Луч пропал, а рисунок продолжал светиться, все набирая и набирая яркость, глубину, жизнь...
Буквы надписи уже полыхали электрически-белым светом, ослепляя неосторожного наблюдателя, а рисунок заворочался на своем месте, словно ему стало тесно. Поднял тяжелую, лобастую морду и открыл ярко-желтые глаза, в которых уместились искры всех звезд, будто именно для этой цели и высыпавших на небосклон в этот час, минуту, мгновение.
Призрачный волк спрыгнул со своей скалы и сладко потянулся всем своим мохнатым телом, повертел головой, словно стряхивая с себя оковы тяжелого сна, давным-давно приковавшего его к этой скале, на неведомой планете, в далекие времена.
Воздел морду к небу и поздоровался с ним, выводя протяжный вой-стон волка-одиночки, всегда готового бежать вперед, пока несут неутомимые лапы, вгрызаться своими белыми клыками в нежную плоть жертвы или рвать жесткую шкуру врага, чувствуя на розовом, как кусок "докторской колбасы", языке — горячую кровь.
Вновь вой, что некогда наводил ужас на врага, заставляя его сразу бежать, оставляя свой скарб и добычу ночному хищнику, не знающему слабости, милосердия или чувства юмора.
Не дождавшись ответа, существо вновь отряхнулось, стряхивая с себя словно капли воды, голубоватые искры звездного света.
Шкура встопорщилась, с каждой шерстинки сорвались тонкие вспышки молний и, на мгновение показалось, что сидит у входа в пещеру огромный, электрический волк, размером с быка, пугая своим размером и величием случайного наблюдателя.
Молнии исчезли, словно втянувшись обратно в подшерсток.
Волк прислушался к темноте ночи и вновь горестно задрал морду к небу, прощаясь со своими сородичами, отдавая им последний долг и напоминая миру, что теперь у Волка есть цель.
Пропев песнь прощания со стаей, потерявший голубые оттенки, но получивший от звезд глубокую рыжину и черные пятна, седую морду и по-настоящему усталые, желтые глаза, волк развернулся к скале, которую так недавно покинул, оживленный странной магией заездного луча.
Несколько мгновений, животное изучало надпись, словно бы силясь прочесть написанное. Волк даже опустился на свой поджарый зад и, отчего-то совершенно кошачьим движением, прикрыл им задние лапы, свернув в мохнатый бублик, с нервно подрагивающим, кончиком.
Через минуту, левая бровь хищника поползла вверх, и морда приобрела странную смесь ярких, почти человеческих, эмоций. Здесь была и тень узнавания, и недоверие к увиденному и... Вселенская тоска в глазах.
Приблизившись к надписи, волк втянул носом воздух, пытаясь почувствовать запах того, кто эту самую надпись сотворил.
Странный, противный, терпко-кислый запах.
Пробежав по поляне, заскочив в саму пещеру, волк нашел и источник этого запаха — обгорелую бумагу, свернутую в рулончик, вокруг остро пахнущего наполнителя.
"Создатель надписи", по меркам волка, особенно и не пытался скрыть следы своего присутствия, хоть и старался сжигать рулончики в добротно сложенном очаге, но время от времени, бросал их где попало. Причем, некоторые из них еще и сохранили другой наполнитель — золотистые крупицы непонятного растения, от запаха которого у волка начинало свербеть в носу и хотелось сбегать к ближайшему ручью, хорошенько промыться-прочихаться.
Сделав еще один, полный круг по лужайке перед входом в пещеру, волчара замер, прикрыв глаза и что-то для себя решая.
Блеск выкатившейся луны, засеребрил шерсть и к тропинке запахов, добавилась вполне четко различимая тропинка, натоптанная человеческими ногами.
Коротким взлаем-взрыком, волк поблагодарил волчье солнышко и неторопливой трусцой, разминая лапы, что неизвестно сколько провели в бездействии, двинулся по тропе.
Саахт Сантар-Тен-Тенсая обрела цель.
