Это вам не свечки делать

Последние слова вызвали чувство вины за глупые подозрения, и я чуть покраснел. Совсем чуть, Неп точно не заметил, так как его физиономия оставалась предельно вежливой, ни один мускул не дрогнул.

— Ладно, иду, здесь уже закончил, — небрежно бросил я и тут вспомнил. — Ужин? Ужин?! Черт возьми, рагу!

Схватив куртку, я скатился по лестнице, наскоро чмокнул Ибру в щеку и бросился к дому Дару. Мысли были заняты пропавшим ужином, и я мчался как ненормальный. Топая новыми ботинками, я ввалился в дом, едва не вышибив дверь, и обнаружил на кухне сюрта.

— Вы вовремя, — обернулся он через плечо. — Отменное рагу, судя по запаху.

На столе красовался парующий горшок.

— Есть будете?

— Ага, — рассеянно кивнул я.

— Достаньте миски. Да не волнуйтесь так, Ибрик, вы что же, решили, что я не помню, как отправил вас... вон из дома, и не учую запах еды? Поверьте, моего интеллекта вполне хватит на подобные действия. Если не слишком занят, конечно, — подумав, поправился он.

— Вашего чего? — уточнил я.

— Ума, Ибрик, ума. Несите ложки, я голоден.

— Ну да, — горько хмыкнул я. — Хоть попробуете, как готовлю, пока не выгнали обратно в мастерскую.

— В смысле? — уточнил Дару, передвинув горшок на середину стола и тряся обожженной рукой.

— Вы меня на неделю наняли, а она закончилась.

Обидно мне было до слез. Вроде и работали вместе хорошо, и все задания его выполнял, а тут все, веселая жизнь закончилась.

— Вы о чем, Ибрик? — поинтересовался Дару, увлеченно принюхиваясь к запахам, и тут, кажется, понял. — Ах да! Совсем забыл!

Я приготовился идти собирать вещи.

— Как вы могли мне не напомнить? — сюрт укоризненно покачал головой. — Вашей... сестре причитается плата за отсутствие подмастерья за вторую неделю.

— Это кто еще из нас подмастерье, — обиделся я, но тут все понял. — Так вы что, меня не гоните?

— Куда гоню? — не понял сюрт и поморщился. — Ибрик, прекратите... нести чушь, лучше положите поесть.

Что ж, в завершение достаточно хорошего дня я получил от сюрта подтверждение, что отменно готовлю. Это я и так знал, но все равно приятно. Наевшись, мы оба некоторое время пялились в окно, хотя ничего особенного там не происходило, за исключением хлынувшего ливня. Зарядил он, едва я успел войти в дом, и теперь хлестал в окна тугими струями, заставляя ценить уют дома.

— Бедняга Ситу пешком идет, — заметил я.

— Он ползет, — поправил Дару. — От матери — сразу в кабак, раны зализывать.

— Какие раны?

— Она ему мозг выгрызет... образно, конечно, — вздохнул Дару, — он будет его настойкой залечивать. Очень... властная дама. Вас стоит познакомить.

— Не надо!

Мы молча допили пиво.

— Можно идти спать? — вяло поинтересовался я, утомленный долгим днем.

— Запросто, — подумав, решил Дару.

— А что вы моей сестре тогда на ухо сказали? — вспомнилось мне. — Она едва не подпрыгнула.

— Да так, — отмахнулся Дару. — Просто хотел оставить при себе толкового помощника вот и пообещал ей хороший заказ на... свадебные свечи. Слуга моего приятеля дочь замуж выдает.

Я замочил на завтра посуду для Ситу, и поплелся к лестнице.

Тут раздался стук в дверь.

— Вы засов задвинули? — осведомился Дару.

— Не-а, — зевая, отозвался я.

— Значит не Ситу, у него ключ.

— Тогда к нам пришли, — досадливо решил я. — Надо же так не вовремя, ночь на дворе.

— Идите, откройте, — вздохнул сюрт.

За дверью стоял молодой человек, смутно кого-то напоминающий. Смерив меня пренебрежительным взглядом, он вошел, сильно задев меня плечом.

— Слышь, ты! — тут, вспомнив в чьем доме нахожусь, я вежливо осведомился. — Что. Вам. Угодно?

