Ступень 6. Призвать богиню

— Контролируй тылы, — так же тихо ответил девушке следопыт, тоже заметивший ловушку. Мужчина, в отличие от разбойников, отлично представлял, на что в действительности способна хрупкая с виду девица, поэтому, без каких-либо сомнений бросив напарнице поводья вьючной лошади, направил своего скакуна к двигающемуся в голове колонны Лисаэлю.

Тем временем мастер-мечник остановил караван и, довольно улыбаясь, не спеша потянулся за клинком, явно предвкушая хорошую потасовку. Однако его опередил Катор — следопыт, объехав мечника, ловко выхватил из притороченного к седлу чехла свой охотничий лук и, наложив на тетиву стрелу, резким движением послал её в направлении перегородившей дорогу толпы. Краткое мгновение полёта, и оперённое древко уже дрожало строго между ног стоящего на самой середине дороги рослого мужика, сжимающего в своих руках то ли дубину, то ли оглоблю, то ли только что выломанный ствол молодого деревца.

— Следующая стрела прилетит в тебя, — равнодушно проинформировал вздрогнувшего разбойника следопыт, накладывая на тетиву очередное древко. — А стрел у меня хватит на всех.

— Зачем стрелять, господин? — неуверенно пробормотал, тяжело сглатывая неожиданно ставшую вязкой слюну мужчина, в котором Катор безошибочно признал главаря. — Мы лишь хотели спросить, не нужна ли благородным господам помощь?

— Нужна. Разумеется, нужна! — ответил следопыт. — Моим спутникам требуются живые мишени для отработки навыков стрельбы. Желательно движущиеся мишени. В столице, как вы понимаете, такие мишени найти достаточно сложно. Мы планировали поохотиться в этих местах на диких животных, но и вы для этой цели тоже неплохо подходите. Согласны помочь?

— Нет, господин, не надо в нас стрелять! — испуганно пробормотал разбойник, начиная пятиться назад. Это движение повторили и его подельники — они уже поняли, что судьба их неожиданно совершила крутой поворот, и охотники поменялись местами с предполагаемой дичью. А умирать бандитам явно не хотелось...

— Второй отряд уходит, — тихо сообщила Дая, продолжавшая отслеживать обстановку с тыла и заметившая, что вторая группа оказалась трусливее первой и скрылась за придорожными кустами сразу же после того, как бандиты догадались о своей ошибке.

— А вашего согласия и не требуется! — бросил главарю Катор, и послал в медленно пятившегося мужчину стрелу, от которой тот не смог защититься.

Стрела попала разбойнику точно в горло и, разорвав позвонки, выступила своим листовидным наконечником со спины, у основания шеи. Во все стороны брызнула кровь — широкий охотничий срезень повредил яремную вену. Грузное тело бандита повело вперёд, и оно мешком осело на дорогу лицом вниз, насколько позволяло древко глубоко застрявшей в шее стрелы. Смерть наступила мгновенно, лишь короткие судороги скрюченных пальцев и слабые толчки вытекающей из раны густой багровой крови говорили о том, что ещё несколько ударов сердца назад это тело наполняла жизнь. В воздухе запахло экскрементами — ветер продолжал дуть путникам в лицо и исправно доносил запахи опорожнившегося кишечника валявшегося на дороге бандита.

Скорая расправа над неудачливым главарём оказала решающее влияние на и без того не отличающихся героизмом разбойников — потеряв своего предводителя, люди неорганизованной толпой рванули под защиту подступивших к дороге деревьев. Некоторые бежали настолько быстро, что в процессе отступления роняли своё оружие. Вдогонку улепётывающим со всех ног бандитам не последовало ни одного выстрела.

