Это вам не свечки делать

— Постойте здесь, — сказал Дару. — Пойду, зажгу светильник.

Несколько ступеней вниз, и вот уже от промокшей одежды пошел пар, и я почувствовал, что покрываюсь ледяной коркой. В маленькой комнатенке, три на три шага, громоздились вдоль стен глыбы льда, разложенные на двухъярусных стеллажах.

— Лучше долго тут не оставаться, — пробормотал Дару, — Колдовство, знаете ли, чтоб не таяло. Подержите... покойного. И поуважительнее, юноша! Возможно при жизни он был достойным человеком.

Другого способа, кроме как держать тело под мышки я не нашел, и, уважительно или нет, держал именно так. Дару тем временем с правой нижней глыбы переложил на левую нижнюю глыбу куски замороженного мяса, несколько пакетов из вощенной бумаги, четыре замороженных пирога размером с колесо от тачки, и, наконец, мы с ним взгромоздили тело на лед.

— Вы часто сюда такое приносите? — вяло поинтересовался я.

— О нет, — засмеялся сюрт, — покупками, в основном, занимается Ситу.

— Я про тело.

— Ах это, — похоже, Дару слегка смутился и решил. — Редко. Очень редко. И потом Ситу всегда счищает верхний слой льда. Он очень трепетно относится к... еде.

— Хорошо-то как, — пробормотал я, и сюрт посмотрел на меня как-то странно, даже подозрительно.

— Идемте, — сказал он. — Все устали, день тяжелый, все остальное завтра. Надеюсь, Шито на допрос опоздать не посмеет.

С такими словами Дару погасил светильник и пошел наверх. Ему это удалось, он явно был тут не первый раз, а вот я ухитрился дважды втереться лбом в притолоку и стену, прежде чем мы добрались наверх.

— Что это вы дрожите? — подозрительно осведомился сюрт, увидев меня на свету. — Замерзли?

— Есть немного, — стуча зубами, признался я.

Кто бы, спрашивается, не замерз, поплескавшись под дождем, и сразу после этого посетив ледник. Да я уже потрескивал от холода.

— Плохо. Вы можете... заболеть, — озаботился Дару. — Это крайне не вовремя и невыгодно. Вы, юноша, поищите в столе у Ситу, выпейте чуть-чуть на ночь и постарайтесь выспаться.

Он ушел, из человеколюбия оставив мне зажженную свечу. В столе у Ситу в самом деле нашелся заманчивый кувшин с качественным содержимым. Пахнуло яблоками, жидкость медового цвета потекла в стакан, и я слегка переборщил. Питье на вкус оказалось приятным, и я прекрасно понял, почему Ситу им слегка злоупотребляет, и поразился, как ему хватает жалованья на яблочную вытяжку. Потягивая третий стакан, я окончательно уподобился Ситу и, развалившись в его кресле, придвинутому к столу возле двери, погрузился в размышления о смысле жизни, и что приготовить завтра, не перепутав полки. Нехорошо может получится, если Дару не найдет труп для вскрытия. Тут я понял, что стакан уже не третий а четвертый, и, допив, уснул.

Спустя пару секунд меня потрясли за плечо.

— Ну кто так пьет? — укоризненно поинтересовался Ситу.

— Я. Пил. Извини.

Мозг наотрез отказывался признавать тот факт, что глаза уже открыты.

— Дару тебя видел? — деловито уточнил Ситу.

— Сколько раз! — обрадовался я такому простому вопросу.

— Очнись, дурень! — этот вопль был направлен прямо в ухо и я едва не подпрыгнул, зато более-менее очнулся.

— Ух ты! Я что, здесь спал?

— Ты здесь храпел, — скорбно поведал Ситу. — И, поверь моему опыту, тебе лучше пойти на кухню и выпить то, что стоит в правом шкафу на третьей полке, пока Дару не увидел. Будешь мне должен.

— Спасибо, — выговорил я, попытался встать и рухнул обратно.

Настал момент мужской солидарности. Ситу поволок меня на кухню, достал из шкафа лекарство, и, пока я обнимался с ведром, начал готовить завтрак.

