Побег со счастливым концом.

Подумать об этом мне не дали. Ирениус постучал в дверь, не спрашивая нужно ли это делать. Пришлось состроить такой же безалаберный вид, как был у домовладелицы в прошлый визит, и подняться на крылечко. Второй охранник в этой время спокойно обозревал улицу. В ответ на громкий, неделикатный стук Вида за дверью раздались шаркающие шаги.

— И хто там? — прокряхтели из-за двери.

— Несу письмо от госпожи Оун госпоже Старрей, — мгновенно соврала я.

Ирениус Вид посмотрел на меня с подозрением. Я состроила умильное личико. Тот в ответ только вздохнул, а я и обрадовалась. Обрадовалась зря — открывший дверь неказистого вида и роста мужичонок, тоже посмотрел на меня с подозрением. Сразу понял, кто сказку про бабушку рассказывал.

— У тебя что ль письмо? — Сурово вопросил у меня мужичонка. — Давай сюды!

— Только лично в руки. — Столь же сурово отрезала я и отрицательно, с пафосом, мотнула головой для убедительности. В нашем замке я довольно насмотрелась на то, как ведут себя важные письмоносцы.

Мужичок нахмурился и набычился. Наверное, он так хотел сказать, что письмо я должна отдать лично в руки ему, т.к. они ничуть не хуже, чем руки госпожи Валенсии. Я сделала непреклонное выражение лица, мол, ни у кого не может быть рук лучше, чем у госпожи Старрей. Мужичонке это от чего-то польстило, он даже расхмурился и посветлел морщинистым личиком.

— Хозяйка почивать изволят, никого пущать не велено! — Наконец-то бодро соврал мне он.

— Может, пущать и не велено, но по такому потешному времени ваша хозяйка наверняка изволит что-то другое! — Задиралась я.

— Покажь письмо! — Не выдержал старичок-мужичок такого хамства.

— Вру я! Нет никакого письма! Покажь хозяйку! — Отгавкалась я, старательно втягивая привратника в спор.

— Нет никакой хо... о-о-о, о чо ты задумала! — Возмутился недосообразительный старичок.

— Значит, госпожи Старрей дома нет... — Констатировала я и сладко улыбнулась попавшемуся бедолаге. — И где же я ее могу найти?

— Ищи ветра в поле. — Обиженно буркнул мужичонка.

Я всмотрелась в темноту открытой двери. И похолодела поняв, что в доме нет ни одной живой души. Я дала волю чувствам.... восприятия. В доме действительно никого не было уже пару дней, скорее всего с утра того дня, когда начались нападения и взрывы. Даже слуги не ощущались, словно разбежались куда-то. Неужели госпожа Валенсия дала деру из столицы, пронюхав про грядущие беспорядки?

— Она... уехала? — Мрачно спросила я.

— Уехала. — Снова буркнул дедуля. — И хозяина бросила. Вот вернется, поди, к вечеру. А тут...

Мда, похоже, господину Аплогию Старрею еще только предстоит почувствовать себя таким идиотом. А это неприятно — Кевин позавчера на себе испытал.

— И как она уехала? Одна?

— Нет, приехали какие-то. Сманили. — Все тише бурчал морщинистый мужичок. — А остальные хозяина забоялись. И тож. — Уставился он в пол.

— Ничего. Я сама его найду и поговорю. — Бессмысленно пялилась в пространство я, пытаясь понять, что же все-таки тут произошло и что теперь делать.

— Ну, ты того... — Напутствовал старичок. — Он же... это.

— Я поняла. — Прошептала я. — Я пойду.

Развернувшись, я медленно сошла с крыльца. В голове путались десятки мыслей призванные помочь мне определить место госпожи Валенсии во всей этой стремной истории. Причем путались они друг у друга под ногами. И только пройдя несколько метров, поняла, что вслед за мной никто не идет. Я обернулась. Мои стражи стояли там, где остановились, как только пришли.

— Вы идете со мной? — Подняла я бровь на этих до глубины души ошарашенных лентяев.

