Студенты расходились, обмениваясь впечатлениями. Эрик не преминул поинтересоваться у приятеля, какого тот мнения о преподавательнице.
-Слишком серьезная. Боюсь, сдать экзамен по Целительству будет ничуть не легче, чем математику.
-По-моему, преувеличиваешь. Скорей всего, она просто пытается казаться строгой. Кстати, — Эрик понизил голос, — я опознал двоих из той троицы.
-Ну и кто же они?
-Помнишь того, кто ляпнул вопрос о перевернутых заклинаниях? Это как раз и есть тот, к кому относилась фраза 'Билли, ты идиот'. Второй — его гориллоподобный приятель по имени Майкл.
-А третий, кого они шефом называли?
-Не знаю. Рядом с ними сидела какая-то девчонка, однако она явно не имеет отношения к их компании.
-Ну и ладно. Куда сейчас собираешься?
-В библиотеку. Учебник возьму. Пойдешь со мной?
-Не, мне явно нужно проветриться. После длинных лекций мозги сохнут. За месяц десять учебников прочитать успеешь. Не забудь только — после обеда прогулка до Баджи.
-Помню.
Глава 18.
Приоткрыв дверь библиотеки, Эрик сразу заметил Мастера Халида, сидящего в кресле рядом со стойкой и изучающего потрепанный манускрипт. Завидев посетителя, старик поспешно вскочил, но потом рассмотрел нашего героя.
-А-а, это ты, мой юный любитель книг. Прости, память частенько подводит меня, не напомнишь ли, как тебя зовут?
-Эрик.
-Да, да, конечно, как я мог забыть! Пришел взять еще что-нибудь?
-Нам на сегодняшнем занятии по целительству задали изучать учебник Престона.
-Знаем такой. Стало быть, вам читала лекции мадам Берсье? Очень хорошо, она преподаватель требовательный, но справедливый, к тому же один из лучших специалистов в области Белой Магии.
И 'аксакал', порывшись на одной из полок, достал книгу в нужном переводе.
-Вот. Сейчас запишем.
-Простите, Халид-ага, а можно задать вопрос?
-Конечно, спрашивай, не стесняйся.
-Вчера ночью мы с моим другом наблюдали на острове странную картину, скорей всего в районе Полигона. Вначале думали, что пожар, но нет — похоже на гигантскую огненную спираль, поднимающуюся в небо, внутри которой полыхал радужный цветок. К сожалению, были слишком далеко и не смогли рассмотреть получше. Случайно не знаете, что это могло быть такое?
Мастер Халид нахмурившись, задумчиво погладил бороду.
-Судя по твоему рассказу, кто-то пытался вызвать Феникса. Скорей всего, Асфарг — сейчас на острове нет других волшебников, экспериментирующих с подобными сущностями...
-Феникса?? Но они существуют только в сказках!
Его собеседник ласково улыбнулся.
-В сказках, говоришь? А где мы, по-твоему, с тобой находимся? Давно уж не существует замка Штарндаль — в официальной истории в конце Тридцатилетней войны он был разрушен артиллерией прусских войск и больше не восстанавливался, превратившись в руины, и впоследствии место то поглотила топь. Нет и острова Санта-Ралаэнна, который четыре столетия назад в результате землетрясения опустился на морское дно. Да и мою скромную вотчину, — он указал рукой на книжные стеллажи, — наполняют существа, нигде более не встречающиеся, или считающиеся безвозвратно утерянными. Поживешь тут с мое, столько чудес навидаешься, что и удивляться чему-либо перестанешь. Для меня в том, что сказал ты, больше интересен не сам факт вызова жар-птицы, а — зачем его вызывали. Давно уж никто не искал с ним встречи — известно ведь, что Феникс — птица вещая, пустопорожних бесед не ведет, и согласится ответить на вопрос лишь в том случае, если для тебя он действительно важен.
-Халид-ага, а из каких же краев происходит столь чудесная птичка?