Думаю, из Ситу получился бы отменный волшебник. Когда влитая в меня гадость выплеснулась наружу, я почувствовал себя человеком, и даже успел привести себя в порядок до того, как состоялось явление Дару. К тому моменту охранник благополучно смотался на свое место, я начал выглядеть прилично, и, похоже, сюрт ничего не заметил.

— Больше не смейте надираться, — мельком заявил он, садясь завтракать.

— Да я...

— Мы с Ситу несколько раз... спасали друг другу жизнь, — пояснил Дару, накладывая в свою тарелку толстый кусок омлета, — и он может позволить себе лишнего. А вам было велено выпить... стаканчик для здоровья и идти спать.

— Да я...

— Настойка от похмелья просто чудо, но мне не нужен пьяница.

— Да я...

— Поняли?

— Понял, — мне стало стыдно.

Понурившись, я, весь из себя покрасневший, пялился в пустую тарелку.

— Ешьте. У нас много дел, — велел сюрт.

— Но я...

— Ешьте!

Я быстро принялся за еду, не особо волнуясь, примет ее мой желудок или нет. Миска отправилась в таз для посуды, а меня Дару потащил в лабораторию, куда расторопный Ситу успел в одиночку переместить тело. Что может быть лучше после чудом прошедшего похмелья и шикарного завтрака, чем вскрытие очередного покойника.

— Что вам кажется странным? — поинтересовался Дару, надев мясницкий фартук и водружая на нос очки.

— Что Ситу в одиночку перенес сюда тело, — буркнул я. — Чего так смотрите? Мы его перли, боясь пошевелить лишний раз, а для него единственный способ приволочь труп сюда — перекинуть через плечо! И где смысл предосторожностей?

— Я ему помог, так как вы были... не в состоянии, — признался Дару, разобравшись с завязками. — Хватит опускать глазенки, Ибрик, мы приступаем.

Особых проблем не возникло. Да, я записывал и зарисовывал все, что видел, но, скорее, для отмазки, так как Дару, похоже, все знал заранее.

— Причиной смерти, очевидно, послужило перерезанное горло. Вот здесь, видите? Двойной... надрез. Сначала выпустили кровь, затем отрезали голову. Жестоко, — диктовал он усталым голосом. — Пишите быстрее, юноша. Отсечение головы и конечностей произошло после смерти жертвы. Отсечение произведено, вероятнее всего, при помощи тесака, используемого для разделки туш. В складках одежды жертвы обнаружены... засохшие водоросли. Так же на одежде видны канатные волокна и следы смолы Рубашка сшита из тонкой парусины, дорогой но изрядно изношенной. Отсюда вывод. Какой?

— Он что, моряк? — спросил я, торопливо чиркая по бумаге.

— О да, он, скорее всего, моряк. Замечу, ходил на очень хорошем корабле — такую ткань для кливеров используют... редко, дорогая вещь. Подойдите, пощупайте, — радушно предложил Дару, а когда я отказался, задал очередной вопрос. — Как мог моряк оказаться здесь?

— Так он...

Я смолк. В самом деле, какого черта моряку делать в нашем городе, который находится в целом сюртарии от побережья?

— История с караваном вам ни о чем не говорит? — вскользь поинтересовался Дару, продолжая потрошить жертву убийства.

— Контрабанда? — осторожно предположил я. — Он нес контрабанду?

— Возможно, возможно. Так. В желудке убитого обнаружены непереваренные остатки весьма дорогого ужина. Мясо, грибной соус, о, — он соизволили слегка удивиться, — бронзовый картофель и, если не ошибаюсь, засахаренные фрукты. Отменно... погулял. На полтора скипа, не меньше.

Возможно, при поедании эта трапеза гурмана была дорогой и благоухающей, но теперь воняло так, что с ног сшибало. Последствия вчерашних излишеств все еще сказывались, я побелел и поискал взглядом ведро.

— Теперь приметы, — продолжил диктовать сюрт, и мне пришлось вернуться к прежнему занятию, стараясь дышать через рот. — Покойный был относительно здоровым мужчиной, безусловно... человеческого происхождения.

Тут я, против воли засмеялся.

— Какое слово вас рассмешило? — раздраженно спросил Дару, глянув на меня через плечо.

