Страна Арманьяк. Бастард. (1)

-Тук, а хорошая аркебуза почем?

-Тоже дорого, но это совсем никчемная вещь. Грохот, дым, а толку почти нет. Я пять раз из арбалета выстрелю, пока эту аркебузу заряжать будут.

Вот так... просто изумительно. Вот и одно из применений моих знаний. В оружии, в том числе и огнестрельном я неплохо разбираюсь. Вполне смогу местным мастерам подсказать как кремневый замок сконструировать. Если аркебузы есть, то и пушки тоже. Тут я тоже могу несколько идей подкинуть. Живем! М-да... есть поправочка. Если выживем конечно.

Посмотрел на раны шотландца и остался доволен. Гноя нет. Даже воспаления. Сменил мазь и забинтовал все обратно. Затем загнал шотландца умываться, а сам начал упражняться со своим новым оружием.

Согнал с себя семь потов, но результаты радовали. Тело постепенно начинало подчинятся. Новой эспадой... не совсем конечно эспадой, но буду это оружие называть так, тоже остался доволен. Тут в основном оперируют тяжелыми мечами, и моей старой эспадой парировать такие удары сложновато, можно сломать. А этим клинком вполне.

Позавтракали хлебом и сыром, вчерашнюю стряпню вечером сожрали под чистую. Потом погнал Тука драить котелок. А что? Работа посильная, не кирпичи же заставляю носить.

Я решил твердо провести на этом месте еще один день, пускай ажиотаж связанный с моей персоной поуляжется. Завтра помолясь и двинемся в путь, да и Тук надеюсь уже нормально в седле будет сидеть.

Возник вопрос времяпровождения и я взялся за арбалет. Ну в самом же деле, шотландец стреляет как Робин Гуд, а я? Два раза выстрелил и мимо. Позор. Будем учится.

Рассмотрел что болты доставшиеся от де Граммона разные. Тул был разделен перегородкой на пополам.

Вытащил болт с деревянным оперением покрашенным в черный цвет. Наконечник четырехгранный, с коротким острием. Между гранями поверхность плоская. А вот из другого отделения, у болта оперение красное, и наконечник уже трехгранный, более вытянутый. Между гранями утопленные полукруглые пазы и весь наконечник закручен в одновитковую спираль.

-Тук, для чего этот болт? — я показал его шотландцу.

-О... ваша милость, это дорогой. Такие делают германцы. У нас их по одному су пару продают. Это дальнобойные, смотрите у него и оперение под спираль идет. При полете болт закручивается и летит дальше и точнее. Даже на излете может пробить кольчугу или гамбинезон. Его как бы ввинчивает в тело. Если слабая защита, может и насквозь прошибить. Приберегите их.

-А как он по доспеху? Мой готический пробьет?

-Нет, видите острие вытянутое. Согнется или сломается. По броне лучше вот этими, более тупыми.

Ты смотри... идея нарезов в зачаточном состоянии. Побережем. Пересчитал дорогие болты и стал практиковаться обычными. И практиковался практически целый день, к вечеру уже уверенно поражая мишень... ну почти уверенно. Еще обязал себя при первой возможности найти мастера потолковей и объяснить как сделать на арбалет нормальный приклад и целик. Уверен меткость моя повысится на раз.

Так с перерывом на обед, и попутным изучением католических молитв, прошел день. Вечером опять плотно перекусили и выпили немного винца. Хорошенько выспались и с раннего утра, как и планировали отправились в путь. Сон кстати в эту ночь мне не снился.

Когда солнце переместилось в зенит, выбрались из глуши. Лес пошел пореже, причем почему-то даже без хвороста и кустарника. Какой-то слишком культурный лес. Тук подсказал что хворост пособирали местные вилланы, за порубку деревьев их беззастенчиво вешали.

Еще пару часов и выбрались на лесную дорогу, больше похожую на тропинку. А еще через час на горизонте увидели легкие дымки. Это был Лектур. То есть-то, что осталось от города.