Следопыт осторожно тронул поводья своей лошади и подъехал к лежащему на дороге трупу. Судороги уже прекратились, да и кровь больше не шла — последние признаки жизни покинули тело неудачливого бандита, оборвав его недолгую разбойничью карьеру. Спешившись и осторожно ступая, чтобы не измазать в растекающейся из-под тела парящей лужице свежей крови кожаные подошвы дорожных сапог, мужчина носком сапога осторожно перевернул голову трупа набок и, после непродолжительного осмотра, огорчённо произнёс:

— Стрела безнадёжно испорчена. Древко треснуло, а наконечник при ударе о позвонок деформировался.

Затем, сделав пару шагов, мужчина осторожно вытащил из утрамбованного до состояния каменной твёрдости дорожного грунта засевшую в нём вторую стрелу и, внимательно осмотрев её, парой вращательных движений отделил наконечник, откинув древко в сторону.

— Наконечник цел, а древко в хлам, — прокомментировал свои действия Катор, добавив:

— Минус две стрелы, и дорога чистая. Можно продолжать движение.

— Его обязательно было убивать? — задумчиво спросила подошедшая Дая.

— Это самый бескровный вариант из всех, что я знаю, — ответил девушке следопыт, запрыгивая в седло и продолжив движение по пустынной дороге. — Лишившись зачинщика, оставшиеся без главаря люди сразу же разбежались, побросав оружие — так, как я и предполагал. Все остальные наши действия однозначно сопровождались значительно большими потерями. Причём не факт, что кто-нибудь из нас не пострадал бы — крестьяне плохо стреляют, а их дрянные самодельные стрелы, особенно пущенные из таких же дрянных самодельных луков, летят куда угодно, но только не туда, куда нужно. Предугадать их полёт нельзя. Соответственно, велика вероятность случайно поймать в грудь шальной кусок ржавого железа. Мы же обошлись всего одним трупом — остальные остались живы и, надеюсь, здоровы.

— А при чём здесь крестьяне? — удивилась девушка, пристроив своего скакуна рядом с лошадью Катора — так было проще общаться на ходу. Порядок движения временно поменялся — принц с мастером-мечником молча пристроились в хвосте колонны, не желая вклиниваться в разговор, который не представлял для них интереса.

— Весна, — как что-то само собой разумеющееся, пояснил охотник, немного подав свою лошадь в сторону и освобождая собеседнице место на узкой грунтовой дороге. — Зимние запасы у крестьян подошли к концу, а новый урожай ещё не созрел. Скотины в подворьях остался самый минимум — только на развод, да и та отощала после голодной зимовки. Чтобы не умереть с голоду, крестьяне, сбившись вот в такие ватаги, выходят на дорогу и грабят проезжих путников. Если повезёт — они протянут до следующего урожая.

— То есть это были не разбойники? — переспросила Дая.

— Разумеется, нет, — улыбнулся мужчина. — От профессиональных солдат удачи мы бы так просто не отделались. Засады они устраивают так, что даже мне иногда не зазорно поучиться, а своё оружие любой живущий разбоем лиходей холит и лелеет похлеще красивой женщины — от него напрямую зависит его собственная жизнь. В разбойники иногда идут профессиональные воины, если военная карьера отчего-то не сложилась, а жить на что-то надо. Да и постоянные стычки с хорошо обученной охраной караванов быстро выбивают из рядов джентльменов удачи слабых и неумелых, оставляя лучших — самых опытных, самых умных, самых осторожных. Короче, если, не дай создатель, встретитесь с настоящими разбойниками — разницу поймёте сразу же.

— А откуда вы всё это знаете?

— Я родом из этих краёв, — признался следопыт. — Не совсем, разумеется, отсюда -посёлок, в котором я родился, расположен значительно севернее этого тракта, и жители в нём промышляют в основном охотой, а не земледелием. Впрочем, любителей копаться в земле хватает и у нас, как встречаются и профессиональные пастухи, и рыболовы — реки в предгорьях мелкие, но рыба в них есть, а густая трава на горных лугах способна прокормить и овец, и коз, и даже крупный скот. Умелый работящий крестьянин всегда сможет обеспечить себя пропитанием.