— Извините, но какого еще происхождения он может быть?

Сюрт со вздохом повернулся ко мне и, припоминая, начал перечислять, постукивая ножом по ладони.

— С Островов мог приехать гибрид человека и определенного вида обезьян, обезьяны это такие звери. На побережье Политы, как вы знаете, это страна к западу — я не знал, но кивнул с умным видом — живет племя животных, с виду похожих на... человека, легко поддающиеся дрессировке, но отличаются скудным разумом, повышенной агрессивностью, отсутствием души и наличием... хвоста. Так же это может быть демон, принявший человеческий облик, или захудалый морок, но в этом случае он должен был рассеяться к утру. Еще...

— Хватит, пожалуйста, — взмолился я.

Все что рассказывал Дару было очень интересно, но при этом во всю жестикулировал руками, с зажатым в пальцах острым ножом, вдобавок измазанными в крови и потрохах " безусловно, человеческого происхождения".

— Ах да, — сюрт вернулся к телу. — На ребрах имеются следы заживших переломов, скорее всего, от удара твердым предметом перпендикулярно телу.

— Может палкой такой, к которой паруса крепят? — внес я свою лепту и Дару согласно кивнул.

— Возможно гиком. На уцелевшей части ноги шрам от глубокого пореза, ключица сломана недавно, едва успела срастись. По состоянию внутренних органов можно предположить, что мужчине было около... сорока лет. Рост при жизни составлял... приблизительно восемнадцать ладоней. Цвет кожи предполагает, что покойный был уроженцем Южного сюртария. Одежда покойного добротная, но старая. Похоже, покупал редко и... надолго, что заставляет предположить, что имелся определенный достаток.

— Она же старая, какой тут достаток? — не выдержал я.

— Юноша, — опять повернулся ко мне сюрт, — вы собираетесь заниматься делом?

В этот раз он, кажется, действительно разозлился. По нему так сразу не поймешь.

— Просто спросил, — я виновато пожал плечами и уткнулся в бумаги.

— Сколько стоили ваши туфли? — помолчав, уточнил Дару.

— Десять такиев.

— И сколько вы рассчитывали в них проходить?

— До зимы, потом сносятся. Но летом я больше босиком...

— Вот. Будь у вас лишние три скипа, вы могли купить ботинки, как сейчас на вас, и их бы хватило на несколько лет. Понимаете? У вас нет денег, чтоб за раз выложить такую сумму, а у него, — Дару указал через плечо большим пальцем, — были. Покупал лучшее из... доступного по ценам и носил несколько лет. Ясно?

— Ясно, — кивнул я, стараясь как можно преданнее таращится на Дару. — А еще ему ручки-ножки могли отрубить, чтоб избавиться от татуировок. На морские татуировки у нас всегда внимание обращают.

— Очень хорошо, — искренне похвалил сюрт, хотел похлопать меня по плечу, глянул на свои перемазанные руки, передумал и продолжил ковыряться в теле, бормоча себе под нос.

Особого внимания он вскрытию не уделил и закончил довольно быстро. Солнце еще не успело начать греть как следует, а он уже прикрыл тело кусками ткани, свисающими со стола, и побросал инструменты в таз.

— Вроде все. Ситу!

— Чего?! — донеслось сверху.

— Вода готова?!

— А то!

— Я пойду, помоюсь, — обратился ко мне Дару, — а вы почистите инструменты, и запрягайте Хохлатку.

И вот он, деликатно скрывшись за ширмой, плескался в бадье с горячей водой, фыркая как довольный кот, а я полоскал в тазу окровавленные инструменты. Когда все эти металлические штуки засверкали как новенькие, я их вытер, полил, как велено, спиртом, завернул в чистую тряпку и аккуратно убрал в саквояж. А Ситу тем временем доливал в бадью горячую воду и принес еще один кусок на редкость пахучего мыло. Впрочем, даже ради такого шикарного мытья я бы не согласился копаться в человеческих внутренностях.

Глава 6

Вскоре Хохлатка была запряжена, и я гордо восседал на козлах, косясь на прохожих — все ли оценили лошадь.

— Времени у нас до полудня, — проговорил Дару, выходя из дома и замер.

