Лис "Удача"

— Делайте, как сочтете нужным, — отмахнулся Лис. — А если считаете необходимым, продавайте. Только вот мой совет, к этому прохиндею в лавку идти не стоит. На мой взгляд, он просто некомпетентен.

— В этом я с вами полностью согласен, — улыбнулся Михаил Андреевич. — Но представьте, каково будет его разочарование, когда он узнает, что держал в руках эту монету и упустил, — профессор хихикнул: — А вообще, про него ходят всякие слухи. Непростой человечек, хотя и полная серость в научном смысле. Ну да я вовсе не собираюсь обращаться к нему. В городе и так достаточно настоящих коллекционеров, людей состоятельных и надежных.

Проводив хозяина, Александр вернулся в комнату: "Ну а почему нет? Я ведь сам закопал этот мешок, чем не клад? Рискну".

Глава 2

Профессор вернулся домой ближе к вечеру. Загадочно усмехаясь, прошелся по комнате, но видя, что на гостя его уловка не действует, опустился на диван и первым нарушил молчание:

— Вот, — он аккуратно положил на столик стопку купюр. — Это за мелочь. Двадцать две тысячи рублей. — Неплохо?

Александр глянул на довольное лицо бывшего сокамерника: — Профессор, не думаю, что вас настолько обрадовала реализация монет. Рассказывайте уже. Я ведь вижу, как вас переполняет желание похвастать.

— Вы не поверите, я сумел договориться с проведением экспертизы для "Ефимка", и завтра мне обещали дать однозначный ответ, — выдохнул Михаил Андреевич и взъерошил реденькие волосы. — Да, и заодно попросил апробировать вашего "римлянина", — припомнил он. — Разговаривал и с коллекционером. Он, правда, не готов купить монету, но при мне созвонился с несколькими знакомыми и нашел покупателя. Так что, можно считать, дело сладилось. Если анализ подтвердит его подлинность, коллекционер готов заплатить сто двадцать тысяч рублей. Это, конечно, гораздо меньше, чем можно было бы выручить в Москве, но... — профессор уже потерял интерес к рассказу и осторожно покосился на книжные полки.

— Александр, ты не против, если я немного поработаю с документами? По дороге у меня возникла интересная идея, касающаяся возможной причины возникновения этого странного реверса на "Ефимке"... — он поднялся и, не дожидаясь ответа, углубился в изучение книги, вынутой из плотного ряда стоящих на стеллаже фолиантов.

— Одну минуту, Михаил Андреевич, — отвлек Александр ученого. — Вот, возьмите вашу часть от вырученных за монеты денег. Одиннадцать тысяч, — протянул он купюры хозяину.

— Нет, нет, я не... — Отставить споры, — шутливо повысил голос Лис. — Не хотите быть обязанным, тогда считайте это платой за мое проживание у вас. Ну?

Профессор попытался отговориться, но желание побыстрее заняться исследованием возобладало. Он сунул деньги в карман и принялся изучать документы.

"Счастливый человек, — усмехнулся Александр. — Представляю, как бы он был рад оказаться на моем месте. Ему и деньги-то нужны только, чтобы утолить свой азарт к исследованиям. А что интересно мне? — он пожал плечами. — Пожалуй, если бы я вдруг сдуру рассказал ему о своих приключениях и сумел убедить в их реальности, он бы мне житья не дал, выпытывая малейшие детали".

Александр опустился в кресло. "Увы, мне не дано. Ну, скучно... Что ж теперь. Хотя..." — тут он вспомнил, как все началось: — Скажите, профессор, а кто такой этот, как его, Ванька Каин? Известно ли о нем что-нибудь исторической науке?

— Что? — с неудовольствием оторвался от чтения Михаил Андреевич. Помолчал, соображая, что спросил у него Лис, и кивнул: — Конечно, известно. Интересная личность, кстати.

— Вот как? — Александр устроился поудобнее. — Послушайте, давайте так, вы мне расскажите об этом человеке, а я обещаю вас сегодня больше не беспокоить.