Убить человека, что вырвал ее из рядов бегущей стаи...
* * *
**
Во время своих командировок, съемок новостных сюжетов — насмотрелся всякого. Где логикой, где буйной фантазией, а где и обычным здравым смыслом — привык восстанавливать картинку по обрывкам. Подаренный паззл, на 4000 элементов, я собрал за два вечера, когда у моей бывшей случился очередной приступ "ухода к маме".
Но, до того момента, пока я не закрыл, точнее — не закатил — входную дверь, причину смерти Повелительницы Льда понять не мог: комната, отведенная под кухню, ломилась от шкафов, набитых крупами. На леднике — лежали, аккуратными рядочками куски мяса и разрубленные части туш. Вода — так же присутствовала в полном объеме, весело блестя в колодце, полунакрытом деревянной крышкой. Причем вода — совершенно пресная, чистая и холодная, что, как бы намекало, что-либо вода берется совсем не отсюда, либо... Либо я совсем ничего не понимаю в колбасных огрызках!
Вот, скажите пожалуйста, без чего не может жить человек, если у его есть еда, вода, чистенькое отхожее место и запас дров, занимающий, на мой взгляд, комнату под сотню квадратных метров?!
Бросив меч на стол — он тут же снова принял вертикальное положение начал изображать из себя мигалку "скорой помощи", неугомонная душа, надо будет ему все же сделать ножны! — вышел обратно к озеру и закатил дверь. Потом откатил обратно, без малейшей сложности или заедания. На всякий случай, "открывал-закрывал" дверь несколько раз, каждый раз готовясь к неприятностям. Разумеется, если в направляющие вставить бревнышко, проблемы с открыванием по любому будут, а без него...
Махнув рукой, вернулся в "квартирку" и закатил за собой дверь.
Квартирка погрузилась во мрак.
Со звоном и скрежетом, упал в соседней комнате меч-мигалка. Руки тоже, нет, не упали — просто лишились того самого, выдающего меня противнику в темноте, но успешно помогающему самому в темноте не собрать все шишки на мою, и без того слабую, голову.
Да, руки перестали светиться.
Попытавшись сделать хоть что-нибудь, что уже давно стало привычным, чуть не дал дуба — "материализация" пачки сигарет пошла не по плану с самого начала — вместо концентрации внутри меня, сила просто брызнула наружу, впитываясь в стены, пол и потолок. Не остановись я вовремя — лежал бы не менее хладным трупиком, чем повелительница льда, ссохшаяся от потери своих сил. В прочем, что-то мне подсказывает, что между ней и мной, все-таки, есть огроменная разница... Я, как ни крути, к богам не отношусь, а вот она... Чувствуя себя выжатым лимоном, на карачках, дополз до двери и откатил ее на пару сантиметров, впуская свежий воздух. Через мгновение, руки приобрели привычный, синюшный оттенок. И, судя по грохоту, меч все-таки разрубил стол на две, далеко не равные, части и застрял-таки, вонзившись в камень, на полу.
В голове слегка посвежело и пришел маленький ответ, на вопрос, что же убило Вельду.
Самоуверенность, побежденная Его Величеством Случаем.
Привыкшая к божественной безнаказанности, Вельда просто истощила собственные силы. Нет, сохрани она нормальные отношения с паствой, да хотя бы не ругайся с собственным сыном, отказавшимся от "мамочки", потерявшей голову от вседозволенности — встретила бы она меня тут, "горячими поцелуями". А так... Боги становятся пылью и тленом, когда теряют последователей.
Еще раз осмотрев тело, мысленно задавил так и лезущую наружу шутку, об отравившемся грибочками Пятачке и Штирлице, поглаживающем рукоять топора и попытался отнестись к смерти экс-богини серьезно. Не получилось. Не было у меня к ней пиетета к живой, а к мертвой...
Натаскав из комнаты дров на берег озера, завернул усохшую, почти мумифицированную, Повелительницу льда в пару белых простыней и устроил ей огненное погребение, с развеиванием пепла над водной гладью.