Первым с места стронулся Ирениус. Подойдя, он смущенно-настороженно посмотрел на меня исподлобья.

— И с кем это ты разговаривала перед открывшейся дверью?

— С домовым. — Серьезно объяснила я ему. — Пойдемте, нам еще нужно объяснить начальнику городской стражи, что его жену похитили.

Развернувшись, я решительно потопала в сторону авье Криньо.

* * *

Полупустая авье, по которой теперь ходили люди в совсем непраздничной одежде произвела на меня мрачное впечатление. Я даже задумалась — не начать ли воспринимать происходящее всерьез. Вот только когда я в последний раз начала воспринимать что-то всерьез, это оказалось к худшему. Ну да, это мачеху я теперь называю 'что-то', а вы бы тоже не любили человека, который провернул в вашей жизни столько феноменальных по своей наглости комбинаций, которые ее разрушили.

Шедшая за моей спиной охрана деликатно перешептывалась. Деликатно потому, что громко выражать свои сомнения в адекватности приемного ребенка хозяина несколько недальновидно, и потому, что окажись этот ребенок все-таки адекватным, только ведуном или чернокнижником, еще и опасно. Я беспардонно подслушивала их разговор и пришла к выводу, что Ирениус Вид решил, будто я адекватная ведунья, а незнакомый мне ранее Бартос, в этом сильно сомневался. Наверное, Ирениус все-таки в курсе, откуда я сбежала.

Да, дурацкая была затея — искать начальника городской стражи во дворце, я бы на его месте в этот момент сидела у себя в департаменте, пытала всех причастных к текущим беспорядкам, кого успела поймать, пила чай. Искренне надеюсь, что Аплогий Старрей обладает более гуманной натурой. Так будет лучше... для тех, кого он успел поймать. Точнее, поймать как минимум успели тех, кто так старательно пытался похитить госпожу Виолетту с дочерью. Это если не учитывать тех, кого с поличным прихватили во дворце. А что и там операция не удалась ясно по тому, что Кевин все-таки приходил ко мне вечером. Иначе я бы его еще долго не увидела. Или так легко бы не отогрела.

А все-таки хорошо, что я прихватила с собой охрану. Идти в нарядном платье по авье, по которой сердито прошагиваются лишь стражники и солдаты, было бы несколько неудобно. Но когда всем подозрительно засматривающимся на тебя типам приветливо машут рукой, идущие позади тебя два крепких мужика, наверняка имеющие много знакомых среди граждан этого типа, чувствуешь себя как-то уверенней. При таком раскладе каждый стражник или солдат сразу поймет — я не опасна, поскольку меня уже заловили.

Покрасовавшись в новом платье и при охране перед кучей народа — а этому контингенту меня как раз таки лучше не знать, я все-таки дотопала до будки дворцовой стражи. Ну, не получилось войти во дворец через нее в первый раз, получится во второй. Я же всегда добиваюсь своего! В конце-концов может оказаться, что при встрече с охранниками Ирениус Вид узнает очередного друга и пока они будут пожимать друг другу руки и понимающе переглядываться, я тишком просочусь во дворец. Мой покровитель еще никогда меня не подводил. Если в голову стукнуло, что искать г-на Старрея нужно во дворце, значит, так оно и есть.

— Госпожа Лиэнь? — узнал и удивленно спалил меня начальник дворцовой охраны и по совместительству лучший друг моего отца.

Надеюсь, господина Скерроно Аверьен не разжаловали за все случившееся, а просто Совесть выгнала его на самый главный пост, чтобы удержать его самолично. Покровители они такие! Особенно старшие, как у господина Аверьена. Теперь осталось мягко напомнить ему о старой дружбе, а после намекнуть, что мачехе он не такой уж и друг, поэтому меня здесь не видел. А как вы думали, я во дворец в прошлый раз собиралась пробираться? Преступного перелезания через забор не было в моих планах.