Взяли правее собираясь его объехать и наткнулись на первую деревню. Дотла разоренную деревню. Разлагающиеся трупы тягали по улице собаки, все близлежащие деревья усеяли облепленные вороньем повешенные крестьяне.

Я даже пришпорил Родена, стараясь быстрее проехать этот ужас вполне достойный картин Иеронима Босха.

За что? Понятно папаша получил свое из-за вражды с Всемирным Пауком, а их зачем. Ну заберите все, ограбьте, изнасилуйте, но жизнь-то оставьте, какая польза от мертвых вилланов?*Не понимаю бессмысленной жестокости.

-Тук.

-Да, ваша милость.

-Неужели это сделали солдаты? Смысл какой? Деревенька же все равно кому нибудь достанется во владение. А так что с них взять?

Это не солдаты ваша милость.

-А кто?

-Наемники. Рутьеры*. Руа франков всегда пользуется их услугами. Дешевле чем содержать регулярные части. Да и кабальеро после обязательных сорока дней* службы приходится платить. Он умеет считать денежку.

-Кто такие рутьеры? — я порылся в своей памяти и не нашел определения этому слову.

-Наемники. Рутьеры страшные люди. Сброд разных национальностей. Считают себя семьей. Странные у них обычаи, поговаривают что они поголовно еретики и поклоняются сатане. Живых вообще не оставляют. Но воюют крепко. На них всегда спрос есть. Это скорее всего они и сделали. Их почерк, — Тук показал на повешенные вверх ногами трупы. — Видите, у всех животы вспороты. Они, как пить дать они.

-А как руа на это реагирует?

-Как будто вы не знаете мон сьор. Ему все равно, правда последнее время поговаривают, что их преследуют за зверства.

-Тьфу... урод и уроды... — я не смотрел на трупы, пока мы не проехали деревню. Что я еще могу сказать? Тут в пору завопить по примеру классика: 'О времена, о нравы...'. Только от этого легче не становится. А в современные времена европа удумала учить нас, темных славян, демократии. Еще раз тьфу...

Пошли поля, заброшенные и вытоптанные, а кое где даже сожженные. Скорее всего специально. Похоже Паук решил помимо моего папеньки наказать и его народ. Паны дерутся у холопов чубы трещат. Издержки войны, она зараза гуманной не бывает... чего-то я расчувствовался, пора завязывать.

Дал размяться Родену, перейдя на галоп. Жеребец с удовольствием поддал и скоро деревня и поля скрылись позади.

Дорога была абсолютно пустынной, только изредка перелетали громадные стаи ворон торопясь успеть к пиршеству организованному для них армией Паука. Ни дня тебе не покрышки урод...

-Тук.

-Да, мон сьор.

-Что у нас с конями, перековывать не надо? — поинтересовался у шотландца, прекрасно зная что пока не надо. Просто надоело молчать.

-Да нет, мон сьор... все вроде в порядке, я лошадок осмотрел.

-Да... а ты как себя чувствуешь?

-Хорошо мон сьор. На мне как на собаке заживает, — Тук похлопал по груди. Доспехи я ему запретил одевать, он на радостях собирался напялить кольчугу с кирасой и теперь шотландец ехал в одном колете.

-Ладно... если что говори, остановимся посмотрю твои раны.

-Все в порядке, мон сьор.

-Да что ты заладил монсьор, да монсьор... о смотри, кого это несет? — я заметил впереди группку людей. Впереди шел странной дергающейся походкой какой-то мужик, а за ним тянулась еще группка людей.

-Не знаю... — Тук приложил руку козырьком ко лбу прикрываясь от солнца. — Оружия вроде нет. Может паломники?

-Тебе видней... наготове если что будь...

Странная процессия приблизилась и я рассмотрел людей поподробнее. Впереди шел обнаженный по пояс мужик, что-то уныло и однообразно распевая на латыни и в ритм лупил себя по спине плетью. Компания из десяти человек идущая за ним в точности повторяла его движения и тоже завывала, добавляя громкости в момент ударов.

