— Вот и славно... — Плат улыбнулся, выковырнул из книги последний кристалл, подкинул его к потолку и поймал. — Ну, а этот — будет мой, если никто не возражает! Ведь должен же вышедший в отставку наемник, на что-то жить?!
— За жизнь после отставки! — Проорал кто-то и, судя по уставившимся на меня лицам, этот кто-то был Я!
* * *
— ... Эй-й-й, летун! Глазоньки открываем, сознание не теряем!
— А-а-а-а... Пехота...
— Разведка! — Гордо поправил пилота стоящий рядом с его креслом, одноногий человек. — Пришел в себя? Вот и чудесно, вот и здорово...
Развороченная прямым попаданием легкого атмосферного истребителя рубка десантного-штурмового бота представляла собой мечту техно маньяка-садиста: правый ложемент, с первым пилотом, гордо восседавшим на нем при старте, превратился в жуткое месиво кишок, торчащих наружу; рук, так и держащихся за штурвал и тяжелого шлема, свалившегося на колени вместе, с ничем не поддерживаемой, головой.
Здоровенная дыра, в которую можно было полюбоваться восходящей звездой — голубым гигантом, не добавляла надежд на то, что десантный бот еще хоть раз выйдет на орбиту своим ходом.
— Пехота, а ты как в рубку пробрался? — Пилот отстегнул крепления шлема и снял его.
— Так я ж — разведка! — Одноногий присел на подлокотник кресла. — Вы, за нами прилетели? Или так, на ракету нарвались?
— На психа мы нарвались... — Пилот в сердцах хлопнул рукой по лежащему на коленях шлему и немедленно взвыл — досталось не только первому пилоту, но и ему самому: правый бок в крови, наружу торчат куски металла, правая нога перекручена винтом.
— Это называется "таран"! — Наставительно поднял указательный палец вверх, разведчик, и закашлялся. — Значит, не за нами... Понятно.
— Если вы — четвертый отдельный разведывательный батальон, тогда за вами. — Пилот дотянулся до одинокого огонька на пульте, прямо перед собой и постучал по нему пальцем, закованным в пилотскую перчатку, изящную и прочную, одновременно. — Только на этом, мы с тобой дальше небесных врат не улетим. А с моей ногой и вообще не взлетим...
Десантный бот типа "Маправ-401", длиной более сорока метров, шириной десять с половиной и в высоту семи метров, "затачивался" под разные, "холерные" случаи. Он был способен пробить своим крепко бронированным носом, бока атакуемого корабля, до рейдера, включительно; увернуться от двух ракет и бесследно для себя принять на броню залп тяжелого лазера корабельной защиты. Но и он, все это мог сделать в космосе, превращаясь в атмосфере в "гроб без крылышек", не способный ни на что кроме крутого пике и выравнивания, перед тем ударом, что назывался у него посадкой.
Обычно, систем гравиотбора вполне хватало, но вот незадача — пилот атмосферника, на свою беду, слишком близко подобрался к боту и, когда система отработала тормозной режим — не успел уйти от удара, распоров своим торчащим книзу подобием киля, рубку.
Рванув руль в сторону, второй пилот бота ушел от взрыва атмосферника, добившего бы их на счет "раз", нырнул вниз и воткнулся точно в склон не вовремя появившейся горы.
Бот, как и было рассчитано его конструкторами, пропахал нетолстый слой земли, вылетел с другой стороны склона и ухнул вниз, оставляя за собой длинную просеку поломанной растительности и разбросанных металлических листов брони, сдираемых о твердые камни и торчащие пни поваленных деревьев.
Махина прокатилась по крутому спуску, пролетела по руслу небольшой речушки, едва ее не вскипятив своим раскаленным корпусом и, в клубах пара и догоняющих сверху бревнах, вкатилась под своды величественного леса, темно-синего и плотно укрывшего почву от лучей звезды своими переплетающимися ветвями и мясистой листвой.
