— Оно само получилось, — пожал я плечами. — Это было внезапное озарение.
"И все же, ты не ответил на мой вопрос. Как тебе удалось выстоять? Вообще держаться на ногах после такого колдовства? Еще и пытать полумертвого вурдалака?"
— Я никогда не забываю о той, ради кого все это делаю.
"Любовь? — недоверчиво хмыкнул Невеар. — Насколько же сильно ты ее любишь? Даже я в самом начале не мог похвастаться таким упорством, такой силой".
— Возможно у меня таланта больше, — я с трудом выдернул ушедшую в болото по голень ногу. — А возможно...
"Что возможно? Договаривай!" — забеспокоился мой призрачный собеседник.
— Возможно, тобой двигала ненависть. Я в этом даже уверен. Ты не надеялся вернуть свою любимую. Ты хотел отомстить. Не спорю, ненависть чрезвычайно сильное чувство. Когда ничего не остается в этой жизни именно она заставляет двигаться вперед. Дает силы проснуться утром, и, стиснув зубы, жить, жить, жить! Холодная, расчетливая ярость, с которой ты заставляешь себя жить, конечно, отличный мотиватор. Но любовь всегда была сильнее ненависти.
"Хочешь сказать, что любовь самое сильное в мире чувство?" — в голосе некроманта послышалась насмешка.
— К сожалению, нет. Есть одно чувство, которое намного сильнее.
"Какое?".
— Страх.
Призрак замолчал, да и у меня не было особого желания продолжать этот разговор. Я устал. Я ужасно устал. Провалявшись без сознания почти сутки, я очнулся совершенно разбитым, с горящими зеленым огнем глазами. Наскоро перекусив сухарями и вяленым мясом, мы двинулись в глубь топей, на поиски логова Вирма. Кем бы не являлся таинственный Владыка Топей, нам придется с ним встретится. Если до этого мы не утонем, или не сдохнем от голода. За почти полдня, в течение которого мы осторожно двигались по болотам, нам не встретилась ни одна живность. Ни болотные шакалы, ни какие-нибудь бородавочники, ни даже птицы не попадались нам на глаза. А возможно их на самом деле не было в этих болотах. Хорошо еще, что в воде не было дефицита — оконца с чистой пресной водой попадались регулярно.
Первой на этот раз двигалась Кира. Воровка вела нас по болоту, положившись полностью на свое природное чутье. И надо признать, оно ее не подводило. Пока не подводило. Девушка легко скользила по болотистой почве, безошибочно выбирая правильную дорогу.
Вторым двигался Ламберт, затем я, а замыкал наш небольшой отряд Пауль, на случай, если я все-таки потеряю сознание. Но я держался, хотя сил на колдовство у меня сейчас почти не было, и голова периодически кружилась.
"Что будешь делать, если Вирм вылезет сейчас?" — вновь оживился Невеар.
— Надеюсь, сейчас не вылезет, — откликнулся я. — Ты ведь знаешь, кто он?
"Возможно, — не стал спорить некромант. — Но сейчас меня больше волнует кое-что другое".
— Что же? — я пошатнулся, но устоял на ногах.
— Темный, может, передохнем? — окликнул меня рыцарь.
— Я в порядке.
— Как скажешь, — Пауль пожал плечами. Его серебристые доспехи были сплошь покрыты болотной тиной и засохшей грязью, но глаза ярко светились холодным огнем.
"Вот о них я, собственно, и хотел поговорить. О твоих спутниках".
— А что с ними не так?
"Что? — изумился король-призрак. — Да ты на них посмотри!"
Я посмотрел. Вроде бы все в порядке. Только слишком тихая и неприметная, словно тень, Кира. Только нереально веселый не ко времени и не к месту Ламберт. И хмурый, жестокий, расчетливый Пауль, превосходная машина для убийства. Не такими я их встретил, не такими они были первые несколько дней.
"Заметил, наконец", — удовлетворенно пробормотал Невеар.
— Что с ними происходит? — удивился я.
"Они меняются. Я не знаю, почему так происходит, но они открывают в себе свои плохие стороны. Становятся теми, кем должны быть в идеале. Воровкой и убийцей".
