| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Шрёдер предложил осушить Уппу Ару в Джафне и возделывать его, и с этой целью он потребовал проведения обследования; от этого плана, однако, отказались ввиду неблагоприятного мнения, высказанного некоторыми из запрошенных авторитетов. В Коломбо де Кост посвятил себя благоустройству большого участка Муту Раджа Вела, который, по оценкам, составлял 6000 акров, ценность которого в вопросе обеспечения достаточного количества риса для Коломбо была давно признана Компанией. Предпринятая им попытка улучшения существующего сингальского канала привела к затоплению земли соленой водой, и теперь поля опустели. Де Кост взялся за решение этой проблемы, а также затопления этой территории водой из рек и застоя воды. Он построил серию плотин, шлюзов и каналов и добился такого успеха в своих усилиях, что в 1767 году смог объявить о завершении работа, и губернатор распорядился разделить территорию на наделы и назначить специального начальника земледелия. Ему подчинялись двенадцать гоев-виданов, которым в качестве служебного знака были вручены трости с серебряными набалдашниками. Стоимость улучшений должна была быть покрыта за счет второй десятины с посевов. Но через несколько лет схема оказалась неудачной, и земля снова была заброшена.
Был открыт канал, соединяющий Негомбо с Маха Ойей, а в 1771 году проложен еще один от Котте до озера Моратува через Недимале. Завершение этого последнего было отмечено вручением медали Даниэлю Алвису Самарасинхе, энергичному мудальяру из корала Салпити, который в основном отвечал за работу. Оба этих канала нужно было очищать и углублять определенному количеству арендаторов, обязанных нести трудовую повинность. Была признана необходимость разрешить вырубку гуры в тех коралах, где рисовые поля были менее плодородными, и такое выращивание было разрешено, хотя и на строго оговоренных условиях. Ни одна хена не могла быть очищена без специального разрешения, и до того, как разрешение было предоставлено, землю должны были осмотреть комиссары при содействии чалиа, и в нем было бы отказано, если в пределах моргена были обнаружены шесть подходящих для очистки коричных деревьев. Дикорастущая корица в изобилии росла там, где когда-то была засеянная земля, и, следовательно, одно и то же место не разрешалось расчищать чаще, чем раз в пятнадцать или двадцать лет. Выращивание "аму" было запрещено, так как эта зерновая культура считалась вредной для корицы. С урожая, выращенного на землях хена, платили десятину Компании.
Раздавались горькие жалобы на правила защиты корицы, выращиваемой на частных землях, из-за чего люди оставляли ценные сельскохозяйственные земли невозделанными. Была назначена комиссия для расследования этого вопроса, и было дано разрешение на расчистку таких земель при условии, что корица, растущая на них, не будет повреждена в процессе. Ожиданиям, связанные с увеличением поставок корицы в результате нового договора, не суждено было сбыться, так как король не был готов утруждать себя сбором этой пряности в своих владениях за небольшую цену, которую была готова заплатить Компания, и поставки быстро уменьшились. Соответственно, Фальк попытался выращивать это растение, и его первый эксперимент, который был проведен в Марадане в Коломбо в 1769 году, оказался настолько успешным, что всем местным старейшинам было приказано разбить аналогичные сады, при этом владельцам самых успешных из них были обещаны медали. Самарасинха снова отличился и получил желанную награду, в то время как Викрамасинха из Негомбо был одарен серебряным мечом и возведен в ранг мудальяра.
Глава IX
Дисава продолжал пользоваться большим авторитетом в глазах деревенского жителя. Дисава Коломбо называл себя Маха Дисава Сабарагамувы, Семи Коралов и Нижней Страны Коломбо, и по его округам его сопровождал "ранчу" ласкаринов под командованием араччи, с его знаменами, пятью барабанами, рогом и трубой. Только он и командиры Галле и Джафны имели право на то, чтобы бить в их барабаны в пределах Кадавату Коломбо, до Крокодиловых Ворот с одной стороны, и КоУупитии с другой, и в пределах Замка ему было разрешен эскорт из шести ласкаринов. В дополнение к своей зарплате и столовому содержанию он держал важную Габадагаму Махары, а также получал определенные штрафы, процент от чаевых, выплачиваемых определенным государственным служащим, и бесплатные продукты, когда он совершал поездку по округу. Когда приказ о назначении нового губернатора оглашался публике, он получал денежное довольствие в виде 72 бутылок sack (белое сухое вино, импортировавшееся из Испании или Канарских островов. — Aspar), одной бочки пива и 190 банок "двойной араки" из сада Компании в Галкиссе с долей сахара, говядины, бекона, специи и пшеницы. Его обязанности были такими же разнообразными, как и раньше; например, мусульманин не мог жениться без его разрешения под страхом быть закованным в цепи.