Два особо увесистых бревнышка, катившиеся следом, обломали внешние маневровые двигатели не хуже топора опытного дровосека, очищающего ствол дерева от веток, а догнавший обвал плотно забил дюзы основного.
Малый реактор приказал долго жить, лишившись связи с центральным бортовым компьютером и теперь, только аккумуляторы давали слабый свет, да пробоина, в которую начали влетать первые капли влаги.
Аварийная система, распробовав капающую воду, обесточила вообще все, что еще было цело или могло быть починено, оставив разумных в одиночестве и тишине.
— Четвертый, четвертый... Свет клином сошелся на четвертом?! — Разведчик лениво-огорченно ругнулся. — Не было здесь четвертого, не было! И батальона, тем более — не было. Четвертое отделение второго мотострелкового!
— Ох ты, — оживился пилот, — Это у вас, череп на колу болтается?!
— У нас. — Разведчик снова вздохнул. — Давай выбираться, летун. Иначе, скоро здесь сперва будет мокро, а потом, когда имперцы соизволят пройтись по лесочку из орбитальной установки, станет сразу смертельно жарко!
— Я бы, вроде бы как и не против... — Пилот оскалился, — только вот без ноги — далеко не уйдешь...
— Я же хожу. — Разведчик, высокий и худой, с болтающимся на плече "коротышом" и тяжелым тактическим шлемом на поясе, пожал плечами. — Тебя аптечка сейчас так наширяла, что ты не то что идти — бежать будешь! Ну, а я тебе слегка помогу.
Пилот чертыхнулся — болевых ощущений действительно не было.
Развернув свое кресло и молясь, чтобы больше нигде не оказалось застрявшего железа или прочих неприятных сюрпризов, пилот встал сперва на здоровую ногу, а затем попытался опереться на переломанную.
Разведчик едва успел подставить свое плечо, удержав летуна от падения.
— Больной? — Разведчик вкатил пилоту тугой щелбан, точно в центр лба. — Надо было мне ногу протянуть, я бы тебе шину наложил, олух торопливый...
— Меня Крас зовут. — Представился пилот. — Крас Львандоль.
— Пла Кат. Лучше просто — "Плат". — Разведчик усадил дагрийца обратно в кресло, вытащил из висящей за спиной сумки аптечку и закрепил ее на поясе пилота.
Через несколько секунд, имперская аптечка, настоящее чудо "враждебных" технологий деловито запиликала и выпустила из себя десяток серебристых щупалец. Семь из них, сразу, метнулись к ноге, прорвали и так дырявую штанину, растеклись по коже и вмиг затвердели, превращаясь в первоклассную шину первой помощи, легкую, прочную и не вызывающую аллергии ни у одного из видов разумных.
— Вот теперь точно верю, что ты из разведки! — Крас снова встал сперва на здоровую, а затем, недоверчиво, оперся на больную ногу. — Здорово. Нам бы такие... Стой, а ты сам, как?!
Плат покачал головой.
— Пошли наружу.
Придерживаясь руками за торчащие отовсюду провода, куски обшивки и прочие "подходящие" предметы, Плат направился внутрь бота, к выходу.
К удивлению пилота, ему не сразу удалось догнать одноногого разведчика, двигающегося странной, раскачивающейся походкой.
Сорока метровый тоннель разбитого бота, впрочем сократившийся до 35 метров, после того как отстрелился основной двигатель, встретил пилота тьмой, запахом гари и торчащими отовсюду обломками.
Ободранная броня на "пузе" бота, равнявшаяся почти двум метрам, осталась позади, вперемешку с камнями этой планеты и теперь бот стоял накренившись на левую сторону, а снизу торчал ствол странного, уродского дерева, о которое Крас не замедлил запнуться.
— Под ноги смотри. — Почти весело предупредил Плат. — Здесь вся флора и фауна под ноги бросаются, аки самоубивцы. Только самоубивцы с такой шкурой, чешуёй и корой, что и "пливак", бывает, пасует.
К сообщениям о флоре и фауне пилот остался равнодушен: то, что ползает по поверхности планет, мало волнует тех, кто над ними летает. Единственный интерес, впрочем, возможен. Гастрономический.