-Ochrenet... — только и смог я сказать. Мужики реально себя лупили. О никакой имитации речи не было. На хвостах плеток были маленькие гвоздики, при каждом ударе врезающиеся в тело. Кровь текла ручьями, но странную процессию это не останавливало.

Поравнявшись с нами предводитель рявкнул короткую команду и вместе со своими спутниками упал на дорогу. Причем все попадали в разных позах. Некоторые на спину, некоторые на живот. Парочка лежа на боку замерла в младенческой позе, еще несколько прижимали пальцы к губам.

Полежав несколько секунд главный опять отдал команду, все повскакивали, затем побрели дальше, правда перестав себя бичевать и оставив меня в величайшем охренении.

-Тук, что это было? — поинтересовался я у скалившего зубы шотландца.

-Флаггелянты* монсьор.

-А поподробней?

-Последователи францисканца Антония Падуанского. Искупают грехи уязвляя плоть свою, — Тук небрежно махнул в сторону флаггелянтов.

-А чего на землю падали?

-А они завсегда так. Те, кто на пузо падали, — прелюбодеи, на спину, вроде убийцы...

-А те что пальцы к губам прижимали, что-то лишнее сболтнули? — догадался я.

-Что-то вроде. Клятвопреступники скорее всего. Тот что загнулся наверно содомит. Раньше церковь приветствовала их аскезу*а сейчас не одобряет. Почитает за сектантов, но и не препятствует. Странные люди монсьор. Питаются только хлебом, водой и злаками, спят только на соломе. Женщин к себе на арбалетный выстрел не подпускают.

-С женщинами это да... — упоминание женщин вызвало у моего организма уже обещающую стать постоянной, определенную реакцию. Вот напасть... хоть Тука дери. Тьфу ты нечистый... всякая хрень в голову лезет. Я разозлился. — А ты чего зубы скалишь скотина. Люди грехи свои искупают, а ты ржешь. Как дам по башке. А еще бывший монах...

-Нельзя меня по башке монсьор, — Тук улыбнулся. — Я геройски раненый при защите вашей милости. Рука у вас не поднимется.

-Еще как поднимется. Ладно proechali...

-А на каком это языке это вы говорите ваша милость? — осторожненько поинтересовался Тук. — Что-то очень знакомое.

-А ты что языкам обучен? — я не ответил на его вопрос. Вряд-ли он подозревает о русском языке. А врать не хотелось.

-Ну да... гельское* наречие знаю, язык франков, васконский*, латынь... — Тук запнулся. — Почти знаю. Немного на языке дойчей говорю.

-Это... это русский. Был у меня один... один соратник, научил.

-А-а... русы... знаю. То есть языка не знаю, но про русов слышал. Хорошие войны говорят. Но сам их никогда не видел. Читал, что они византийцев хорошо трепали.

-Это они могли, — согласился я. Вот бы повстречать земляков... да нет их здесь. — А что в этих местах их совсем нет?

-Нет ваша милость. Разве что у сарацинов в рабах встречаются.

Только там и могут... я почитывал некоторых псевдоисториков и борзых писателей которые расписывали как русские витязи колесили по средневековой Европе и в Крестовые походы запросто ходили, но честно говоря сомневаюсь, что это так и было. Разве что отдельные экземпляры, да и то совершенно случайным способом. Врут товарищи безбожно или передергивают. Некоторые из них и современных итальянцев к русскому народу причисляют, мотивируя словом этруски. Ага... русские, однозначно. Вот бы их сюда... да бог с ними. Нет, а все-таки кто сейчас на Руси правит? М-да... история явно не мой конек. Иван какой-то там скорее всего. Может даже и Грозный... или Калита... нет, не знаю. Значит и голову себе забивать не буду.

-Тук, есть хочешь?

-И пить, монсьор!

-Я тоже. Ищи место...

-Подождите ваша милость... впереди опять кто-то есть. — глазастый Тук кого-то увидел впереди на дороге. — Повозка и солдаты кажись.