Старшие чиновники, находившиеся под его началом, а именно мудальяры, коралы, Маха Виданы и мохундирамы, назначались губернатором; но, как и во времена сингальских королей, мелкие старосты получали свои назначения от дисавы, и он имел право наказывать их даже кнутом или ротангом, или заковывать в цепи. Эту крайнюю власть нужно было использовать осторожно; как указывал опытный де Кост в 1770 году: "Они должны позаботиться о том, чтобы не оскорблять их, впадая в гнев, в присутствии людей, не говоря уже о том, чтобы избивать их, потому что из-за такого обращения они теряют уважение своих подчиненных, и самого дисаву презирают туземцы, которые от природы ненавидят всех людей, не умеющих держать себя в руках". Как правило, дисава занимал свой пост сроком на пять лет.
Компания намеренно поставила перед собой цель уничтожить могущество мудалияров, и, как правило, они существенно утратили свой авторитет по сравнению с первоначальным положением, а их военные обязанности были в значительной степени заменены административными. Они должны были наблюдать за тем, как распределяются находившиеся под их контролем ласкарины по различным сторожевым постам, контролировать вывоз древесины, срубленной за счет Компании, и ремонтировать школьные здания. Они также участвовали в охоте на слонов, которая проводилась в Алут Куру Корале, заботились о надлежащем возделывании сельскохозяйственных культур в своих округах и предоставляли адукку и пехидун для послов и должностных лиц, включая священнослужителей, во время их поездок. Во время войны они поставляли людей для переноски боеприпасов. Некоторые из мудальяров были богатыми и влиятельными людьми, и поэтому Компания ревностно следила за ними. Недавно был подготовлен новый реестр ласкаринов, и предприняты усилия по сокращению числа этих людей, у которых было мало обязанностей в мирное время. Обязанность носильщиков кодитувакку была отменена, и люди из касты кодитувакку в будущем должны были носить оружие. Это вызвало большое недовольство, так как переноска тяжестей считалась унизительной задачей; но симпатия, с которой когда-то относились к предрассудкам туземцев, быстро исчезла.
Их недовольство приписывалось ложной гордости, так же как и их ревность по отношению к почести белой ткани. Установленная политика теперь заключалась в том, чтобы разрушить все эти чувства, оторвать людей от их прошлого, максимально денационализировать их: было нормально придерживаться этих обычаев, пока считалось необходимым льстить и обманывать туземцев, но это время прошло, и теперь они должны были понять, что их главная миссия в жизни — обеспечивать дивиденды для Компании. "Здравый смысл подсказывает, — сказал де Кост, — что все эти деревенские пышности и величие должны быть отменены, чтобы избавить туземцев от впечатления, будто обычаи сингальцев и их королей гораздо более почтенные, чем наши".
Специальный Placaat регулировал то, как туземцы должны были одеваться на своих праздниках. Люди, которые были обязаны выполнять повинности перед Компанией в силу своей кастовой принадлежности, часто носили европейскую одежду и выдавали себя за бюргеров, чтобы уклониться от повинностей, и поэтому было предписано, что никто не будет освобожден от них, если не представит официальное свидетельство о своей принадлежности к сословию бюргеров, написанное на бумаге с печатью. Только женщины семи высших каст имели право носить жакеты; они также могли свободно украшать себя драгоценностями; но от тех, кто должен был служить в домах касты гоигама, требовалось воздерживаться от ношения украшений, чтобы не нанести оскорбления хозяевам.
Нанаяккара и Намбукара Аппухами из касты гоигама считались знатными, а Сафрамадо Аппухами, которых часто выдвигали мудальяры, использовались в качестве конной гвардии в васале губернатора и дисавы и несли тент, под которым шли в процессии послы. Рыбаки из Негомбо и Калутары были обязаны загружать и разгружать суда, а рыбаки из Моратувы и Панадуры были прикреплены к предприятиям плотников и повозников. Деревенский кузнец, цирюльник и прачка могли причинить столько же раздражения аппухами, отказавшись выполнять свои важные обязанности, как они до сих пор причиняли веллала из Джафны. Гончары из таких отдаленных мест, как корал Хапитигам, должны были работать на кирпичном заводе Компании недалеко от Келании, но им платили за их труд.
В Коломбо имелись лицензированные арены для петушиных боев, а птицам, как правило, к ногам прикрепляли металлические шпоры: петушиные бои пользовались большим успехом у малайцев, с их сильным пристрастием к азартным играм; в сельской местности людям разрешалось по случаю праздников устраивать петушиные бои в собственных садах. Вследствие увеличения числа грабежей и убийств был издан Placaat, согласно которому нарушители, обнаруженные после наступления темноты в пределах городских стен, будут застрелены на месте. Обязанности гробовщиков на похоронах, основание, на котором должны были быть вызваны родственники в таких случаях, а также количество траурных плащей и шляпных лент, которые можно было использовать, были в такой же степени предметом регулирования, как и вопрос о том, может ли дочь парикмахера носить чулки, когда выйдет замуж. После 1769 года на продажу огнестрельного оружия и боеприпасов были введены строгие ограничения.