— Мне нужен господин Дару, — высокомерно заявил посетитель, и я удивленно обернулся.

Надо же, пользуясь моментом, пока я возился с замком, сюрт проскочил мимо, и скрылся в недрах дома. Запросто можно угадать, кому предстояло расхлебывать поздний визит. За окном стояла тьма кромешная, глаза слипались, день выдался суматошный, а тут на пороге торчит какой-то хлыщ и ведет себя весьма по-хамски.

— Быстро, беги и доложи господину, что я его жду.

С такими словами он нагло плюхнулся на место Ситу, смерил меня оценивающим взглядом и оценку я явно не прошел, так как хлыщ презрительно скривился.

— Они изволят почивать, — подражая прислуге, глумливо поклонился я. — Завтра приходите, когда обсохните. А то ить налили здесь воды, кто убирать будет? Разве что мордой вашей по полу пройтись.

— Похоже, ты живешь последний день? — насмешливо осведомился гость. — Потому такой нахальный? Слушай внимательно, мальчик, иди доложи сюрту, что пришел Шито-младший, и желает поговорить о важном деле...

— Ну конечно, Шито!

Я хлопнул себя по лбу, поняв, кого этот визитер напоминает. Да своего папашу!

— Так это вас я посоветовал искать в сточной канаве, после изрядной дозы смешных травок? Как водичка?

Парень, отдать должное, хоть и побелел, но до споров с "прислугой" не опустился. Он смерил меня презрительным взглядом и спокойно, как ненормальному, повторил приказ.

— Ступай к хозяину и доложи, что господин Шито-младший явился рассказать о странном трупе, случайно обнаруженном в парке. Я доступно поясняю, или следует употреблять более простые выражения?

Нет, будь дело на улице, мы бы выяснили, кто тут главный, но в доме сюрта такое было недопустимо. Оставалось лишь поклониться, насилуя собственную шею, и идти докладывать, но положение спас Дару.

— Что тут происходит? — поинтересовался он, явившись в коридоре бесшумно, словно призрак, и выглядя отвратительно бодро. — Господин Шито, рад вас видеть. Чем обязан? Надеюсь, ваш почтенный... отец не ожидает, что я возьмусь за ваше оправдание? Наркотики это страшная вещь, молодой человек. Вам следует бросить подобные занятия.

Ух, как этот хлыщ подскочил. В один миг он, из развалившегося на стуле наглеца превратился в образцового юношу из приличной семьи. Склонившись в поклоне, он пробормотал соответствующие приветствия и выпрямился.

— Я пришел доложить об убийстве, но ваш слуга, господин Дару...

— Слуга? — недоуменно переспросил сюрт, подходя ближе и аккуратно прикрывая ладонью трепетное пламя свечи. — Вы имеете ввиду моего... помощника, Ибри? Извините, если он не слишком любезен, но его обязанности заключаются в другом. Так что вы хотели сообщить?

Вот это ход. Приосанившись, я посмотрел на Шито как равный, коротко кивнул и встал за правым плечом сюрта, мол, смотрите, какой я помощник, охранник, мальчик для битья и кухарка, но Шито предпочел иметь дело напрямую с сюртом.

— Там труп, — коротко доложил он, с самым серьезным видом.

— Какой, где? — осведомился Дару, будто речь шла о сдохшей птичке.

— В кустах, в парке. Я шел с вечеринки, слегка перебрал, и был вынужден свернуть в кусты. Там я увидел тело мужчины. Оно было ужасно, поверьте. Без рук и ног, обезглавленное, валялось в кустах!

— Вы были один? — деловито уточнил Дару.

— О да, — молодой человек понурился. — Видите ли, я искал, как бы сказать, определенные приключения, и попросил оставить меня одного.

— Итак, — Дару взмахом руки отослал его подальше от стола, сел, достал лист бумаги, и принялся записывать, — Вы искали половой удовлетворенности, заодно дурную болезнь, потому в одиночку пошли в парк, и обнаружили тело?

— В точности так, — смущенно подтвердил Шито-младший. — Прошу вас, не докладывайте отцу.

— Ну что вы, я нем, как могила.

