Тривиальный сюжет. Общий файл

— Ответишь на парочку вопросов? — по стенам были расставлены какие-то сундуки и бочки, тут же начатые аккуратно и при помощи подручных магических средств осматриваться стражей. Кир, решив не вмешиваться не в свое дело, подошел к колдуну — при ближайшем рассмотрении, тот оказался чуть старше Леськи.

— Катись ты к Дергану в Преисподнюю, долбанная ищейка!

Да, особой разговорчивостью парень не страдал, в отличие от многих других. К примеру, его сообщников, которых, вероятно, разговорить будет куда проще.

А потом Кир поймал его взгляд и выяснилось что, для того, чтобы что-то узнать, ему совсем не обязательно задавать вопросы. Достаточно лишь посмотреть.

Этот колдун хотел власти и денег и, да, он помог Эламу в проведении ритуала — на начальных стадиях. Зачем? Элам лишь предложил ему то, что он хотел — деньги и, в будущем, титул вместе с обещание поддержки. Да и что с того, что ритуал вызывал демона? Люди? Пфе, это быдло...

Люди... Если потянуть за отношение к сородичам, по ниточке ассоциаций вытаскивается другое знание-воспоминание. Недаром здесь пахнет застарелым отчаяньем, тухлой и давно скисшей ненавистью, и осколками жадности, жестокости и равнодушия. Эти... существа — людьми их назвать язык не поворачивался — долгое время промышляли поставкой рабов невесть кому. Вроде, ссейши, но главарь не уверен. Зачем? Да какая разница, если им хорошо платили?

Почему не использовали рабов для ритуала? Так только продали последнюю партию, да и герцог хотел показать горожанам, какие ничтожества сейчас у власти...

Нет, колдун понятия не имеет, кто именно передал Эламу эльфийский гнев! Да такого-то числа пару лет назад их попросили доставить город некие бочки, но что с того? Что в бочках? Да какая разница, учитывая, столько им заплатили!

Да, ссейши учили в обмен на помощь в кое-каких делах, да, он помогал змеемордым обстряпывать их делишки, но что с того? Что ему до королевства, где такие, как он, вне закона, и что ему за дело до крестьянского быдла?!

Кир резко отвел глаза. Немного мутило и кружилась голова. Жутко хотелось кофеина или хотя бы никотина.

Опять им не повезло. Что ж, наверное, карма Темного властелина дает о себе знать. Даже кому эти... уроды людей продавали и то не узнать — видимо, всем кто заплатит. И это в Нитриане, где работорговля запрещена и строго карается! Что же творится в других странах, в той же полунищей Ольнии?

Киру хотелось банально убивать. И, вроде, все эти люди, в самом деле заслуживали смерти — работорговцы, убийцы, отбросы. Если он прикажет, его никто не осудит за принятое решение. Разве эти твари заслужили милосердие?

Кто он, чтобы их судить?

Тесные подвалы, цепи, какой-то склад с непонятными тюками, на полу засохшая кровь и заскорузлая грязь, ошметки ткани и сгнившая солома. Мерзкое местечко, и еще более мерзко то, что ему это нравится. Впервые за долгие недели у него не болит голова.

Глаз зацепился за висевшие кандалы и прикованную к стене высохшую женщину, напоминавшую пресловутых узников немецких концлагерей. Судя по всему, умерла она совсем недавно — навскидку, три-пять часов назад. За точность Кир ручаться не мог, все ж не патологоанатом.

На теле синяки, часть костей переломана, ожоги. Да и, судя по общему истощенному виду жертвы, пробыла она в этом месте достаточно долго.

Кир прикрыл глаза. Возможно, неотвратимость наказания можно заменить его зрелищностью. Пара-тройка колесований — в процессе можно содрать с ублюдков кожу живьем или выпустить кишки — и остальные навсегда зарекутся заниматься продажей своих же сородичей в неволю. Безусловно, это не совсем цивилизованно и Гаагский суд не одобрит, но с волками жить — по-волчьи выть. Да и кто его осудит, если он избавит несчастный город от заполонивших его отбросов?