Этого еще не хватало. Хотя... надеяться добраться до замка и никого не встретить, не приходится однозначно.Не будем тешить себя надеждой

Действительно примерно в парах сотен от нас впереди на дороге стоял какой-то возок и несколько фигур

Тук... ты если что не лезь в схватку. Заряди арбалет и воюй с расстояния. Понял?

-Понял монсьор... а если...

-Я те дам: 'а если'. Я приказал, ты исполняешь...

Подъехали поближе.

Мда... сегодня какой-то день знакомства со средневековыми реалиями. Если попаду назад, историки на части порвут как особо ценного очевидца.

На дороге стоял возок с закрепленной на нем железной клеткой. Именно такой, какую частенько можно видеть в фильмах про инквизицию. А в клетке сидела на корточках маленькая хрупкая женщина в длинной, грубой холщовой рубашке и кожаном глухом колпаке на голове. Я было засомневался, женщина-ли она вообще, смахивала фигуркой больше на мальчика, но кое-какие выпуклости все-таки рассмотрел. Девушку заковали в ручные и ножные кандалы и в добавок приклепали цепью к самой клетке.

Лашаденка которая везла возок лежала на боку рядом, без особого успеха делая слабые попытки встать на ноги. Жалобно всхрапывала и вообще выглядела довольно печально.

Три мужичка в шепелях, гамбинезонах и с алебардами, сидели безучастно на обочине, а вокруг возка метался упитанный монах бенедектинец и осыпал проклятиями попеременно девушку, лошадку и стражников.

Как бы все понятно, даже мне, неискушенному в местных реалиях. В возке ведьма, кто еще может быть, метается достойный представитель инквизиции, а мужики с алебардами, — стражники. Как интересно... а ведьма настоящая?

Честно говоря в них верю. Вот, жена моя бывшая и теща ее особенно, самые настоящие ведьмы. Это конечно шутки, но в ведьм верю. Были знаете, — прецеденты.

-Тук, это я все правильно понял?

-Да ваша милость... ведьма, спаси меня господи, — шотландец с испуганным лицом часто крестился. — Видите, она и лошадь уморила.

-На герб глянь. Откуда стражники?

-Да кто его знает... отсюда не видно. Кажись из Флеранса... давайте мы их объедем... или вообще в лесу переждем. Мы и перекусить собрались, — Тук говорил шепотом как будто нас могли услышать и видно было что действительно боялся.

— Экий ты трус... ничего не бойся, — я направил жеребца к повозке. — На меня колдовство не действует, и на тебя, как моего эскудеро, соответственно. Не трясись, по шее дам.

По мере нашего продвижения стали слышаться вопли монаха.

— ... бездельники, сделайте же что-нибудь ... — вопил монах стражникам.

-А что мы сделаем... мы вам отец Бонифаций сразу говорили, лошадь не справная, надорванная, помрет по дороге, а вы слышать не хотели... — бубнили стражники в ответ.

-Вот я на вас жалобу инквизитору напишу... — грозился Бонифаций.

-Да пишите куда хотите, мы причем... это она лошаденку погубила... — вяло отбивались стражники.

-Ничего... вот доберемся до Тулузы... там живо тебе шкуру спустят отродье диаволово... — перешел монах к ведьме.

— А не хочешь напоследок, монашек, тела женского, горячего попробовать, а? Так я тебе дам... — отвечал приглушенный колпаком язвительный молодой голос. — Воспользуйся, а то рассержусь и вообще мужской силы лишу...

-Изыди сатана, не вводи во искушение... — забубнил монах.

-Ага... испугался... ты потрогай меня за грудь... упругая, красивая, небось каждую ночь прелести женские снятся... а грех слаадок, не бойся монашек...

-Господи избавь меня от лукавого... — монах отбежал от возка на десяток шагов, заметил нас и шикнул на стражников.

-Что здесь происходит святой отец? — как можно равнодушней поинтересовался я.

-А с кем имею честь разговаривать? — подозрительно уставился на меня маленькими глазками бенедектинец.

-Шевалье де Сегюр. Тон мне твой дерзостный не нравится монах, может научить тебя вежливости? — для порядка рыкнул я.