-Да кто его знает... Может, с одной из соседних звезд. А может, из галактики на другом конце Вселенной. Проводить подобные грандиозные исследования в Гильдии Магов пока не планируется. Да и так ли это на самом деле важно? Ну, допустим, установишь ты с точностью до нескольких парсеков положение звезды, согревающей один из известных миров Внеземелья, да что с того толку? Ближе от этого она не станет, да и обитатели соответствующего мира вряд ли изменятся. Куда интереснее изучать их такими, как они есть. Если захочешь, я поищу тебе какую-нибудь занятную книжицу про существ, населяющих иные миры.
Эрик поблагодарил и вежливо отказался, сославшись, что ему еще нужно прочитать то, что уже на руках. Попутно поинтересовался, кто такой Асфарг.
-О! Очень колоритная личность. Великий Мастер Стихийной Магии. Он тоже будет вести у вас занятия.
В голове нашего героя вертелось еще одно имя, услышанное им ночью, и наконец ему удалось вспомнить его точно.
-Могу я спросить еще об одном волшебнике — Саграно?
Библиотекарь слегка напрягся и некоторое время обдумывал ответ.
-И с ним ты вскоре познакомишься. Его полное имя — Фердинанд-Энрике Дарматез де Саграно, и он тоже будет вашим преподавателем — по магии Духа. Имей в виду, мой юный друг, — голос Мастера Халида понизился, — Великий Мастер Саграно человек очень серьезный, шуток не любит и не особо понимает, будь с ним поосторожнее. Что поделаешь, жизнь его в прошлом веселой не назовешь. Впрочем, если не вздумаешь с ним спорить или в чем-то перечить, все будет хорошо.
Эрик хотел задать еще один вопрос — о таинственном подземелье, но в этот момент дверь сзади скрипнула.
-Ой, а я думала, что буду первой! — послышался веселый голосок. — Ты уже взял учебник?
Лиэнна — сама непосредственность, подумал наш герой.
-Здравствуйте, — обратилась она к библиотекарю. — Запишите и меня тоже!
Мастеру Халиду ничего не оставалось, как начать стандартную процедуру оформления учетной карточки. Восторгу англичанки не было предела.
-А я в детстве тоже пробовала писать пером, которое выдернула у соседского петуха, — продолжала она болтать беззаботно. — Тот раскукарекался на всю улицу, но я успела улизнуть. Правда, толку оказалось мало — не столько писала, сколько мазюкала.
-Что поделаешь, в эпоху моего ученичества других орудий письма еще не изобрели, — отозвался библиотекарь. — А когда привыкаешь к чему-нибудь, так трудно перестраиваться, да и незачем уже.
Записав анкетные данные нашей героини, он, кряхтя, пошел за книгой. Лиэнна тут же переключилась на своего однокурсника.
-Как тебе наша преподавательница? По-моему, просто класс! Мне кажется, именно такой и должна быть настоящая волшебница. А поскольку те крохи знаний, которые достались мне в наследство от бабушки, в основном и относятся к Белой магии, я даже подумываю, не пойти ли со временем к ней в обучение. А вдруг целительство — мое призвание?
-Вполне возможно, — вместо Эрика дипломатично согласился вернувшийся Мастер Халид. — Ибо кто, кроме Всевышнего, его знает? Я ведь тоже когда-то и не помышлял, что стану чародеем. Отец мой, и дед, и прадед были купцами, скупавшими и перепродававшими разные безделушки, и пределом моих мечтаний в то время была собственная антикварная лавка на самаркандском базаре. И если бы не случай, так и продолжать бы мне дело моего отца с тем, чтобы передать потом сыну.
Было это весной, когда теплые ветра с юга уже согрели землю, и природа расцветала на глазах, спеша показать всю свою красоту до того, как летний зной вступит в свои права. Я раскладывал товар перед началом торговли, как вдруг в лавку пожаловал колдун — я сразу узнал его по темно-синему бурнусу, традиционной одежде волшебников в наших краях. Он пристально посмотрел в мою сторону, так что я даже пожалел, что именно мне а не кому-либо из моих младших братьев поручили сегодня готовить добро к продаже, а потом стал молча разглядывать старинные вещи.