— Ты назвал двоих.
"Насчет Ламберта у меня самые сильные опасения. Этот смех. Те кто его слышит, обычно не могут об этом рассказать. Похоже, Темный, что твой друг может стать Жнецом".
— Жнецом?
"Жнецом. Когда Мортис надоедает собирать с земли свою страшную жатву, или когда жертв слишком много, например во время войны или эпидемии... Она выпускает порезвится своих вестников — Жнецов. И те выполняют свою работу прилежно, чтобы не расстроить свою богиню. От их косы не спастись никому".
— Но почему это с ними происходит? — от волнения у меня перехватило дыхание.
"Не знаю, — повторил некромант. — Но твоя вина в этом тоже есть. Все они увидели в тебе нечто, что заставило шевельнутся их темные сущности. А в мире сейчас неспокойно. Ты этого не чувствуешь, потому что ты иномирянин. Но все злое вокруг чувствует возвращение жреца и набирает силу. И ослабленный отсутствием богов мир вряд ли сможет противостоять Злу на этот раз".
— Говоришь прямо как Виссенд, — хмыкнул я. — Но я повторю тоже, что сказал до этого демиургу. Я не спасаю этот мир. Я спасаю свою девушку.
"И все же волей или неволей, ты влияешь на судьбу Вельтеррона. А теперь, пожалуйста, обрати внимание на холм впереди и слева. Его сейчас еще не видно, но я чувствую в нем присутствие кого-то очень сильного и злого".
Я посмотрел в указанном направлении, но, как и предупреждал Невеар, ничего не увидел. А потом голова у меня в который раз закружилась, и я начал падать с тропинки в болото. Сильная рука в стальной перчатке вернула меня на тропинку, но сознание я уже потерял. Что ж меня так плющит то? Неужели я свои силы все же переоцениваю...
Мне снилась высокая, необычайно красивая женщина в платье из красного шелка. Лицо ее скрывала черного цвета полумаска, в разрезах которых светились большие зеленые глаза. Черные волосы были уложены в высокую прическу, которую поддерживало с десяток шпилек, пальцы украшали тонкие золотые кольца, в ушах висели золотые же серьги. И ее губы, накрашенные ярко-алой краской, так и манили к себе.
И эта женщина всюду следовала за мной и хотела меня поцеловать. Мы прошли вместе пустыню, поле битвы и городские улицы и всюду ее губы тянулись к моим. Я пытался поговорить с ней, узнать, кто она такая или хотя бы снять с нее маску, но женщина ускользала из моих рук и молча пыталась поцеловать меня.
Наконец мы очутились в круглой комнате, полной зеркал. Свет попадал в эту комнату через отверстие в потолке, и, отражаясь от зеркала, дробился на тысячи лучей. И в центре этой комнаты, стоя под ярким светом, я наконец-то поддался напору женщины в красном. Мы поцеловались и комната завращалась вокруг нас, все увеличивая скорость, пока зеркала не лопнули и не забрызгали комнату тысячами острых блестящих осколков.
Я открыл глаза и долго прислушивался к своим ощущениям. Была глухая ночь и прямо надо мной висело чистое звездное небо. Рядом горел небольшой костер, спиной к которому сидел Ламберт. Пауль и Кира спали, неподалеку слышалось лошадиное фырканье.
Чувствовал я себя замечательно, полностью восстановившим силы и отдохнувшим. Вот только если бы не привкус тлена на губах. Сладко потянувшись, я откинул плащ и сел. Шут повернул ко мне голову и улыбнулся. Я улыбнулся в ответ и приложил палец к губам, давая понять, что будить спутников вовсе не обязательно. Пусть отдыхают, пока есть такая возможность.
— Темный, ну ты и здоров спать, — усмехнулся шут. — Почти двое суток в общей сложности провалялся.
— Зато я наконец-то выспался, — я сел к костру и заговорщицким шепотом поинтересовался, — осталось чего пожрать?
Ламберт порылся в котомке и протянул мне два сухаря и кусок мяса.
— Твоя доля, все честно, — предупредил он меня. — Еды осталось еще на пару дней максимум. Лошади на болотной траве тоже долго не протянут. Что будем делать, Темный?