— Значит, встреченные нами крестьяне неумелые? Или ленивые? — демонице стала интересна причина нападения.

Но Катор надолго замолчал, обдумывая ответ — видимо, то, что он намеревался сказать, не слишком-то ему нравилось. Наконец, придя к какому-то решению, мужчина осторожно ответил:

— Наш посёлок расположен далеко от оживлённых дорог, я бы даже сказал — в самой глуши. С одной стороны леса, с другой — горы. Мытари нечасто добираются до наших мест — лихих людей хватает и у нас, а любой сборщик налогов всегда считался самой лакомой добычей. Сгинет человек в глуши, и его даже искать никто не станет. Вот и не стремятся к нам за податями государевы люди, опасаясь за свою жизнь...

— То есть налогов вы не платите?

— Платим, конечно же... — неохотно ответил следопыт. — Когда до нашего посёлка добираются мытари.

— А сколько раз за свою жизнь ты видел в своём посёлке сборщика налогов? — уточнила девушка.

— До нашего посёлка мытари не добирались ни разу, — подумав, сообщил мужчина.

— Быть может, до крайней степени обнищания местных крестьян довели непомерные налоги? — продолжала допрашивать собеседника Дая.

— Я не готов сейчас обсуждать налоговую политику государства, — немного резко, не в силах скрыть недовольство и раздражение неприятной темой разговора, ответил Катор. — Лучше всего на этот вопрос ответит молодой принц — ему преподавали и экономику, и налоговую политику.

И, слегка хлестнув поводьями по шее своей лошади, ускорил ход и вырвался вперёд, возглавив караван. Дая, догадавшись, что разговор закончен, пристроилась сзади, за заводной лошадью следопыта. За девушкой ехал принц. А замыкал караван Лисаэль, цепким взглядом охватывая придорожные кусты. Лёгкая прогулка закончилась, наступали суровые будни...

* * *

Вскоре местность по обе стороны дороги, неторопливо вьющейся между ставшими значительно более высокими и крутыми холмами, полностью обезлюдела. Больше не встречались бросающиеся в глаза яркой зелёнью молодых всходов неровные наделы возделанных полей с притулившимися неподалёку покосившимися деревенскими хижинами, окружёнными низким, сделанным из сухостоя штакетником, луга с пасущимся на них немногочисленным, лениво нагуливающим жирок после голодной зимовки скотом... Лишь редкие проплёшины вырубок да уходящие в холмы заросшие колеи, оставленные телегами заготовщиков леса, говорили о том, что цивилизация не полностью покинула эти места. О том же свидетельствовали и многочисленные места придорожных стоянок, пустые, но явно регулярно посещаемые — поддерживаемые пусть не в идеальном, но достаточном для комфортной ночёвки порядке, с местами для стоянки лошадей, сделанными из жердей навесами от дождя и выложенными крупными валунами очагами, полными остывших углей от костров. Погода пока баловала путников — за всё время дороги не выпало ни одного дождя, пусть небо временами хмурилось и порывистый ветер доносил с предгорий промозглую влагу от тающих ледников.

