Позже, уже через несколько часов, мне попался на глаза Лелеков бердыш. Создавалось впечатление, что лезвие несколько лет глодали попеременно огонь, соленая вода и какие-то особо едкие кислоты. Края разрезов на бывшей крышке были ровными, словно лазером сделанными. Правда, местами краска вспузырилась, а дерево обуглилось. Но господа-чародеи объяснили мне, что высокая температура — только побочный эффект действия заклинания бегущего жемчуга. Что это такое, я до конца так и не понял. Вроде бы еще на этапе ковки закладывают в металл оружия (не любого, естественно, а спец-супер-пупер-элитного) особые свойства. Чтоб владелец мог — ежели способен и обучен — их активировать. И тогда на короткое время этим оружием можно хоть крепостные стены резать. Но, увы, потом металл разрушается и не годится даже в перековку или переплавку. По слухам, оружие, в котором был активирован "бегущий жемчуг", даже полежав рядом с нормальной сталью, способно испортить ее, заразить, что ли — сделать ломкой, хрупкой и особо подверженной ржавчине. На память тут же пришла оловянная чума, о которой, впрочем, мне доводилось только читать *(*превращение т. н. белого олова (обычного, знакомого нам по пайке и покрытию консервных банок, т. н. b-Sn) в серое (a-Sn). При этом металл рассыпается в серый порошок. Переход облегчается при контакте "обычного" олова с частицами серого и распространяется подобно "болезни". Наибольшую скорость распространения оловянная чума имеет при температуре -33 ®С, а начаться превращение белого олова в серое при температурах ниже -13оС. Впрочем, наличие в олове примесей тормозит этот процесс. В результате разрушения "чумой" паянных оловом сосудов с жидким топливом в 1912 погибла экспедиция Р. Скотта к Южному полюсу.)
Самого же принципа действия "бегущего жемчуга" я так и не понял — уж больно философски-поэтические объяснения здешних кудесников расходились с моими представлениями о том, как устроен мир вообще и металл в частности.
Пока же мы, как только появилась хоть какая-то видимость, ринулись на чердак. Причем Сайни настоял, чтобы первыми пошли его орелики, вооруженные арбалетами и прочими душегубскими приспособлениями. Мол, там, наверху, могут затаиться и враги. Хотя, как по мне, ежели здесь хоть кто-то затаился бы, уже давно мог и слинять, и расстрелять нас во время спасработ сквозь разрушенную крышу.
Однако никаких агрессивных действий не воспоследовало, и мы, сиречь не столь милитаризированные граждане, тоже взобрались на чердак. В бывший спортзал, то есть. От него мало что осталось — добрая треть крыши была снесена, причем как-то странно: основная часть кровли не провалилась внутрь, как велели бы законы тяготения при обычном ударе извне, а вывалилась наружу. Словно бы в скат мансарды изнутри лупанули плотной подушкой. Правда, балки наружу не вынесло: они треснули и рухнули внутрь. Одна из них и придавила злосчастный люк. Это даже не было похоже на взрыв — противоположная половина крыши почти не пострадала.
Изнутри потолок и стены мансарды были облицована какими-то достаточно жесткими листами, похожими на пластик — не то кожа, не то особо плотная бумага, я так и не понял. От удара они частично осыпались, накрыли обломки балок, какую-то старую мебель и прочий хлам. Так что на полу образовались баррикады — где по колено, а где и по пояс.
Пока мы ошалело созерцали картину разрушения, Сайни и двое его подопечных деловито осматривали помещение.
— Похоже, твоя белокурая ученица не ошиблась: Дрик с Юлей тут действительно тренировались, — Лелек поднял с пола нечто вроде здоровенного мольберта. Впрочем, я тут же понял, что это никакой не мольберт, а стойка мишени, из которой торчало десятка полтора стрел с мелким ярким, словно из китайской пластмассы, оперением. У одних стрел перышки были зелеными, у других — красными. Причем красных было меньше и они кучно торчали из "яблочка" и вокруг него, а зеленые в строгом беспорядке усыпали всю мишень, включая "молоко".