Никогда не мог себе представить, как именно надо хоронить богов, даже тех, что пытались меня убить. Надеюсь, я все сделал правильно. Ну, а если нет... На нет, как говорится, и суда нет.
"Квартирка" у богини, как ни крути, была совершенно отпадная. "Упакованная" и "нафаршированная", как любили говорить наши очередные, быстро разбогатевшие на природных ископаемых, проданных подешевке, "богачи".
Комнаток, конечно, маловато — всего восемь, но зато каких! Да, работай эта самая магия, в этих комнатах можно было прожить всю жизнь и не заметить, что ты — что-то пропустил. Из восьми комнат, две — подумать только, целых две! — комнаты были заняты библиотекой. Пять рядов шкафов, упирающихся своими крышами в пятиметровый потолок, длиной больше полусотни метров — в одной комнате и целых десять (правда, один пустой) — во второй!
Я даже нашел книжки с картинками и очень обрадовался, что давно не ел...
После этих картинок, прошелся по леднику, внимательно высматривая, не мелькнет ли где, увиденное на рисунках. Обошлось. А, может быть, я просто не опознал... Приняв решение считать съестные припасы съедобными, затопил трех конфорочную печурку и занялся готовкой, а то... Что это за похороны, без поминок?! Нет, конечно Вельда поступила не особо красиво, а точнее — будем честны — поступила она, как последняя с...серьезная женщина, но есть долги, которые следует отдавать даже врагам.
Ужинал я, совершенно по-человечески — за столом, с чистых, тончайшего фарфора, тарелок и прихлебывал свежезаваренный настой из полулитровой, толстостенной кружки, больше подходяще для пива, конечно, но... Рука сама потянулась, увидев эту красавицу.
Оставляя дверь приоткрытой, я, конечно, поступал опрометчиво. Но вот сидеть в темноте, боясь даже... Пукнуть... Нет уж. Пусть я маг от слова "хреновый", но то, что у меня есть уже пару месяцев — терять совсем не хочется. А шанс, что я попытаюсь "зажечь" руки, чтобы разогнать темноту — слишком велик.
И, боюсь, мне никто огненного погребения устраивать не будет. "Романтика" сейчас ни в цене, ни в моде. Людям выжить надо, а у меня тут — живи, не хочу!
Можно даже с компанией и большой, дружной семьей, рыл-лиц-морд, эдак в десять. Запасов на полгода хватит, если не шиковать. Ну, а если шиковать — выход на поверхность никто не запрещал.
Единственное, что я сделал, так это "подвесил меч на входе" и, с чистой совестью, приняв самую натуральную ванну — каменное корыто два с половиной метра длиной и метр — ширинойглубиной, впал в блаженную кому сна.
Проснулся я ровно в той же позе, что и уснул — описание: "бревно поваленное, с прижатыми ветками и плотно сжатыми сучками", наверное, совершенно точно иллюстрировало если не мою позу для сна, то вот состояние после пробуждения — на все 220%!
Затекло все, везде и всюду.
Добравшись до водных процедур, долго плескался в теплой воде и долго любовался собственным отражением в зеркале. На самом деле, ничего особо замечательного, экстраординарного или уникального.
Очередной мужчина проснулся с нехилого такого бодунища, промыл глазоньки и теперь пялится на себя в зеркало, пытаясь понять, какой сегодня день недели и не проспал ли он на работу?!
За ночь, выстиранная одежда успела высохнуть, а в проверенных шкафах отыскался и плащ, подходящего мне размера, с глубоким капюшоном и без всяких рюшечек и узорчиков, и новые сапоги, и даже, вот ведь феномен чистого разума — несколько пар носок, включая толстые, шерстяные.