В вопросах религии начало проявляться более терпимое отношение, отчасти из-за безразличия, а отчасти из-за необходимости, и власти больше не препятствовали религиозным обрядам буддистов Келании, Аттанагаллы и Вараны. Мулгиригала до сих пор сохраняла свою древнюю святость, и Фальк неоднократно посещал ее. Он обладал достаточно широким кругозором, чтобы понимать необходимость считаться с религиозными взглядами туземцев, и пригласил священников просветить его по этому поводу. В случае с мусульманами религия и закон тесно связаны, и Фальк подготовил разъяснение об обычаях мавров в отношении наследования и постановил, что они должны соблюдаться на правах закона. Что касается католиков, влияние гоанцев продолжало быть настолько велико, что он выразил мнение, что оно должно быть каким-то образом уничтожено, и согласился, что для достижения этой желаемой цели туземцы-протестанты должны получать предпочтение при назначении на должность. На самом деле это не имело большого значения, поскольку большинство местных вождей тайно были стойкими буддистами, а кастовые различия соблюдали даже те, кто исповедовал христианство, что побуждало их настоять на том, чтобы им были предоставлены отдельные места богослужения.
На Севере тамилов больше не притесняли за то, что они были индуистами, при условии, чтобы они не содержали открыто храмы и не проводили религиозные процессии. Отчет о состоянии дел среди них оставил Иоганн Кристофель Вольфс, сын скромного немецкого торговца из Мекленбурга, который прибыл на Цейлон в 1749 году девятнадцатилетним юношей. Он оставался на острове еще почти двадцать лет, большую часть времени проведя в Джафнапатнаме, где его настойчивость, рассудительность и способность безропотно терпеть пинки и зуботычины начальства обеспечили ему быстрое продвижение по службе в Компании. В 1782 году, вернувшись на родину, он опубликовал на немецком языке краткий отчет о своем пребывании на Цейлоне.
Он всегда с сочувствием относился к тамилам, от которых видел много простой доброты в дни своей безвестности и чей язык стремился выучить; действительно, он был одним из немногих европейских писателей, которые достаточно понимали людей, чтобы замолвить за них доброе слово. Они по-прежнему одевались в примитивном стиле своих предков, и мужчины, и женщины, как правило, были обнажены выше пояса, хотя достойные люди набрасывали себе на плечи кусок льняной ткани. Тамилы заботливо сохраняли длинные свисавшие мочки ушей, которые почти исчезли среди сингальцев, и строго соблюдали кастовые различия.
То мелкое семейное тщеславие, которое так часто свойственно маленьким и изолированным общинам и до сих пор представляет столь характерную черту тамильской жизни, было обращено Компанией к своей выгоде. Эквивалент дворянского патента, подписанного связыванием серебряной налалпаты и присвоением титула дона, всегда можно было купить у нее за умеренную сумму, которая, как заявляет Вольфс, в конце концов опустилась до десяти риксдолларов. Каждый веллала, который мог позволить себе деньги, был возведен в дворянское звание, и это дало возможность браминам, их соперникам, выставить их претензии на публичное осмеяние. Результатом было много ссор и тяжб.
Отец был самодержцем своей семьи; брачные договоренности, которые он заключил для своего сына, должны были быть безоговорочно выполнены под угрозой лишения наследства. Поиск мужа для дочери или сестры был первой обязанностью гражданина, и с этой целью часто большая часть имущества отдавалась дочерям в качестве приданого. Такого приданого нельзя было тронуть за долги отца, которые потом переходили на сыновей, хотя проявлялось нетерпение из-за того, что считалось несправедливым правилом. Глава семьи был наделен большими полномочиями по усыновлению.
С точки зрения миссионерской деятельности тамилы были откровенно признаны просто крещеными язычниками. Священнослужитель посещал приходы один раз в год, но только для венчания, крещения и проверки школьных книг, в то время как большая часть церквей была заброшена или использовалась как стойла для скота. То же самое стремление к учебе, которое до сих пор отличает тамильских мальчиков, и их поразительная память и арифметические способности произвели такое же впечатление на Вольфса, как и голые ноги мужчин. Школьные учителя исполняли функции нотариусов, составляя все формальные акты и сохраняя их копии. Брамины сжигали своих мертвецов и закапывали пепел в горшках, в то время как другие тамилы хоронили тела в неглубоких могилах на церковных дворах, без гробов, а просто завернув в отрез ткани.
Тем временем с заключением мира король вернулся в свою столицу. Те, кто верно служил ему во время войны, были щедро вознаграждены, а вероломные мавры, которые отплатили за гостеприимство, оказанное им в его стране, оказанием помощи врагу, были изгнаны из нескольких округов. Затем он отправил четырех послов, включая Капуватту и храброго Палингупану, в Батавию, чтобы они представили тамошним властям его возражения против недавнего договора; им был оказан очень торжественный прием, но они не смогли добиться изменения условий. И Капуватта, и Палингупана умерли на обратном пути, и кольцо с бриллиантом, которое было подарено первому, было передано королю. После этого он приказал вставить драгоценный камень в лоб прекрасного усыпанного драгоценными камнями украшения в виде птицы, которое готовилось в качестве подношения Зубу Будды, чтобы Капуватта мог пожать заслугу этого дара.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