— Это зависит от того, где мы сейчас? Далеко от того места, где я потерял сознание?
— Мы прошли еще метров двести вперед, там оказалась этот крошечный островок, на котором и решено было остановиться. И хотя здесь не слишком уютно, у нас не было другого выбора.
— Слева впереди есть холм? — рука с недоеденным сухарем замерла в нескольких сантиметрах от рта.
— Вроде прорисовывался на горизонте, — припомнил парень. — А что?
— Возможно в нем цель нашего похода. Точнее маленькой его части. Ложись спать, Ламберт. Я покараулю.
Шут не стал спорить и, завернувшись в плащ, моментально уснул. А я сидел до самого утра, подбрасывая в костер сухой мох и глядя на звезды. Кто же ты, женщина, поцелуй которой поставил меня на ноги???
К холму, который указал Невеар, мы подошли спустя полтора часа после рассвета и остановились, задрав голову кверху.
— Видал я такие холмы, рядом с которыми этот — просто равнина, — пробормотал я себе под нос, вспомнив Льюиса Кэрролла.
Только здесь все было наоборот. По сравнению с остальными холмами этот был если не горой, то уж точно горкой. Метров двести в высоту и где-то полкилометра в диаметре.
— Уверен, что Вирм внутри? — тихо поинтересовался я, отойдя в сторону.
"А ты сам не чувствуешь?" — отозвался некромант.
Я прислушался к внутренним ощущениям. Ничего необычного я не чувствовал — холодно, мерзко, противно и, кажется, у меня промокли ноги и начинается насморк.
— А что я должен чувствовать?
"Холод, исходящий из глубины холма, страх, возможно, скорую смерть", — хихикнул призрак.
— Да ну тебя, — отмахнулся я. — Ребята, нам нужно обследовать холм. Но предупреждаю, это может быть смертельно опасно.
— Мы все с тобой, Первый Мастер, — шут ободряюще похлопал меня по плечу. — В жизни и после смерти.
— Не хватало мне еще после смерти вас созерцать, — усмехнулся я. — Лошадей оставляйте здесь. Думаю, никуда ни не денутся. Идем друг за другом, цепочкой. Будьте готовы абсолютно ко всему. В том числе и бежать сломя голову.
— Куда бежать? Болота кругом.
— Вот в них и бегите, пока я буду думать, как всех спасти, — нервно рассмеялся я, хотя доля правды в этой шутке была. — Двинули.
За пару часов мы облазили холм вдоль и поперек. Причем дважды. И ничего. Никаких следов входа или выхода, только мох, лишайник, пара скрюченных деревьев и булыжники.
— Когда уже можно бежать? — издевательски хохотнул Ламберт.
— Когда рак на горе свиснет, — огрызнулся я. — Невеар!
"Ась? — насмешливо отозвался некромант. — Во имя Мортис! Вот что значит отсутствие хорошей школы. Темный, у тебя же таланта действительно больше чем у меня, по крайней мере, силы больше раза в три точно, а ты так и не научился ее правильно использовать".
— Сейчас я обижусь и пожалуюсь на тебя Альберику, — честно предупредил я. — Сколько можно издеваться? Каждый раз одно и тоже. У меня ведь не было лысого жреца, который помогал бы мне в моих начинаниях по завоеванию всего мира.
"Напугал", — фыркнул король-призрак. — "Ладно, раз я обещал тебе помогать, то буду делать это по мере возможностей. Что-то мне подсказывает, что нас ждет еще много интересного. Пойдем-ка прогуляемся вокруг холма".
Мои спутники уже не удивлялись моим разговорам с самими собой, но когда я вновь побрел на холм, Ламберт не преминул вновь меня подколоть:
— Темный, мы уже третий круг тут нарезаем. Может, стоит поискать в другом месте?
"Не обращай внимания. Еще немного. Чуть правее. Стоп. Вот здесь. Колдани чего-нибудь".
— Колдануть? — улыбнулся я. — Это мы можем.
Я взмахнул рукой и обрушил Молот Забвения на ближайший булыжник. Тот мгновенно рассыпался в труху и... И все. Больше ничего не произошло. Хотя...