— И не только тренировались, — изменившимся голосом произнес Сайни минутой позже. Мы подошли.
За одной из мусорных куч лежал труп. В таком же черном комбинезоне, как те двое у разбитого "самолета". Причину смерти долго искать не пришлось: между ребрами покойника торчала стрела с красным оперением.
— Учебный лук, — глухим чужим голосом сказал Сайни. — На самом деле — не оружие. Но с такого расстояния хватило.
— А вот и вторая, — гвардеец поднял с пола хвостовую часть стрелы. Тоже красноперую. Наконечник отыскался в обшивке стены рядом с проломом.
— Второй раз промазал, — задумчиво заметил Сайни, осматривая бывшую стрелку. — Но даже один раз попасть при таком — это большим молодцом надо быть. А это — узнаешь?
На желтой стене в полумраке чердака рядом со следом от наконечника я с трудом разглядел россыпь коричневых подпалин. Кое-где покрытие было даже прожжено насквозь.
— Это же... — я отказывался верить.
— Да, таким же манером твоя дочь не так давно подпалила мне хвост, — грустно усмехнулся Сайни. — Они тренировались здесь, Дмитр. Как раз когда случился налет. И защищались от налетчиков. А потом...
— Ну? — от живота к плечам поползла волна ледяного свинца, я судорожно сглотнул. — Их убили?
— Думаю, взяли в плен. Иначе это все не имеет смысла. Зачем высаживать десант, рисковать людьми?... Наконец, наносить этот проклятый ментальный удар. Если хотели уничтожить общежитие, могли обойтись дюжиной куда более простых способов. И, скорее всего, охотились за Юлей. А Дрика взяли за компанию.
Я медленно опустился прямо на засыпанный обломками пол.
— В плен... Взяли в плен. Юльку взяли... Слушай, — я сам понимал, что несу бред, но надежда была сильнее меня, — а, может, они отбились. Одного из этих летунов грохнули, другого ранили, и те отбыли восвояси. А ребята лежат где-то здесь, приваленные, придавленные ментальным ударом?
Сайни, конечно, мне не поверил. Но не сказал об этом и принялся по второму кругу методично обшаривать бывший спортзал, переворачивая и отбрасывая в сторону обломки обшивки.
И мы нашли. Но совсем не то, что искали. Под одним из желтых листов лежала Лиина.
Дмиид закричал тонко и страшно, рухнул рядом с ней на колени и прижался ухом к груди.
— Не дышит, — он поднял к нам лицо, покрытое коркой пыли, в которой слезы уже проточили две грязные дорожки. — Не дышит.
— Пусти, — грубо оттолкнул его Сайни. — Ты в смерти не разбираешься.
Оттолкнул и сам опустился на колени рядом с Лииной. Пытался щупать пульс, слушать дыхание, еще какие-то манипуляции производил.
— Ты прав. Почти. У нее аер-ком.
— Что? — Дмиид повернулся всем корпусом.
— Состояние такое. Бывает у мага, когда он перенапряжется. Или когда в момент создания заклинания его ударят — другим заклинанием или даже физически. Такое я видел два раза на войне.
— Знаю, читал. Но ведь от этого все равно умирают, не сразу, так потом?