Историк вздохнул, и снял с носа очки. — Честно? Хорошо, — он потер большой круглый лоб:

— Фигура во многом таинственная и загадочная. Родился Иван Осипов в одна тысяча семьсот восемнадцатом году в селе Иваново Ростовского уезда, в семье крестьянина.

В Москву Ивана, а ему тогда было тринадцать лет, привезли в 1731 году. Работником на господский двор купца Филатьева.

Профессор прошелся по комнате: — Вообще, достоверной информации об этом аферисте немного. Зато огромное количество написанных в разное время историй о его похождениях. Однако стоит ли им доверять? Не уверен. Хотя какое-то зерно во всех этих историях, очевидно, имеется.

— Так вот, начал свою карьеру Иван с кражи. Спер у купца деньги и драгоценности и был таков. А буквально через несколько дней познакомился с солдатским сыном Петром Камчаткой. Кличка, что и говорить, яркая. Карьера его развивалась по восходящей. Несколько удачных, и невероятно дерзких, краж в Москве, гастроли с ватагой по Волге, в уездных городах и, наконец, апофеоз начального этапа его преступной деятельности: Ограбление Александровского дворца самой Елизаветы Петровны.

Вор проник в палаты, собрал все самое ценное и спрятал в одной из кладовок.

Но тут его, видимо, кто-то заметил, и стражники задержали незваного гостя. Посадили в холодную до разбирательства. Будь он обычным воришкой, на том и закончилась бы его карьера, — усмехнулся знакомый с изнанкой преступной жизни ученый, вспомнив душный мир камеры КПЗ, — но он сумел сбежать. Его подручные, во главе с Камчаткой, остановили карету, в которой бродягу везли на правеж, пристукнули охранника и освободили будущего короля московского преступного мира.

— Да? — Александр закивал в такт словам рассказчика. — Были там еще какие-то... Ну-ну, профессор, не томите, а дальше?

— Если до этого все его дела были просты и примитивны, совершенно в духе того времени, то после этого побега они стали, если можно так сказать — талантливыми, — продолжил ученый .

— Не прошло и пары дней, как Ванька, изменив внешность до неузнаваемости, в сопровождении переодетого солдатом помощника, прибыл во дворец. И не тайно, ночью, а средь бела дня. Наряженный в форму сыскного ведомства, он выдал себя за чиновное лицо и, запутав стражу, отыскал похищенные вещи. Мало того, написал расписку от лица чиновника сыскной канцелярии, в конце приписал: "Для Ваньки Каина подарок".

Александр нахмурился: — Чего он там написал? Ерунда какая... Ну да ладно, — он приготовился слушать.

Не заметив возмущенного возгласа Лиса, Михаил Андреевич увлеченно продолжил: — Дальше, больше. В нем проявилась совершенно невероятная для его времени способность к преображению. Вечером того же дня он проник на бал одного из Московских вельмож и, устроив ложный пожар, сумел под шумок обокрасть добрую треть гостей. И главное, унести подаренные хозяину немалые деньги.

— Представляете? — профессор чуть насмешливо глянул на Лиса. — Это вам не коньяк из супермаркета тырить. Так вот. На время он исчезает из Москвы. Следствие, почти сумело его арестовать, благодаря доносу одного из его подельников. Но что-то не срослось, и сыскные потеряли след Каина на берегу Яузы. Власти вздохнули с облегчением, решив, что дерзкий уголовник утонул.

— Прошло несколько месяцев, — театральным жестом облокотился на полку рассказчик. — Никто уже и не вспоминал о нахальном московском выскочке.

— События того периода сложились так, что в момент прихода к власти императрицы Елизаветы в провинции, да и в Москве, расплодилось совершенно невероятное количество преступников. В основном шаек, которые промышляли разбоем.