Следуя примеру Ситу, я обнял его за плечи и осторожно направил к экипажу. Усевшись на сиденье, Дару глянул на меня осмысленно и спросил:

— А в каком заведении, Ибрик, нынче подают бронзовый картофель и грибной соус к мясу?

— А я, господин Дару, узнаю это, едва найду клад, — ехидно заметил я. — До того момента мне такие знания без надобности.

— Так давайте думать.

Сюрт жестом велел мне пересесть к нему и помолчать. Хохлатка обернулась недоумевая, кто собирается ею править, если все сели назад, хотела было шагнуть, но воспитание не позволило, и, переступив с ноги на ногу, она осталась на месте.

— Мы уже знаем, что наш предположительный моряк выбирал лучшее из доступного, — задумчиво выдал Дару.

— О да, — я изо всех сил старался не нарушить ход его мыслей.

— Стало быть, в излишне роскошное место его не потянет, за... мишуру он бы доплачивать не стал.

— О да, — пусть не оригинальная реплика, зато не отвлекает.

— Нам нужно заведение, где хороший повар, подают деликатесы и там приемлемые цены. Я таких знаю три. В "Дубовой лавке" играет классическая музыка, вряд ли она понравится простому человеку с... маленькими слабостями. В "Сиреневом саду" слишком шумно и большой зал, там трудно насладится трапезой, которую он явно заказывает не каждый лень.

— О да, — вставил я, воспользовавшись прежней репликой.

— А вот в "Песчаном береге" можно спокойно посидеть и заказать хорошую песню, при условии, что она приличная и вы платите. Верно?

— Конечно! — я всеми силами изобразил, что поддерживаю идею сюрта.

— Очень хорошо. Ну, что вы расселись?

Я моментально оказался на козлах и замер, в ожидании дальнейших распоряжений. Хохлатка глянула одобрительно, обретя, наконец, кучера.

— Едем, Ибрик, — напомнил сюрт.

— Куда?

— Как куда? В "Песчаный берег"!

— Уже в пути, — бодро заявил я. — Только дорогу укажите.

Через несколько минут мы уже выехали в нужную часть города, и тут сюрту пришлось отвлечься от своих глубокомысленных размышлений. Мы петляли как зайцы, я скоро запутался в лабиринте улочек, и решил больше никогда не хвастать, что хорошо знаю город. Теперь главное было не потерять сюрта — без него отсюда не выберешься. Дома, главное, чистенькие такие, в каждом дворике по паре деревьев высажено, клумбы всякие и дорожки, улочки выметенные, нигде не соринки.

— Вы знаете про другие религии? — осведомился сюрт.

— Знаю. Нам в храме рассказывали. Все они ошибочны, но великий единый Бог в своей милости позволяет им существовать, при условии соблюдения основных заповедей. Всякое там не убей существо человеческое, руку себе отруби, но чужого брать не смей, жену от мужа не уведи. Сокращенный свод законов, в общем.

— Верно, — согласился Дару. — Тут живут люди, поклоняющиеся Озерному Царю, как земному воплощению бога. У них этот свод дополняется статьей о чистоте. Появилась после одной весьма...опустошительной эпидемии. В остальном люди как люди. Здесь налево и остановите.

Кабак был как кабак, только чистый. Скорее всего потому, что народ еще гулять не начал, все работают или дома сидят. Это во мне религиозность заговорила, мол, наша религия все равно лучше, даже когда чуждый кабак вылизан, как храм к началу службы.

Мельком заглянув внутрь, Дару вышел, обошел двухэтажное здание, и постучал в дверь с другой стороны дома. Не успел я досчитать до десяти, как нам открыла девушка. Вот тут я едва на землю не сел. Мало того, что она была красавица, так еще как держалась! Словно не дочь кабатчика, а дочь шерифа, самое меньшее. Ее длинные черные волосы пахли травами, даже с крыльца чувствовалось, и обрамляли округлое лицо с такими огромными серыми глазами, что я них едва не утонул. Это еще без упоминания облегающего платья, ну, вы сами понимаете. Но как следует ее рассмотреть мне не дал сюрт, больно щипнув за поясницу.