— Не всегда. Один парень, которого при мне шарахнуло, выжил. Молодой был, сразу после университета к нам попал, на границу. Причем даже не боевым магом хотел стать, так, целителем. А тут они налетели. Это как раз во время Карисской стычки было. Нас крепко тряхнуло — эти гады какой-то дрянью по мозгам врезали. На заставе всего двенадцать человек. Вдруг как подушкой по башке — в ушах шум, в глазах круги. Человек пять вообще повалились, как кегли. Видать, их колдун совсем близко подобрался, через все посты прополз. Сделал дело — и своим сигнал дал. Они и ринулись. А у нас, кто на ногах остался, еле-еле стоять мог. Куда уж там воевать. Так парень этот — его, между прочим, Дриком звали, я сына в его честь... — Сайни сглотнул. — Он нас просто на ноги поднял. Одного за другим. Так и отбились, находников-то не больше было, чем нас. Только когда он над последним нашим ворожил, колдун снова ударил. А я его, колдуна этого, из бойницы углядел да стрелой... Колдуна снял, но и Дрик мешком повалился. Вот так же лежал, не дышал почти. Мы его тогда к полковому лекарю на себе донесли. Два дня бежали, считай, без продыху. Лекарь с ним, как с ребенком, два месяца возился. Благо, раненых, почитай, не было почти. Выходил. Встал на ноги парень и даже колдовать снова стал. Что с ним потом было, не знаю. Так что быстро давай, — рявкнул Сайни уже совсем другим голосом, — зови сюда лекарей, пусть решают, что делать. И мы будем решать, что делать нам, — добавил он уже совсем тихо.
Лекари появились быстро, ибо прибыли заранее и хлопотали около пострадавших. Правда, один из них, самый молодой и неопытный, признался, что "с таким случаем не сталкивался". Дмиид тут же дополнительно занервничал и побежал следом за лекарями, крича, что "имело место магическое поражение, и им непременно понадобится эксперт в магии". Видать, маленького "программиста" с неприступной леди ректором связывали не только дружеские чувства.
Но ему было легче, чем мне. Наверное.
Мне тоже хотелось куда-то бежать, что-то делать. О чем я тут же заявил Сайни. Тот, как и положено бойцу элитного подразделения, честно пытался взять себя в руки. Только не очень-то у него получалось.
— Мои ребята уже прочесывают окрестные леса, ищут следы... Кого можно только, бросили на это дело.
— У тебя есть власть отдать такой приказ? — я не на шутку удивился. Все-таки "сержант", а не "генерал".
— Меня уважают, — не совсем понятно ответил он. — Да и это — самое разумное из того, что сейчас можно предпринять. Только вряд ли удастся найти хоть что-то.
— Почему?
— Да потому что, даже если на поиски пошлют всех, кого только можно, то это не больше чем дюжина десятков. И что они найдут в этих лесах? А уж если наши враги и прилетели, и улетели по небу... В небе следов не остается. Кого и где тогда искать? Даже очевидцы — если такие были — наверняка смотрели на куда более зрелищный налет на центр, на дом, в котором ты жил.
— Сайни, но что же делать?
— Уже ничего, — сказал он, глядя в пролом, как в окно. — Мэр прибыл.
— Ну и что?
— Так, пока мы здесь, я тебя прошу, старайся в разговоре с ним побольше молчать. Ты здешних позиций на доске для игры не знаешь. Если вкратце. Городок наш небольшой и от границы, от зоны боевых действий удаленный. Поэтому центра силы три. Есть сам Университет. Есть мэр как представитель центральной власти.
— Его выбирают?
— Как это "выбирают"? Его назначают из столицы. Не перебивай. Так вот. Еще есть армия. Которая тоже не едина. Есть представители военных, для которых Университет, во многом, и работает. Оружие, меры защиты, лекарства... И есть охрана, которая должна защищать наш город от вражеских рейдов, ежели таковые будут. И вылавливать вражеских шпионов, если таковые захотят в город пробраться. Как видишь, и то и другое они делают плохо.
— А ты сам откуда?
— Я — вообще отдельная история, потом расскажу. Так вот, мэр, университет и армия друг с другом не в ладах. Власть должна быть одна. А их тут целых три. Университет сейчас обезглавлен — ты сам видел, ни Лиина, ни Дмиид... — он не договорил. — Мэр и военные будут долго решать, что делать. Вояки еще пошарят вокруг города, но больше для очистки совести. А мэр запросит указаний из столицы. Мол, события из ряда вон выходящие. Они ведь действительно такие — одно появление летающих машин чего стоит. Приедут важные шишки. Начнут разбираться, что и как, — Сайни зло скривился. — Время пока уйдет. Еще и тебя на всякий случай под замок посадят. До выяснения.
