— Три раза в день, с взрывом при критическом провале, пистолет может выстрелить ядром. Как я это вводил, они не были автоматизированы, и не были частью здания.
Амариллис нахмурилась.
— Адаптация.
— Возможно — сказал я. Осмотрел Куум Доона. — Я на самом деле не понимаю это место. Ему словно не хватает... эм, центральной темы?
Я не был уверен, понятно ли выражаюсь, или выразил свою мысль слишком невнятно. Чувство было такое, словно делаю ментальный эквивалент пробы вод.
— У тюрьмы не было центральной темы — сказала Фенн. — Бронзовые и земляные чуваки.
— Там было разное в разное время, смешивающееся в настоящем — сказала Амариллис. Она смотрела на дверь, и потрёпанную фреску на ней. — В мета-смысле, там было о идентичносте, связывало происходящее с Фаллатером. Там были големы, использующие цветочную магию, это тематически о связи.
— Ты слишком много ему отводишь — ответил я. — Данжн Мастеру, в смысле.
— Я достаточно уверена, что она отводит всемогущему богу недостаточно — сказала Фенн. — Но, без проблем, продолжай ругать Данжн Мастера, я просто не забуду стоять в стороне от тебя.
— В таком случае, какая здесь тема? — спросил я.
— Понятия не имею — сказала Амариллис. Она смотрела на фреску, или, может, просто на дверь.
— Это личность — сказал Грак.
— Личность в доспехе? — спросила Амариллис, осветив своим фонариком металлическое покрытие. Когда Грак указал на это, я тоже, типа, заметил это.
Грак кивнул.
— Скорее всего, оно разумно.
— Если это личность, то проблемная — сказала Фенн, указав ногой на повреждённый камень, почти пнув его.
Одна из двух дверей, та, на которой был изображён замок, со скрипом открылась. Мы все уставились на это.
— Впрочем, у всех нас есть свои недостатки — сказала Фенн, натянув на лицо улыбку. — У меня так их уйма. Я осуждённая преступница в бегах, убившая около получаса назад сотню народа, я...
— Нам стоит войти — сказал я.
Амариллис подняла фонарик и направила луч света в проход.
— Там внутри тела — сказала она. Я взглянул туда, куда она указывала, и увидел там тёмные формы, с отблесками металла.
— Старые — добавила она, озвучив мои мысли.
— Другие команды, прибывшие сюда в поисках сокровищ? — спросил я.
Амариллис взмахнула фонариком и коротко кивнула. Она слегка нахмурилась, сузив глаза.
— Были и другие, имперские силы, пытающиеся взять это место под контроль. По крайней мере, по слухам.
— Нам стоит войти — снова сказал я. — Открытая дверь — это приглашение.
— Можешь возглавлять — не моргнув глазом, ответила Амариллис.
Я шагнул вперёд, держа фонарик перед собой. Это был земной фонарик, с более ярким и сфокусированным лучом, чем что-либо, что можно достать на Аэрбе из немагического. Я перешагнул порог, стараясь не задумываться об этом, что было легко, учитывая, что ментальная усталость от использования магии самоцветов оставалась в полной мере. Если это место хотело нашей смерти, я был уверен, что мы были бы покойниками, и стояние у двери было не в нашу пользу.
Дверь вела в большое фойе с двумя лестницами, уходящими под разными углами, и с тремя дверями, одна из которых была выбита, другая слегка покосилась, и только третья в нормальном состоянии и на своём месте — и заколочена. Ковёр на лестнице был потрёпанным и гнилым; дерево потрескавшимся и покорёженным. На полу были чёрные и белые плитки, бегущие изгибом. Этот узор делал проблемы, места, где плитки были разбиты или отсутствовали, ещё более заметными.
Если я посчитал правильно, тел было восемь. Ни одно не было свежим; участки кожи потемнели, вместо глаз — дыры. Было сложно сказать, что с ними произошло, но картина была мрачная. Вероятно, раньше в фойе висела люстра, поскольку сейчас она была на земле, с телом под ней. На одной из стен было пятно красного, настолько тёмное, что почти чёрное, отмечающее что-то неприятное, источником чего могло быть тело под ним. У ещё одного тела отсутствовал торс; оно лежало на полу, руки и ноги на местах, голова откатилась в сторону, и от неё тянулся тёмный след, утончающийся по мере того, как приближался к открытой двери.