Пожалуй, он так и сделает. Решено.

Стражники, с руганью, попытались снять усопшую со стены. Судя по их виду, работорговцев не любили и они. Тем лучше.

— Эм, милорд, — неуверенно пробасил начальник местной полиции, — что нам с ними делать?

У этих болезных хоть какой-то свод законов есть?! И почему ему самому не пришло в голову поинтересоваться наличием нитрианского уголовного кодекса?

Оставалось лишь надеяться, что оный кодекс письменный, а не какой-нибудь аналог салического права, передающийся из уст в уста среди дряхлых жрецов патриархов.

— Что у вас по закону положено, то и делайте, — раздраженно открестился от возможности претворить свои тиранические фантазии Кирилл, — у вас же вроде работорговля запрещена, если я ничего не путаю.

Судя по яростному кивку средневекового стража порядка, закон ко всяким работорговцам был суров. В ауре — душе? — Диллока мелькали на ровном фоне ненависти и ярости всполохи злорадного удовлетворения.

— Как прикажете, милорд, только..., — Диллок оглянулся на парочку своих разделявших гнев начальства подчиненных и несколько замялся. Ах да, химеры.

— Я прикажу, — Кир даже не успел додумать мысль, как наваждения чуть отступили, в тоже время, по прежнему оставаясь настороже. Стражники, с явным облегчением приступили к своим обязанностям, осматривая помещение.

Возле стен стояли какие-то чаны, от которых несло чем-то тухлым. Один из стражников не преминул засунуть в них свой любопытный нос, но тут же, с нескрываемым отвращением, отшатнулся.

— Что это за гадость? — удивленно-брезгливо уточнил он, пытаясь отойти подальше.

Колдун отчего-то резко посерел, на лбу выступили бисеринки пота. Опять смотреть в него не хотелось до отвращения, поэтому Кир предпочел заглянуть в чаны. Зря, как оказалось.

— Зачем вам человечина? — вежливо поинтересовался Кирилл у колдуна. Сам бы он и рад ошибиться, да вот лучевая кость мешала. И зачем он так хорошо выучил анатомию?

Кому-то из стражников явно стало дурно. А вот Диллок держался молодцом, только вздулась жилка на лбу от ярости.

Сознаваться в каннибализме чернокнижник не спешил — что ж, всегда можно уточнить у бандитов. Да и подышать свежим воздухом не помешало бы.

Правда, пройдя мимо колдуна Кир все же получил ответы на свои вопросы, как бы ему ни хотелось обратного. Кажется, этим мясом кормили пленников. Безотходное производство, так сказать.

А ему все ж таки надо отсюда выйти, проветриться. И побыстрее.

— А как же допрос, милорд? Или колдуна доставить в пыточную? — не унимался стражник.

— Лично я уже все, что мне нужно, узнал, а вы уж как хотите, — Киру казалось, что задержись он еще немного, то вскоре придется присоединиться к скромно блеющим в уголке слабонервным полицаям. Это было не дело.

Диллок остался отдавать распоряжение и обыскивать милый домик с веселой зелененькой черепицей в самом центре города.

Интересно, сколько "предпринимателей" в целости и сохранности доберется до местных казематов и сколько еще Кир должен выполнять чужую работу?

Да и, кстати, зачем ссейши столько человеческих рабов? И зачем им именно нитрианцы, если оных рабов можно спокойно добыть на любом зитрианском рынке? А если учитывать, что последнее раза в три выгоднее... Дешевле так уж точно, а про легальность и говорить не приходится. Единственное, что приходит на ум — оные рабы понадобились ссейши так срочно, что прям кровь из носу. Или для каких-то магических заморочек, в которых Кир так и не научился разбираться.

И опять эти бесконечные "почему" и "зачем", от которых болит голова.

Конечно, следовало ожидать, что его очередная затея окончится и как и все остальное — ничем. Кир стряхнул кипу листов с кресла прямо на пол — на столе и в шкафах уже давно не осталось места, и, наконец, смог сесть.