— Чья могила? — громким шепотом уточнил я.

— Ваша, если не замолчите, — тихо шепнул в ответ сюрт, и закончил гораздо громче. — Идемте, посмотрим, что там за тело.

Он энергично подскочил, сцапал висевший на вешалке непромокаемый плащ и двинулся к выходу. Надвинув шляпу на глаза, Шито отправился за ним, а я прикидывал что лучше, пойти спать в тепле и уюте, бросив лохматого сюрта на произвол судьбы, или поплескаться под холодным весенним ливнем.

Ливень победил. Спустя минуту мы втроем тряслись в ландо, нанятым Шито-младшим, а струи дождя устраивали нам бодрящее умывание. Эти трое, кучер, сюрт и молодой балбес хоть как-то прикрывались капюшонами и шляпами, спасаясь от дождя, а я зябко кутался в промокшую куртку и дрожал.

Вскоре поездка закончилась, а ливень плавно перешел в отвратительный колючий дождь. Кучер остановился перед воротами парка, куда въезд был строго воспрещен, и дальше пришлось идти пешком. Сперва мы шагали по мощеным дорожкам, оскальзываясь на мокрых камнях и с трудом различая в темноте, куда ставить ногу, потом свернули на траву и направились, под предводительством Шито-младшего к темным пятнам невдалеке, видимо, тем самым кустам. Теперь можно было не думать, куда ставить ногу — куда не поставь, будет или мокрая трава или лужа. Ко всем прочим трудностям добавился сам куст. Естественно, он не мог оказаться сиренью, или более-менее безобидной акацией, это оказался матерый многолетний терновник.

— Вы, юноша, куда собрались? — тихо окликнул меня сюрт, едва я шагнул вперед.

В темноте, под шелест капель его голос прозвучал почти незнакомо.

— Проверить, — отозвался я, пожимая плечами.

В самом деле, ну кого, кроме меня, бросать первым на эти заросли шипов.

— Проверить это хорошо, — облегченно вздохнул Дару. — Я уж было решил, что вы собрались... ринуться на куст, не зная прохода. Господин Шито, вы ведь хорошо знаете, где здесь... проход?

— Конечно знаю, — согласился Шито, и в темноте его глаза насмешливо сверкнули в мою сторону.

— Вы проверяйте, Ибрик, если хотите, но уверен, что это... излишне. Убийца давно ушел, поверьте моему опыту.

Мы следом за Шито двинулись вокруг куста. Да, Шито явно бывал здесь частенько. Я в доме сюрта не смог бы так ловко отыскать дверь в темноте, как этот госпадашка едва заметный проход в кустах. Бочком, почти не поцарапавшись, мы протиснулись внутрь, и Дару извлек из кармана плаща фонарь. Прикрыв его полой, он запалил фитиль, опустил стекло и поднял фонарь повыше, чтобы всем было видно.

Терновник обрамлял проплешину диаметром около четырех шагов и с изрядно вытоптанной травой. Похоже, веселились здесь частенько, даже ветви кустарника, невзирая на шипы, были кое-где поломаны. Интересные места выбирают некоторые люди, когда ищут острых ощущений. Ну вот зашли бы в наш квартал, назвал бы Гидо жирным боровом или еще как, и острых ощущений могло хватить до конца недолгой жизни. Но я отвлекся. Тело лежало на спине, как разделанная туша. Головы, ног до колен и рук по локоть действительно не наблюдалось.

— Очень интересно! — воскликнул Дару, склоняясь над телом. — Не понятно, что он тут делает, и это еще... интереснее. Помогите мне, молодые люди.

Он обошел вокруг останков, светя фонарем.

— Смотрите внимательно, нет ли чего в траве. Ибрик, запоминайте все, потом зарисуете.

Выполняя его приказ, я тщательно осмотрелся и даже, одолжив фонарь, пробежался вокруг поляны, выискивая свежий слом ветки или что-нибудь в корнях. Да хоть клочок ткани. Ничего не нашел, да еще Шито этот, согнувшись пополам, оставлял, с соответствующими звуками, свою последнюю трапезу прямо на корни. Вот что значит воспитание, даже когда блюет, старается ничего лишнего не испачкать, все в уголок, как кошка.

