| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
5 февраля 1785 года Фальк скончался в своей загородной резиденции в Мальватте около Нагалагамы после непродолжительной болезни, а два дня спустя Вильгельм Якоб ван дер Грааф, очень способный офицер, который в то время был командующим Галле, взял на себя управление администрацией. В следующем месяце престарелый Абаясинха из Галле был назначен Маха Мудалияром; он как Мудалияр гвардии Галле стал известен в смутные времена Шрёдера, который с благодарностью записал свои обязательства перед ним на золотой пластине. Теперь ему вручили еще одну медаль и цепь, и вплоть до своей смерти в 1794 году он продолжал оказывать большое влияние на губернатора.
Через руки этого Маха Мудалияра проходила вся переписка с министрами сингальского двора, поскольку недавние неприятности с британцами создали тяжелую ситуацию. Двор успешно настоял на том, чтобы унизительные церемонии, которые были отменены в 1766 году, были возобновлены послами Компании, и потребовал возвращения западного побережья. Последнее Компания не уступила, и отношения между сторонами становились все более напряженными.
Отношение наваба к ловле жемчуга увеличивало трудности губернатора; в 1785 году с его агентом был заключен договор, но наваб отказался его выполнять. Следствием этой проблемы было то, что с 1768 года не велось никакого промысла. К счастью, губернатор Мадраса, сэр Арчибальд Кэмпбелл, был личным другом ван дер Граафа и оказал свое влияние на наваба с таким хорошим эффектом, что 7 июля 1788 года в Коломбо был заключен договор между губернатором и агентом наваба Джеймсом Бьюкененом, по которому Компания уступила навабу половину промысла Тутикорина и право на отправку тридцати шести лодок для участия в Цейлонском промысле. Более того, его представителю на промысле было разрешено поднимать свой собственный флаг и содержать отдельную военную охрану при условии, что он будет соблюдать правила добычи жемчуга, установленные Компанией. Уступки были очень тяжелыми, но Компания была рада прийти к какому-то урегулированию изнурительного спора.
Тем временем ситуация в Европе кардинально изменилась. 15 апреля 1788 года в Гааге был заключен договор, по которому британцы обязались оказывать помощь поселениям, принадлежащим Соединенным Провинциям, в случае военных действий с Францией, а в сентябре 1789 года лорд Корнуоллис написал из Форт-Уильяма, чтобы заверить ван дер Граафа в своем стремлении эффективно выполнить это обещание. Порожденное таким образом чувство дружбы ван дер Грааф использовал для получения риса из британских поселений для помощи Цейлону, который снова страдал от дефицита продовольствия. В следующем году лорд Корнуоллис, в свою очередь, обратился к губернатору с просьбой о помощи против Типпу Султана, который напал на раджу Траванкора, союзника британцев, а также умолял его внимательно следить за действиями французов.
Эти последние вели переговоры с королем Канди, который просил их о защите против Компании. Жители района Чилав, которым управляли из Коломбо, были обеспокоены; они настаивали на назначении своего начальника, и ван дер Грааф был вынужден согласиться, поскольку было обнаружено, что противодействие приводило только к беспорядкам и бегству жителей к королю. В дисавани Коломбо произошли серьезные вспышки недовольства, и даже Гирувайя пребывали в смятении.
Стало ясно, что сингальцы на территории Компании по-прежнему всецело уважают приказы короля и что к присутствию его вооруженных сил относятся с ужасом. Было обнаружено, что ласкарины, отправленные охранять солеварни на западе, братались с людьми короля и продавали им свои боеприпасы. Компанию беспокоили неоднократные вспышки оспы, унесшие много жизней; страну короля, к счастью, спасли от заражения густые леса, охранявшие ее границы. Не хватало риса, а спрос на свежее мясо, чтобы накормить увеличившуюся армию, был настолько велик, что цена на животных, которых привозили из района Мунессерам, почти удвоилась.
В конце концов, король закрыл свои Кадавату, и возникли опасения, что военных действий больше не удастся избежать. Ван дер Грааф, похоже, вступил в изменническую переписку с Пилима Талаува, сыном Адигара Кирти Шри Раджи Синхи, который был теперь дисавой. Детали неясны, но губернатора, похоже, убедили, что он сможет овладеть Сабарагамувой, и в июне 1791 года полковник де Мерон со своим полком швейцарских наемников, который находился на службе Компании, при поддержке большого отряда голландцев, малайцев и ласкаринов продвинулся в эту дисавани. Ожидалось, что Пилима Талаува присоединится к нему, но в сельской местности не видно было ни души, и нельзя было найти ни крошки еды. Де Мерон, который двинулся к Кендангомуву, оказался отрезанным среди болота, на протяжении трех дней подвергаясь проливным дождям, которыми хорошо известен округ. Ничего не оставалось, кроме как немедленно отступить в Ситаваку, в то же время послав сообщение ван дер Граафу, ожидавшему развития событий в Ханвелле, с просьбой прислать ему помощь; говорили, что только счастливый случай спас его армию от разгрома.