Когда же, в конце концов, этот поток макулатуры закончится? И, главное, от этих бумаг все одно никакого толка. Доклады-прошения-кляузы... Он скоро в них утонет.

Леська притащилась следом — дверь распахнулась, мельком промелькнуло привычно виноватое лицо Легрия, и сестрица ввалилась в кабинет, громко и раздражающе цокая каблуками. И где она достает эти шмотки — сегодня вот нацепила мундир нитрианской кавалерии — мародерничает, что ли?

Тупая апатия, преследовавшая его несколько недель, сменилась острым раздражением. Бесило буквально все и вся.

Пришел Бегемот, нагло взгромоздился на колени и принялся просовывать свою голову под руку — требовал внимания. Как и сидящая напротив Олеська, недовольно что-то вещавшая об оборвавшихся ниточках и провалившимся следствии. А Легрий, недоумок, так и не научился даже не впускать в кабинет кота, не то, что незваных и нежеланных посетителей. Возможно, давно пора его заменить?

Говорят, коты успокаивают. Погладь кота, успокойся, с..ка... Кир почесал шею Бегемоту, кот довольно замурчал, словно перегревшийся процессор. Он положил вторую руку на шею животного — подумать только, насколько хрупка жизнь — и свернул Бегемоту шею. Кот, не ожидавший такого подвоха, вырваться не смог — слишком быстро все произошло. Жаль, что и испугаться животное не успело. Страх пах довольно приятно. Впрочем, коты, как оказалось, действительно приносят радость и покой в души человеческие.

— Кир, — зрачки Леськи расширились и она с нескрываемым ужасом уставилась на руки Кирилла.

— Что-то не так? — он все еще машинально продолжал поглаживать рыжую шерсть, хотя тельце кота уже перестало дергаться.

— З-зачем? — тихо и тускло пробормотала сестра, судорожно пытаясь не встречаться с ним взглядом.

Действительно, зачем?

Кир тупо посмотрел на труп кота на своих коленях.

Просто так. Не-за-чем.

Просто убил. Просто захотелось.

Это ведь так просто.

Не так ли?

Резко закололо в висках, перед глазами мелькали яркие пятна, перемежающиеся черными кругами и полосами. Затошнило.

Это ведь всего лишь кот? Что с того, что он... Он сходит с ума.

— Кир, тебе нехорошо? — Леська резко соскочила со своего кресла, подлетела к нему. Теплая, почти горячая ладонь вцепилась в руку.

Ему хорошо, и это самое страшное.

— Плевать, это же всего лишь кот, — успокаивая саму себе выдавила сестрица, — не человек же, черт с ним.

В ее душе Кир ясно прочитал — да пусть бы и человек, меня-то это никак не касается.

Лучше сдохнуть. Лучше сдохнуть, чем стать тем, чем он начинал становиться. Ни-за-что.

— Все будет хорошо, — твердо произнесла Олеся, аккуратно отнимая у него дохлого кота, — все будет хорошо, Кирочка. Я тебя никогда не брошу. Только вот давай спалим это, ладно? — задумчиво завершила она. — Не стоит давать поводов для излишних вопросов.

И тогда ему стало смешно.

И Тьма вторила ему на задворках сознания.

После Киру долго казалось, что на его руках застыла кровь. Откуда кровь, если он просто свернул надоедливому животному шею?

Потом, некоторое время спустя, он долго лихорадочно тер давно чистые руки, почти до уже своей крови — вот только нервно-компульсивного расстройства ему не хватало — и не мог до конца отмыть. У воображаемой крови был кисловатый, отдающий железом и почему-то яблоками запах, возбуждающе приятный и успокаивающий. Кир сам боялся признаться самому себе, что чужая смерть его успокаивала и поднимала настроение. Даже, если не кривить перед самим собой душой, вызывала наслаждение. Чужие боль и страх, медленно угасающий свет разума в чужих глазах... Поэзия смерти, что б ее. Только фантазий де Сада ему для полного счастья и очередного психического отклонения не хватало. Мало было простой паранойи.