Я ведь говорила, как любила пря... эм... сидеть под столом у отца в кабинете? Судя по моим воспоминаниям, господин Аверьен один из немногих людей, которые видели мою мачеху насквозь — не любили, короче говоря. Скерроно Аверьен часто предлагал отцу избавиться от мачехи, мотивируя тем, что 'неужели он не видит какая она на самом деле'. Я тогда тоже не видела, какая она и за эти настрои господина Скерроно тоже не любила. Маленькая была, глупая. Каюсь. Очень горько каюсь.

— Доброе утро, господин Аверьен! — сделала я скромный реверанс.

Попытавшийся что-то сказать Ирениус застыл с открытым ртом. В его глазах я из сумасшедшей чернокнижницы постепенно превращалась в проныру, которая везде пролезет и легко знакомится не только с невидимыми домовыми, но и с первыми лицами государства. Вообще проныр частенько не любят гораздо сильнее, чем сумасшедших, но если уж ты знаком с первыми лицами государства — какая разница кто там тебя не любит. Это мой отец так говорил. А его очень многие не любили.

— Какими путя... судьбами? — начал было резко выспрашивать меня господин Аверьен, но вовремя спохватился. Наверное, вспомнил, что с детьми так не разговаривают.

— Неисповедимыми! — похвасталась я, ответив на самый первый его вопрос — мне так было удобнее. — Не подскажите ли, могу ли я увидеть господина Старрея.

— Зачем же тебе господин Старрей, милое дитя? — прищурился на меня начальник дворцовой охраны.

Я бы на его месте тоже так прищурилась. Мы с ним давно знакомы, он знает, чего от меня можно ждать.

— Желаю заявить о преступлении! — бодро пояснила я.

— И... о каком же? — неожиданно слишком сильно разволновался господин Аверьен. Надеюсь, о не подумал, что это преступление я сама и совершила. А вот фиг бы я тогда призналась!

— О... о страшном! — рявкнула я раздумывая не упасть ли мне картинно в обморок, чтобы Старрея позвали быстрее — а то вдруг не успею рассказать о преступлении пока не умерла. К умирающим вроде быстрее зовут, у нас в монастыре в лечебной палате всегда так было. Но тогда еще подумают, что страшное преступление совершили надо мной. Неинтересно как-то получится. Скандально.

— О самом страшном? — усмехнулся Аверьен.

— Наверное, не о самом... — прикинула я насколько можно считать похищение госпожи Валенсии самым страшным преступлением. Вот если бы похитили меня, это было бы страшно! Для похитителей.

— Нам нужно увидеть господина Старрея, — твердо прервал этот поток стойкого бреда Ирениус Вид. — У нас к нему письмо — уверено толкал он заранее совранную легенду.

Господин Скерроно начал поднимать голову на Ирениуса с вопросительным выражением лица, с таким обычно спрашивают у человека кто он, собственно, тут такой. Мой дядюшка держал только догадливую охрану, хоть и медлительную.

— Ирениус Вид, начальник охраны Стефаниуса Оуна.

— Скерроно Аверьен, начальник дворцовой охраны, — коротко и серьезно улыбнулся Аверьен. — Странные письма нынче рассылает господин Оун, — усмехнулся он после этого, кивнув на меня.

Да, ситуация была дурацкая — как теперь объяснишь наше знакомство со Стефаниусом? Аверьену, конечно, можно доверять, но далеко не все. И тут меня осенила отличная идея. Я загадочно стрельнула глассками на господина Аверьна и сделала жест, мол, отойдем в сторону на минутку. Заинтересованный господин повелся на эту замануху.

— На самом деле письмо к Старрею у меня... мне пришлось воспользоваться добротой этих господ эм... в корыстных целях. Видите ли, за передачу письма мне немного заплатят.

— Немного заплатят? Не узнаю Сиэль, — иронично посмотрел на меня Скерроно. — Это ли то, чему тебя учила госпожа Лиэль?

— Да, — якобы смущенно потупилась я. — Мне за передачу этого письма много заплатят.

— И что же такого в письме, ради чего тебя стоит пустить во дворец? — ухмыльнулся начальник дворцовой стражи.

