никаких оснований ожидать согласия. Или имели? Они не сказали, что не причинят девушкам вреда, не давали никаких обещаний. Появились в самый ужасный момент в Адиной жизни, незнакомые, страшные, обладающие силой для всего, что только в их голову взбредет. Спасли. Смертельно напугав при этом, ведь сложно оставаться милым и приветливым, когда сворачиваешь врагу шею.

Ада подняла взгляд с костра на терпеливо ожидающих ответа берсерков. Разноцветные глаза Дениса сразу же поймали в плен ее зеленые. Был ли этот бер таким же, как Матис и Ральф? Самоуверенным, наглым и беспринципным?

Инстинкты подозрительно молчали, разум в замешательстве. А изнуренная потрясениями и страхами интуиция предлагала согласиться и посмотреть, что будет. Просто плыть по течению. Рискнуть. Очень нетипично для Ады. Обычно внутренний голос советовал спрятаться, убежать или стать незаметной. А сейчас внутри возникло ощущение, будто та самая интуиция в предвкушении потирает друг о друга согревшиеся ладони, рысь готова тихонько замурлыкать. Было тепло, благодаря разгоревшемуся костру. Но тепло и снаружи, и внутри Ады. Абсурд.

Время шло, и берсерки все еще ждали. И смотрели на девушек как на равных себе.

— Мы пойдем с вами, — взяла на себя ответственность на принятие решения Ханна. — Только без глупых шуточек, — предостерегающе добавила, покосившись на кучерявого Велислава.

— Да, — тихо произнесла Ада. Относилось ли ее согласие к условию про шуточки, или к первому утверждению Ханны, непонятно.