— Рост преступности при смене власти — исконно российский бич всех времен, — задумчиво произнес ученый. — И вот, в декабре одна тысяча семьсот сорок первого года, в Москву, которую захлестнула волна грабежей, прибыл... — Михаил Андреевич вынул толстый фолиант. — Где же это? Ага... — он раскрыл страницу: — Это репринтное издание одного из дореволюционных журналов, и вот здесь выдержка из статьи, посвященной этому периоду деятельности знаменитого афериста:

...Так продолжалось несколько лет, но в 1741 году случилось невероятное: Ванька вдруг переменился. В чем была причина, осталось неизвестным. Или Ванька действительно захотел изменить свою жизнь, или же это была изначально задуманная хитрая операция. Как бы то ни было, а 27 декабря 1741 года в Сыскной приказ явился молодой светловолосый человек. Он заявил, что его зовут Иван Осипов, и предъявил предписание, подписанное самим главой тайной канцелярии. Мало того, с ним прибыла команда солдат из четырнадцати человек, во главе которой стоял подьячий Петр Донской. Каин заявил о своем глубоком раскаянии в совершенном и желании участвовать в искоренении зла.

Таим образом, Ванька стал официальным доносителем Сыскного приказа. За период с 1741 по 1743 год Ванька Каин задержал и представил в Сыскной приказ 109 мошенников, 37 воров, 50 разбойников, 60 скупщиков краденого и 42 беглых солдата! Такого успеха Сыскной приказ не имел уже давно, но к Ваньке Каину там относились с презрением. Ему не выплатили не только положенного содержания, но не компенсировали и личных расходов по розыску и поимке преступников.

И здесь воровская натура Ваньки взяла свое. Поняв, что честного служения в Сыскном приказе не получилось, Ванька Каин резко меняет тактику. Он оговаривает служащих полиции и приказа и занимается вымогательством. Арестованных по различным делам людей он сначала приводил к себе домой, и если сумма взятки оказывалась достаточной, то виновного отпускали, в противном случае арестованный водворялся по месту назначения — в Сыскной приказ.

И настали теперь для Ваньки Каина золотые денечки! Взятки пошли потоком. Безнаказанность окрыляла, и он стал действовать все смелее и наглее...

Профессор прервался и взглянул на замершего слушателя: — Каково? Но это только начало. Невероятная дерзость и изобретательность. А кроме того жестокость и коварство...

Даже собственную свадьбу этот российский Видок умудрился превратить в настоящий триллер.

— Стоп, профессор. Я, кажется, уже перебрал лимит вашего времени, — Александр потер виски. — Но скажите, ведь здесь сплошные несоответствия. Начать хотя бы с того, что... — он замолчал. — А впрочем, спасибо, Михаил Андреевич, можете спокойно заняться своим Ефимком, а я, пожалуй, прогуляюсь перед сном.

Он накинул тяжелое пальто, и вышел на улицу. Обилие информации требовалось привести в некоторое подобие системы.

"Итак, — припомнил он слова историка. — Моя встреча и экспроприация дворцовых ценностей изложена в целом верно. После — дело у графини. Ну, искажение в пределах допуска. А вот дальше? Как он мог прибыть в Москву, да еще во главе с командой?

Ведь я исчез? Или нет? Но почему в статье сказано о светловолосом молодом человеке? Насколько я помню, почивший бандит был черным, как грач. К тому же и страшен, как смертный грех.

Тогда кто этот самозванец? Стоп, — от неожиданности Александр даже выронил трость. —

А что это за донос спутника во время московских приключений? Кого это Иван подобрал за пару дней до ограбления. Андрейка? Только он. Больше некому. И вся чертовщина в Петербурге началась после его исчезновения. Так не он ли и есть тот самый, назвавшийся Иваном Осиповым человек?"

"...Погоди, — Саня пошевелил губами. — А ведь точно, паспорт этого жулика, и впрямь, лежал под ковром. А после, когда проверял бумаги, его, кажется, не было.