— Отдайте фонарь, — велел Дару.

Он приподнял его повыше и, словно делал нам огромное одолжение, скомандовал:

— Что ж, поднимайте и несите.

— Кого нести? — с трудом разогнувшись, уточнил Шито.

— Тело конечно, — пояснил я, тоже без восторга. — Ладно тебе, оно тут недавно лежит, даже не пахнет. Донесем как-нибудь. Только ты того, аккуратнее, вдруг на нем какие улики остались. Господин Дару потом посмотрит.

Этот самоуверенный тип побелел еще сильнее, даже в темноте было видно, и начал падать на куст, рискуя получить серьезные повреждения. Я едва успел его подхватить, но выход он все равно перекрыл.

— Эй, ты чего? — я деликатно похлопал его по щекам, оставив пару отпечатков ладони.

— Весьма... впечатлительный юноша, — задумчиво прокомментировал Дару, наблюдая за моими действиями.

— Я не люблю трупы, — слабым голосом проговорил мой "пациент".

— Это хорошо, — серьезно кивнул сюрт, но в его голосе проскальзывала издевка. — Любовь к трупам называется некрофилия, и она... не приветствуется. Впрочем, с такими наклонностями разбираются стражники.

Спустя некоторое время мы с ним смогли окончательно привести Шито в чувство, торжественно вручили ему фонарь, и Дару велел указывать дорогу. В сопровождении этого "маяка" мы потащили тело к ландо. Сюрт оказался крепче, чем казался из-за своей сухощавости. У меня уже руки отваливались, а он рысит себе вперед и рысит, словно тащим не тяжеленное тело, а мешок с тремя дохлыми кроликами. Я раз пять успел пожелать телу при жизни жрать поменьше, но это не помогло, пришлось сдаться и попросить о передышке. Вот так, через три передышки, мы притащили тело к ландо.

Не знаю, кто возмутился сильнее, лошадь или кучер. Лошадь оказалась прозорливее, учуяв мертвеца издали, и начала вести себя как бешенная, у нее только что пена изо рта не пошла. Она пыталась встать на дыбы, ржала, перебирала копытами, даже хотела сорваться с места и удрать вместе с ландо, но кучер, прибывавший в неведении, ее удержал. Однако, завидев нашу ношу, он тоже постарался смыться. Он орал, что такими перевозками не занимается, что его нанимали отвезти несколько господ до парка, что-то о плохих приметах, но Дару, похоже, устал.

Он опустил обрубки ног на дорогу, в один миг оказался на козлах, и, даже не вытерев руку, прихватил кучера за шею и притянул к себе.

— Плохая примета это разгневать сюрта. Понятно? Я могу и рассердиться, — прошипел он кучеру.

Моментально растеряв свое возмущение, кучер нервно кивнул и покрепче ухватился за вожжи.

— Хорошо. У вас есть здравый смысл, — решил Дару, и мы с ним затолкали тело в ландо.

Тут пришла очередь упрямиться Шито — он наотрез отказался ехать с трупом. Думаю, Дару просто устал. Он отправил меня в ландо самым невежливым способом, просто толкнув в шею, велел кучеру трогать и побыстрее, мол, ему не тоже не нравится компания мертвого тела, а на вопрос Шито как он теперь домой попадет, велел идти через парк наискосок, затем по дороге, и, рано или поздно, придет.

— Да, завтра в полдень придете ко мне, — добавил он напоследок.

— Простите, господин Дару, но завтра я... — начал Шито, окончательно придя в себя.

— Иначе я сообщу вашему отцу о борделе на Зеленой улице, — устало отозвался сюрт, Шито моменталь проглотил все возражения и мы поехали домой.

— Что за бордель? — спросил я в силу природной любознательности.

— Вам не понравится, — ответил Дару. — И давайте без... подробностей.

Выспрашивать подробности мне и самому расхотелось, и мы ехали молча до самого дома.

Сюрт расплатился с кучером, я лично добавил завалявшийся в кармане такий на морковку для лошади, и мы отволокли тело на ледник. Вот не знал, что у сюрта есть ледник. Едва заметная дверь около входа в лабораторию вела как раз в него.