Но венцом всех моих поисков была одна-единственная книга. Ее странный шрифт-почерк показался мне сперва похожим на обычную латиницу, те же самые Y, F, R и S, правда, букв оказалось больше двадцати шести штук и больше на много. Но вот отчего-то, перелистнув первые две страницы вводного текста, украшенные красными буквами, всяческими виньетками и длинными растительными узорами, я с трудом, но поймал смысл текста. Ничего магического мне не предлагалось. Ничего грандиозного мне не светило. Однако, перелистнув еще две страницы, уткнулся взглядом в хорошо мне знакомое растение, чьи листья так замечательно завариваются в полюбившемся мне, напитке. А еще через пяток — с удивлением увидел собственную сумку-вещмешок, в которую вереницей входило целое стадо животных, смахивающих на овец, если человечек, нарисованный рядом, был не карлик, конечно.
Руки конечно чесались "изучить" книгу в ванной, как это я не раз делал у себя дома, но... Побоялся.
Так что, обойдясь холодным завтраком, вновь засел за книжку с картинками.
Ближе к обеду, подстегиваемый бурчащим желудком, вновь припер с ледника шмат мяса, нарезал на куски помельче, плеснул в сковороду воды и, изредка отрываясь от чтения, за два часа сделал себе и обед, и ужин. А возможно...
Я оценивающе посмотрел на горку мяса в сковороде, то и на завтрашний обед.
В середине книги, я наткнулся на два листочка, ценности которых, мог бы и не понять, если бы не...
Листочки эти, оказались планом той самой квартиры, в которой я сейчас находился!
И, согласно этим планам, комнат тут было намного больше восьми. А над схемой квартирки, красовалась надпись, сделанная от руки, почти печатными буквами: "Питомник" и маленький рисунок дракона...
Проход, по которому я добрался до подземного озера минералки, тоже был нанесен, с пометкой "Эвакуационный выход N2". А само озеро, ну да, кто бы мог подумать — "Контур охлаждения" и длинный ряд букв, скорее всего, означающих цифры. А еще точнее — какое-то число.
Так, с листочками в руках, прошел по "квартире смотрителя за питомцами", в поисках дверей, кнопок, ручек... Да хоть чего-нибудь, что продемонстрирует мне тот факт, что я не только все правильно прочел, но еще и все правильно понял.
Левое крыло квартиры, в которой располагались лаборатории, оказалось заблокировано отполированной стеной — аварийной дверью, сработавшей в неведомые годы, по неведомой причине.
"Да не очень-то и хотелось!" — Буркнул я, признавая тот факт, что Я и Лаборатория — вещи не совместимые. Нет, ни малейшего шанса, что вообще смог бы понять, чем там занимались. А вот умудриться поймать какой-нибудь полуживой вирус или активировать своим появлением систему защиты... А то и — самоликвидации! Нафиг-нафиг!
Примем во внимание, что и Вельда туда не лезла, а эти "питомцы", явно не обошлись без ее острых когтей.
Ой, да кому я вру-то, а?!
Сильно хотелось влезть в лабораторию, смертельно, жутко, дико!
Но дверь была "непокобелима", выиграв схватку с моим любопытством.
По центру, смог распознать пассажирский лифт, отрывшийся, стоило мне ткнуть в серебристую пластинку, на уровне моего плеча. Осторожно по изучав лифт снаружи и не обнаружив в нем привычных кнопок-по-этажам, заблокировал дверь обычным стулом, не давая ей закрыться. Стоило мне отойти от лифта на три шага, как дверь благополучно закрылась, оставляя снаружи половинку стула, с грохотом упавшую на пол.
Запомнив данный факт и искренне удивившись, что создатели лифта не озаботились простейшей защитой от дурака, попавшего в лифт, пошел дальше.
Судя по рисунку, комната, в которой были до потолка навалены дрова, на самом деле была грузовым лифтом — на рисунке, дракон, в сопровождении трех человек, замер под стрелкой "вверх-вниз".
Если это не лифт, тогда я — натуралист-естествоиспытатель никотина на хомячках!
Комнаты-библиотеки, оказывается, так же имели свои секреты. Красная, с пятью рядами шкафов, свои секреты мне великодушно открыла.