Замечу попутно, что на Востоке к колдунам традиционно относятся настороженно, а многие их откровенно побаиваются. Волшебники всегда окружены ореолом загадочности, при уважительном обращении могут помочь — болезнь там вылечить или удачу в делах послать, но если чем-то их обидишь, или дорогу ненароком перейдешь, проклянут так, что всю жизнь промучаешься. Так что если нет у тебя к ним никаких дел, лучше держаться подальше.
Так вот, оглядев барахло, выставленное на прилавок и развешенное по стенам, чародей приценился к изящному, хотя и потемневшему от времени, медному браслету, выполненному в виде скрепленных друг с другом пластинок, покрытых сложным орнаментом. Я назвал цену, покупатель, не торгуясь (что само по себе у нас редкое явление!) протянул мне два золотых. Я отсчитал сдачу и, обернувшись, наткнулся на его насмешливый взгляд.
-А имей ты хоть небольшое представление о магии, — неожиданно глухим голосом заговорил колдун, — мог бы запросить за него целый мешок золота. Ибо вещь, которой ты только что лишился, заколдована — с ее помощью возможно повелевать могучими силами. Я давно искал ее, но никак не ожидал, что найду здесь, в Самарканде, в лавке старьевщика.
Наверное, мое лицо в тот момент отразило такую палитру чувств, что чародей неожиданно предложил:
-Хочешь стать моим учеником? Я вижу, что ты небезнадежен для нашего дела, раз есть в тебе стремление узнать истину.
Действительно, сидя в лавке, я частенько пытался разобрать, что написано в старинных арабских манускриптах, поскольку немного был обучен грамоте — по крайней мере достаточно, чтобы составлять долговые записи и вести нехитрую бухгалтерию, а большего, как считал мой отец, и не требовалось. Но как о том мог узнать волшебник? Я тут же уверовал в его могущество.
Юношеству свойственна тяга к приключениям — желание повидать дальние страны и самому стать всемогущим колдуном пересилило разумные доводы не доверять незнакомцам и оставаться подспорьем собственной семье. В конце концов, решил, что мои братья уже достаточно самостоятельны, чтобы вести семейное дело.
Вместе с моим учителем, которого звали Рагфен, мы исколесили всю Азию — побывали при дворе персидского шаха, в Египте изучали древние гробницы и письмена, походили по Индии и Пакистану, забирались в Тибет за сокровищами мудрости народов, бывших прежде. Много, ох много повидал всего, прежде чем научился крепко держать в руках свой собственный посох. Однако, я думаю, вы простите старика за то, что он немного устал, рассказывая вам о себе, недостойном. Как-нибудь в другой раз я поведаю еще, если только вам интересны мои басни.
-Что вы, что вы, конечно... — пробормотал Эрик, — я лично обожаю слушать истории про былые времена и страны, куда не так легко попасть. Честно признаюсь, за свои семнадцать лет единственное, что видел, — свой родной городок на границе Полярного Круга, да еще провел месяц в столице. И если бы не объявление в рекламном вестнике, поступал бы сейчас в один из обычных вузов.
-Судьба — странная вещь, — торжественно произнес Мастер Халид. — К кому она благосклонна, многое даст, а к кому нет — хоть из кожи вон вылези, а как сидел в своей дыре, так там и останешься.
-Ой, — Лиэнна неожиданно перебила мысль старика, — а можно и мне вопрос задать?
-Конечно, моя юная госпожа, спрашивай, и если ваш недостойный слуга знает ответ, обязательно поведает его!
-На сегодняшней лекции наша преподавательница по целительству очень резко отозвалась о чернокнижниках, сказала, что у белой и черной магии нет и не может быть ничего общего. Однако я много читала художественной литературы и смотрела фильмы, где утверждается, что Свет и Тьма — две половинки единого целого, одна из которых не может существовать без другой, делался даже вывод, что война между ними бессмысленна, необходимо соблюдать равновесие. А вы что думаете по этому поводу?
Мастер Халид с оттенком печали взглянул на нее.