— Сенсация, — небрежно брякнула я.

Господин Аверьен недоверчиво нахмурился.

— Понимаете ли, это любовное письмо! Даже если мне сказали совершенно противоположное, — и вот, поверите ли, говоря эти слова, я точно знала, что совершенно права.

— Любовное письмо? — растерялся мой собеседник. — Вот уже действительно сенсация, если это правда.

— Тогда пустите меня во дворец. Вот так и узнаем, — хитро подлизывалась я.

— Во дворец... мне казалось, ты сейчас должна быть в другом месте.

— В каком именно? — невинно поинтересовалась я.

Интересно же узнать — что именно известно господину Скерроно Аверьену обо мне. Меня столько лет не было дома... за это время у мачехи родился сын, вырос... Это он выбегает из дверей заслышав топот копыт во дворе, это он вцепляется в уздечку, или пока только пытается вцепиться. Это ему привозят подарки и гостинцы. Это он и мачеха теперь в глазах друзей отца его семья. Могу ли я теперь, когда стала взрослой, рассчитывать на всех этих людей так же, как отец?

— Ты... все очень удивились, не увидев тебя на похоронах отца, — соврал господин Аверьен.

Соврал господин Аверьен... человек, у которого Совесть старший покровитель соврал? Такого не может быть... по крайней мере так думает большинство людей. Но в монастыре я повидала тех, кто предал своих покровителей и они отвернулись от этих людей. Как такое могло произойти с Скерроно Аверьеном, которого я знала? Он был одним из преданнейших королю людей и поэтому получил такой пост, как часто говорил отец, а еще он часто повторял, что верит ему, как самому себе и я всегда считала его слова истиной. Могло ли мне сейчас лишь показаться, что начальник дворцовой стражи лжет? У меня ведь нет такого непреклонного чутья на людей, как у матери-настоятельницы.

— Я убежала из монастыря. В который меня отправили, да назад так и не позвали, — немного скованно произнесла я, приняв решение говорить правду — пусть господину Аверьену станет неудобно, пусть сделает следующих ход. — Ну, и вот теперь я здесь, в столице. Разве это не то, чему меня учил отец? Разве он сам не проводил здесь как минимум половину года? — я спокойно и прямо смотрела на собеседника. — Здесь и мое место.

— Верно, — честно признал Аверьен.

Возможно, мне все-таки послышались неискренние нотки в начале разговора? Возомнила себя великим эмпатом. Сейчас он сказал свое 'верно', именно как тот человек, которого я знала много лет назад.

— Мне сказали, что на воротах возникла какая-то досадная неприятность, — рабочий тон господина королевского адвоката оказался довольно холодным.

Досадная неприятность в моем лице очнулась от размышлений о прошлом, даже не успев перейти к следующему этапу — придумыванию как убедительнее нерассказать о том, как же именно я устроилась в столице. Надеюсь, Кевин не окажется моим покровителем, или каким другим сверхъестественным существом, слишком уж часто оказывается рядом в самый подходящий момент.

— Господин Лесали, — поклонился Скерроно Аверьен.

Кевин легко поклонился в ответ. И дежурно улыбнулся начальнику дворцовой стражи, только глаза его остались серьезными. Мы с Аверьеном переглянулись так, словно были соучастниками в преступлении. Потом господин Аверьен передумал быть соучастником и внимательнее присмотрелся ко мне. Господи Лесали присматривался к нам с господином Аверьеном.

— Письмо... — пробормотала я на пробу.

Оба важных господина внимательно посмотрели на меня.

— И от кого же письмо на этот раз? — вздохнул Кевин.

Скерроно Аверьен быстро взметнул взгляд на него. Я уткнула глазенки в пол, скривилась и замахала ручонкой, так словно не нахожу нужных слов.

— От хм... от госпожи Валенсии, — прошептала я.

Кевин Лесали откинул голову чуть назад так, будто хотел ею побиться об стену, но так до нее и не дотянулся. Я сделала невинные гласски и искоса посмотрела на него фальшиво и умильно улыбаясь.