— Извини, что назвала тебя проблемной! — сказала Фенн в дверь. — Ты та ещё милашка!
— Здесь действительно есть такая идиома? — спросил я. — "Проблемная"? (Пр. переводчика: в оригинале было hot mess. Подобрать что-то более удачное не удалось).
— Следи за тем, что говоришь — ответила Амариллис. Она сняла свой шлем, давая себе остыть и поту — высохнуть, но снова надела его, прежде чем заглянуть в дверь. Временами такое ощущение, что она проводит в доспехе больше времени, чем без него, закрывшись от мира.
— Мы о многом говорили перед дверями — сказал Грак.
— Да — ответила Амариллис. — Это место не должно было быть разумным. Не настолько, чтобы понимать речь. Мой прапрадед говорил, что она, в лучшем случае, на уровне собаки, а не...
Она остановилась и прочистила горло.
— Я Амариллис Пенндрайг, десятая моего имени, Принцесса Королевства Англицинн, самый прямой потомок Утера Пенндрайга, и хранитель Куум Доона по факту объявления права принадлежности.
Она произнесла это как объявление, но не повышая голос.
Ответа из крепости не последовало.
— Ладно — сказала Фенн, когда прошло немного времени. — Так мы пойдём в жуткую заколоченную дверь слева, жуткую дверь с кровавым следом справа, или по одной из лестниц, или как?
— Мы можем каждый пойти по своему пути — сказал я. — Большую площадь покроем.
Опустилось молчание.
— Это была шутка — сказал я.
— Не смешно — сказала Фенн.
Изнутри прозвучал пустой смех, доносящийся из правой двери, в которую, вероятно, был утащен расчленённый торс.
— Ладно, я буду той, кто это скажет — сказала Фенн. — Мы можем забить на это длинное, болезненное похождение, и слинять отсюда нахрен.
— Один из оберегов — от телепортации — сказал Грак. Его взгляд прошёлся по окрестностям, впитывая информацию, которую я не видел. — На придётся спрыгивать.
— Мы не впустую прибыли сюда — сказала Амариллис. Она стояла снаружи, но наконец пересекла порог, и встала рядом со мной у входа в фойе.
— Похоже на ловушку нежелания невозвратных потерь — сказал я.
— Нет — сказала Амариллис. — Потери уже понесены, но это означает, что остаточная цена завершения поисков и добирания до палаты времени низка. Мы остаёмся вместе, обыскиваем комнату за комнатой, и у нас не должно уйти больше дня на то, чтобы найти её. Цена практически никакая, если считать, что Куум Доона не хочет нас убить, а я не считаю, что она хочет.
— На чём это основано? — спросила Фенн. — На том факте, что ещё этого не сделала? У меня была кошка, которая могла тратить часы на убийство мыши, если я ей позволяла. Она их бросала, ранила, догоняла, и расчленяла только тогда, когда они переставали развлекать.
Амариллис издала негромкое "ммм...", признавая, что такая возможность есть.
— В любом случае нам стоит сделать контрольный этим телам — сказал я. Протянул руку к Фенн, и она бросила мне пустотный пистолет. Она всё ещё не вошла в Куум Доона.
Я подошёл к телам, стараясь отогнать накатывающие эмоции. Что мне больше всего не нравилось в магии самоцветов, так это то, что чувство ментального истощения вроде как было фиксировано по процентам, а не по статичным интервалам, так что оставшаяся четверть очков, как отображал показатель в моём интерфейсе, вызывала у меня диссоциативное, плывущее ощущение, которое я прежде связывал или с депрессией, или с нехваткой сна. Я был чувствительнее к окружающему миру, воспоминания и чувства накатывали легче, чем обычно, не настолько, чтобы было проблемой, но раздражало.