-Ты задала очень мудрый вопрос, девочка. И ответить на него не так просто, поскольку у истины часто бывают два воплощения, как у медали — две стороны. Действительно, существует древний восточный знак, символизирующий единство света и тьмы. Вот только относится он исключительно к окружающей нас природе и трактуется следующим образом: 'День сменит ночь, за которой явится новый день; и вслед за летом должна прийти зима, с тем, чтобы мы могли радоваться наступлению нового лета. И сущность одного невозможна без сути другого, они едины в своей противоположности'. А многие современные толкователи, забыв о древней мудрости, или сознательно не вспоминая ее, перенесли смысл изречения на сферу человеческих отношений.
-И это означает, — подхватил Эрик, осененный внезапным озарением, — что внутри самой человеческой цивилизации Добро может рано или поздно победить Зло?
-Я бы не утверждал столь категорически, но в принципе всё возможно. Вряд ли только доживём до такого счастья. Другое дело, что помимо областей, где правит совершенное Добро и царит абсолютное Зло, существует широкая, если можно так выразиться, нейтральная полоса, по которой и бродит большинство из нас. Даже там, где не ведется открытых военных действий, эмиссары с обеих сторон, не покладая рук, трудятся, воздействуя на неопределившиеся души. Однако конечный выбор в конце концов остается за самим человеком, только ему решать, к какому берегу двигаться.
-Ой, как красиво вы сказали! Но — не будем больше утомлять вас всякими глупостями. Правда, Эрик?
И тому не оставалось ничего, как, распрощавшись со словоохотливым библиотекарем, последовать за Лиэнной.
Глава 19.
Расставшись со своим другом, отправившимся в библиотеку, Гека решил немного прогуляться. Прямо за выходом, у статуи громовержца Зевса, он заметил своего партнера по ночной партии в преферанс Джо, который терпеливо выслушивал излишне эмоциональные речи смуглого худощавого паренька в клетчатой рубашке.
-Нет, ну как так можно! — возмущался тот. — Я понимаю, каждый имеет право высказать свое мнение, но чтобы так бесцеремонно! Просто нет слов! У нас в Бразилии традиционно принято уважать преподавателей, обращаясь к ним исключительно 'синьор учитель'. Наглости этих гринго нет предела! Считают, что они — хозяева мира и им все дозволено. Аж противно становится!
Подошедшему Геке Джо представил своего собеседника. Жозе, как звали латиноамериканца, сразу же задал вопрос в лоб:
-А ты, Гека, из какой страны будешь?
-Я? Из России.
-О, Россия! Это куда лучше, чем Америка!
-Вообще-то я тоже из столь нелюбимых тобой Соединенных Штатов, — задумчиво сказал Джо.
-Э-э нет, амиго, не путай понятия. Ты сам говорил, что не янки, а из индейского племени. Между прочим, в моем роду тоже были коренные жители американского континента. Да ты на себя посмотри — разве похож на того упитанного хряка? И как только он сюда попал? Он так же мало похож на волшебника, как я — на чемпиона мира по сумо.
-А ты сам-то как здесь оказался? — в ответ спросили его.
-О! Это целая история. Вы представляете себе, что есть такое Рио-де-Жанейро? Красивейший город на побережье Южной Атлантики, где старинные дома, построенные еще в колониальную эпоху, соседствуют с современными небоскребами из стекла и бетона. Рай для туристов и тех, кто не обременен необходимостью постоянно зарабатывать себе на хлеб насущный. А вот тем, кому 'повезло' родиться в трущобах или, по-нашему, фавелах, Рио скорее представляется адом. Выходцы из фавел не могут надеяться на то, что принято называть успехом в жизни — им недоступно высшее образование, престижная работа; полуголодное существование своей семьи они могут обеспечить, лишь вкалывая докерами, чернорабочими, ассенизаторами, если повезет — строителями или шоферами. Мало кому удается вырваться оттуда и стать богатым и уважаемым — нужна или неслыханная удача, или подлинный талант, как у музыканта Жулио Алегарда или художника Перониса.