Только вот, на самом деле, ему было все равно, что он только что из одной прихоти убил привязанное к нему живое существо. И это должно было пугать, но вызывало лишь странное равнодушие.

Ему хотелось повеситься.

Ему хотелось убивать.

Адриан, герцог Норэ

Наконец, они перешли границу и до встречи с Лерми оставалось от силы несколько часов. Эллирианская армия тащилась со скоростью беременной улитки, в то время как ее маршал пил всю дорогу не переставая. Успокаивало одно — осень выдалась, слава Зеленой Матери, теплой и светлой, да и погодные магики предсказывали такую же теплую и малоснежную зиму. Значит, предстоящей компании быть! И не придется зимовать в лагерях, пока Темные твари творят бесчинства на его, Адриана, земле!

Что ж, осталось обсудить их стратегию с Лерми — Адриан надеялся, что встречи с кретином Доле благополучно удастся избежать. У него уже были основные наработки — направления удара, опорные пункты, предполагаемые маршруты. Конечно, не хватало сведений о точных силах Врага — но тут Адриан полагался на сведения от союзников внутри страны. Не зря же он оставил парочку отрядов под командованием преданных лично ему и Светлому делу капитанов внутри захваченной Темными территории!

Оставалось лишь добиться согласия от остальных военачальников. До чего же неудобоваримая ситуация, если не сказать покрепче — что это вообще за армия такая с кучей командующих! Принимать решение должен один, а не добрая дюжина, из которых половина скорбных умом, а вторая шуты и пьяные паяцы!

Только вот как добиться того, чтобы всю власть отдали в его руки? Что ж, это успеется, пока надо хотя бы заставить д'Иля и Лерми принять основные положения его плана.

Впрочем, было бы совсем неплохо, если бы эллирианец, положим, внезапно скончался, упав с кобылы с похмелья. Договориться с принцем было бы куда проще. Тем более, Адриану уже опротивело общество непросыхающего всю дорогу забулдыги.

Да и попытки поговорить по душам с д'Илем ни к чему не привели — жалкий выскочка лишь смеялся ему в лицо! Зато принц Фредрик ныл все дорогу, словно баба — жалкий слизняк! Бесполезный балласт, навязанный Таленом. Жаль, что от них нельзя избавиться — сам герцог Норэ прекрасно смог бы управиться с армией и один.

К сожалению, присутствие этих нытика и шута было частью сделки с его величеством. Хотя, если Тален хочет увидеть своего сынка-слюнтяя воином, пусть его. Все равно все будут знать, кому на самом деле следует воздавать почести.

Оставалось убедить упрямца Лерми, что союз с Эллирией им необходим как воздух и биться следует сообща.

Странно только, что им пока не встретились дозорные — вроде, они уже должны были подъехать к лагерю армии Доле. Или Лерми решил перегруппироваться? С чего бы?

— Ваша светлость, лагерь давно покинут, — сообщил посланный вперед дозорный. Что за бред! Не мог же Темный стереть с лица земли целую армию! Или мог?!

— Что ж, надо отметить, у вас куда меньше союзников, чем вы утверждали, герцог, — д'Иль пакостно осклабился, вновь присасываясь к фляге.

Вот мерзавец!

Конечно, армии бесследно не исчезают. Как объяснил один из окрестных владетелей, чьим гостеприимством они воспользовались, остановясь на ночлег, армия освобождения выступила десятидневье назад. Видимо, старик Лерми счел, что нечего ждать холодов и обещанной помощи, надо выступать — ведь Темный за зиму лишь укрепит свои позиции, да и время играет не на их стороне. Да и житница Нитриана также захвачена темными — еще немного и армию будет нечем кормить. Если же начать грабить крестьян, то поддержка народа начнет стремительно таять. Ему же меньше всего нужна дурная слава среди простонародья, если он собирается править долго и успешно. Только повторения соляного бунта им не хватало!