Глава X
Совет в Батавии, чьи опасения по поводу финансов Компании значительно усилились из-за вторжения датских и американских судов в восточные воды, был встревожен угрожающим положением дел; он также был обеспокоен своими отношениями с раджей Коччи, который был союзником британцев; соответственно, в 1792 году он послал четкие инструкции, что следует избегать войны с королем, что бы ни случилось. Положение было унизительным, когда, к счастью, король по собственному желанию открыл свои Кадавату. Приближался сезон сбора корицы, но ван дер Грааф не хотел посылать обычное посольство для получения разрешения. Когда к министрам обратились по этому вопросу, они дали понять, что разрешение не может быть предоставлено без ежегодного посольства, и в 1793 году Компания должна была довольствоваться корицей со своей собственной территории.
Это было менее сложно из-за положительных результатов, которые принесли попытки выращивать эту пряность. Туземцы охотно взялись за работу, и количество садов, посаженных для Компании, росло так быстро, что возникла очень серьезная трудность, как сохранить их свободными от сорняков. Абаясинха в этой связи предложил поручить чалиям распоряжаться земельными участками, за счет продукции которых они могли бы платить свой долг: этот план был принят Советом в 1791 году и вскоре имел блестящий успех. Андрис Мендис и Динес де Зойса, Мудалияр и Маха Видан Махабадды, соответственно, оказали большую помощь, и удостоились горячих похвал от губернатора. Эверияватта была посажена Мендисом, а Кадирана — де Зойсой, и были веские основания ожидать, что очень скоро Компания станет независимой от поставок корицы из королевских владений.
Не только члены касты сборщиков корицы интересовались работой; например, Второй Маха Мудалияр, Виджаясекара Абаяратна, племянник Линдерана де Сарама, основал большую плантацию в Дематагоде, а также посадил перец и кофе в важных Виданешипс Келании и Амбатале. Всем им Компания выразила свою благодарность, вручив золотые цепи и медали.
У сингальцев был инстинкт, свойственный людям, чей кругозор не выходил далеко за пределы их деревень; их тяга к таким знакам чести была чрезмерной, хотя источником почестей больше был не полубожественный король, а торговец с ежемесячным жалованьем и пособиями. Золотой саннас был отличием, которого редко удостаивались даже представители королевской крови, и нечто от его гламура придавало притягательную силу медалям, которые имели дополнительную привлекательность, так как их можно было носить на себе. Компания очень хорошо понимала, как использовать эту безобидную слабость, которая стоила ей очень мало, в свою пользу. Любопытно думать, что, несмотря на распространение западных идей и обычаев, это стремление все еще держится настолько прочно, что нередки случаи, когда частные лица дарили такие знаки уважения своим друзьям, которые даже выставляли их напоказ на общественных мероприятиях.
Подобную награду Фальк дал Бандаранаке, мудальяру корала Сияне, чьего прадеда Мохотти Аппухами губернатор ван Гунс специально рекомендовал в 1663 году своему преемнику. Бандаранака посадил Сиямбалапе, и снова стал известен во время недавних проблем с двором; и ван дер Грааф пожаловал ему, в то же время, что и Абаяратне, вторую медаль и титул Маха Мудалияр.
На юге возделывание земель поощрялось тем, что при назначении мудалияров им среди прочего ставилось условие, согласно которому они должны засеять определенную площадь в течение установленного времени. Энтузиазм, проявленный по поводу корицы, был настолько велик, что в Коломбо возникла нехватка рабочей силы для выращивания риса. Однако была построена насыпь для защиты большого участка полей в Грандпассе, и стоимость работ возложена на собственников, которые получили от этого выгоду. Было предложено построить плотину от Амбатале до Панадуры с целью увеличения продовольственных ресурсов Коломбо. Губернатор Овербек, который проявлял большой интерес к выращиванию риса, предложил построить еще одну плотину в Биагаме и канал в корале Пасдум в 1742 году.
Пилат поднял вопрос об осушении важной деревни Дивитуре, но власти Батавии не желали брать на себя расходы; они заявили, однако, что, если жители выполнят эту работу за свой счет, Компания в какой-то момент в будущем даст им такое признание, которого они заслуживают. Несмотря на такое обескураживающее отношение, в работе был достигнут некоторый прогресс, и рассматривалась новая схема осушения этой деревни и Гангабода Патту путем отвода Джин Ганга через новое русло около Баддегамы в озеро Хиккадува. Была предпринята попытка вернуть в сельскохозяйственный оборот большой участок низменной и заболоченной земли, оцениваемый в тысячу амунамов, который лежал между Полату Ойя и Матара. С этой целью были прорыты каналы и возведены плотины ценой больших затрат, но здесь снова возникли те же трудности, что и в Муту Раджа Вела, и было обнаружено, что невозможно исключить засоление почвы.