Едва они выбрались наружу через выломанный борт, как пилот почувствовал, как крепко свело мышцы в месте, о котором за столом не говорят.
Прямо напротив входа стоял боевой дроид имперцев — трех метров в высоту, на шести лапах и со счетверенной плазменной пушкой, гостеприимно наведенной на выходящих.
— Гаврюша, лежать! — Скомандовал Плат и обернувшись, подмигнул пилоту.
Дроид, подогнул все свои лапы и бухнулся на пузо, подставляя спину, на которой расположилось закрепленное кресло и плоская платформа, огороженная грубо сваренными из металлического прутка, ограждениями.
Взбираться наверх предстояло по таким-же, грубо вваренным в бока, ступенькам, придерживаясь за странного вида ремни, в которых, подойдя по ближе, Крас опознал ремни безопасности от пассажирского крафта.
Пока он хлопал своими длинными ресницами, Плат, на удивление споро и шустро взобрался на спину дроида и оказался сидящим в кресле.
— Ау, не спим. — Поторопив пилота, разведчик завозился с примитивным пультом, установленным перед креслом. — Давай шустрее, летун.
Закованная в шину нога мешалась и Крас едва не свалился вниз, но был подхвачен стальной рукой пехотинца-разведчика и в мгновении ока плюхнулся на пятую точку в кузове.
— Второго кресла нет, так что поедешь без удобств. Лучше всего — ехать лежа. — Плат протянул туго свернутое одеяло. — Будешь вываливаться — сильно не кричи: Гаврюша дроид туповатый, так что в случае чего просто виснет, падая на пузо, как подкошенный.
Крас, представив каково это будет кататься по всему кузову, тут же благоразумно расстелил в кузове одеяло и повалился на него, готовясь ко все возможным неприятностям, что случаются с небесными людьми, на поверхностях планет.
Так, готовясь к худшему, но надеясь на лучшее, старший лейтенант Крас Львандоль, позывной "Шерр", провалился в крепкий, лечебный сон.
Временами, ему снилось, что чертов дроид падает на пузо или наоборот — включает свои АГ-усилители и делает гигантский прыжок, перемахивая через страшно глубокую пропасть. Лучи недоброго светила, голубые и оттого неприятные, редко-редко прорывались через плотное сплетение листвы и беспокоили тревожными сполохами.
Планета Терц, на которой очутилось 4-е отделение, была плохо освоена, плохо изучена, плохо заселена. Но ее основная прелесть заключалась не во всех этих "плохо". Главное было ее месторасположение.
Терц оказался "выходной" точкой для двух с половиной сотен систем.
Словно специально, рассекая напополам и становясь пограничным миром между Империей и Союзом, сошедшимися в очередном бою.
Еще полгода назад, когда Плат и его сотоварищи выскочили сюда на "Ме-Роне", это была точка, принадлежащая Союзу.
Глава планетного совета, слезно просил помочь ему отыскать затерявшуюся в джунглях экспедицию, принадлежащую Академии Трех Систем.
Капитан Хи-п-Ракан, как верный слову "наука" последователь, уболтал комполка и три отделения мотопехоты, в сопровождении четырех легких истребителей и двух транспортных ботов, оказались в джунглях.
Следов экспедиция наоставляла целое море. И банки, и разбросанная одежда и начатая пачка презервативов — просто "хлебные крошки", по которым пехота двигалась, как на параде.
Комполка, видя такую халяву, даже разрешил поохотится, только без "излишеств", так что на пяти привалах народ вволю лакомился жареным на костре мясом, деликатесного во всех без исключения мирах, Терцианского ауруста, зверя громадного, закованного в тяжелую броню, но абсолютно травоядного и глупого.
Шестой привал ознаменовался "сменой караулов" — два отделения возвращались на "Ме-Рону", а взамен вниз спустилось отделение разведки — комполка решил проверить разведку в деле, да и заодно дать им отдохнуть и развеяться.