Как и любое нормальное путешествие, поездка проходила достаточно скучно и однообразно, что явно радовало мужскую часть экспедиции и раздражало женскую — Дае не нравилось монотонное движение, и она, дабы развеять скуку, донимала принца вопросами о мироустройстве в целом и о стране, в которую попала, в частности. Принц, как девушка уже успела убедиться ранее, оказался прекрасным собеседником, умел не только красиво говорить, но и внимательно слушать. Лучшего рассказчика воительница не могла бы себе пожелать — за несколько дней пути Дая узнала много полезной и не очень информации об экономике Ривийского эмирата, его населении, а также географии и истории Наты. Разумеется, больше всего сведений юноша сообщил про Натану. Лияра, другой континент Наты, был не то чтобы закрытой территорией, но допускались на него лишь люди, обладающие магическими способностями. С чем было связано подобное ограничение — с тем, что соседи намного дальше продвинулись по пути техномагической эволюции, или разгадку следовало искать в давней истории этого мира, но факт оставался фактом. Натана и Лияра поддерживали лишь официальные дипломатические отношения, всячески препятствуя свободному перемещению своих граждан за пределы чётко очерченных границ. Правда, существовала ещё вероятность того, что наследный принц далеко не самого передового на планете государства просто не был допущен к секретной информации, передавая своей собеседнице одну из официальных версий, специально разработанных для простого народа. Но даже эта информация позволила Дае неплохо разобраться в жизни мира, в который невольно попала и в котором ей, по всей видимости, придётся задержаться надолго. Впрочем, с временной переменой места жительства девушка уже смирилась и теперь пыталась извлечь из случившегося максимум пользы.

Полезным Дая считала в том числе и встречу с истинным мастером боевого искусства, у которого любому не зазорно было бы получить парочку уроков владения клинком. Разумеется, парочкой уроков дело не ограничилось — после ужина, перед тем, как ложиться спать, девушка до самой темноты звенела клинками с мастером Лиссом. Лиссаэль, поначалу без энтузиазма воспринявший свалившуюся на его голову ученицу, постепенно смирился и, поддавшись настойчивым уговорам, принялся обучать демоницу всему, что знал, тем более что долго повторять приёмы ему не приходилось — Дая схватывала науку буквально на лету. Столь способного ученика у мастера никогда ещё не было, поэтому постепенно Лиссаэль сменил гнев на милость и с упоением отдался тренировкам, не забывая, впрочем, об осторожности — память о первой учебной схватке, чуть было не окончившейся его поражением, слишком глубоко угнездилась в воспоминаниях прославленного мастера.

Теперь каждый вечер проходил примерно таким образом: незадолго до заката Катор выбирал подходящее место для ночёвки — как правило, этим местом оказывалась одна из пока ещё пустых караванных стоянок. Затем рубились дрова, разводился костёр, над жаркими углями водружался котелок, и из имеющихся в наличии скудных запасов готовилась неприхотливая еда — обычно это была наваристая густая похлёбка, приправленная изрядной долей вяленого мяса. В обустройстве места ночёвки и приготовлении ужина участвовали все, кроме Лиссаэля. Готовили попеременно Катор и Дая, причём следопыт больше руководил, чем работал. Он же занимался заготовкой дров — заставить махать топором девушку у мужчины не поднималась рука, а Лиссиану давать в руки оружие, которым тот не владел и мог вместо дерева отрубить себе руку или ногу, в отряде не рискнул никто. Зато принцу поутру, когда оставленные на завтрак остатки похлёбки были съедены, выпадала почётная обязанность мытья посуды. Мастер-мечник, со снисходительной усмешкой наблюдавший за хлопотами своих товарищей по заготовке дров и приготовлению еды, в качестве поощрения перед сном обучал Даю искусству владения клинками.

Торговый сезон только-только начался, и медленно ползущие караваны Ривийских купцов просто не успели добраться до диких предгорных мест, по которым двигались путники, а встречные торговцы появятся здесь только к середине лета. Однако вскоре дорожная обстановка изменится — грунтовки обзаведутся новыми колеями, а стоянки — свежей золой на кострищах и запахом навоза. Вот только таверн и постоялых дворов по пути больше не будет, и, следовательно, пришла пора восполнить невеликие и стремительно убывающие продовольственные запасы путников. Поэтому на очередной отдых отряд встал вскоре после полудня, стоило только следопыту заприметить удобное для ночёвки каравана место. Предоставив организацию места для отдыха единственной девушке в отряде — на умения принца полагаться не стоило, а Лисаэль традиционно считал подобную работу ниже своего достоинства, — Катор, оставив на стоянке лишнюю амуницию, отправился на первую охоту.