В моей памяти всплыл звук пустотного ружья, когда Амариллис казнила Поула в мастерской механика в Комфорт, то, как холодно и механически она это проделала, что отражало отстранённость, с которой я двигался. Я подумал о кривом веселье за игровым столом, когда трупы и статуи вновь осквернялись, чтобы не могли ожить и причинить кому-то вреда, задача, к которой Крэйг и Реймер всегда подходили с необузданной креативностью. Я подумал о своём деде в его гробу, кожа да кости после долгой борьбы с раком, и о семи днях, которые мы провели в Южной Дакоте, ожидая его смерти. По крайней мере, запах в фойе был приглушенным, слегка пахло хомячками и плесенью, и это напомнило мне о моём первом реальном пете.
Я даже не был уверен, есть ли какой-то смысл стрелять в трупы. Будь я Реймером, я, вероятно, потратил бы время на то, чтобы расчленить трупы, отделить важные кости друг от дружки. Вероятно, эта работа была бессмысленной, но никто меня не останавливал, они лишь приглушенно разговаривали дуг с другом.
— Ты в порядке? — спросила Фенн, когда я закончил. Её рука прикоснулась к моему локтю.
— Угу — сказал я. — Слишком много магии самоцветов. Не в лучшей форме сейчас.
Я остановился. Вопрос появился не сразу.
— А что? Странно себя веду?
— Немного — сказала Фенн. — Я думала, что усталость от боя.
— О — сказал я. — Резонно.
Я отстранённо задумался, будет ли такое у меня в статусе или нет. Если бы было, на мой взгляд, каноничное же статусное поражение.
— Нам просто нужно продолжать двигаться — сказала Амариллис. Я терпеть не мог, когда шлем закрывал её лицо. Может, удастся найти магический предмет, который сделает её шлем невидимым. Я мысленно попросил об этом Данжн Мастера. — Найти палату времени, доставить меня в неё, это наша единственная цель, пока что. Любые оставшиеся наследия вторичны, а сделать это место постоянной безопасной базой операций — третьим.
— Нам стоит пройти по следу крови — сказал я, указывая на слет, ведущий от отрубленных рук и ног. — Это было проделано после его смерти, намеренно, перемещено в какое-то важное место.
— Это было проделано хочется надеяться после его смерти — сказала Фенн. — Разве не ты всегда говоришь о худших вариантах?
— Угу — сказал я. — Верно.
— Должно было быть больше крови — сказал Грак, который наконец присоединился к нам. Я повернул фонарик к нему, чтобы увидеть его, и заметил нечто напрягающее.
— Ты закрывал дверь? — спросил я.
Он повернулся к двери, вместе с Фенн и Амариллис. Она была плотно закрыта.
— Нет — сказал он.
— Без театрального захлопывания, запирающего нас здесь? — спросила Фенн. — Я почти немного разочарована.
— Стоит попробовать открыть её — сказала Амариллис.
— На тот маловероятный случай, если это действительно сработает — заметил я.
Грак подошёл и проверил дверь. Она открылась свободно, без сопротивления, и открыла взгляду стену камня.
— Мы переместились — сказал Грак.
— Не ощутив этого? — спросил я.
— Похоже на то — сказала Фенн. — Что означает, если я правильно понимаю, что мы попались, если не сможем найти другой выход?
— Да — сказал Грак. — Возможно, я смогу нейтрализовать оберег, если мы сможем найти зазор. Внешняя граница для нас блокирована. В норме внутри бывает защищаемая комната, вход и выход.
— Ну, у меня дурное предчувствие насчёт... бл*!
В руке Фенн возник лук, миг спустя возникла и стрела, и она выпустила её прежде чем я смог увидеть, на что она смотрит.
Когда я взглянул туда, увидел отрубленную голову, откатившуюся на несколько футов. Стрела пробила её через глазницу, пришпилив к полу.
— Она сдвинулась — сказала Фенн. — Она катилась.
— Катилась от нас? — спросила Амариллис.
— Угу — сказала Фенн. Она подошла к голове, осторожно ступая по плиткам, и наступила на неё, прежде чем выдернуть стрелу. Она была покрыта чёрным ихором; Фенн отбросила её. Когда она подняла ногу с головы, та осталась на месте, а затем снова покатилась, к открытой двери, по пути, отмеченному следом крови от торса.