"Отдохнули и развеялись" разведчики от души.
Для начала, экспедиция оказалась набрана из истинных сынов и дщерей науки, которые, все, как один, искренне "забыли" сделать прививки!
Так что найти лагерь экспедиции не составляло труда — достаточно было просто принюхаться.
Рядовой Скаал Фог, из передового охранения, вляпался первым, решив подкрасться к ученым с тыла.
Очистив сапоги от прилипшего к подошвам, впоследствии, он так и не смог заставить себя поздороваться за руку ни с кем из тридцати участников экспедиции и иначе чем "засранцами", за глаза, их и не называл.
Один раз даже назвал в глаза, когда миловидная девица-нашанна попыталась сунуть ему в руки нечто съедобное.
На счастье членов экспедиции, словно рука вела комполка, заставившего взять в нагрузку к полному комплекту вооружения, еще и полный комплект к медицинскому дроиду.
"Беганье по кустикам" продлилось еще четверо суток, не смотря на наличие дроида, полного спектра антибиотиков и доброжелательности разведчиков, перво-наперво перенесших лагерь на другое место.
Джунгли Терцы взяли с научных работников Академии по полной мере. Двоим, например, длительные экспедиции теперь еще долго будут противопоказаны и отнюдь не по здоровью.
Нервные расстройства, разведка лечить не умеет, а дроид и рад бы вколоть снотворное, но вдруг пациент обоср...?!
Самое худшее, что при этом могло быть, так это тот факт, что руководитель от Академии прекрасно пользовался спутниковым телефоном, изумительно готовил, был академиком палеоантологии и профессором еще трех наук, но совершенно не умел пользоваться обычной картой и системами спутниковой навигации, загнав доверенных ему людей в такие дебри, что посадка даже обычного — легкого — транспортника была попросту невозможна.
Пришлось ждать выздоровления, выводить народ на открытое место и рассаживать по собственным транспортным ботам, готовясь к эвакуации. Заодно, наверх отправили и первое отделение, "наотдыхавшееся по самые гланды", как метко выразился комполка в разговоре с политруком.
Обратно транспорт ждали через пару часов.
Вместо этого с орбиты пришел приказ "растаять и не отсвечивать", сбросили полную десантную капсулу с комплектами выживания, а следом, вниз посыпались обломки наших истребителей — в систему вошел 12-й отдельный, объединенный флот вооруженных сил Империи, состоящий из 14, пусть и устаревших, но тем не менее, линкоров и полусотни бойцовой мелочи.
Для нашей "Ме-Роны" — слишком много.
Только через год, когда Плат снова прыгал на обеих ногах в атаке на Ившиц, правда, уже в качестве тяжелого штурмовика, он встретился со 2-м, мотострелковым. Капитан Хи-п-Ракан, умудрился вывести свой авианосец прямо из-под носа у десятка легких и тяжелых кораблей противника, да еще и вывалить минный объем, прямо посреди их строя!
На планете, кроме 4-го отделения, остался батальон ПКО и две роты штурмовиков, которые, вместо того чтобы выполнить приказ командования и "растаять" в джунглях, устроили войнушку, сделав, в результате, хуже всем.
Пострадали и гражданские, и сами полегли почем зря, получив всего лишь три удара с орбиты, оставившие пятикилометровые проплешины на местах "отчаянного сопротивления".
Как ругался, топотал ногами и ярился политрук, видело только трое: Плат, схвативший дозу радиации при наблюдении за ударом с недостаточно удаленной позиции и два его напарника — Скаал Фог и Пишау Ха-Мм.
Вах Прук очень рассчитывал на тяжелое вооружение штурмовиков, способное в нужный момент устроить множество неприятностей, а вместо этого — стеклянное озеро, диаметром в пять километров! Три озера.
Десяток разведчиков, во главе с политруком и сержантом Коршем Горо заныкался в отрогах гор, богатых железными рудами и заросшими гигантскими деревьями, "железобетонными", как сказал Плат после того, как попытался спилить одно из них на дрова.