Правда, я не особо и искал эту бумажку. Может, и был? Хотя нет, скорее, не было. Ладно, а если предположить, что малец вернулся? Мало ли где он был? Пусть. Появился, достал бумаги с компроматом на господина Ушакова и сумел ими грамотно воспользоваться. Тогда становится понятно, почему Тимоха его за чиновное лицо признал. Он человек хваткий, мог и сам пареньку чего подсоветовать. Или наоборот? Сделать предложение, такое, от которого не отказаться? Нет, пожалуй, все же наоборот. Не похож Тимоха на жулика. А судя по тому, что про делишки этого Ваньки самозваного известно, жук был, каких поискать.

Поди тут сообрази, как оно там вышло. Но то, как дело обернулось, других толкований не имеет. Хотя, есть ведь еще и сам господин Ушаков. Может, исчезновение паренька — его рук дело. А как свел все вместе главный дознаватель, отыскал паспорт у паренька на имя Ивана, да и решил свою игру сложить..."

"А впрочем, какая мне теперь разница? — озадаченно пожал плечами Лис. — Все это уже дела давно минувших дел, — развернулся и двинулся по темной улице к дому профессора. — Сейчас главное — клад, что на берегу закопан, отыскать".

Он вновь остановился и уже вслух раздумчиво произнес: — Если его уже не отыскал тот, кто о нем тоже знал...

Глава 3

— Здра-авствуйте, девочки, — сладко протянул Александр, просыпаясь. — Вставайте, граф, вас ждут великие дела.

Профессор, которого жажда к исследованиям заставила просидеть до глубокой ночи, вскинулся с короткого диванчика и оглянулся:

— Какие девочки, ты о чем, Саня?

— Эх, видно отсидка вам пошла не на пользу, — энергично взмахивая руками, рассмеялся Лис. — Фольклор родной страны вы знаете куда хуже исторических парадоксов. Шутка такая, Михаил Андреевич, идиома, если по-простому. Однако, шутки в сторону. Вы не забыли, сегодня мы встречаемся с меценатом, готовым приобрести сей артефакт для своей коллекции, — Александр подбросил монету. — Да хоть и на лом. Это его дело, нас больше интересует материальное вознаграждение...

Ученый дернул плечом, выражая некоторое сомнение в верности тезиса, однако промолчал.

Александр с сомнением оглядел висящее на вешалке пальто: "Всему есть предел. Габардин хорош, но срок службы в шестьдесят полновесных лет даже ему не идет на пользу".

Преображение его из маскарадного персонажа застоя в современного человека прошло гладко. В ближайшем универмаге отыскалось все необходимое для смены имиджа.

Недорогая, но, тем не менее, приличная куртка, джинсы неведомой марки, теплые сапоги с толстым мехом, и роскошный, с узорчатым рисунком, свитер под горло, делали Лиса похожим на обычного, среднестатистического россиянина, среднего же достатка.

Поправив вязаную шапочку, повертелся у зеркала: — Я готов, дорогой профессор, звоните вашему контрагенту, — обратился он к погруженному в изучение документов соседу.

— Он сказал, что будет ждать нас, — пробурчал визави. — А живет коллекционер недалеко.

— Поехали, поехали, Михаил Андреевич, к чему тянуть?

— Александр Иванович, — профессор с огорчением глянул на стол с разложенными бумагами. — Голубчик, к чему вам мое присутствие? Рекомендации я дал, коллекционера сам не знаю, да и вообще, только помешаю. Вот адрес, езжайте один.

Александр покрутил в пальцах листок: — Ну, как скажете, один, так один.

По здравому рассуждению он и сам подумал, что проку от ученого в тонком деле коммерции никакого.

— Ладно, — решился Саня, застегивая молнию. — Сидите, занимаетесь вашим Ефимком, будем надеяться, что меня там не встретят трое отмороженных мордоворотов с уголовными манерами.

— Да что вы такое говорите? — профессор всплеснул ладонями. — Честнейшие люди. Я вам гарантирую.

Уже на выходе Александр обернулся: — Кстати, профессор, все забываю спросить, а что за история с тем шлемом, про который вы мне прожужжали все уши за время нашего, кхм, совместного сосуществования в стенах, так сказать, казенного дома?