— Мораль?
— Не понял.
— Такое развитие событий не устраивает ни тебя, ни меня. Что будем делать?
— Будем искать детей сами. И уходить надо быстро, пока нас не взяли в оборот.
Глава 10. "Туда, не знаю куда"
Увы, уйти быстро не дали. Потому что мэр — тот самый мужик в фиолетовом и с цепью, которого мы с Юлькой видели в самый первый день — затеял совещание. В одном из корпусов университета, так сказать, поближе к месту событий. По-моему, это была какая-то лаборатория. Участники сидели вокруг здоровенного стола в центре помещения, а под его стенами громоздились стеллажи и столики поменьше, уставленные совершенно непонятными конструкциями из изогнутых медных стержней, прозрачных трубочек и шариков, нанизанных на золотистые паутинки. Столешница исцарапана, исписана (доброй половины слов я не понимал — может, специфические термины, может, то, что обычно пишут на партах скучающие балбесы) и изрисована. Кое у кого из авторов был явно выраженный талант графика.
Мэр вещал. Что-то про "предательское нападение" и "горожан, которые должны сплотиться, чтобы дать отпор зарвавшимся агрессорам без чести и совести".
Не люблю чиновников. В нашем мире не любил, и здешние на меня впечатления не произвели.
Дядя, кажется, не знал, что делать. В общем-то, его можно было понять. Управлял себе тихим университетским городком, ни тебе больших денег, ни больших событий. И вдруг — налет, тревога, бомбежка, пожар... Погибли люди. Пострадал ректор университета. Да еще и непонятные иноземцы замешаны... В чрезвычайных ситуациях градоначальники обычно или драпают, или собирают чрезвычайные совещания. С нехитрой повесткой дня "что делать будем и кого накажем?". И хорошо, если кто-то из подчиненных способен ответить на первый вопрос (со вторым обычно проблем меньше).
За каким-то чертом на это совещание мэр позвал и меня. О чем горько пожалел. Ибо я тут же потребовал немедленно отправить в окрестные леса военных, спасателей и вообще кого только можно вплоть до трубочистов.
Мне было тут же заявлено, что такими полномочиями городская власть не располагает и что "рисковать жизнями десятков людей ради спасения двоих мэрия не намерена, тем более, что факт их похищения еще не доказан". Я вскочил, готовый дать в морду этому типусу, но Сайни удержал меня на месте в буквальном смысле, вцепившись в плечо стальной хваткой. Может, я и вырвался бы, но Лелек еще и словами добавил:
— Он прав. Формально — прав.
Я задохнулся на миг, а потом выдал (скорее, от обиды и безвыходности):
— Когда мы вдвоем с Юлькой здесь появились, вы встречать выгнали толпу с арбалетами!
Мне объяснили, что тогда действовали согласно инструкции, угроза была невелика и обнаружена. А идти неизвестно куда ловить неизвестно кого, оставляя город без защиты мэр не позволит.
— Поэтому, — словно продолжая его мысль, как ни в чем ни бывало сказал Сайни — мы пойдем сами, как частные лица.
Это, кажется, огорошило всех. Штатский из мэрской свиты заявил, что гарантировать нашу безопасность они в этих условиях не смогут (ну не анекдот ли?). Еще кто-то вякнул, что я вообще шпион, навел на мирный город врагов. Меня, мол, под шумок должны были забрать прилетевшие на первом самолете, да промахнулись. Впрочем, на этого говоруна шикнули, рыкнули, и он заткнулся. А какой-то армейский чин — не из самых высоких, по-моему — обвинил Сайни в намерении дезертировать в военное время.
Тут впервые подал голос Дмиид. Он все это время сидел в углу, чернее земли, и смотрел в пол. Кажется, ему доверили временное исполнение полномочий ректора, в том числе — обязанности присутствовать на совещании. А, может, он сам их на себя взял...