— Эм, от нас ожидают, что мы последуем за этим? — спросила Фенн. — В смысле, дом честно ожидает, что мы последуем за катящейся головой?
Новый призрачный смех эхом прозвучал из коридора.
— Может, мы и тупые, но не настолько же тупые — сказала Фенн.
— Я бы сказал, что стоит пройти — сказал я.
— Согласна — сказала Амариллис. — Это коммуникация с этим местом, пусть и нестандартная. Если мы станем с ним бороться, не уверена, что сможем достичь наших целей здесь, особенно превращения этого места в надёжную безопасную крепость.
— Ты чокнутая, если считаешь, что я проведу здесь ночь — сказала Фенн. — Даже одну ночь, не то что жить.
— Возможно, выбора у нас не будет — сказал Грак, глядя на дверь, открывающуюся в камень.
Мы медленно прошли по коридору. Я был во главе, поскольку я мог проще перенести удар, а Грак — следом за мной, поскольку он мог видеть магию.
— В этом месте больше магии, чем я видел в чём бы то ни было раньше — сказал Грак. — Многослойная магия. Разнообразная. Я думаю, Джунипер прав.
— Прав в чём? — спросил я, нахмурившись.
— В магии бежит тонкая общая нить — сказал Грак. — Больше, чем я бы ожидал.
— Ты говоришь о центральных темах? — спросил я.
— Нет — сказал Грак. — Слегка фыркнул. — Да. Магам не понравилась бы эта интерпретация.
— Ну, мне пока что визит сюда не нравится — сказала Фенн. — И этот разговор не делает это блуждание приятней.
— Так не должно было быть — сказала Амариллис. — Если бы мы знали, что дом — мыслящая сущность, возможно...
Она остановилась и начала снова.
— Мне нужно знать больше, понять, почему оно стало таким.
— И почему твой предок тебе солгал? — спросил я.
— Да — сказала Амариллис. — Это место числилось в семейном гроссбухе как законсервированное, закрытое из-за расходов, не как неуправляемая сущность. Мой прапрадед это подтвердил. Я всегда полагала, что с ним просто больше проблем, чем толку, и не только я, но и другие. В какой-то момент звено в цепи попечения разорвалось. Или... Было подпилено.
— То есть у нас поверх всего добавилась ещё и семейная тайна? — спросила Фенн. — Угу, совсем не помогает. В основном дело в том, что мы следуем за хреновой катящейся головой в кромешной тьме в девяти милях под землёй, возможно, это убило мой настрой.
Голова продолжала катиться. Когда мы делали паузы, в основном чтобы Грак что-то проверил, она останавливалась, ожидая нас. Как оказалось, головы неважно катятся, учитывая, что они не сферические, так что движение головы временами прерывалось, когда она накатывалась на нос, или на ухо, или попадала на неудобное место меж искривлённых досок пола. Когда она покатилась, это было жутко, но в итоге в это появилось нечто комическое. Я задумался, была ли такая цель, или это была провалившаяся попытка нагнать жути.
Мы проходили мимо дверей и окон, большинство из них были закрыты. По взаимной договорённости, в двери мы не входили, но светили в них фонариками, освещая сцены смерти и разложения. Иногда там были разложившиеся тела на мебели, иногда только пятна. Общей темой были расчленение и увечья; у кого-то отсечён палец, или отсутствует рука, или глаза из черепа. Я воспринимал эту крепость как участок Суперфонда (пр. переводчика: вкратце, мусорная свалка), и даже если контролирующий её разум возможно привести под контроль, или убедить сотрудничать, понадобятся месяцы на то, чтобы очистить её и сделать жилой, не говоря уж про миллионы оболов, которые вероятно понадобятся на замену прогнивших досок, ковров, мебели, и т.п. Навеяло воспоминание о доме моей тёти после её смерти, где находили старые ссохшиеся вещи. Это место было замусорено мертвецами, и с ними нужно что-то сделать. И всё это не говоря о работе по добавлению таких удобств, как электрическое освещение и водопровод, признаков которых я не видел. Впрочем, это и неудивительно, учитывая, насколько это место старое.