Гирувайас получил большую выгоду благодаря тому, что на ее урожайные поля была отведена вода Нилвала-Ганги, и это способствовало также защите низовий этой реки от тех катастрофических наводнений, которые были характерной чертой тропических рек. Бёрнанд открыл канал в Баттикалоа, и работа была столь успешной, что доход округа от падди вырос в четыре раза, и, кроме того, большие площади земель под кокосовые пальмы стали доступны для возделывания; но все остальные территории к востоку находились в небрежении, поскольку Компания так и не смогла заставить себя потратить деньги, которые требовались для ирригации.
В 1793 году был подготовлен отчет о большом водоеме Маха Сена в Ганталаве, который даже в его заброшенном состоянии мог снабжать водой 3000 паррахов (Паррах — цейлонская мера объема сыпучих тел, равная ок. 25 л. В данном случае, очевидно, имеется в виду площадь земли, с которой можно было получить такое количество зерна. — Aspar), хотя поставки воды происходили с перебоями. Тампалакамам был занят в 1766 году и имел довольно большое тамильское население, которое относилось к водоему с религиозным преклонением. Сам округ был сильно запущен, и вялые попытки Компании привести дела в порядок были прерваны оккупацией окрестностей вначале британцами, а затем французами. Некоторые вооруженные кафиры, которые бежали от последних, долгое время занимались грабежами и убийствами по всему округу, и население целых деревень пускалось в бегство при приближении этих чернокожих разбойников, пользующихся репутацией каннибалов. Здесь часто болели тифом; время от времени происходили вспышки оспы; и единственным средством было бегство из зараженных деревень, поскольку всякая медицинская помощь здесь отсутствовала. Старостам, которые помогли подчинить округ Компании, было позволено бесконтрольно угнетать своих людей; они взимали большие штрафы, пока никто уже не никто осмеливался демонстрировать какие-либо признаки богатства, и требовали от жителей деревень принудительной поставки рабочей силы, не обращая никакого внимания на то, что они нужны были для работы на полях; они оказывали мало помощи в организации тех совместных усилий, которые были необходимы для обработки полей в лесу. Крестьянин, который, как правило, был обременен долгами, не был уверен даже в сроке аренды своих земель, так как староста мог отнять землю у одного и отдать другому по собственной прихоти.
Приносившие богатый урожай земли Караччи были объектом не доведенных до конца планов со времен Овербека, тогда как сам ван Гунс обратил внимание на "Катта-караи", "Водоем Гигантов". Ничего не было сделано, пока Фальк не предпринял попытку заставить отремонтировать водоем тамилов из Джафны, которые были обязаны нести трудовую повинность "улийам"; они, однако, вскоре разбежались и работа была оставлена. Ван дер Грааф приказал провести новую кадастровую съемку, и предложил разрабатывать земли вокруг водоема частной компании, но в силу инструкции, полученной из Батавии в 1792 году, этот план также был отменен, и ряд деревень по-прежнему занимали ложе водоема.
Естественная линия водных путей сообщения, которая была доступна на западном побережье, была заблокирована в нескольких милях между Каймелом и Маравилой, и вследствие этого товары приходилось перевозить по суше ценой больших затрат. В случае с товарами Компании, это бесплатно делали "падуво" в качестве их раджакарьи. В 1790 году было выдвинуто предложение устранить препятствие, но из-за проблем с королем вопрос был оставлен.
Сам Чилав находился в удовлетворительном состоянии. Рисовые поля процветали; были разбиты ценные сады перца, кофе и кокосов; а маниок, завезенный Ван дер Граафом с помощь католического священника, значительно увеличил продовольственные запасы населения.
В 1778 году Компания перестала покупать ареку напрямую у производителей; теперь любой мог свободно приобретать у них ареку при условии, что он перепродаст ее Компании по твердо устанавливаемой время от времени цене. Компания, в свою очередь, продавала этот продукт почти с 200 %-ной прибылью, а в течение срока полномочий ван дер Граафа чистая выручка только от ареки составляла в среднем 79 000 флоринов в год. Подданные короля тоже пользовались преимуществами более высоких цен от прибрежных купцов, и ван дер Грааф предложил снова взять эту торговлю под контроль Компании. Что касается слонов, с учетом больших затрат труда, которые можно было бы более выгодно использовать другими способами, он считал, что прибыль от охоты была скорее мнимой, чем реальной. Более того, неприятности с англичанами серьезно помешали ловле слонов на севере. Его идея заключалась в том, чтобы покупать животных у частных слоноловов в Ванни и Баттикалоа и продавать их за границу, и контракт, основанный на этой схеме, был заключен с Вайтилингамом Четти, богатым арендатором из Джафны, который в течение нескольких лет занимался добычей раковин чанк. Он думал, что охота на слонов в Матаре должна быть ограничена целью сдерживания роста их поголовья, когда они начинали причинять неудобства жителям. Публикация "Естественной истории" Бюффона привела к гораздо более интересной переписке с опытными туземцами Юга относительно привычек и истории жизни животного. Сохранился подробный отчет о трюках, выполненных в 1786 году дрессированным слоном в Королевском дворце для развлечения послов Компании.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