Холм вздрогнул. Раз, другой. В том месте, где я ударил Молотом, часть земли осыпалась, открывая нашему взору створки стальных дверей. Несмотря на то, что они неизвестно сколько времени провели под землей, двери были начищены до блеска. Створки были украшены какой-то рунической вязью и причудливым орнаментом. По углам створок были изображены вставшие на задние лапы медведи.
— Милая дверка, — рыцарь толкнул створки. Те дрогнули, но не поддались. — А ну-ка, ребята, поднажмем.
Мы с Ламбертом подошли и навалились плечами. Раздался протяжный скрип, дверь сдвинулась на пару сантиметров и заклинила.
— Надо, наверное, произнести еще одно заклинание, — поучительно протянул шут.
— Ага, — кивнул я, наваливаясь на дверь всем весом. — Сезам, откройся!
Под напором трех здоровых мужиков створки не выдержали и распахнулись, а мы втроем едва не сорвались вниз по крутой лестнице. Каменные ступени уходили вниз и терялись в темноте подземелья.
— Нужен свет, — Кира неслышно появилась рядом, держа в руке горящий факел. Когда она успела? Впрочем, неважно.
— Дамы вперед? — хохотнул Ламберт, потом забрал у воровки факел, подумал и протянул мне.
— Как обычно, — больше для вида проворчал я и ступил на первую ступень лестницы.
Потом на вторую, третью. В свете факела медленно, словно из небытия, проступали сложенные из грубых камней стены, сквозь которые пробивались бледные тонкие корни болотных трав. Земляной потолок, держащийся на гранитных балках, кое-где осыпался, и комья земли валялись на лестничных ступенях.
— Жутковато, — поежился Пауль. — Такое ощущение, что мы спускаемся по пищеводу в чей-то желудок.
— Согласна, — воровка, шедшая третьей, коснулась тонкими пальцами с ухоженными ногтями холодных влажных камней. Как она умудрялась в болоте сохранять такую чистоту рук, да и всего тела, я понятия не имел. Женские секреты всегда были для меня тайной за семью печатями. Хотя ее профессия требовала, чтобы руки всегда оставались в идеальном состоянии.
— Тише вы, — шикнул замыкающий колону Ламберт. — Не ровен час, наткнемся на хозяина этого подземелья.
Я криво улыбнулся, пытаясь все это время унять нервную дрожь в руках. Теперь и я чувствовал, что внутри холма спит нечто. Нечто огромное, страшное и настолько сильное, что он концентрации энергии смерти в воздухе было трудно дышать.
Лестница кончилась, превратившись в небольшой круглый зал. Обойдя его по кругу, я подпалил торчащие в стенах факела. Как ни странно они почти все загорелись. Кроме трех у дальней стены. Там темнота была особенно плотной, и даже свет факела ее не разгонял.
— Темный, не нравится мне тот угол, — Пауль озабоченно огляделся, но Кира прервала его:
— Тише. Смотрите.
Мы все посмотрели. В центре комнаты стоял каменный алтарь, высотой как раз мне по пояс. В алтарь был вмурован человеческий скелет. Ноги скрывались в гранитном постаменте, а туловище без черепа и рук возвышалось над ним. На костяном торсе красовалась черная, словно смола, кольчуга.
— Это она, — благоговейно прошептал Ламберт. — Мы нашли кольчугу Первого Мастера.
Со стороны кольчуга была абсолютно не похожа на те доспехи, что я видел на картинках дома и здесь, в Вельтерроне. Кольца были практически незаметны, они были настолько миниатюрны, что заметить их соединения было почти невозможно. Если честно, то кольчуга напомнила мне водолазку, только без горла. К тому же рукава у кольчуги также были длинными, оставляя свободными только кисти рук.
— Бери ее, Первый Мастер, — рыцарь аккуратно подтолкнул меня к алтарю.
На негнущихся ногах я шагнул вперед и одним движением сорвал кольчугу с моментально рассыпавшегося в труху скелета. Тьма в углу зала колыхнулась, но мне было не до этого. Кольчуга была мягкой и гладкой, словно шелк и слегка теплая на ощупь. В моих руках черное серебро переливалось, словно черная рыбья чешуя или змеиная шкура.
